Читать книгу Сказания Меннескер. Жадный король - Julia Goldfox - Страница 3

Королевские покои представляли из себя нечто напоминающее гнездо сороки. Столько блестящих вещей, пожалуй, не нашлось бы во всем Амреихе. На шелковых простынях в полупрозрачной ночной рубашке лежала человеческая женщина, на шее которой красовался простой серебряный ошейник. Когда дверь открылась, а на пороге показался король, она тут же поднялась и двинулась ему навстречу.

Аделии скоро должно было исполниться пятьдесят, однако выглядела женщина очень моложаво. Черные волосы были коротко острижены, а смуглая кожа выдавала в ней корни драхров – одной из народностей людей. Она приобняла появившегося в дверях демона и прикоснулась алыми губами к бледной скуле. Ее руки скользнули к многочисленным побрякушкам, которые утяжеляли шею короля и его тонкие запястья. Золотое украшение в виде двух загнутых рогов с цепочкой, покоившееся на голове, тоже было осторожно снято и убрано в сторону.

– Ты сегодня долго, – ласково пропела женщина.

Эта особа умела ублажать мужчин. Можно сказать, это было ее профессией. Она зарабатывала этим на хлеб и даже гордилась собственным ремеслом. Немудрено, что ее присмотрел в качестве наложницы сам Жадный король. И долгое время она была лучшей среди них, пока годы не начали брать свое. Однако, вопреки ожиданиям, ее не выкинули на улицу, как сделал бы кто угодно, хоть сколько-нибудь смыслящий в этом деле, а оставили и даже разрешили жить в королевских покоях. Многие шутили про то, что она ведет себя с их правителем как заботливая супруга, но она утверждала, что делает это исключительно из благодарности и нежелания все же оказаться на улице.

Аделия подвела демона к кровати и стала помогать снимать золотистую, расшитую жемчугом мантию.

– Надо было разобраться с парой невежд, – демон покорно подался вперед, когда алые губы скользнули по его шее.

С визита Агнара прошло некоторое время, и до короля дошли сведения о ряде восстаний на севере, которые, впрочем, удалось легко подавить. Однако два королевских советника были недовольным сложившимися делами, требуя направить на север просто баснословные деньги. Но король поступил иначе: в качестве наказания восставшим он усилил контроль на севере, направив туда солдат в полном вооружении.

Вздохнув, женщина уложила своего господина на простыни и легла рядом.

– Тебе просто надо расслабиться.

Он потянулся было к ней, но, развернувшись, сел и зарылся руками в медные волосы.

– Аделия, скажи… Народ верен мне? Также верен, как когда шел за мной, чтобы свергнуть Кровавого короля?

Естественно, наложница не могла этого знать. Хотя бы потому, что не только ее, но и ее родителей на свете не было во время этого переворота. Да и что она могла знать о настроениях народа, когда последние тридцать лет провела в дворцовой роскоши? Однако приободрить теряющегося в круговороте собственных мыслей короля надо было.

Тоже сев, она поцеловала демона в плечо и прильнула к нему всем телом.

– Конечно верен… Ты для них герой, свергнувший алчного тирана, – она легко прикоснулась к его лицу, заставив посмотреть на себя.

– Ситуация на севере говорит об обратном, – ответил демон, вновь отвернувшись.

– Брось! Что значат эти несколько мятежных крестьян, когда на службе у тебя сотни и тысячи? – она вновь поцеловала его. – Ты лучший король, которого заслуживает твой народ.

Он все же расслабился, отдавшись ласкам темноволосой женщины. Пусть ее слова не могли значить ровным счетом ничего, ибо реальную обстановку она вряд ли понимала, но они успокаивали мятущуюся в сомнениях душу короля. И ему этого было более, чем достаточно.

***

Близился День Низвержения, который праздновался каждый год со дня победы над кровавым тираном, королем Арнгейром. Приближенные Эриха собирались в роскошной зале, украшенной мозаиками, изображавшими битвы тех лет. Еще молодой будущий король Эрих и его коварный дядя на них были в окружении воинов с обеих сторон и яростно бились, норовя либо разрубить друг друга мечом, либо разорвать на части заклинанием. Работа десятка умельцев, которые и обновили когда-то стены в этой зале, служила немым напоминанием о том, кто принес когда-то мир в земли демонов.

Посреди стоял широкий стол, накрытый самыми богатыми и наивкуснейшими угощениями, приготовленными лучшими поварами Амреиха. В дальнем конце возвышался массивный трон, на котором восседал король, украсивший себя золотом и камнями еще больше, чем обычно. На плечах его покоилась парадная мантия, дьявольски неудобная, но сверкающая точно летнее солнце на небе. У его трона стояла Аделия, все в том же серебряном ошейнике, но одетая в богато украшенное лиловое платье, плотно облегавшее ее тело и оголявшее смуглые плечи.

Когда в зале собрались все гости, дабы отпраздновать и пуститься в безудержный пляс, король поднял руку, призывая всех к тишине. Он гордо поднялся и взял в руки кубок с лучшим вином, который протянул ему слуга.

– Друзья мои! В этот день мы с гордостью вспоминаем нашу победу над коварным тираном и узурпатором – Арнгейром Кровавым. Да будет царствовать в наших землях мир, лишенный жестокой вражды и безумия! Подымем же кубки за этот знаменательный день!

Он вскинул руку еще выше, отчего вино чуть не расплескалось. Его поддержали хором все собравшиеся, кроме Агнара. Старший советник стоял в стороне и с грустью взирал на окружающее его великолепие, которое резало глаза. Перед ним был уже не тот король, что низверг своего дядю и провозгласил мир. Это был не изображенный на мозаике воин. Перед ним стоял увешанный многочисленными и бессмысленными украшениями демон, праздная жизнь которого оставила на нем свой след. Он был уже не молод, но выглядел старше своих лет. А в его взгляде не было того огня, что горел когда-то. Лишь лениво тлеющие угли.

Агнар вздохнул и опустил взгляд, не в силах больше смотреть на то, во что превратился выращенный им наследник престола: в жалкую тень самого себя.

Однако остальные веселились. По залу разносилась музыка, извлекаемая из инструментов, на которых играли прелестные молодые демонессы. Гости ели, пили, плясали. А во главе всего этого стоял Жадный король.

Заняв место во главе стола, он кивнул Аделии, и та послушно села к нему на колени, обвив его шею смуглыми руками, на которых позвякивали золотые браслеты.

Вино лилось рекой, а музыка играла все громче и быстрее, но, когда Агнар уже собрался покинуть это сборище ряженых, двери распахнулись, и на пороге показалась сгорбленная старушка. Гадать, сколько же ей было лет, было бесполезно. Но ее вид настолько резко контрастировал с богатыми облачениями знати, что она казалась чем-то противоестественным в этих стенах.

Вбежавшие следом за старухой стражники хотели было ее выпроводить, но король взмахом руки остановил их. Те удивленно переглянулись, и один из них попытался было оправдаться:

– Мы не знаем, как она прошла сюда… Повсюду стоит охрана и…

Но Эрих, не обращая на них внимания, громко спросил:

– Кто ты? – его взгляд не без презрения скользнул по лохмотьям старухи и потрепанному, хоть некогда и красивому шелковому платку.

Немного выпрямившись и, точно боясь окружающего ее золота, она тихим дрожащим голосом проговорила:

– Ваше величество… Я мать Орра Буревестника – одного из ваших офицеров, который шел за вами на Амреих в День Низвержения и который погиб, защищая вас.

Эрих нахмурился и закивал:

– Да-да, что-то такое припоминаю… Отстаньте от нее, – рявкнул он на стражников, попытавшихся было вновь приблизиться к старухе. – Пусть говорит.

Те покорно повиновались, а гостья продолжала:

– Все эти годы у меня не было такой крайней нужды, хоть я и потеряла сына. Я родом с севера, и вы наверняка знаете, что там случилось…

Правитель напрягся, поерзав на украшенном каменьями кресле, и кивнул. Сидевшая у него на коленях Аделия поплотнее прижалась к нему.

– Я… – старуха опустила взгляд, словно едва сдерживала слезы. – Я потеряла все… Дом, мужа и дочку… Все исчезло в один миг, земля точно поглотила наш дом. Меня спасло лишь то, что я в это время возвращалась от соседки и… – она обхватила себя руками, ее плечи мелко задрожали. – У меня не осталось ни семьи, ни дома. Я уже слишком стара, чтобы работать, а в моих краях бушует страшный голод и следующие за ним болезни и смерть. Мне не на что жить и не у кого просить помощи, – она подняла полный надежды взгляд на короля. – И я прошу у вас хоть немного золота, чтобы я смогла хотя бы купить себе новый дом и не умереть с голоду. Я прошу у вас столько монет, во сколько вы оцениваете жизнь моего сына, некогда спасшего вас.

Агнар проникся сочувствием к старухе, хоть и видел ее впервые в жизни. Пусть Орр Буревестник и был лишь одним из солдат в армии, которых в День Низвержения полегло немало, отказывать в помощи его матери, явно терпящей муки и лишения, было бы кощунством. К тому же золото просто валяется по всему дворцу, оно буквально у них под ногами. Да даже одной из побрякушек любимой наложницы короля хватило бы, чтобы купить какую-нибудь лачугу на севере.

Демон огляделся и с ужасом заметил во взглядах присутствующих лишь презрение к нищей оборванке. Казалось, ее история не проняла никого из них. По толпе прошелся шепоток, в котором не звучало ничего хорошего в адрес бедной старухи.

Эти пересуды король прервал хлопком в ладоши. Он кивнул слуге, стоявшему неподалеку:

– Принести сундук с золотом из моих личных запасов.

Тот сразу же удалился, а из глаз старухи побежали ручьи слез. Она упала на колени и низко поклонилась королю. Вновь по толпе прошел шепоток, вновь все смотрели осуждающе, но уже на короля, лицо которого, казалось, не выражало никаких эмоций.

Вскоре явились слуги, ведь в одиночку такой сундук было не принести. Открыв его, правитель достал одну монету, повертел ее и бросил под ноги опешившей старухе.

– Забирай и ступай! Ты попросила меня дать оценку, и я ее сделал. Солдат и офицеров у меня так много, как золота в этом сундуке, и я оценил его жизнь ровно так, как следует.

Толпа одобрительно закивала.

Плечи сгорбившейся старухи дернулись, она подняла полный слез взгляд на своего короля, в котором было столько жгучей ненависти, что некоторые аж отпрянули. Она поднялась, постаралась выпрямиться и произнесла:

– Спасибо. Вот только если ты, король, оцениваешь жизнь моего сына в один золотой, то я оцениваю твою жизнь в горсть пепла!

– Ты получила, что просила. Ступай! – в голосе короля звучала неуверенность, но вот гул толпы был исключительно одобрительным.

Стражники сделали шаг в сторону старухи, чтобы выпроводить ее, но тут ее взгляд застыл, точно мысленно она была не здесь, а где-то далеко. И от этого взгляда по спине Агнара пошли мурашки. Она вошла в транс.

– И придет Великая Засуха, что страшнее нынешней, и обрушится Дождь огненный прогневанным Божеством. И падет город, над землею парящий, и ознаменуется Конец тех, кто землею Ветров правил доселе. Не будет потомкам твоим даровано счастье, и золото станет погибелью их. И, лишь когда кровь от крови твоей прервет эту цепь, алчность свою пересилив, падет Проклятие, но на том и род твой оборвется, что от Древних королей начало берет. И сгоришь ты в ярком пламени…

Стражники схватили старуху и повели прочь из залы, оставив собравшихся погруженными в мертвую тишину. Король был бледен даже больше обычного. Он судорожно вцепился в подлокотники кресла и тяжело дышал. Видно, на него это произвело довольно сильное впечатление. Да и на кого бы не произвело? Все точно превратились в каменные изваяния, холодные и застывшие.

Наконец, совладав с собой, Эрих громко произнес:

– Ну что ж, продолжим, на чем остановились! Да играет же музыка!

Музыканты, которые притихли, вновь принялись за работу, а остальные постепенно начали приходить в себя. Однако никто уже не веселился – все были погружены в мрачные мысли. Вышла ли старуха и правда в транс, изрекла ли пророчество, или это были лишь ее бредни, призванные запугать знать и короля в частности?

Как бы то ни было, эта старуха точно стала предвестником начала конца.

***

Эрих быстрым шагом шел по коридору. Он громко окликнул стражников, которые были на праздновании Дня Низвержения. Те, видно, еще находясь под впечатлением от слов старухи, выглядели опустошенными.

– Куда вы ее выпроводили? – пытаясь унять собственную дрожь, спросил правитель.

Те переглянулись.

– За пределы дворца…

– И куда она пошла?

Те покачали головами и лишь пожали плечами.

– Найдите ее! Ясно? – рявкнул Эрих, сверкнув в полутьме янтарем глаз. – Найдите и приведите ко мне!

Те спешно бросились исполнять его поручение, а король устало оперся рукой о стену. Бледный лоб, украшенный золотым обручем, покрылся испариной, а в ушах безудержно застучала кровь. Он был настолько погружен в собственные мысли, что не заметил приближения старшего королевского советника. А потому, когда Агнар заговорил, Эрих чуть было не подпрыгнул на месте и резко обернулся.

– Почему? – только и спросил старый демон. – Эта женщина тебе ничего не сделала. Ты был слишком жесток и несправедлив к ней.

– Да… да, – рассеянно протянул король и сглотнул. – А что ты мне прикажешь делать? Осыпать ее золотом на глазах у всех? Как бы это выглядело? Пойми: одари я золотом одну нищую старуху, и следом за ней пришли бы новые, и каждая попросила бы свою долю, вспомнив своего сына, внука, мужа, погибших на войне.

– И были бы правы, придя за причитающимся, – строго заметил Агнар. – Ты забрал у них это золото, и рано или поздно они все равно придут за ним.

Стиснув зубы, правитель отвернулся и обхватил себя руками.

– Думаешь, мне не было тяжело так с ней поступать? – его голос звучал тихо, слабо, совершенно не походя на привычный тон короля. – Но я не мог иначе. Я… послал за ней, чтобы принести извинения.

– Если бы ты обошелся с ней как подобает думающему о подданных правителю, тебе бы не пришлось искать ее, чтобы принести извинения.

– Я поступил, как счел нужным.

– Счел ты или эта ряженая толпа, что вечно шушукается за твоей спиной?!

– Прекрати! Я уже не ребенок и сам могу принимать решения! – на мгновение уже не молодой король в глазах советника точно превратился в того мальчишку, которого он воспитывал.

Закрыв глаза и прогнав навязчивый образ, старый демон проговорил:

– К сожалению да… – и, развернувшись, покинул короля, оставив того одного в пустом, погруженном в ночной мрак коридоре.

***

Аделия вошла в королевские покои и лишь вздохнула, увидев развалившегося в широком кресле короля, у ног которого стояла бутылка с вином, а в руках его покоился позолоченный кубок. Женщина заперла дверь и, закрыв распахнутое настежь окно, подошла к своему господину и села рядом, у его ног.

– Неужели на тебя так подействовали слова той сумасшедшей? – она провела ладонью по дрожащей руке короля и попыталась поймать его взгляд, уже замутненный алкоголем.

Тот отпил из кубка и, когда там ничего не осталось, потянулся к бутылке.

– Я бы предпочел, чтобы этого дня вообще не было.

Повертев в руках кубок, он отбросил его в сторону и прильнул к горлышку сосуда.

– Ну-ну, – она потянулась вперед и, приподнявшись, огладила его плечи. – Мало ли маразматичных старушенций ходит по свету. Каждую слушать – с ума сойдешь.

– Самое ужасное… – протянул тот, когда содержимое бутылки иссякло, – что эта чертова старуха была права.

– Не наговаривай…

Он покачал головой и дрожащим и не совсем внятным голосом произнес:

– Права… Что я оставлю после себя? Горы золота, что расхватают мои приближенные, стоит мне отправиться к Повелителю Теней на тот свет? И лишь горсть пепла… И знаешь, что самое смешное? – он иронично и тихо рассмеялся, уронив пустую бутылку на пол. – Что если сложить все те жизни, что были отданы за меня и что стоят один золотой, то получится куда больше того сундука и уж точно больше горстки пепла…

Он уронил голову ей на плечо и судорожно вздохнул.

– Ш-ш-ш, – ее руки заботливо обхватили его плечи, голос наложницы звучал успокаивающе и ласково, точно она была матерью, разговаривающей с маленьким сыном. – Если все те жизни были отданы за тебя, не значит ли это, что твоя жизнь стоит столько же, сколько все они, вместе взятые?

Аделия немного отстранилась и обхватила его лицо ладонями. Тот расфокусированным взглядом еще какое-то время точно смотрел сквозь нее, после чего в его взгляде мелькнуло осознание чего-то.

– Я… долго думал об этом. И теперь… – он взял ее руки в свои. – Мне нужен наследник.

Женщина было потянулась к нему, в ее темных глазах зажегся огонь надежды, но ее мягко отстранили.

– Прости, – в голосе короля слышались горечь и сожаление. – Но не думаю, что народ примет на троне полукровку, даже если он будет моим наследником.

Аделия сжала кулаки и попыталась унять поднявшуюся в душе бурю. На какой-то миг ей даже показалось, что она испытывает что-то еще к своему правителю, кроме банального желания отдать долг за безбедную жизнь. Но она уже не была наивной девочкой и без слов короля вполне понимала, что такой союз невозможен, и никто его не примет, да и она сама уже была не молода.

По крайней мере, женщина пыталась убедить себя в этом.

Заметив, как потух взгляд наложницы, демон потянулся к ней и, проведя рукой по смуглой щеке, тихо проговорил:

– Аделия, ты лучшая женщина во всем мире. И я бы отдал что угодно, чтобы ты была… моего рода, и могла разделить это со мной, – он потянулся еще дальше и поцеловал ее, она ощутила вкус вина на губах. – Ты все также останешься со мной, я не позволю никому плохо с тобой обращаться или выкинуть из дворца.

– Я понимаю, – холодно ответила наложница и поднялась так резко, что король чуть не полетел вниз, на устланный шкурой химеры пол.

Аделия пошла к кровати и стала снимать платье. У нее не было ни малейшего желания обсуждать подобного рода вопросы. Отчего-то горечь в ее сердце мешала ровно дышать и ясно мыслить. Да и откуда бы вообще этой горечи взяться? Она не более, чем наложница, которой повезло больше остальных, которая каждую ночь делит ложе с королем и всегда ходит при нем.

Какие у нее могут быть претензии?

Никаких.