Читать книгу Время доблестных - Живиль Богун - Страница 6

Ева отщипнула несколько веточек петрушки и принялась за укроп, что густо рос рядышком. Нежные перья были сочными и душистыми. Пожалуй, горсти будет вполне достаточно. Она ещё раз оглядела грядку с пряными травами: та радовала глаз разнообразием оттенков зелени, хотя лето ещё только началось. Что ещё подойдёт к сегодняшнему обеду? Сельдерей? Вряд ли. Фенхель точно нет. Базилик ещё только-только нарастает…

– Эль! – Ева окликнула сестру, которая промывала рукколу в кадке с водой у теплицы. – Что ещё нужно?

Эль молча кивнула в сторону настурции, высаженной вдоль тропинки: настурцию мама выращивала рассадой с марта, и среди круглых листочков, таких нежных на вид, но острых на вкус, уже пестрели первые оранжевые, жёлтые и багровые цветы. Ева сорвала с десяток листьев и несколько разноцветных «воронок» для украшения салата. Ну, теперь вроде всё.

– Тебе помочь? – спросила она сестру.

Но та уже закончила возиться с рукколой. Выплеснув воду под буйно цветущий махровый пион – овощи у них росли вперемежку с цветами, с первого взгляда и не поймёшь, то ли это цветник, то ли грядка – Эль взяла корзинку, но повернула не в сторону задней двери, ведущей прямо на кухню, а в глубь сада. Загадочно улыбнувшись, она поманила сестру за собой.

– Так ведь мама ждёт! Пора на стол накрывать – папа с минуты на минуту вернётся…

– Через двадцать минут, – тихо, почти шёпотом бросила через плечо Эль и исчезла за кустами садовой жимолости, длинные фиолетовые ягоды которой уже наливались сладостью.

Ну, раз Эль так говорит… Ева поспешила за младшей сестрой и застала её в двух шагах от калитки в изгороди. Она сидела на корточках рядом с каким-то кустиком, обильно усыпанным нежно-розовыми цветами.

– Понюхай, – сказала Эль. – Только осторожно – колючий!

Удивительно – цветы отчётливо пахли корицей!

– Что это? – спросила Ева. – Похоже на шиповник…

– Роза мультифлора, многоцветковый шиповник, – подтвердила Эль. – Осенью весь будет в ягодках. Этой весной посадили, а уже цветёт!

«Ну, это-то как раз неудивительно! Было бы странно, если бы не зацвёл», – подумала Ева, с наслаждением вдыхая необычный аромат. Стоит малышке Эль захотеть, и старый пень зазеленеет. Поэтому мама давно уже доверила ей уход за самыми ценными растениями в саду.

– Ладно, пойдём в дом, пока Надин нас не потеряла, – сказала она.

Однако Надин была так увлечена приготовлением салата, что долгого отсутствия кузин даже не заметила. Она успела настрогать миску огурцов из теплицы, а теперь под руководством мамы, – точнее, тёти Эмилии, сестры своей мамы, хотя иногда они казались так похожи, что можно было и перепутать, – училась мелко нарезать лук-перо.

– Мама, рукколу в этот салат? – спросила Ева, кладя зелень на кухонный стол.

– Нет, в салат с брынзой… – отозвалась мама из гостиной, где застилала стол нарядной скатертью, а Эль уже несла ей вазу с душистыми, только что срезанными пионами. Сразу после приезда ребята лишь чаем с пирогом подкрепились, торжественный обед в честь парижской гостьи был отложен до возвращения хозяина. – Виктор должен был заехать за сыром на хутор. Не видела, куда он поставил сумку-холодильник?

– Вроде в кладовку.

Мама скрылась в кладовке и уже оттуда попросила:

– Кто-нибудь скажите Вику, чтобы закруглялся, обед через десять минут! – мама, как и Эль, всегда в точности знала, когда придёт папа.

– А где Вик? – спросила Ева, но Эль уже выбежала во двор. Если малышка умудряется соскучиться по брату за полдня, как ей, должно быть, тоскливо ждать его от каникул до каникул!

– Вик подрезает вьющиеся розы, пока они снова весь фасад не затянули…

Ева только хмыкнула, а очередной раз убедившись, что их мама обладает уникальным талантом привлекать помощников по хозяйству. Не успели они приехать, а уже все при деле! Даже Надин, которая у себя дома палец о палец не ударит, в Эрхарт-холле с удовольствием училась готовить. Из сетований школьных подруг Ева знала, что в других семьях молодёжь всеми силами старается увильнуть от выполнения домашних обязанностей. Детям Эрхартов такие мысли и в голову не приходили. Очевидно, у Эмилии Эрхарт имелась парочка-другая особо действенных магических заклинаний…

Когда в столовой появились взъерошенный Виктор и сияющая Элинор, Ева отсчитывала столовые приборы.

– Куда это? – Вик держал в руках охапку ещё не распустившихся роз. – Жалко выбрасывать.

– Оставь, я засушу бутоны…– Ева глянула на брата и улыбнулась: – Ты себя в зеркале видел? Вылитый Дионис с венком из роз!

– У Диониса был венок из виноградных листьев… – начал Вик.

Тут появилась Надин, осторожно неся большое блюдо. Элинор, встав на цыпочки, уже вытаскивала из волос брата запутавшиеся зелёные веточки – для этого ей пришлось стянуть резинку и распустить довольно длинный хвостик.

– О, наш красавчик уже прихорашивается к обеду! – не преминула заметить Надин. – Косы-то какие отрастил!

– Завидуешь? – хмыкнул Вик, намекая на короткую стрижку кузины.

      Но та не соизволила ответить, так как водружала на стол собственноручно приготовленный салат.

– Оля-ля, у нас сегодня салат по-парижски? – снова не смог удержаться от колкости Вик. – Надеюсь, улиток ты туда не добавила?

В этот раз Надин резко повернулась к нему, собираясь дать отпор в своём стиле, но её опередила, как ни странно, Эль: малышка ничего не сказала, просто глянула на брата с лёгким недоумением. И этого оказалось достаточно.

– Пардон, сморозил глупость! – Вик виновато улыбнулся кузине. – Салат выглядит очень вкусно, правда! – и тут же поспешно удалился, вроде как мыть руки.

Малышка Элинор собрала забытые им веточки роз и тоже вышла.

– Пойдём, переоденемся, – Ева дёрнула за рукав двоюродную сестру.

Надин, не ожидавшая, что противник ретируется без боя, выглядела разочарованной. Однако напоминание о смене туалетов, как и следовало ожидать, направило мысли гостьи в более конструктивное русло. Эмилия всегда переодевалась к обеду и к ужину, а дочери с удовольствием ей подражали: кто из девчонок не согласится два-три раза в день менять наряды?

– Что это с Виктором? – шёпотом спросила Надин, поднимаясь за кузиной по лестнице на второй этаж, в комнату девочек. – Случаем, не заболел?

– С чего бы? – пожала плечами Ева. – Просто сказывается благотворное влияние малышки Эль! При ней даже Барбос мышку не тронет – постесняется…

Барбосом или просто Боссом звали большого рыжего кота, который наведывался в усадьбу в свободное от своих кошачьих дел время – летом два-три раза в неделю, зимой каждый день. В Эрхарт-холле его кормили, поили и всячески ублажали, хоть и непонятно за что. Как бы там ни было, Барбос мнил себя полноправным членом семьи, не просто домашним питомцем, а когда хозяин усадьбы уезжал по делам, не отходил от хозяйки ни на шаг и даже ночевал в её спальне. «Мой страж!» – говорила про него мама, а папа загадочно улыбался.

Ева отчётливо помнила, как Барбос появился в доме, хотя ей тогда ещё и пяти не было. Крошечного котёнка принёс в зубах Барбаросса, огромный котяра, который по собственному почину завёлся у Эрхартов более десяти лет назад, ещё до рождения детей. Пушистый комочек был того же ярко-рыжего цвета, что и старый разбойник, и вывод напрашивался однозначный: это был его собственный отпрыск. Маленькая Ева и семилетний Вик тут же принялись хлопотать вокруг котёнка: налили ему в тарелочку молока, потом сливок, потом сметаны, но глупыш лишь вертел мордочкой и всё норовил улизнуть. Исход сражения определила, как всегда, Эль. Авторитетно заявив: «Он хочет спать!», двухлетняя малышка положила нового жильца себе в фартучек и уселась в плетёное кресло на кухне, где и просидела весь вечер, не позволяя брату и сестре даже дотронуться до зверька.

Ева тогда побежала жаловаться родителям и нечаянно увидела картину, которую до сих пор помнила в мельчайших деталях: сидя на полу террасы, мама нежно гладила старого Барбароссу, спящего у неё коленях, а у самой слёзы ручьями текли по щекам, капая на рыжую косматую шерсть; папа молча сидел рядом, обняв маму за плечи. Потом мама встала и ушла с котом на руках в гостиную, к камину, даже к детям не поднялась – в тот вечер их уложил отец. Это был последний раз, когда они видели старого кота. А Барбосом котёнка назвала Эль: вероятно, тогда она попросту ещё не могла выговорить «Барбаросса»…

Когда хлопнула входная дверь, Ева с Надин уже спускались по лестнице, догоняя Эмилию: та успела не только переодеться в синее шёлковое платье, но даже по-другому, чем с утра, уложить свои гладкие, блестящие русые волосы. Девочки тоже воспользовались случаем продемонстрировать стильные наряды, что привезла обеим из Милана тётя Лидия, мама Надин.

– Сколько же времени и денег твоя мама тратит на омолаживающие средства? – на ходу шепнула Надин кузине.

– Да нисколько! – рассмеялась Ева.

– Быть того не может! – авторитетно заявила Надин. – Думаешь, я не знаю, чего стоит сохранить такое лицо и фигуру? Моя мать отдаёт этому куда больше сил, чем репетициям и съёмкам.

На это Ева ничего не ответила. Глупо спорить о том, чья мама красивее, особенно если мамы – двойняшки…

Встречать отца в прихожей было привилегией мамы. Но как только он появился в гостиной, на нём повисли все девочки, включая Надин, с недавних пор благоговевшую перед дядей Теренсом, хотя в первый приезд она сильно смущалась его и даже побаивалась. Дождавшись, пока рассосётся куча-мала, Виктор тоже подошёл к отцу:

– Привет! Как там дела?

– Всё хорошо, – отец похлопал его по спине: они были уже почти одного роста, только Эрхарт-старший оставался намного шире в плечах. – В следующий раз пойдём вместе.

– Отлично! – заулыбался Вик, и они бок о бок прошли в столовую, куда девочки уже несли горячее.

– Сколько же вы наготовили! – подивился Теренс, окидывая взглядом уставленный блюдами стол.

– Девочки постарались! – сказала Эмилия, разворачивая и кладя себе на колени льняную салфетку.

– А этот салат готовила Надин! – Виктор показал на блюдо в центре, украшенное цветками настурции.

– Тогда с него и начнём, – кивнул отец и протянул свою тарелку Надин. – Положи мне две ложки, пожалуйста.

Тут все начали протягивать свои тарелки и просить того же салата, сияющая Надин едва успевала накладывать.

– Очень вкусно, – сказал отец, улыбаясь племяннице. – Vivе la France!

Собравшиеся за столом засмеялись, загалдели. Даже странно, что в таком шуме все отчётливо услышали негромкий голос Эль:

– К нам гости.

Сразу стало тихо. Отец глянул на младшую дочь, на мгновенье застыл неподвижно, словно прислушиваясь, затем неспешно встал и направился к выходу, жестом подозвав Виктора. Тот стремглав кинулся следом.

Девочки тоже повскакали из-за стола, однако их остановил ровный голос Эмилии:

– Оставайтесь на своих местах! Думаете, мужчины без вас не справятся? – Когда все уселись обратно, она посмотрела на Эль, вопросительно изогнув брови. – Трое?

Эль кивнула. Эмилия заметно расслабилась.

– Дождёмся гостей здесь, девочки. Незачем всем толпиться у дверей.

Не прошло и двух минут, как в прихожей раздались возбуждённые голоса и топот ног. Надин и Ева сидели как на иголках, глаза Эль блестели от любопытства, и только Эмилия выглядела совершенно безмятежной.

Но когда дверь отворилась, пропуская первого из гостей, с хозяйки Эрхарт-холла слетела маска спокойствия.

– Рауль! – Эмилия кинулась навстречу вошедшему, тот шагнул к ней, и они застыли на долгий миг, крепко обнявшись.

С трудом оторвав взгляд от них двоих – никогда прежде она не видела маму такой взволнованной! – Ева повернулась к остальным вошедшим. Это была невысокая женщина лет тридцати пяти и рослый парень: не считая роста, они были так похожи, что только слепой не догадался бы, что это мать и сын. Парня Ева, конечно же узнала, Виктор и Надин тоже, однако все трое, не сговариваясь, промолчали. Отец, вошедший следом, сам представил гостей:

– Знакомьтесь, это наши соседи из ближней деревни – Аглая и Клим Галицкие. А это наше подрастающее поколение: Виктор, Ева, Элинор – и племянница Надин. Надеюсь, дети, дядю Рауля вам представлять не надо?

Только тогда все засуетились, стали здороваться – кто радостно, кто робко.

– Вы очень вовремя – мы как раз собирались обедать, – сказала Эмилия. – Прошу всех к столу!

Виктор принёс из кухни ещё три стула, Ева – дополнительные приборы, и наконец все уселись за большой овальный стол, даже тесниться особо не пришлось. И тут в неожиданно наступившей паузе отчётливо прозвучал насмешливый шёпот Надин:

– Что, Клема, уже успел соскучиться?

Все так и замерли. Ева прям кожей почувствовала, как напряглись мама и Аглая, сидевшие по обе стороны от неё. А бедный Клим аж съёжился под перекрёстными взглядами папы и дяди Рауля. Надо было спасать парня, пока они его не испепелили!

Но Вик первым пришёл на помощь новому знакомому:

– Мы подвезли сегодня утром Клима до деревни. Он приехал на том же автобусе, что и девочки.

– Оказывается, Клим тоже учится в России, а сюда приезжает на каникулах. Жаль, что мы только сейчас познакомились, – добавила Ева, преодолев вечную свою робость.

Её усилия не пропали даром: Клим благодарно глянул на неё, и это было очень приятно. Аглая тоже вздохнула с облегчением и быстро проговорила, словно оправдываясь:

– Я ведь только в прошлом году переехала сюда жить – получила дом в наследство. А сын остался доучиваться в Калининграде.

– Он там один живёт? Такой самостоятельный? – спросила мама, улыбнувшись сначала Аглае, затем Климу, и атмосфера за столом сразу разрядилась, заулыбались все.

– Нет, с моими родителями. Мне так спокойнее, конечно – имею в виду, за родителей.

– Наши дети во время учёбы тоже живут в Москве с родителями Эмилии, – с пониманием кивнул Теренс, и тема была исчерпана.

Только виновница недоразумения как ни в чём не бывало попивала сок и переводила взгляд с одного говорящего на другого, хлопая длиннющими ресницами. Ева любила Надин, но не могла не признать, что порой та бывает просто несносной. Похоже, мама тоже так думала, потому что сказала отцу, наклонившись к его уху:

– А девочка – копия Лидии. Та в юные годы тоже была остра на язычок!

Отец лишь улыбнулся краешком губ и незаметно погладил маму по руке. Свидетельницей этой сцены была только Ева. Эль, устроившаяся на плетёном табурете с другой стороны от родителей, не спускала глаз с дяди Рауля: никто другой, казалось, её не интересовал.

И это показалось Еве очень странным. Когда они в прошлом году всей семьёй ездили на концерт «Ювенты» в Петербурге, Эль не проявляла особого интереса к дирижёру и руководителю оркестра: они уже привыкли к мысли, что Рауль Кауниц, звезда мировой величины, был дальним родственником мамы и тёти Лидии. Тем более, что сама тётя Лидия была не меньшей знаменитостью. К счастью, никто в школе не знал, что девичья фамилия Евиной мамы – Ристич, иначе замучили бы расспросами и просьбами достать автограф… А малышка Эль на последнем концерте «Ювенты» неотрывно следила за первой скрипкой, обаятельной смуглой девушкой… Да, как раз после той поездки она буквально заболела этим инструментом!

На самом деле Эль уже исполнилось двенадцать, но она была такой миниатюрной и хрупкой, что все в доме ласково звали её малышкой Эль – хотя прекрасно знали, какая сила кроется за видимой хрупкостью. Но незнакомые люди замечали только её необычную внешность: волосы цвета гречишного мёда, изумрудно-зелёные глаза и очень светлую, почти белую кожу без единой веснушки; последнее настолько нетипично для рыжих, что у многих возникало подозрение, будто волосы у Элинор крашеные…

Пока Ева предавалась раздумьям, обед шёл своим чередом. Вик и Клим живо болтали между собой, надо думать, окончательно подружились. Надин же ковырялась в тарелке, бросая на Еву скорбные взгляды, которых та нарочно не замечала: пусть кузина немного помучается, ей будет только на пользу! Взрослые вели неспешную учтивую беседу, а малышка Эль продолжала исподтишка следить за дядей Раулем.

Закончилось всё неожиданно. Мирный щебет птиц, долетавший из сада в открытое окно, вдруг прервало разъярённое шипение, а затем громогласный лай.

– Боня!

– Босс!

И гости, и хозяева повскакали из-за стола и гурьбой ринулись в сад. Картина, открывшаяся их взорам, была классической, но от этого не менее забавной: крупный рыжий котяра сидел на ветке яблони – глаза горят, шерсть дыбом! – а под деревом лежал огромный сенбернар, флегматично уставившись на кота.

Эль с отцом совместными усилиями кое-как отцепили Барбоса от ветки, пока Клим двумя руками удерживал пса. В итоге хохотали все.

– Бонифаций у нас большой, но смирный, он просто сидел, где ему было велено, – извиняющимся тоном пролепетала Аглая, когда смех утих.

– Зато наш Барбос – знатный вояка! Всех котов в округе держит в страхе, даже хуторских крысоловов, – похвасталась Эмилия.

– А тут такое оскорбление: собака в его собственных владениях! – добавил Вик.

– Бонифаций – потому что он добрый, как тот лев из мультика? – спросила Ева Аглаю. – Можно, я принесу ему что-нибудь вкусненькое?

– Думаю, он не откажется! – улыбнулась гостья.

– И воды, – попросил Клим, снова тепло глянув на девочку.

Через минуту Ева вернулась с ломтем хлеба, куском сыра и двумя варёными яйцами, Надин же принесла полную миску воды. Остальные вернулись на террасу, давая собаке возможность спокойно поесть.

– Папа, можно, мы с Климом пойдём на озеро? – спросил Виктор. – И собаку с собой возьмём, чтобы Барбоса зря не дразнить.

Кот, свернувшийся на коленях у Эль, всё ещё грозно зыркал в сторону культурно обедавшего пса.

– Конечно, сходите, – кивнул отец.

– Девочки помогут убрать со стола и тоже к вам присоединятся, – добавила мама и, обняв за плечи Еву, увела её на кухню. – Намекни кузине, что хорошо бы извиниться… – успела шепнуть она дочери.

Следом пришли Надин, Эль и Аглая.

– Давайте, я помогу помыть посуду, – с готовностью предложила гостья.

– Девочки справятся сами, – заверила её мама. – А вам надо отдохнуть с дороги. Хотите принять ванну?

– Если можно… – обрадовалась Аглая.

– Пойдёмте, я вас провожу, – и женщины ушли наверх.

Девочки втроём быстро справились с уборкой, даже Надин безропотно полоскала и вытирала тарелки. Когда Эмилия вернулась, они уже заканчивали мыть пол на кухне.

– Эль, малышка, покажешь Аглае сад, когда она спустится? И предложи гостье чаю или кофе. А я сейчас сварю кофе мужчинам.

– Мам, ты лучше иди к ним, – предложила Ева. Она чувствовала, что мать не на шутку взволнована, хоть и старается выглядеть спокойной. – Я сама сварю и принесу кофе.

– Спасибо, доченька… – Мама поцеловала её в висок и едва слышно вздохнула. А затем стремительно повернулась и пошла в кабинет отца, шурша длинной шёлковой юбкой.

Через пять минут, подойдя с подносом к двери кабинета и остановившись, чтобы постучаться, она услышала приглушённый бас отца:

– Магистр так и сказал – «только Эрхарт»?