Читать книгу Как я босса похитила - Жасмин Майер - Страница 8

От звонка в дверь Оля подпрыгнула на месте. Сбросив с головы коробку, кинулась к глазку. Почему-то казалось, что за дверью обязательно окажутся люди в форме.

– Открывай, хозяйка! – крикнул слесарь, едва ворочая языком.

Да боже ж ты мой! Середина дня, когда только успел так набраться?

– Не могу открыть! Потому вас и вызвала, – крикнула через дверь Оля. – У меня замок заклинило!

Мужчина в помятой одежде прислонился к двери.

– Эту, что ли?

– Эту. Помогите открыть.

Слесарь достал из чемоданчика инструменты, со скрежетом поковырялся в замке. Пять минут, и дело было сделано. Оля едва успела отпрыгнуть в сторону. Следом в квартиру ввалился слесарь. От него адски несло вчерашним перегаром и немытым телом.

– Штука, – выдохнул мужчина.

– За что штука-то? – возмутилась Оля. – Тут же пять минут работы!

Слесарь побагровел.

– А дорога? А инструменты?!

Оля покосилась на видавший виды чемоданчик.

– Штука, – перехватил ее взгляд слесарь.

– Ладно, – Оля юркнула в гостиную, поискала взглядом сумочку.

Дверь в спальню Оля прикрыла, но Воронцов все равно должен был все слышать. И он в любой момент мог закричать или потребовать помощи. Поверит этот пьяный слесарь его рассказам о похищении или нет, дело десятое. А вот то, что его знатно развеселит голый мужик, привязанный к кровати чулками, это точно.

– А родителей что, дома нет? – хмыкнул слесарь, появляясь на пороге комнаты.

– Каких родителей? – ответила, не поднимая головы, Оля. – Вы за кого меня держите?

– Ну, положим, за очень красивую девушку.

Оля медленно подняла глаза. Чтобы сильно не качаться, слесарь облокотился о дверной косяк. И теперь смотрел на нее пьяными масляными глазками.

– Эээ… Держите, – она протянула ему деньги. – Спасибо и до свидания.

Мужчина не двинулся с места.

– Так ты сама, что ли, живешь, красавица?

Ситуация стремительно уходила из-под контроля.

– Послушайте, вот деньги. Берите. И уходите, пожалуйста.

Слесарь остался на том же месте. И даже отлепился от косяка и двинулся прямиком на Олю.

– А чего мне так быстро уходить, красавица? Ты одинока, я скучаю… Тебе не кажется, что мы могли бы помочь друг другу?

ЧТО?!

– Уходите, – пискнула Оля.

Воздух из легких куда-то делся.

Мужик двинулся на нее, вжал спиной в сервант и рванул на себя халат, запачканный краской. Оля закричала.

Он больно сжал грудь, а второй рукой зажал рот.

– Сейчас, сейчас развлечемся, – обдаваяя перегаром, приговаривал он.

⁂

Ладно, лежа в постели думал Воронцов. Вчера он уволил пятнадцать работников клуба: половина из них парни, остальные девушки. Кто там из девушек был? Несколько официанток, пиджейки, помощница повара была. Замыкали список менеджеры зала и администратор.

Да, он обещал за карточным столом Иванычу не трогать коллектив, но сколько воды с тех пор утекло? А после его победы были ремонт и кое-какие нововведения для морально устаревшего заведения. Воронцову хотелось, чтобы его заведения были в чем-то похожи и имели единый стиль.

А потом до него стали доходить слухи, что зреет заговор. Что сдадут его с потрохами налоговым инспекторам и пустят на дно бизнес, нечестно отобранный у бывшего директора.

И пусть до открытия на месте не появлялся, но обо всем, что нужно, Воронцов знал. Сам не вмешивался, думал, перебесятся. Да и не вымогал же он клуб, не угрожал Иванычу. Все было честно, а карточный долг – дело святое.

Он и сам ушам не поверил, когда Иваныч в тот вечер предложил на кон свой ночной клуб. Осознал этот факт Воронцов в полной мере уже только, когда документы оказались подписаны.

И какой же неожиданностью оказалось, когда к нему незадолго до официального открытия подошел свой человек из налоговой и сообщил, что так и так, посыпались на Воронцова жалобы: и в санитарно-эпидемиологическую, что отравились люди у него в ресторане, и в налоговую, что чеки не выдают. И что алкоголь контрафактный. И товар у поставщиков гнилой берет. И еще, и еще, и еще.

– Завелась у тебя крыса, Воронцов, – подытожил он.

Сразу вспомнились участившиеся проверки в ресторане. Совпадение, решил тогда Воронцов. Ведь никто из ресторанных к этим проверкам причастен не был, смысл рыть под самих себя могилу? А вот с персоналом клуба… все могло быть.

Воронцов не хотел увольнений в первый же вечер. Думал, по-человечески с ними пообщается, поймут, что он не изверг, что работать будут и дальше и даже лучше. Зарплаты поднимет, отпускные увеличит.

– А еще, – продолжал налоговик. – У тебя лицензия просрочена, а документы на получение новой так никто и не подал. Так что скоро к тебе придут, жди.

Вот это и стало последней каплей.

Любая проверка обернулась бы закрытием, потому что работать без основной лицензии никак нельзя. Получали ее раз в пять лет, так почему заранее не подсуетились? Допустили, что все сроки вышли. И теперь любая проверка обернется нехилым штрафом и закрытием заведения, пока документы не приведут в порядок.

Закрываться сразу после шумного открытия? После того, как вложился в ремонт? Невероятно! Сам виноват, понадеялся, не стал вмешиваться. Не думал, что ему такую свинью подставят.

Вот и поднялся Воронцов в кабинет после шумного открытия и громкой речи и разом подписал больше дюжины приказов. Закроет клуб сам, не станет ждать проверок, так хотя бы какой-то части шума удастся избежать. А потом, может, и с инспекторами удастся договориться. Еще ресторанных предупредить надо…

Пить он не начинал до тех пор, пока с делами не было покончено.

Вышел в зал и подлетела к нему одна. Светится, улыбается. Воронцов и рявкнул ей, что уволена, а Снежана его от неминуемого скандала спасла.

А был у нее бейджик? Или нет? Да черт его знает. Волосы темные вроде, форма одежды официальная. Как например… Воронцов аж приподнялся, хотя связанные руки и не позволили ему полностью встать. Подождите-ка…

Но мысли прервал звонок в дверь. Воронцов насторожился. Если крикнуть, его несомненно услышат. Но вместо того, чтобы разразиться криком, он притих. Через закрытую дверь слышно было плохо, но все же слышно.

– Замок заклинило, – сказала Хлопушка.

Действительно вызвала слесаря, смотрите-ка. Только эта готовность выпустить Воронцова на волю не сходится с коварным похищением с целью вымогательства. Неужели вот так и отпустит его, ничего не добившись, как только дверь отворят?

Воронцов сжал кулаки и дернул проклятые чулки. Ох и навязал макраме! Как теперь только выпутываться?

Хлопнула входная дверь, в соседней комнате зашумели, заговорили. Хлопушка, видать, специально говорила тихо, осторожно, знала ведь, что Воронцов ее слышит.

А слесарь с ней препирался громко, требовал денег. Ну и наглый, даже по голосу слышно, что еще с утра заложил за воротник… Ну, вот пусть сама и выпутывается, эта Хлопушка, так ей и надо.

Но тут Воронцов услышал:

– А родителей что, дома нет?

И душа ушла в пятки.

⁂

– Ты чего кусаешься? – прорычал слесарь, но руки с ее рта не убрал. – Сама меня в халате на голое тело пошла встречать! А я теперь виноват, что дразнишься?!

От одного его взгляда хотелось вымыться жесткой мочалкой. Оля снова попробовала укусить его за пальцы, но он заломил ее свободную руку, и она сдавленно всхлипнула.

– А ну не брыкайся, кому говорят? Тебе понравится. Мужика хорошего, наверное, у тебя ни разу и не было? Настоящего. Из народа.

Он ухмыльнулся, потянулся к пряжке ремня.

И тогда раздался грохот.

Дверь в спальню распахнулась, со всей силы треснувшись о стену. Задребезжало стекло.

– Пригнись! – взревел Воронцов.

Оля послушно рухнула на ковер, закрыв лицо руками. Послышался еще один удар. Что-то хрустнуло.

– Щука, – прохрипел слесарь. – Ты мне жуб выбил. Ты кто вообще, мужик? Нищего не было!

– Ах, не было?! – взревел Воронцов, и Оля приоткрыла глаза.

Увидела абсолютно голого Воронцова с изголовьем от кровати в руках. Он по-прежнему был привязан к железным прутьям чулками. Получается, он просто вырвал изголовье голыми руками, чтобы… Чтобы спасти ее?

Изголовье метнулось в воздухе, и Воронцов снова врезал слесарю. На этот раз в живот.

– Убирайся, мерзость, – прошипел он. – Даю тебе секунду.

Мужик попытался подняться, но упал, запутавшись в спущенных штанах. Снова поднялся, поминутно поскальзываясь и оборачиваясь. Даже сыпал извинениями и кланялся. А уж как изменился в лице. Кажется, даже протрезвел.

Через секунду его и след простыл.

Оля услышала, как оглушительно хлопнула входная дверь. Посмотрела на голого Зевса с изголовьем в руках. Тот тяжело дышал. И тоже смотрел на нее.

– Он… – Оля облизала губы. – Он ничего не успел. Спасибо.

Воронцов кивнул.

Оля неловко поднялась с пола, запахнула халат подрагивающими руками. Достала из ближайшего ящика маникюрные ножницы. Воронцов напряженно следил за ее действиями.

Она усадила его на диван и перерезала ножницами чулки. Сначала один, потом второй.

Воронцов неловко поставил оторванное изголовье на пол.

– Я починю… Наверное. Хотя у меня ведь даже отвертки нет.

Ольга смотрела на него. Он смотрел на нее. Так, как будто впервые видел.

Ну, по сути, так и было. Вчера ему не удалось ее разглядеть, как следует. А сейчас коробку на голову натягивать уже поздно.

– А ты красивая, – сказал он странным тоном.

То есть он в этом сомневался.

Оля ничего не ответила, только приподняла одну бровь. Воронцов усмехнулся.

– Пойми, после «Хлопушки» я был готов ко всему.

Настала ее очередь улыбаться. Только пришлось глаза отвести. Потому что…

– Ты не мог бы… – начала она, выразительно указывая взглядом на еще один его орган, который тоже был рад ее видеть.

– Эээ, да. Прости.

Он подскочил и исчез в спальне, но Оля все равно успела насладиться видом. Стоя вид сзади даже лучше, чем лежа, подумала она. Заметила даже следы от собственных когтей у него на заднице. О боже.

Воронцов вернулся в простыне, обвязанной вокруг талии.

– Я в туалет, а потом… Потом мне лучше уйти?

Оля кивнула. Почему-то очень мешали руки, и пальцы, и эти непричесанные как следует волосы…

– Мне ничего от тебя не надо, – решилась Оля. – Прости, это все алкоголь. Я когда выпью… Ну ты видел вчера.

– Видел, – сказал он густым, хриплым голосом.

А сам продолжал изучать, разглядывать, пожирать ее глазами.

– Туалет там, – сказала Оля.

Воронцов кивнул и ушел.

Потом вышел, прошел на кухню, наверное, выглянул в окно. Решил проверить историю с выброшенной в окно одеждой? Что ж, убедись, все так и было, как она говорила. Интересно, хотя бы трусы его убрали с тротуара к этому времени? А рубашку?

Потом она услышала, как Воронцов перебирает личные вещи на кухонном столе, куда Оля вывалила их из его карманов, не разглядывая. Звякнули ключи. Пискнул телефон.

Хоть бы он ушел быстрее и перестал ее нервировать своими стальными холодными глазами, подумала Оля. А потом замерла и захохотала так, что из глаз брызнули слезы.

– Что тебя так рассмешило? – недоуменно спросил Воронцов, заглядывая в комнату.

– То, что этот мудак опять захлопнул дверь, – ответила Оля.