Читать книгу Порождение Хаоса - К. С. - Страница 2

Уже поздно, солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту. Люди спешили скорей оказаться дома, и я их не виню. Самой побыстрей бы со всем разобраться и уйти домой, в горячую ванну с маслами, свечами и вином. Но сначала работа.

Я вдохнула поглубже в легкие смесь запахов, что витала на торговой улице. Прикрыв глаза, мне даже удалось различить некоторые из них: рыба, мясо, фрукты, овощи, лекарственные травы…

Внезапно мое внимание привлекли две внушительные женщины с корзинками в руках. Отойдя в сторону от торговых лавок, рабочий день которых уже заканчивался, женщины начали шушукаться.

– Слышала, сегодня ночью преодолел стены города особо опасный преступник. Ему незаметно удалось пересечь границы империи, а теперь, и недели не прошло, он уже в столице.

«Во имя Хаоса, ну вот опять. Началось».

– Да, да! Мой сын не хотел говорить об этом, лишь обронил что-то о том, что этот подонок успел напасть и надругаться над ученицей лорда Реттлса. Теперь его разыскивают не только стражи порядка, но и люди лорда.

– Не позавидуешь преступнику. Если попадется стражам, то будет отправлен на казнь без возврата на родину, а если люди Реттлса найдут его раньше… – и многозначительное молчание.

Да-а, лорд Реттлс славится своей рассудительностью и жизнелюбием, но, когда дело касается его учеников… Однажды он запытал несчастного парня до полусмерти за то, что тот обрюхатил одну из его учениц, а затем предпринял попытку втихую слинять. Кто бы что ни говорил, Реттлс любит своих учеников, ведь он их обучает, воспитывает и растит с малолетства. Как только ребенок достигает семилетнего возраста, лорд может принять его в свои ученики, ведь примерно в это время ребенок начинает осмыслять свои поступки и его энергию уже можно направить в нужное русло.

– Бедная девочка. Что же она делала на улице в столь поздний час? Неужто Реттлс недоглядел?

– Так, болтушки! А ну проваливайте отсюда! Своими историями настроение портите! – торговец рыбой вытер руки о полотенце и с суровым видом упер их в бока.

– Верно, верно! Сейчас это пока не больше, чем слухи! – поддержал мясник.

На рыночной площади послышалось еще несколько недовольных реплик от парочки торговцев, и две болтающие женщины были вынуждены уйти, недовольно ворча.

– Ох, ну что за люди? К чему ж разводить панику раньше времени? – причитала травница, недалеко от лавки которой я остановилась.

Офицер Марчер, Хаос его подери! Ну, сколько раз нужно сказать, чтоб о подобных делах с матерью не говорил? Какая часть фразы «абсолютно секретно» была ему непонятна? Вот увижу паршивца – уши надеру!

Тихонечко перебралась с одной части крыши на другую, тем самым оказываясь над другой, тихой и пустой улицей. Я провела рукой по металлическим ножнам кинжала, что находился под накидкой на поясе. Холод родного металла успокаивал.

– Дар.

Я произнесла это тихо-тихо, так как все-таки сидела в засаде, о чем забывать не имела права. Надеюсь, не придется им воспользоваться. Чаще всего Дар для меня является моральной поддержкой, нежели физической. Как бы я ни старалась, мне тяжело использовать его по назначению.

Черепичная крыша, на которой я сейчас устроилась, спрятавшись за толстенной дымоходной трубой, отлично мне подходила, если судить по расчетам Генри.

Неужели этот мальчишка и вправду думает, что все может обернуться именно так, как он задумал?

Подул прохладный ветер, заставивший содрогнуться. Почти сразу же после этого мой чуткий слух уловил звук торопливых шагов. Две пары ног, обутые в тяжелые сапоги, быстро продвигались по улице, а за ними еще дюжина, робко шагающих личностей. Слышу звон цепей.

– Пошевеливайся! Солнце скоро зайдет, и как тогда, по-твоему, мы сумеем незаметно добраться до места встречи, не попавшись патрульным?

– Но, сэр, они очень медленны. Бедолаги чертовски измотаны.

– Так подгони их, иначе поравняешься с ними, – зло оскалившись, прошипел, шедший впереди всех, мужчина.

По пустынной, мрачной улице шло четырнадцать персон. Высокий, озлобленный, крепкого телосложения мужчина – работорговец. Цилиндрическая шляпа с широкими полями прикрывала его лицо, но мне удалось разглядеть шрам, шедший через обе губы и теряющийся в каштановой, слегка седоватой, бороде. Второй был моложе, может лет двадцати трех. Он тащил за собой едва живых эльфов, что были облачены в черные мантии и больше походили на вялые тени.

Парень был прав, эльфы были замучены до изнеможения, еле-еле переставляли ноги, а цепи кандалов своей тяжестью лишь усложняли их положение.

Я присела на крыше, подобно кошке, готовясь к прыжку, и стала внимательнее вглядываться в темные участки улицы. Наконец, мой напарник направил на мое лицо солнечные блики, отразив их от своего клинка – пора.

Я сделала вдох и задержала дыхание, чтобы не пропустить важный момент. И когда злостный старикан оказался прямо подо мной, я прыгнула.

Проклятье!

Без понятия, где был прокол, но мужчина увернулся от моей атаки. Приземлившись на ноги, встала в боевую стойку.

– Хах, кошечка, тебе чего? Шла бы ты отсюда подобру-поздорову. Тут взрослые дяди работают.

От его слов я не могу сдержать нервный смешок.

– Куда путь держите, любезные?

– Не твоего ума дело.

Мужик начал раздражаться – это было видно по заигравшим на его лице желвакам и морщинке меж бровей.

– Шеф дело говорит, шла бы ты, – поддакнул напарник.

– А вот указывать мне, мальчик, не советую, – угрожающе прошипела я.

И тут понеслось. Работорговец порывисто схватил меня за волосы, ударив коленом в лицо. Уже тогда, когда нога только начала движение к моему носу, я закрылась руками, смягчая удар. Резко схватив обидчика за бедро и отводя его ногу в сторону, кулаком ударила прямо в пах. Истошный вопль сменился протяжным воем, когда Дар прочертил полуулыбку на его лице от уголка губ к уху.

Мужчина оказался слишком нежным и мягким для своей устрашающей внешности. Он рухнул передо мной на колени, судорожно мотая в воздухе руками возле раны. Откинув упавшую на лицо прядь серебристых волос, я, не задумываясь, нанесла смертельный удар, резанув поперек горла. Брызнула кровь. Зажимая горло обеими руками и захлебываясь собственной кровью, работорговец замертво рухнул на выложенную брусчаткой дорогу.

Сплюнув на труп, вокруг которого медленно начала расползаться лужа багровой крови, я обернулась к Генри – он уже обезвредил второго виновника моего опоздания на ужин.

– Циана, что, по-твоему, ты творишь!?

– А-ай, ради всего темного, прекрати верещать, – я демонстративно прочистила ухо.

– Было же сказано: не убивать! А ты что сделала?

– Он схватил меня за волосы, – я недовольно откинула прядь волос назад. Заплетенная ранее коса совсем растрепалась, поэтому я стащила кожаный ремешок, расплела и немного взбила переливающиеся в закатном солнце серебром локоны.

– Перед следователем Сконосом сама будешь отчитываться, по какой причине один из задержанных отправился познавать миры Хаоса.

– Уверена, в Хаосе на нем оторвутся за все грязные делишки, что совершил этот ублюдок при жизни, – зло оскалившись, демонстрируя клыки, пнула ногой тело.

– Тц, придется вызвать кого-нибудь, чтобы убрались тут, – недовольно сдув темную челку, что упала на карие глаза, партнер пошарил по карманам в поисках кристалла связи.

Под ворчливый бубнеж Генри, я осмотрела Дар. Вытерла кровь о накидку, убрала серебряное оружие обратно в ножны. А ведь я не собиралась его использовать.

– Прости, – прошептала одними губами.

– Нашел! – довольный собой Генри с широченной улыбкой демонстративно поднял найденный кристалл над головой.

– Ага, молодец.

Похлопав его по плечу, я прошла мимо. Подошла к эльфам, окинула их хрупкие, истощенные тела взглядом.

Когда я серьезно о чем-то размышляю, мое лицо выглядит довольно грозно и устрашающе, наверно поэтому сейчас все эльфы сбились в кучу, прижавшись друг к другу.

– В Эграссе нет эльфов. Откуда же вы?

Начались перешептывания, продлившиеся недолго. Затем из толпы ко мне вышел высокий эльф с серыми, безжизненными глазами и грязными, когда-то золотыми, волосами.

– Вы правы, мы не эграссовцы, – очень сухой голос эльфа говорил о том, что он уже давно не утолял жажду. Осознание этого больно кольнуло мне сердце.

– Генри.

– А?

– Бурдюк, – не оборачиваясь, я вытянула руку в сторону напарника. Он же в свою очередь вложил в мою руку то, что я потребовала. Предложила эльфу. – Вот. Думаю, вам этого не хватит, чтобы сильно напиться, но пока хоть что-то.

– Благодарю.

Дрожащими руками эльф принял бурдюк, благодарно поклонившись. Он развернулся к своим, и эльфы сами пропустили вперед двух эльфиек. Одна выглядела лет на девятнадцать, а вторая совсем как девочка, в лучшем случае четырнадцать.

Опыт научил не доверять эльфийской внешности, ведь за молодым ликом может скрываться старец, но все-таки…

Несмотря на нездоровую худобу, впалые глаза и щеки, их все равно продали бы в квартал Трех Роз. Повезло бы попасть в ресторан разносчицей, а то ведь могли и в Дом Наслаждений продать. В первый месяц откармливали бы, чтоб были приятны глазу, а через месяц заставили бы отрабатывать. Им очень повезло, что наши разведчики их засекли, ведь практически всю ночь все силы были направлены на преследование ранее упомянутого преступника, что осмелился напасть на ученицу Реттлса.

Эльфийка помоложе прильнула к горлышку бурдюка. Хоть она и старалась пить экономно, делала это жадно, от чего впоследствии закашлялась.

– Осторожней, никто у тебя его не отберет, – достав из кармана шелковый платок, протянула девушке.

На это она лишь смущенно улыбнулась и кивнула, приняв платок.

– Надо торопиться, – вмешался Генри. – Скоро и вправду начнутся патрули. Нехорошо получится, если нас всех здесь застанут – задержат же. Лишние разбирательства нам сейчас ни к чему.

– Ты прав. Что с телом?

– Нужные люди уже в пути. Скоро прибудут и наведут тут порядок.

– Хорошо. Твоя очередь, – я шуточно толкнула в бок партнера, давая понять, что теперь его черед открывать портал.

– Ты же знаешь, что тебе проще это сделать, никаких затрат при этом не будет, – с этими словами Генри полез в карман за голубым порошком.

– Знаю. Но и мне хоть иногда хочется на халяву пользоваться порталами.

– Как дитя малое. Сколько, говоришь, тебе лет?

– Офицер Уиттон, вы тянете время, – сурово сдвинув брови к переносице, я сложила руки на груди.

– Ведьма, – показав мне язык, парень прикрыл глаза и зашептал заклинание.

По окончанию Генри театрально швырнул на дорогу горсть того самого голубого порошка, и мгновенно взметнулось вверх синее пламя, образуя портал. Эльфы содрогнулись за моей спиной. Я повернулась к сияющему гордостью офицеру.

– Возомнил себя героем бульварных романов?

– Да брось! Круто же вышло!

– Кто из нас еще ребенок? – возведя глаза к небу, я махнула рукой. – Ступай.

– Ты закрываешь?

– Да, иди.

Я проводила его взглядом. Генри, держа связанного, дрожащего от страха парня, ступил в портал, и языки синего пламени приняли их в свои объятья, полностью поглотив. Подождав около минуты, повернулась к эльфам.

– Теперь вы.

Эльфы, как по команде, выстроились в колонну по двое. Неспешно, пара за парой, они подходили к порталу, и языки пламени охватывали их, перенося в сторожевой участок. Когда подошла очередь последней пары, шедший под руку с молодой эльфийкой, лидер обернулся ко мне. Ничего не говоря, он лишь улыбнулся и кивнул в знак благодарности. Растянув губы в ответной улыбке, качнула головой.

Стоило порталу поглотить и их, к пламени приблизилась я. Прикрыв глаза, я позволила обволакивающему теплу охватить себя. Это было не мое пламя – искусственный портал, поэтому энергетическую отдачу я не ощутила.

Когда до моих ушей донесся мужской хохот, я поняла, что оказалась в сторожевом участке. Окинув взглядом местность, убедилась в своей правоте. Двое мужчин, стороживших вход в участок, развлекали себя шутками и увеселительными историями, совсем не обращая внимания на то, что перед ними, как-никак, начальство и посторонние.

– Чего ржете, кони?

Услышав мой голос, стражники тут же умолкли и выпрямились по стойке «смирно».

– Госпожа Циана!

– Следователь Сконос не уходил?

– Никак нет!

– Ясно, – я обернулась. – Пройдемте в кабинет следователя.

– А этого?.. – Генри указал на связанного пленника.

– Как обычно.

– Стоит ли его пытать? Мне кажется, он нам и так все расскажет.

– Уиттон, в пыточную его. После с ним разберемся. Сейчас у нас другая задача. Необходимо достойно принять невольных гостей из Алькорса.

После этих слов все в шоке на меня уставились. И если коллеги ошеломленно глядели на меня округлившимися глазами, то эльфы опасливо зашушукались.

– Н-но как вы узнали? – вновь чуть вперед вышел тот самый эльф.

– Понимаете ли…

– Азриэл. Азриэл Анджикел, – он, наконец, представился. – Вообще, с этого и следовало начать. Прошу прощения.

– Господин Анджикел, как я заметила ранее, в Эграссе нет эльфов. Алькорс – соседское королевство, с которым у нас прекрасные отношения, и если мне не изменяет память, уже не первое столетие в правящей династии прослеживаются представители вашей расы. Алькорс является единственным королевством, в котором большая часть населения – эльфы. Поэтому было не трудно догадаться.

– Вы и вправду столь умны и проницательны, как о вас говорят.

– Неужели? Вы наслышаны обо мне? – махнув рукой, я предложила спасенным нами эльфам войти в здание. Проходя мимо стражников, чуть задержалась, зашептала: – Впредь будьте внимательнее. Не хотелось, чтобы посторонние считали нашу организацию некомпетентной шайкой балбесов.

– Так точно, – так же шепотом в унисон ответили мужчины.

– Вы ведь та самая темная ведьма Циана из дома Дармиан, – занялся разговором Анджикел. Бросив на эльфа удивленный взгляд, отметила, с каким восхищением засияли его глаза. – Как говорят, вы были приставлены к этой семье давным-давно, и помимо поддержания порядка и выращивания наследников помогаете в сторожевом участке. Столица прекрасна благодаря вам.

– Вы мне льстите.

Не ожидала, что молва обо мне дойдет до других королевств.

– Ни в коем рази. Признаюсь честно, Верховный король Айнар был заинтересован в вас и хотел привлечь на нашу сторону, но вы так любимы здешним императором и семьей Дармиан, что добровольно вас не хотели отдавать. Айнар был вынужден сдаться.

– Невероятно. Впервые обо всем этом слышу.

Я удивлена. Надо не забыть по возвращении домой поблагодарить Лютера. Не знала, что я столь важная персона, раз меня не поделили монархи.

– Мы на месте.

Незаметно мы достигли третьего этажа и миновали парочку коридоров. Оказавшись перед кабинетом следователя Сконоса, я остановилась, вынуждая остановиться всех следующих за мной. Постучала.

– Циана, ты? Входи.

Открыв дверь кабинета, я, первым делом, дала войти моим спутникам, а только потом вошла сама, прикрыв дверь. Не зная, куда себя деть, эльфы замерли посреди просторного кабинета.

– Располагайтесь. Не стесняйтесь.

Следователь жестом указал на мягкие диваны, что находились у стены, которыми нередко сам пользовался, как кроватями. Эльфы с благодарностью расположились, позволив себе расслабиться.

– Уиттон скоро вернется с ключом, – сказав это, я пригляделась к иннудовым кандалам, что сковывали бедолаг. – Также он распорядится о предоставлении пищи, ночлега и прочих необходимых удобствах.

– Как долго на вас эти кандалы? – постукивая перьевой ручкой по столу, поинтересовался уставший следователь.

Я внимательно оглядела Сконоса: русые волосы растрепаны и торчат в разные стороны, под усталыми глазами залегли темные круги, уголки рта безнадежно опущены. Я нервно, с долей недовольства, прикусила нижнюю губу. Сколько бы я ни спорила со следователем, уговорить его больше беспокоиться о себе и своем здоровье у меня не получалось.

Бедная его жена, которая крайне редко может наблюдать, практически поселившегося на работе, мужа.

– Около трех недель на нас эти чудовищные кандалы. – Азриэл отвел взгляд. – Не многим удалось дожить до долгожданного спасения.

– Сколько же вас было? – понизив голос, задал следующий вопрос Сконос.

– Двадцать девять, – эльф еще ниже склонил голову.

– Кандалы убивали нас. Они не только лишают маны, но и медленно вытягивают жизненную энергию, – высказался седовласый эльф, чье лицо покрывало несколько морщин.

Морщинистый эльф – звучит, как полнейший бред, но именно это происходит со всеми, кому не посчастливилось столкнуться с иннудом. Не представляю, насколько им тяжело. Только самые стойкие сумели пережить этот месяц.

– Семнадцать их было, четверо из которых совсем еще дети, два старца, повидавших не одно и даже не два столетия. Не понимаю, зачем мы им сдались, – молоденькая эльфийка перестала сдерживать то, что было на сердце. Расплакавшись, она уткнулась в подаренный платок.

– Работорговля уже давно под строжайшим запретом в Эграссе. Такая деятельность сурово карается. Ума не приложу, как кто-то сумел отважиться на нечто подобное, – потирая покрывшийся за несколько дней щетиной подбородок, высказался Сконос.

– Разрешите войти! – распахнув дверь, в кабинет вломился запыхавшийся Генри.

– Уиттон, когда научишься дожидаться разрешения, а не вламываться с воплями? – сквозь зубы процедил начальник.

– Прошу прощения, – кивнув, он бросил мне ключ. – Я уже распорядился, чтобы подготавливали апартаменты и роскошный ужин на двенадцать персон. Также мы отправили послание в Алькорс.

Пока Сконос отчитывал моего напарника, я прошла к эльфам, на ходу надевая кожаные перчатки. Повертев круглый, зубчатый ключ в руках, я опустилась на одно колено перед эльфом, что сидел ближе ко мне. Поднесла обессиленные руки ближе к себе и вставила ключ в скважину. Не без труда провернув ключ против часовой стрелки, я услышала щелчок механизма. Оковы были сняты.

Повторив действие с оковами на ногах эльфа, а затем все то же самое с одиннадцатью его товарищами, я почувствовала легкое онемение в руках. Даже перчатки не особо спасали.

– Циана, ступай домой, уже за полночь. Твои наверняка волнуются, – следователь достал из ящика стола несколько листов бумаги. – Дальше мы справимся без тебя.

– А отчет?

– Уиттон с удовольствием тебя подменит.

– Чего!? – выпалил, все это время стоящий в стороне, Генри.

– Сделает все в лучшем виде. Ни о чем не волнуйся, ступай, – начальник практически вытолкал меня за порог кабинета. – Итак, достопочтенный господин Анджикел, прошу вас, поведайте обо всем по порядку.

Это было последним, что я услышала. Дверь закрылась, и я осталась в пустом коридоре наедине со своими мыслями. Ладно, пора возвращаться!

Оттолкнувшись от тяжелой дубовой двери кабинета, я последовала к выходу.

***

Тихонечко открыв дверь, тенью проскользнула внутрь. Свет погашен во всем поместье – тем лучше. Поднявшись на второй этаж и предвкушая долгожданный отдых, я словно порхала в сторону своей комнаты.

Ванна, долгожданная ванна, я иду!

– Тебя долго не было. Трудности в участке?

Я резко остановилась. Обернулась.

– Лютер, – устало улыбнулась, испустив вздох облегчения.

– Уверен, вам так и не удалось выловить того подонка.

Высокий, статный мужчина с широким размахом плеч прислонился к стене, сложив на груди руки. Приподняв густую, угольно-черную бровь, Лютер смотрел на меня своим пронзительным взглядом, словно видел насквозь.

– Он скрылся, но нам удалось задержать работорговцев, которые, воспользовавшись суматохой, проникли в город с дюжиной еле живых эльфов.

– Работорговцы? В столице?

– Сконос тоже озадачился этим вопросом. Готова поспорить, он сегодня спать не ляжет. Будет над этим всю ночь голову ломать.

Почесав затылок, Лютер устало выдохнул.

– Завтра все обсудим. После завтрака зайди ко мне.

– Как скажешь. А теперь иди к себе, Агата наверняка не может уснуть.

– Можно подумать, ты о ней переживаешь, – улыбнувшись, он направился к своей спальне, пройдя мимо меня. – В последнее время она чувствует себя лучше, поэтому скоро вы вновь начнете пересекаться.

Я успела вовремя одернуть себя, чтобы не скривиться от столь «радостной» новости.

– Ох, Лютер, чуть не забыла!

Не успел он обернуться, как я запрыгнула на его широкую спину, обняв за шею. Растерянный мужчина застыл на месте, напрягшись.

– Мне стало известно, что твоя любовь ко мне столь велика, что ты не пожелал отдавать меня Верховному королю Алькорса.

– Кто тебе рассказал?

В лунном свете я уловила легкий румянец на его щеках. Как мило. Я уже и забыла, что этот сухарь умеет смущаться. Сейчас он вновь напомнил мне того ребенка, за которым я ухаживала с момента его рождения.

– Я счастлива знать, что ты так мной дорожишь. Даже не пострашился отказать королю соседнего королевства, – я чмокнула его в щеку и спрыгнула на пол. – Доброй ночи, Лютер!

Чтобы больше никого не встречать, я поспешила к себе.

Отточенными до автоматизма движениями я подготовила себе горячую ванну. Достала бутылочку вина, зажгла свечи и открыла баночки с маслами. Ванная комната наполнилась приятными, успокаивающими ароматами. Я погрузилась в горячую воду.

– Ради этого стоит жить.

Запрокинув голову, я прикрыла глаза.

Надо бы завтра после разговора с Лютером заглянуть в участок. И если следователь отправит меня обратно домой, то проведу заслуженный выходной с детьми. Из-за участившихся в последнее время происшествий в Эграссе, я совсем позабыла о своих первостепенных обязанностях.

Раз Агата идет на поправку, то, надеюсь, она возобновит поездки на приемы и аукционы. Не люблю терпеть ее общество, она мешает мне работать. Как вообще покойные родители Лютера одобрили этот брак? Она же настоящее избалованное чудовище.

Ну ладно, это не совсем мое дело. С кем спит и заделывает детей мой подопечный не должно меня касаться. Но в голове не укладывается, как он полюбил эту стерву!?

Отпив немного вина, я вернула бокал на широкий борт ванны. Вновь откинула голову, прогоняя навязчивые мысли. Маленькие ручки расправили мои влажные волосы, от чего по телу прошла волна будоражащих мурашек. Я улеглась поудобнее, а затем пришло осознание.

Широко распахнув глаза, я резко села, обернувшись.

– Кай, почему ты здесь?

– Там холодно… – мальчик опустил свои голубые глаза в пол, обхватив себя руками.

– Не говори, что Агата вновь распорядилась запереть тебя на чердаке.

Он не ответил. Но весь его замерзший внешний вид был намного красноречивей. Нос и уши раскраснелись, губы наоборот побледнели, зубы стучат… Мне больно было смотреть на вымученного ребенка. Но вместе с состраданием во мне начал просыпаться гнев. Гнев, направленный на супругу Лютера.

– Пожри ее Хаос, эта женщина!..

Я резко поднялась, схватив полотенце и, на ходу, завернувшись в него. Переступив борт ванны, я встала босыми ногами на холодный пол. Накинула халат и взяла ребенка на руки.

– К-куда мы?

Да он весь холодный. И хоть я мокрая, но он все равно ко мне прижался. Войдя в спальню, усадила Кая на кровать, укутала в одеяло.

– Сегодня ты переночуешь у меня. Завтра я проведу воспитательную беседу с твоей мачехой, если она на этот раз меня не поймет, то придется разговаривать с твоим отцом.

– Не надо! – он схватил меня за руку. – Ес-если вы отругаете матушку, то она снова рассердится.

– А если я ее не отругаю, она снова запрет тебя на чердаке и продержит до того, пока ты не умрешь.

Он вздрогнул и сжался всем телом. Вообще нельзя говорить такое детям его возраста, но по-другому я не смогу донести до него то, что не стоит пытаться добиться любви той, кому на тебя плевать.

– Посиди здесь. Я оденусь и сделаю нам чай, хорошо?

Он кивнул и опасливо опустился на подушки. Я направилась в гардеробную.

Ах, вот и отдохнула. Все настроение испортилось.

Кай – одна из причин, по которой я ненавижу даму сердца Лютера. Этому мальчику всего восемь, а он уже такой забитый и запуганный.

Четыре года назад на нашем пороге объявилась женщина. Она была больна и очень истощена. Одежда на ней висела бесформенными тряпками, а кости проступали через тонкую кожу. За руку она держала маленького четырехлетнего мальчика, который выглядел в разы здоровее. Я не знала эту женщину, но Лютер узнал ее сразу же.

Оказалось, что она когда-то была танцовщицей и выступала на банкете, на котором Лютер присутствовал без супруги. Не трудно догадаться, что произошло. После банкета они больше не встречались, Лютер вернулся к семье, а девушка забеременела и лишилась работы.

Роды оказались тяжелыми, и бывшая танцовщица чуть не рассталась с жизнью. Мальчик родился здоровым, подорвав здоровье родной матери. За четыре года ее состояние не улучшилось, наоборот, стало только хуже. Поняв, что умирает, она приняла решение, отдать ребенка отцу, чтобы тот не остался сиротой.

Ни у Лютера, ни у меня не возникло сомнений, что в этом ребенке течет кровь Дармиан. Он был точной копией своего отца. Все это подтвердила и энергетика, исходящая от малыша. Она также была похожа на энергетику главы рода Дармиан.

Агата много раз закатывала истерики, узнав про измену, но уходить не собиралась. Она хоть и стерва, но далеко не дура. Эта женщина не бросит без памяти влюбленного в нее Лютера. Успокоившись, она решила вымещать свой гнев на ребенке. Поначалу мы этого не замечали, Кай был очень молчалив и практически не шел на контакт, а Агата, как следствие, строила саму невинность. Когда же всплыла правда, я устроила скандал, обвинив Агату в жестоком обращении с Каем. Но балбес Дармиан старший встал на сторону супруги, когда та поплакалась ему, навешав на уши красивую ложь.

Хорошо хоть дети Агаты не в мать пошли. Ну, или же просто мое на них влияние сильнее влияния их матери. В голове не укладывается, зачем так себя вести, если твой сын и так станет главой рода?

– А вот и я! Чай с апельсином. Знаю, он тебе нравится, – я протянула ему чашку. – Согрелся?

Он кивнул, отпив немного.

– Завтра я поговорю с твоими родителями, но если Агата вновь будет обижать тебя – не бойся и не стесняйся обращаться ко мне. В конце концов, забота о тебе – часть моей работы. Хорошо?

Снова кивок.

– В последнее время меня часто не бывает дома, но если скажешь мажордому, что хочешь ко мне, тебя тут же доставят в сторожевой участок. Я там помогаю с работой. Понимаешь?

Вялый кивок. Этот монолог начинает утомлять.

– Уже очень поздно. Тебе давно пора спать.

Я забрала у Кая уже пустую чашку. Помогла ему улечься и, погасив свечи, легла рядом – благо кровать большая. Слышала, как он некоторое время ворочался, а потом очень аккуратненько, боясь, что я его оттолкну, пристроился ближе ко мне.

***

– Да как же ты не понимаешь? Эта женщина терроризирует твоего сына! Я делала вид, что все хорошо, потому что Агата перестала на какое-то время приставать к Каю, но вчера она вновь заперла его на чердаке!

– Наверняка это какое-то недоразумение. – Лютер махнул рукой, словно отгоняя назойливое насекомое.

– Неужели твоя любовь настолько ослепила тебя, что ты не замечаешь очевидного? Что же должно произойти, чтобы ты, наконец, услышал меня? Неужели Кай должен умереть на этом проклятом чердаке от холода или от избиения розгами, чтобы ты понял, на каком чудовище женился?

– Выбирай выражения, – сквозь зубы процедил мужчина.

– А то что? Позволишь своей женушке и меня запереть на чердаке? Она мучает твоего ребенка, а тебе хоть бы что! – в порыве злости я вскочила с кресла, в котором сидела. – Я прекрасно понимаю, что у тебя много работы и не виню за то, что ты не уделяешь должного внимания детям, Агата же постоянно в разъездах: магазины, светские вечеринки, приемы, аукционы. Если она и уделяет крупицу своего времени, то только своим детям. Ладно, за это я ее не осуждаю, – я повернулась к, роняющей слезы женщине. – Но раз ты столь занята, что родные дети тебя почти не видят, зачем же ты тратишь время на ребенка, которого ненавидишь?

– Циана, ты немного…

– Ребенок, Лютер, это всего лишь ребенок. Твой ребенок! В чем его вина? Чем он заслужил подобное обращение? Во имя Хаоса, да с ним даже репетитор и прислуга обращаются, как с каким-то отребьем!

– А разве это не так? – наконец подала голос Агата.

– Пусть он не чистокровный, но все же дворянин. И власти у него ничуть не меньше, чем у твоих детей. В нем также присутствует императорская кровь, не забывайся, – и снова Лютеру. – Если ты не предпримешь меры, я пойду к императору.

– Циана, послушай…

– Нет, это ты послушай. Я устала повторять одно и то же. И если меня не слышишь ты, я пойду к тому, кто услышит.

Круто развернулась на пятках и покинула кабинет. Спустившись в холл, мне не составило труда найти маленькую фигурку. Сделала глубокий вдох, дабы успокоиться.

– Кай! Прости, это заняло немного больше времени.

– Ничего.

– Идем? – я взяла его на руки. – Удивлена, что ты проявил интерес к моей работе. Точно не будешь бояться?

– Точно.

– Какие мы смелые. Что ж, тогда вперед.

Стоило прозвучать этим словам, как в паре метрах от нас вспыхнуло черное пламя с багровым отливом. Я взглянула на Кая, что неосознанно сжал в своих крошечных кулачках мою накидку.

– Не бойся, я с тобой. Я не дам тебя в обиду.

Кай кивнул, соглашаясь с моими словами.

Мы вошли в полыхающее пламя, но, разумеется, не почувствовали ни жара, ни боли, только обволакивающее тепло, что наполняло тело энергией. Не прошло и минуты, как мы оказались у дверей сторожевого участка. Я бросила взгляд на Кая.

– Ого, даже глаза не закрыл. Да ты смельчак.

Удивление отразилось на его лице, а затем появилась смущенная улыбка.

– Циана! – послышалось из-за спины.

Прикрыв веки, захотелось выругаться, но я прикусила язык, так как со мной все-таки был ребенок.

– Если я не обернусь, он исчезнет? – пробормотала я.

– А? Ты обо мне?

– Не исчез, – я открыла глаза и взглянула на потного напарника, на котором кроме темных брюк и сапог, голенище которых доходило до колена, ничего не было. – Ты дурак? На улице такой холод, а ты раздетый!

– Госпожа Циана! Доброго дня! – с тренировочной площадки к нам спешило около двух десятков полуобнаженных мужчин, и каждый приветственно махал руками и выкрикивал мое имя.

– Детский сад, честное слово.

– Не злись, а то позеленеешь.

– Катись в Хаос, Уиттон.

– Расслабься. Мы там тренировались, – взгляд Генри пал на Кая. – А это…

– Кай Дармиан. Второй сын Лютера.

– Генри Уиттон, – он протянул мальчику руку. – Можно просто Генри.

Нерешительно, но Кай все же пожал руку мужчины, что очень даже порадовало последнего.

– О-о-о, госпожа Циана, вы никогда не приводили сюда своих подопечных!

– А он даже не боится!

– Сколько ему?

– Молодой господин так похож на своего отца!

Словно стервятники, офицеры обступили нас со всех сторон, галдя без остановки. И если я к такому привыкла, то Кай – нет.

– Ти-хо! – с суровым видом я даже топнула ногой. – Два шага назад! Раз-два!

По команде все, кроме Генри, сделали два шага назад.

– Вот поэтому я никогда и не брала подопечных с собой в участок. Вы не умеете себя вести. Порой кажется, что мои коллеги не цивилизованные люди, а настоящие дикари.

И тут понеслось! Эти бараны, один громче другого, принялись извиняться, говоря о том, что подобное больше не повторится. И в момент, когда я вновь собиралась сделать им замечание, раздался детский смех, от чего все резко стихли.

Прикрывая руками рот, Кай заливисто смеялся, постепенно заражая окружающих. И вот все вокруг безмятежно смеются, а я в удивлении не свожу глаз с ребенка, который впервые за четыре года позволил себе рассмеяться.

– Циана, ты к Сконосу? – опомнился Генри.

– Да, хочешь с нами?

– Нет уж! Мне его этой ночью хватило!

– Понравилось составлять отчет? Хоть родные буквы вспомнил и на том спасибо.

– Давай впредь ты будешь этим заниматься? У тебя так хорошо это получается.

– А у меня много чего хорошо получается. – я в шутку толкнула партнера бедром. – Как там работорговец?

– Рассказал все, как на духу. Следователь не ошибался, когда говорил, что без тебя справимся. О!

– Что?

Уиттон бесцеремонно выхватил из моих рук Кая и отошел на пару шагов.

– Генри, мать твою! Что ты творишь?

– Ступай, ступай! Сконос ждет тебя. Он очень хочет с тобой кое-что обсудить. А мы пока присмотрим за Каем.

Перспектива оставлять Кая на Генри и еще два десятка офицеров мне не особо нравилась. Но напарник прав, если мы будем говорить о чем-то серьезном, то в лучшем случае Каю будет скучно, а в худшем – наши речи могут напугать его.

– Генри, – я обреченно вздохнула.

– Да?

– Чтоб были на тренировочной площадке. Если по возвращению я вас там не обнаружу – оторву голову каждому.

– Ура-а!

С радостными криками вся эта компания больших детей понеслась к тренировочной площадке. Я же, проводив их обеспокоенным взглядом, направилась к следователю.

– Циана? Входи.

– Как вы каждый раз узнаете, что это я? – прошла к столу, за которым сидел Сконос и села напротив.

– Только ты так ритмично стучишь. Остальные либо грубо долбят кулаком в дверь, либо не находят в себе силы постучать.

Я не сумела сдержать улыбку, которой в очередной раз продемонстрировала от природы острые клыки.

– По-моему, кроме Уиттона никто не осмеливается входить без стука.

– Твоя правда.

Вспоминая, как Сконосу каждый раз приходится отчитывать моего напарника, я сдержанно хохотнула в ладонь.

– Прежде чем начать, хотела уточнить один омент. Офицер Уиттон сообщил, что вы меня специально ждали.

– Ах, это…

***

Генри, пес шелудивый! Я до тебя доберусь!

Неужели так сложно было сказать, что второй работорговец был убит вследствие активного сопротивления? Сконос отчитывал меня за это полтора часа! Полтора часа! И только потом мы перешли к обсуждению насущных проблем.

Пойманный нами работорговец был не очень-то полезным. Он мало что знал, ведь в основном всем заведовал тот, кого я отправила прогуляться в Хаос. И именно поэтому следователь рвал и метал. Да, я оплошала, ну и что с того? Первый раз за всю службу!

Пришла к тренировочной площадке. В стороне три пары обменивались опытом в тренировочной схватке, остальные крутились вокруг Кая. Двое показывали плавные движения деревянными мечами, чтобы мальчик уловил, как правильно надо бить, Генри помогал ставить удар, иногда регулируя положение рук Кая, остальные же стояли чуть поодаль, наблюдая и подбадривая.

Не особо стесняясь, я преспокойно спустилась на площадку и, игнорируя всех, подошла к толпе. Заметив меня, все начали расступаться. Я встала за спиной своего любимого напарника. Мужчины, что показывали базовые приемы мечом, замерли, уставившись на меня.

– Гарет, чего застыли? Давайте по-быстрому покажем мальцу базу, пока Циана получает нагоняй от Сконоса. Ох, боюсь представить, как он там ее…

Все еще сильней округлили глаза, сделали синхронный шаг назад и даже слегка затряслись. Я умудрилась расслышать, как кто-то прошептал «ой, дура-ак».

– Эм, Генри…

– Что? Давайте закончим. Сконос, конечно, суровый мужик, но и он долго гневаться не может. Тем более, это же Циана! Но вот если я не успею слинять до ее возвращения, то вам, парни, придется сбрасываться мне на надгробие.

– Г-Генри, ты…

На секунду Уиттон замер, а затем, опустив плечи, испустил тяжелый вздох.

– Она за моей спиной, да?

Все дружно закивали, и тогда этот наглец, наконец, обернулся.

– Цианочка! – он мне широко улыбнулся. – Когда же ты вернулась?

– Генри, мой дорогой и горячо любимый напарник, – я лучезарно улыбнулась ему в ответ, отчего тот нервно сглотнул, попятившись. Резко схватила его за ухо, в котором красовалась серьга в виде маленького черного драгоценного камушка, притянула к себе и уже грозно: – Далеко собрался?

– Я дверь комнаты не запер!

– Ничего, у вас комендант надежный, мимо него и муха не пролетит, – я поволокла его в сторону.

– Нет, Циана, постой! Не гневайся! Выслушай меня!

***

– Жестокая ведьма, – пробубнив это, Генри приложил завернутый в полотенце лед к щеке.

– Сам виноват, – я с силой влепила пластырь на лоб несчастного.

– А!

– Цени мою заботу. Я ведь могла оставить тебя истекать кровью, – чмокнула его в разбитый нос.

– Странные у тебя представления о заботе и любви.

– Какие есть, – я еще сильнее припечатала очередной пластырь на физиономию помятого товарища. – Закончила!

– Наконец-то.

– Кай, не бери пример с этого гадкого офицера. Иначе вырастешь таким же, – с этими словами я подняла ребенка на руки.

– Тебя вообще к детям подпускать нельзя! Ты монстр!

– Могу еще раз стукнуть, – улыбнувшись, я показала кулак.

– Не-не-не.

Приподняв руки, как бы говоря «сдаюсь», Генри сделал пару шагов от меня.

– Мы возвращаемся. Всем хорошего дня!

Я попрощалась с офицерами и, не теряя улыбки, вошла во взметнувшееся пламя, что перенесло нас с Каем обратно в поместье.

***

– Я собираюсь проведать твоих брата и сестру, пойдешь со мной?

– Не хочу, – он отрицательно замотал головой.

– Тогда чем займешься?

– Я должен прочитать второй урок философа Макконии.

– Не рановато ли? – я поставила Кая на пол, отряхнула рубашку и брюки и, приподняв светлую бровь, вопросительно уставилась на подопечного. – Твой брат начал изучать этого философа в двенадцать, а тебе еще десяти нет, но ты уже берешься за второй урок?

– Репетитор требует, чтобы я был образованным и не позорил брата своим невежеством.

– Слушай. Займись-ка сегодня тем, чего хочешь сам, а не тем, что от тебя требуют. Позже я обговорю твою учебную программу.

– Но…

– Я слишком долго пробыла в участке и упустила момент, когда на тебя так насели, прости. В ближайшее время я разрешу все трудности, и ты сможешь насладиться своим детством. Я обещаю, – опустившись на корточки, я протянула ему мизинец.

– Эм…

Кай переводил растерянный взгляд с меня на мой протянутый палец и обратно. Я ему ободряюще улыбнулась. Взяла его мизинец, зацепила за свой и ласково заговорила:

– Это обещание. Обещание, которое надо сдержать. В лепешку расшибусь, но сдержу свое слово.

– Н-не надо в лепешку! – он порывисто схватился обеими руками за мою ладонь.

– Все будет хорошо, не переживай, – погладив его по голове, я поднялась.

– Я буду в саду, – помахав мне рукой, Кай убежал в направлении сада.

– Ох, этот ребенок расцветет в прекрасного мужчину. Уж тут-то я постараюсь найти достойную невесту.

Окрыленная подобными мыслями, я направилась на поиски Дженни и Лиама. В моих планах было встретить кого-нибудь из прислуги и поинтересоваться, где находятся дети, но, как назло, на моем пути не встретилась ни одна горничная.

– Так и знала, что и персонал должна была нанимать я. Доверяй после этого Агате.

Ускорив шаг, я направилась в гостиную. Обычно там в свободное время Дженни вышивает, а Лиам читает ей вслух.

Интересно, какую книгу он выбрал сегодня?

И вот я уже подошла к дверям гостиной, как неожиданно затылок пронзила жгучая, распространяющаяся по всему телу боль. В глазах практически мгновенно потемнело. Я уже знала это болезненное ощущение. И прежде чем упасть в беспамятство, я успела осознать: иннуд.