Читать книгу Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты - К. К. Логинов - Страница 7

Каждая крестьянская семья была заинтересована в том, чтобы дети в ней рождались здоровыми, умственно и социально полноценными, вырастали без порочных склонностей, не отягощали своими поступками в будущем жизнь родителей. Полноценным в традиционной деревне считался ребенок, родившийся не только без физических изъянов и уродств, но и непременно в законном браке, чурающийся воровских и иных порочных наклонностей, слушающийся старших в семье и на улице. Рациональная сторона этого вопроса решалась уже после рождения ребенка за счет воспитательного воздействия родителей, старших членов семьи, общественного мнения крестьянского сообщества. На мифо-ритуальном уровне желаемого результата пытались достичь исполнением некоторых суеверно-магических предписаний, причем загодя.

Воровство в Водлозерье было исключительно редким явлением, и склонность к нему расценивалась как тяжелый порок. Поэтому там существовал специальный, строго соблюдаемый бытовой запрет, направленный на то, чтобы еще не зачатые дети не стали ворами. Заключался он в том, что семье нельзя было садиться ужинать в темноте, не зажигая света (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 139). Семантика запрета прозрачна: таскать в темноте что-то себе в рот в магии уподобления означало привыкать вообще что-то «таскать», пользуясь ночной темнотой, как это принято у воров. Поскольку запрет имел отношение к вполне сакраментальному моменту крестьянского бытия (семья собиралась за накрытым столом, который в данной ситуации воспринимался традиционным сознанием как «престол Божий»), порочную наклонность можно интерпретировать как наказание, исходящее свыше, а не от духов низшей мифологии. Еще более строго в этом отношении в семье соблюдался запрет для детей «кусочничать», т. е. таскать со стола и прятать под одеждой куски хлеба, которые потом тайком доедались. Считалось, что подобным образом поступающие дети родят впоследствии детей, которые обязательно станут ворами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 489, л. 49, 57–58). Детей, которые не могли устоять перед соблазном и неоднократно нарушали запрет, родители ругали, ставили в угол, иногда физически наказывали. С точки зрения взрослого человека наказание делалось в назидание. С точки зрения ребенка имел место некий «конфликт», в котором он как существо более слабое неизбежно оказывался страдающей стороной. Конфликтные ситуации с подобным исходом автор в одной из своих статей предложил обозначать как «межпоколенные назидательные конфликты» (Логинов, 2010). Во избежание ситуации, описанной выше, в народе был придуман простой выход. Родительница или бабушка перед сном являлась к детям с зажженной лучиной или керосиновым фонарем и сама предлагала детям съесть по куску хлеба, «чтобы ночью цыган не приснился». Образ «цыгана», видимо, возник не случайно. Скорее всего, в русской этнической традиции он устойчиво ассоциировался с образом «вора».

К рождению слабоумного потомства, по представлениям водлозеров, могли приводить нарушения более значительного количества бытовых запретов и предписаний. Одним из них был запрет на половое сожительство супругов в престольные, двунадесятые, Великие Праздники и в Пасху. Считалось, что злостных нарушителей наказывает сам Господь Бог, посылая им слабоумных потомков (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 7–8). Церковь рекомендовала и рекомендует воздерживаться от половых контактов также и в воскресные дни, ибо любое воскресенье приравнивается к праздничному дню. Хотя водлозеры в старину запрет работать по воскресеньям строго соблюдали, воздерживаться от половой жизни по воскресеньям не считали нужным. Мало того, даже в отношении запретов на половую жизнь в дни христианских праздников находили «лазейку», утверждая, что абсолютно запретным для половых контактов является только время до обеда, когда в церквях проводится служба (НАКНЦ, ф. 1. оп. 6, д. 627, л. 26). От половых контактов в бане было принято воздерживаться категорическим образом. Считалось, что дети в бане зачинаются не от мужчины, а от нечистых духов бани, поэтому рождаются физическими уродами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 7). К врожденному слабоумию будущего ребенка, делавшему невозможным вступление в брак и воспроизводство полноценного потомства, по представлениям водлозеров, могло привести неправильное поведение матери или отца в лесу – постоянное нарушение запрета проходить сквозь «земляные ворота». На Водлозере так называли молодые деревья, вершины которых зимой под тяжестью снега наклонялись до земли и в этом положении продолжали потом расти до осени. Получалась как бы арка, именовавшаяся «земляными воротами». Считалось, что каждый раз, когда человек проходит под такими «воротами», перед ним незримо появляется леший. Поскольку человек не видит лесного духа, в диалог с ним не вступает, лешему надоедает являться каждый раз без толку. За такое поведение лешие якобы наказывают человека, а еще чаще его потомка, безумием (Логинов, 2006 г, с. 106). По поверью, слабоумие будущим ребенком также приобреталось, если беременная женщина исполняла просьбу своих соседей первой помыться в только что отстроенной бане. Считалось, что после этого в бане заведется более добрый, чем обычно, по отношению к людям «банный хозяин» (Там же, с. 247–248). Вот только появление его там, по мнению некоторых водлозеров, будет связано с тем, что банные духи подменят ребенка в чреве матери на своего потомка, внешне на человека похожего, но умственными способностями обделенного. Вполне рациональным было представление водлозеров, что к слабоумию детей может привести брак между близкими родственниками. Говорят, что дети в таких случаях зачинаются «не по крови» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 490, л. 60). За тем, чтобы в брак не вступали родственники до восьмого поколения родства, а по боковой линии – до четвертого колена, в старину следили священники. Во время Великой Отечественной войны имел место случай женитьбы водлозера на его двоюродной сестре. Некоторые (не все) дети в этом браке действительно оказались умственно неполноценными.

Рассмотрим комплекс запретов и предписаний, которые взрослые заставляли соблюдать детей. Касались они, в частности, ритуального регулирования детности будущей семьи. Многодетность, особенно в малой семье, часто становилась тяжким бременем. Впрочем, бездетность тоже не приветствовалась. Опасаясь спровоцировать излишнюю многодетность, водлозеры всегда останавливали ребёнка, если тот пытался в избе обежать вокруг стола, особенно если за столом сидели люди и на столе были хлеб или другая еда. Все это ассоциировалось с «полным застольем», с большим числом едоков за столом. Детям так и говорили: «Не обходи вокруг стола, а то полное застолье детей в твоем доме будет» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 162; НАКНЦ, ф. 1. оп. 6, д. 628, л. 20). В наше время старухи тоже не обходят стол вокруг, чтобы им не подкинули на воспитание «полное застолье» малолетних детей. Имелся еще запрет, нарушение которого, по поверьям, приводило к многодетности. Девочкам говорили: «Не качай зыбку пустой, а то когда-нибудь сразу пятерых деток принесешь», а молодых мам предупреждали: «Не качай пустой зыбки, а то еще одно дитя накачаешь» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 162, 179). Запрет был направлен на предотвращение рождений женщиной двоен, троен и большого числа детей одновременно. В наше время не качают пустыми не только детские качалки, но и детские коляски.

Спровоцировать бездетность тоже опасались. Об этом свидетельствует приговор, произносимый девушками в старину каждый раз при расчесывании волос: «Расти коса до пояса, расти коса до пят, принеси мне, косынька, детушек-ребят» (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 94). Во избежание бездетности детям и подросткам обоего пола запрещали забирать из гнезд яйца куропаток, уток и других диких птиц, откладывающих в гнездо помногу яиц. Считалось, что за разорение гнезд таких птиц наказывает сама Богородица (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 15), которая в народных представлениях выступала покровительницей чадородия. Если случалось, что дети приносили яйца этих птиц в деревню, взрослые им говорили: «Отнеси обратно в гнездо, иначе и твоих деток потом унесут» (Там же, л. 15–16). Но яйца, например, чаек были вне запрета. В старину даже существовал своеобразный детский и подростковый промысел по сбору чаячьих яиц во время массовой кладки (Там же, д. 489, л. 43).

В отношении лягушек и жаб, плодовитость которых была общеизвестна, тоже соблюдался запрет. Мамы детям говорили: «Не бросайте камни и коряги в лягушек и жаб, когда они свадьбы справляют, а то сами когда-нибудь уродов родите» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 30). Этот запрет может служить одним из подтверждений выводов Д. А. Баранова и Е. Л. Мадлевской о связи деторождения с представлениями о магической символике лягушки/жабы (Баранов, Мадлевская, 1999; Баранов, 2000, с. 45–49). В целом можно утверждать, что отношение к жабам и лягушкам у водлозеров было положительным. В подтверждение этой мысли приведем одно водлозерское суеверие: «Если хочешь быть богатым, поцелуй на Пасху жабу в бане» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 30).

Известно, что лягушка в глубокой древности входила в число мифологических животных солнечного пантеона. Поморы Терского берега считали, что солнце состоит из кусочков лягушки (Новичкова, 1996, с. 139). В экспозиции краеведческого музея города Вытегры имеется вышитое полотенце с весьма показательной сюжетной вышивкой. В верхней части закрайка вышиты желтыми нитками два солярных круга, в средней части – летящая головой вниз зеленая «лягушка», расшитая характерными для мифологических существ пятнами и крестами, в нижней – зеленое поле с тремя голубыми озерами. Сюжет этот – явное переживание некого мифа или предания о прыжке с небес на землю космологической лягушки. Здесь же можно вспомнить народные предания о том, что нынешние лягушки на земле – это «бывалошные люди», погибшие после Всемирного потопа, после нового Потопа лягушки снова станут людьми, а люди – лягушками (Велецкая, 1978, с. 16; Куликовский, 1891, с. 226). С. В. Максимов тоже зафиксировал в свое время на Русском Севере поверье, что лягушки произошли от женщин, не почитавших Пятницу, за что и были обращены в это земноводное существо (Максимов, 1994, с. 424). В таком контексте вполне понятен запрет детям убивать лягушек: «Не убивай лягушек, а то мать умрет».

Древний обычай запрещал мужу избивать и проклинать жену, когда она была беременной. Считалось, что эти действия обязательно отразятся на не родившемся еще ребенке. Рассказывая это, водлозеры ссылаются на реальный прецедент, имевший место в деревне Пильмасозеро (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 16). Некий мужчина, будучи человеком неуравновешенным, часто избивал свою жену в пору ее беременности. При этом он проклинал и ее, и еще не родившегося ребенка. В результате нескольких детей жена родила мертвыми, а единственный, родившийся живым, был исключительно похож на существо, которое в Водлозерье именуют «обменёнышем» (см. 3-ю часть раздела 6 главы 2). Ребенок проплакал месяц и умер. Одиозное поведение в семье, на которое не могли повлиять ни родственники, ни соседи, сделало этого мужчину своеобразным отщепенцем в деревне. Его не звали на праздники в соседние деревни, да и родня в деревне его не привечала. А ведь через участие в общинных и семейных торжествах постоянно подтверждалась и экспонировалась принадлежность личности к семье и сельской общине. Воздействие общественного мнения оказалось в данном случае бессильным, но такого человека крестьянское общество практически отторгло.

Традиционный запрет проклинать беременную женщину распространялся не только на мужей, но на всех без исключения селян. В отношении беременных запрещалось кому-либо осуществлять ритуалы порчи. По поверьям, вред в таких случаях причинялся не столько женщине, сколько ее плоду, а это считалось «грехом неотмоленным», более тяжким, чем убийство родителей (Там же, л. 16–17). Водлозеры верили, что плод в чреве матери пребывает под охраной Богородицы, самой главной предстательницы и заступницы за грехи людей перед сыном ее Иисусом Христом. От конфликтов с беременной женщиной в крестьянской деревне воздерживались даже колдуны. Присутствие в семье или общественном месте беременной женщины, за которой незримо маячила судьба еще не родившегося младенца, в традиционном обществе нередко предотвращала вспыхивание межличностной неприязни и громких скандалов.

Как видим, предписаний, которые по представлениям водлозеров могли предопределять рождение физически здоровых и социально полноценных детей, имелось множество.