Читать книгу Мой батискаф - Женя Т. - Страница 6
История 6. Агния
ОглавлениеКаждый день – борьба. Встать с постели, приготовить и съесть завтрак, сидя с М за столом, проводить его на работу и взобраться на ринг из последних сил. Биться с собой – или, вернее, с тем, что пожирает изнутри – каждый день. С бессмыслицей, иллюзорностью, чьей-то выдумкой, что жить нужно так, а не иначе. Либо… просто лечь и снова провалиться в сон, не думая о шквале задач – кому все это нужно? Такой бред. Вся эта суета – такой бред… уснуть, проснуться, лежать, смотреть в потолок. Молчать. Уснуть.
Нет. За последние пару месяцев я еще ни разу не скатывалась в это состояние – однако не знаю, хорошо это или плохо.
Нет. Я борюсь, и вроде выигрываю – впрочем, есть ли победитель в бою с самой собой?..
Нет. Я встаю, отвожу взгляд от плотных темных штор, которые ух как хочется задернуть, чтобы потонуть в своей темноте.
Нет, встаю и начинаю что-то делать: разбираю работу, подметаю пол, мою посуду, голову, руки, ухожу тренироваться на уличную спортплощадку, гулять в парк или уезжаю к заливу. Я побеждаю, да.
Уже 13 лет я осознанно (хи-хи, да, это, пожалуй, один из презабавных реверсов психики) живу с синдромом дереализации-деперсонализации. Так что вдумчивость моя, мое душное самокопание, голоса в голове (не шизофрения, и то слава Богу, – поэт же!), даже кое-какая автономная личность внутри, а также желание закончить все это тупое немое кино поскорей – все они отсюда. Я помню, как это пришло ко мне в первый раз.
Мне было 13. Моя кровать стояла параллельно окну, застеленная ярко-оранжевым пледом. На ней я сидела, читала что-то, щелкая изюмом в разноцветной сахарной глазури. Отложила книгу, прикончила сладости и… оглянулась. Вокруг – будто фильм. Плоский стол, заваленный плоскими тетрадями и карандашами, плоский стул с неаккуратно накиданной на него плоской школьной формой, плоская полка над плоской кроватью сестры. И что-то – ярче обычного, а что-то – напротив, тусклее. Резко стало страшно, перед моими глазами пронеслась вся будущая жизнь, на которую я смотрю, как на монитор, как сериал.
Заплакала, метаясь, – я никогда не отличалась особенной сдержанностью в плане слез. Пришла мама и спросила, что случилось. Я сказала, что не понимаю, зачем же и как тогда жить, если все все равно пройдет, закончится, если все уже проходит – мимо? А она сказала, что не за чем. Смысла, говорит, и впрямь нет, кроме одного: делать мир добрее ровно настолько, насколько на это способна ты.
Простой и идеальный ответ на любой по большому счету вопрос – его я по сей день прокручиваю в своей голове.
С тех пор я видела свою жизнь именно так: гадательно, словно сквозь мутное стекло. Точнее, цвета окружающего всегда оставались понятными и насыщенными, но почти физически это окружающее пролетало мимо, не задевая меня. Это вводило меня в сложное состояние страха, тревоги, если угодно. Я просто не понимала, как дальше.
А потом – смирилась с этим состоянием, привыкла к нему, постепенно перестала замечать, только изредка, – самые тяжелые или счастливые моменты жизни «выносили» меня из меня. Пролетали, как стайка птиц, лишь слегка брызнув на меня – то ли мочой, то ли слезой, какая, в сущности, разница.
Еще не зная терминов, я обозначила для себя два состояния: «в коробке» и «вне коробки».
Первое характеризуется четкими яркими ощущениями, переживанием конкретных эмоций – тот момент, когда ты понимаешь, что ты здесь и сейчас, что ты – это ты, со всем своим телом, мыслями, голосом, что рядом с тобой живые люди и материально осязаемые вещи. Ты узнаешь себя в зеркале. Но если «нормальный» человек об этом не задумается и просто живет себе по вере, то для меня это удивительное событие. Памятное – могу перечислить по пальцам такие моменты.
Второе состояние – обратное. Тебя «выносит» из «коробки». Все окружающее ощущается немного плоским и ненастоящим, словно декорации для киноленты, цвета либо слишком насыщенные, либо мутные. Кажется, что все проходит мимо, а ты – смотришь со стороны (соответсвенно, тебя это, твоя жизнь тоже, твоя работа, твоя самореализация и прочая поебень не особо заботят; к сожалению, даже твои близкие). В такие моменты/периоды я не узнаю себя в зеркале, не воспринимаю себя собой, мне непонятна и даже противна моя личность, зато внутри – все спокойно, стабильно – до того момента, пока я не начну осознавать это состояние и впадать в разную по интенсивности тревогу. Еще хуже – апатию.
Итак, какое-то время я не обращала внимания на эти состояния. Под конец школы я стала очень верующей, ходила на протестантские собрания, читала Библию каждый день, служила в церкви, ездили на шашлыки с «братьями» и «сестрами».
Состояние молитвы, в котором я старалась пребывать как можно чаще, в разрезе психологии сейчас мне кажется особенно любопытным.
С одной стороны, ты погружаешься в себя и ощущаешь свое нутро особенно чутко («внутри коробки»). При этом в разговоре с Богом анализируешь каждое действие и слово, взвешиваешь и подвергаешь препарированию каждую мысль – то есть, напротив, глядишь сторонним наблюдателем («вне коробки»).
Пожалуй, эта дуальность хорошенько встряхнула и так уверенно развивающееся расстройство… Впрочем, тогда я не задумывалась над тем, что что-то не так, ловила экстаз от песен прославления, видения и слова, знаки и взгляды Божии. Сейчас я четко осознаю, что тот мой образ жизни сильно повлиял на меня: я не давала себе спуску, много училась и работала, тренировалась, жестко ограничивала себя в еде, регламентировала все духовные практики, анализировала каждое чувство, часто подвергала его критике и мучительно старалась исправить. Я была хорошей и, скажу откровенно, я скучаю по той себе. Сейчас во мне нет и половины той силы и того добра. Однако это все здорово в моменте, но – перспектива такого изнуряющего подхода обязательно скажется в будущем.
Правда, спустя два года после переезда в одинокий Питер, болезненного разрыва с единственным близким мне здесь человеком и постоянными бесплодными встречами с разными персонажами, что-то рухнуло во мне окончательно.
Я вылетела совсем из своей коробки.
Тогда я еще находила в себе силы благодарить Бога – в данном случае за то, что он забрал мою душу к себе (я так считала), а тело оставил на земле. Я отчетливо видела себя и свою жизнь со стороны. Иногда я терялась в знакомых местах и находила себя совсем не там, где помнила. Иногда я плакала без причины, но чаще ходила с покерфейсом. У меня не было друзей, зато на горизонте стала мелькать анорексия – ну, не совсем она, хотя без, простите, месячных я осталась на 2,5 года из-за желания быть похожей на главных фитоняшек страны.
Я плавала сознанием в вакууме, не осознавая, что вообще происходит на земле и веря в совершенно сверхъественное свое местонахождение. Плюс меня накрывали панические атаки, которые пугали всю кафедру, – а я просто не могла дышать. Бац – и все тут, никак дальше, ступор в груди. А это страшно – начинаешь накручивать, пытаться вздохнуть мелким захватом, от этого кружится голова и ты в темноте, но рыдаешь.
Денег – 0. Поэтому прямиком из Боткина я с направлением пошла к штатному психотерапевту в студенческую поликлинику. Он сказал вот что: «Помедитируйте и пообщайтесь с друзьями». Кстати, неплохой совет, только друзей тоже – 0. Я отдалилась и спряталась в своем внекоробочном вакууме ото всех, кто хотел со мной общаться.
С каждым днем становилось все страннее, отдаленнее и безразличнее. Я улетала все дальше и дальше, но меня спасла мама. Она просто приехала на пару недель, захватив пятимесячного брата, и встречала меня с универа, выгуливала в парке, кормила (много, но не всегда успешно). Я вернулась и увидела, что «внутри коробки» тоже может быть классно.
Такая острая отстраненность, стойкое отчуждение пришло ко мне после еще один раз – вылилось примерно так же, только без атрибутов веры. Просто пустая апатия и бесчувстование. Если поначалу такие состояния помогали мне вызвать в себе к жизни робота-менеджера, который мог херачить без чувств и усталости 24/7, то теперь они провоцируют лишь сильную тревогу, страх и апатию. Самое жуткое в этом ощущение то, что тебе нет дела до людей рядом, до ваших с ними взаимоотношений, до работы, даже пресловутого дела всей жизни. Вообще все кажется пустым, глупым и бессмысленным.