Читать книгу Что такое Африка - К. В. Бабаев - Страница 4

5 сентября 1871 г. немецкий путешественник Карл Маух, вот уже несколько лет бродивший по южноафриканской саванне между реками Замбези и Лимпопо, вышел на гранитный утёс, покрытый необычно пышной для этого региона растительностью. Перед ним открылась неожиданная картина: величественные стены и башни древнего города, сложенные из гигантских гранитных блоков. Маух хорошо знал, что в Тропической Африке до тех пор не находили ни одного крупного каменного сооружения: представить, что чернокожие обитатели глиняно-соломенных хижин и краалей могли быть создателями гранитной крепости, было совершенно невозможно.

Мощные стены и башни Великого Зимбабве

Новость об открытии руин Великого Зимбабве, как местные жители называли покинутый город, сразу же облетела Европу. Один за другим учёные, путешественники и миссионеры, приезжавшие осматривать руины, делали вывод, что Зимбабве ни в коем случае не могли построить африканцы. Овальная стена длиной 250 метров, сложенная из миллиона гранитных блоков, была сооружена с таким ювелирным мастерством, что камни плотно прилегали друг к другу безо всякого соединительного раствора. А в центре крепости – ещё одна загадка – располагалась одиннадцатиметровая коническая башня, целиком сложенная из тех же каменных блоков и не имеющая внутренних помещений.

В европейских географических обществах пошли разговоры о том, что строителями Великого Зимбабве должны считаться египтяне, римляне, финикийцы, арабы… Что гранитная башня является акрополем древних греков, а овальный храм – остатками легендарных «копей царя Соломона». Лишь проведённые здесь позднее работы историков, археологов и этнографов доказали: Великое Зимбабве было столицей мощного южноафриканского государства, созданного народом шона в XII–XIV вв.

Городская мечеть в Дженне построена из глины, Мали

Эта история – одна из самых известных загадок Тропической Африки. О Великом Зимбабве написаны тонны научной и «сенсационной» литературы. Однако с тех пор на континенте было найдено ещё множество исторических памятников безо всякой истории. Как быть с ними? Например, с шестиметровыми стенами Лоропени и ещё десятками покинутых городов в Буркина-Фасо, построенными ещё с X в., но обнаруженными исследователями только в минувшем столетии. Пишут о них мало, а в России – практически ничего, но великой загадкой Лоропени от этого быть не перестаёт.

О том, какие страсти кипели на Чёрном континенте перед приходом европейцев, нашим соотечественникам известно очень мало. Школьные учебники обильно рассказывают нам о Древнем Египте, но не рискуют выглянуть за пределы долины Нила, увлекая учеников на Ближний Восток, в Грецию и Римскую империю и возвращаясь в Африку только с первыми португальскими мореходами эпохи Великих открытий. Мы знаем об Ассирии и Урарту, но вряд ли сможем толково рассказать, что представляла собой значительно превышавшая их по размеру и могуществу империя Сонгаи. Вполне представляем себе Тадж-Махал и Храм Неба, но с удивлением открываем для себя вырубленные в скалах храмы Лалибелы или гигантскую глиняную мечеть Дженне. Помним о гуннах и монголах, но только мельком слышали, быть может, про завоевания народов фульбе и банту, сравнимые по своему масштабу с крупнейшими миграциями евразийских степных кочевников.

А жаль, ведь история Африки похожа на увлекательный приключенческий роман в стиле Жюля Верна, постоянно держащий читателя в напряжении. И так же, как в романе, который не хочется выпускать из рук, пока не перевернута последняя страница, история Африки полна загадок и тайн, многие из которых не разгаданы до сих пор. Только, в отличие от любого самого захватывающего романа, тайны эти не являются плодом фантазии, а потому интереснее во сто крат.

Так же как и на других континентах, в Африке создавались и с грохотом рушились крупные империи, возносились в зенит могущества и ниспровергались в безвестность племена и народы. Здесь жили эпические герои, которых по сей день помнят и почитают как богов, и творились великие дела.

Причиной того, что загадок в африканской истории сегодня больше, чем открытий, является недостаток письменных памятников. Историю делают тексты: в западной науке ею обычно считается лишь то, что зафиксировано письменными источниками, а многие тысячелетия существования человека до изобретения письма объединяются термином «доисторическая эпоха» (англ. prehistory). Между тем для многих областей Африки эта эпоха продлилась вплоть до начала XX в.: человек с пером и бумагой появился там только столетие назад в облике европейского колониального офицера или чиновника, а большинство африканских языков по сей день не имеют письменности. Великий исторический парадокс: пять тысяч лет назад человек изобрёл письмо именно в Африке, но большинство африканцев не знали его вплоть до прошлого столетия.

Но даже там, где они есть, письменные источники об истории Африки традиционно не уделяют большого внимания повседневной жизни людей, их культуре и быту. Историкам всегда больше по душе хроники легендарных правителей и завоевателей, истории возвышения и падения великих царств, строительства знаменательных сооружений. Народы же земледельцев речных долин, скотоводы саванны, охотники экваториального леса не удостаиваются иногда даже упоминания. По сей день, открывая книги по африканской истории, мы вынуждены воспринимать её как цепочку империй, сменявших друг друга в разных частях континента. Между тем на большей части территории континента люди не только не были частью этих империй, но даже не знали о существовании ни одной из них. Их жизнь, жизнь сотен поколений африканцев, тоже попала в «доисторию».

Древние города Африки по сей день хранят историю тысячелетий

Прошлое Африки зыбко, как песчаный бархан, и наполнено легендами и фактами в равных пропорциях. Значит ли это, что подлинная история жителей Чёрного континента так и останется для нас недоступной? Конечно нет. Отрывочные сведения древних египтян, финикийцев, свидетельства древнегреческих, римских, арабских путешественников позволяют нам узнать о далёких странах и народах, которые не утруждали себя ведением летописей, но история жизни которых от этого вовсе не становится менее увлекательной. Но и там, куда не заглядывали путешественники и летописцы древности, история живёт в мифах, песнях, легендах и сказках людей, в их языке и религии, она скрыта древними курганами и зовёт нас развалинами заброшенных городов и святилищ, наскальными рисунками и следами стоянок древнего человека.

Прошлое Африки хорошо объясняет настоящее. Когда мы задумываемся об особенностях современной психологии африканцев, об их образе жизни, читаем о кровопролитных войнах и кровавых диктатурах в Африке, пытаемся понять их искусство и музыку, ключ к этому пониманию всегда лежит в истории, узнав которую мы откроем дверь в этот всё ещё загадочный для всех нас мир.

В этой главе мы расскажем о тех временах, когда крупнейшая пустыня мира Сахара цвела тысячами цветов. О людях, которые построили первые на Земле монументальные каменные сооружения. О государствах, которых так и не удалось завоевать европейцам с их огнестрельным оружием. О личностях, изменивших жизнь и облик не только Африки, но и всего мира.

Всё это случилось в Африке.

ХРОНИКА ЖИЗНИ ПЕРВОГО ЧЕЛОВЕКА

Современная наука предполагает, что биологический вид человек Homo Sapiens происходит из Восточной Африки. Именно здесь, в центральной части долины Рифта, где-то на территории южной Эфиопии, Кении или Танзании, много тысячелетий назад родился первый человек, генетическое и физическое строение которого в целом соответствовало современному.

Однажды нога первого человека Доробо опухла, и из внутренней части голени появился мальчик, а из внешней вышла девочка.

Из мифа народа нанди

Исследования генетиков, проведённые в последние десятилетия, позволяют воссоздать пути первых миграций людей по планете. В мужском геноме была обнаружена так называемая Y-хромосома, неизменно передаваемая от отца к сыну таким образом, что генетический и географический путь предков каждого мужчины на Земле можно проследить вплоть до гипотетического общего прародителя (его иногда называют «Y-хромосомным Адамом»). В то же время у женщин примерно ту же функцию выполняет так называемый митохондриальный ДНК (мтДНК), позволяющий взять след происхождения по материнской линии, размотав клубок вплоть до нашей всеобщей прабабушки, «митохондриальной Евы».

Эта милая пара, как полагают, проживала в высоких травах восточноафриканской саванны примерно 200 тыс. лет назад. Оба наших первопредка были чернокожими: согласно известному «правилу Глогера», уровень пигментации кожи человека зависит от тепла и влажности окружающего климата, так что жившие в Африке первые люди должны были обладать тёмной кожей, насыщенной пигментом, как и сегодняшние африканцы. В то же время монголоидные и европеоидные обладатели светлой кожи растеряли свой пигмент в ходе тысячелетий, проведённых вдали от яркого солнца, в умеренных широтах. Но это случилось значительно позже эпохи первых людей: лишь спустя 100 тысяч лет после генетических «Адама» и «Евы» их потомки вышли из Африки, чтобы отправиться в своё великое путешествие по планете.

Как именно человек расселялся по африканскому континенту, наука тоже может предположить с большой долей достоверности. К сожалению, археология в Африке ещё не так сильна открытиями, как в Европе или на Ближнем Востоке. Однако на доисторические передвижения предков должны указывать климатические условия, позволявшие им заниматься тем, что составляло суть жизнедеятельности в каменном веке: охотой и собирательством.

Основной деятельностью в каменном веке была охота

Примерно 40 тыс. лет назад в результате очередного изменения солнечной активности климат в Африке, никогда не отличавшийся низкими температурами воздуха, начал быстро теплеть и терять влажность. Климатические процессы вызвали резкое увеличение площади тропических пустынь Африки – в Калахари и Сахаре стало по-настоящему сухо. В то же время «пояс» влажных экваториальных лесов сузился, а затем и разорвался на востоке, образовав широкий проход по плодородным плоскогорьям, с помощью которого человек мог пересечь экватор с юга на север или обратно и выйти на широкие просторы саванн. В этот период человек совершенствует каменные и костяные орудия, учится плести первые корзины и обжигать глиняную посуду. В Африку приходит неолит – новый каменный век.

Засушливый период растянулся надолго: изменения к лучшему начались только примерно 12–13 тыс. лет назад. Окончание последнего ледникового периода, ознаменованное в умеренных широтах вымиранием знаменитых мамонтов и других крупных травоядных, в Африке выразилось в повышении уровня влажности и росте земель, пригодных для расселения человека. Спустя всего лишь пару тысячелетий (для древнего человека не срок) после начала этого влажного периода Сахара по-настоящему зацвела: редкие оазисы превратились в плодородные долины, по ним потекли широкие полноводные реки, а крупнейшее озеро Центральной Африки – Чад – увеличилось в размерах почти в восемь раз.

Когда-то именно так выглядела безжизненная ныне Сахара

Всё это позволило неолитическому жителю Африки довольно быстро заселить Сахару, которая по своему климату теперь не отличалась от родной для него саванны. Но главное для африканцев заключалось, вероятно, даже не в этом. Сахара перестала быть препятствием для контактов и взаимного культурного обогащения жителей Африки и к югу, и к северу от неё, они получили возможность обмениваться открытиями и достижениями. Они начали общаться. Так что, когда примерно 7–9 тыс. лет назад в регионе Плодородного Полумесяца (включающего Переднюю Азию и долину Нила) люди нашли способы возделывать первые зерновые культуры (пшеницу, ячмень, просо) и одомашнили скот, эти новейшие технологии того времени довольно быстро распространились по Африке к северу от экватора.

КОФЕ – ТОЖЕ ИСКОННО АФРИКАНСКАЯ КУЛЬТУРА; СЕКРЕТ ЭТОГО НАПИТКА БЫЛ РАСКРЫТ МЕСТНЫМИ ЖИТЕЛЯМИ ОБЛАСТИ КАФФА НА ЗАПАДЕ НЫНЕШНЕЙ ЭФИОПИИ. МЕСТНЫЕ ПО СЕЙ ДЕНЬ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО ЛУЧШИЙ КОФЕ НА СВЕТЕ ВАРЯТ, КОНЕЧНО, В КАФФЕ.

В саваннах и на лесных полянах Западной Африки были посажены человеком первые в этом регионе сельскохозяйственные культуры: так одомашнили ямс (по сей день весьма распространённое кушанье в Западной Африке), дикий рис (не тот, что в Азии, но тоже очень вкусный), различные виды проса и масличную пальму.

Так что стереотипное убеждение в том, что древние африканцы жили исключительно промыслом падающих с неба бананов и манго, ни в коем случае не соответствует действительности, тем более что ни бананы, ни манго, как это ни удивительно, не являются местными культурами и были завезены в Африку сравнительно недавно.

Итак, шесть-семь тысяч лет назад на территории Сахары, в долине Нила и на западе Африки человек уже вовсю переходил от утомительной охоты к менее подвижному, но более питательному образу жизни, основанному на земледелии и скотоводстве. Тогда же он начинает и творить – разноцветная наскальная живопись в Сахаре не перестаёт поражать мастерством картин и разнообразием сюжетов.

Авторы этих полотен уже строили дома из банко (смеси глины с соломой), использовали сложные инструменты, знали обработку меди на огне, жили организованными общинами и практиковали религию. Они путешествовали на сотни километров по своей великой родине, контактируя не только с соседями-африканцами, но и с народами Передней Азии. Шесть тысяч лет назад, в то время как в Европе и Америке люди ещё жили охотой и сбором грибов, человек Сахары стоял на пороге создания первой цивилизации на Земле. И именно ему было суждено основать её.

ФАРАОНЫ И РУКОТВОРНЫЕ ГОРЫ

Его Величество царь Верхнего и Нижнего Египта Хуфу проводил день, ища себе заветные палаты, чтобы сделать себе подобные для своего загоризонтья.

«Тексты пирамид» об идее постройки Великих пирамид в Гизе

Первого исторически известного нам человека звали Нармер. Он родился примерно 5100 лет назад в Египте и стал основателем первого государства на земном шаре. С этого человека ведёт свой отсчёт мировая хронология истории, из которой более половины – 3000 лет – просуществовало основанное им государство.

Весьма сложно уложить эти три тысячи лет древнеегипетской цивилизации в несколько страниц. Ободряет то, что многие факты истории Египта читателю хорошо известны и не нуждаются в скучных повторах. Попробуем ограничиться тем, чего наш читатель, возможно, ещё не слышал и что важно отметить в контексте африканской истории.

Головокружительно быстрое развитие Египта из страны патриархальных сельскохозяйственных общин в крупнейшую организованную империю с развитой культурой, крупными городами и величайшими памятниками произошло буквально за несколько столетий – темп, немыслимый для древней истории. Причины этого «египетского чуда» называются различные. Некоторые учёные считают, что государство образовалось благодаря необходимости организовывать тысячи людей для строительства ирригации, чтобы контролировать разливы капризного Нила, вечно грозящего то засухой, то наводнением. Другие полагают, что дело в увеличении плотности населения, резком повышении производительности сельского хозяйства или удачной селекции зерновых. Правда скорее в том, что, как это всегда случается в истории, свою роль сыграли сразу несколько факторов. В числе важнейших – очередное изменение климата в Сахаре, начавшееся примерно 6000 лет назад. Постепенное снижение влажности привело к тому, что миллионы квадратных километров степей снова начали превращаться в пустыни, старые пастбища и возделанные поля приходили в негодность, и начался долгий, медленный исход людей из Сахары (не переживайте, они снова вернутся туда спустя несколько страниц).

История Древнего Египта: долгая, как сам Нил

Люди уходили в долины великих африканских рек: Сенегала и Нигера в Западной Африке, Нила – в Северо-Восточной. Сахарским происхождением объясняют близость некоторых элементов культуры Древнего Египта и Западной Африки. Возможно, некоторые народы в своём движении из Сахары на Восток прошли через дельту Нила и отправились дальше в Переднюю Азию, как, например, дальние родственники египтян – семиты, предки нынешних арабов и евреев. Но и без них в северной части долины Нила беспрецедентно повысилась плотность населения, что в результате и стало одним из катализаторов «египетского чуда».

Были ли жители Древнего Египта похожи на нынешних египтян? Сегодня много спорят о цвете кожи строителей первых пирамид. Они были, вероятно, смешанного происхождения: во всяком случае, на изображениях египтяне выступают как с европеоидными, так и с негроидными признаками, что подтверждает и анализ древних человеческих останков, найденных на территории Египта.

Но постепенно на территории долины Нижнего Нила сформировался единый этнос, где люди, независимо от оттенка кожи, говорили на едином древнеегипетском языке и верили в единый пантеон богов. В результате борьбы первых небольших княжеств появился и единый вождь – фараон, воплощение бога Хора (а позже – солнечного бога Ра). Подчинение ему было вполне естественным для понимания египтян, ведь если веришь в божественную сущность фараона, логично и исполнять его божественную волю. Первым фараоном, объединившим Верхний и Нижний Египет, и стал упомянутый нами Нармер.

НАСЕЛЕНИЕ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА – НАСТОЯЩЕЙ СВЕРХДЕРЖАВЫ СВОЕГО ВРЕМЕНИ – В ЛУЧШИЕ ГОДЫ РАСЦВЕТА СОСТАВЛЯЛО ВСЕГО ЛИШЬ ОКОЛО 4 МЛН ЧЕЛОВЕК. НАСЕЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО ЕГИПТА ПРЕВЫШАЕТ 80 МЛН.

Многие учёные всерьёз полагают, что после древних египтян человечество ничего фундаментального не изобрело. Ведь даже этих строк нельзя было бы прочесть, если бы не иероглифическое письмо, которым ок. 5300 лет назад безвестный предшественник Нармера повелел записывать свои подвиги, расходы и складские запасы. Древнейшая бумага для этой цели – из волокон стеблей болотного папируса, в изобилии произраставшего в дельте Нила, – тоже была изготовлена здесь и на несколько тысяч лет стала основным материалом для письма во всем античном мире. Общеизвестные шедевры восточной литературы – сказки «Тысяча и одна ночь» и плавания Синдбада – ведут своё происхождение из стародавних египетских текстов.

Великие пирамиды в Гизе сняты так, что каждая последующая кажется меньше предыдущей, на самом деле все наоборот

Не обошли египтяне и область точных наук – они создали многие привычные нам технические средства. Кому понадобилось бы изобретать двигатель внутреннего сгорания, если бы египтяне не научились использовать колесо и тягловый скот для перемещения каменных блоков при строительстве пирамид? Да и сами пирамиды являются первым в истории монументальным сооружением человека, всегда мечтавшего построить гору собственными руками. До нас дошло даже имя этого легендарного человека – Имхотеп, главный архитектор, врач, астроном и жрец фараона Джосера. Именно ему однажды утром в XXVII веке до н. э. пришла в голову простая, казалось бы, идея – поставить друг на друга шесть прямоугольных храмов-ярусов, один меньше другого, и получить ступенчатую пирамиду, предшественницу великих пирамид Гизы. Ну а бальзамирование умерших владык – технология, известная нам из Египта, но хорошо знакомая и в наше время любому, кто посещал мавзолей Ленина или его коллег в Китае, Северной Корее или Вьетнаме.

ПИРАМИДА ХЕОПСА В ГИЗЕ ДО СИХ ПОР ЯВЛЯЕТСЯ КРУПНЕЙШИМ СООРУЖЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ РУК НА ЗЕМЛЕ. ЕСЛИ РАЗОБРАТЬ КАМЕННЫЕ БЛОКИ, ИЗ КОТОРЫХ ОНА СОСТОИТ, ИМИ МОЖНО ОКРУЖИТЬ ВЕСЬ ЕГИПЕТ СТЕНОЙ В 1 М ТОЛЩИНОЙ.

Египтяне изобрели пиво, открыли секреты стекла и цемента, первыми начали применять гончарный круг и ввели в употребление тот самый календарь из 365 дней, которым мы с небольшими изменениями пользуемся и сегодня. Они создали культуру, оказавшую решающее влияние на всю европейскую цивилизацию, и открыли идею веры в единого бога.

Последняя, как и многие другие идеи, опередившие своё время, не прижилась: её творец фараон Эхнатон рано умер, а построенная им столица единобожия – «город солнца» Ахетатон – вскоре была разрушена и покинута. Однако религиозные верования сыграли важнейшую роль в научном и культурном прогрессе: например, именно благодаря религии египтянами была впервые изучена и описана карта звёздного неба. Малоизвестно, что в Древнем Египте зародилось и реалистическое искусство, которого древний человек себе попросту не представлял: точное изображение человека было необходимо, чтобы его душа-двойник «ка» могла найти его среди умерших. Реализм господствовал в мировой живописи вплоть до XIX в., когда познавший фотографию и уставший от реальности человек снова принялся выражать свои мысли и чувства символами.

Ступенчатая пирамида в Саккаре – древнейшее из сохранившихся каменных зданий на Земле

Египтяне освоили обработку металла и начали ковать медное оружие в то время, когда их менее развитые соседи по старинке ещё убивали друг друга каменными топорами и копьями с костяными наконечниками. Военная монополия Египта в регионе держалась до тех пор, пока его земли в XVIII веке до н. э. не атаковали гиксосы – азиатские кочевники неизвестного происхождения; к изумлению египтян, их воины использовали бронзовое оружие, доспехи и конные колесницы. Лошадь одомашнили незадолго до этого в южнорусских степях, но в Африке об этом ещё ничего не знали.

Впрочем, ни гиксосам, ни загадочным «народам моря», пришедшим неизвестно откуда в XIII в. до н. э. и туда же вскоре исчезнувшим, не удалось покорить Египет. Напротив, влияние могучей сверхдержавы продолжало расширяться, в том числе и к югу, вверх по течению Нила. Известно, что многие фараоны, в том числе знаменитая женщина-фараон Хатшепсут, направляли морские экспедиции в страну Пунт (Сомали), откуда египтяне возвращались с грузом золота, обезьян, слоновой кости и прочих ценных сувениров.

Египетские торговцы и путешественники доходили по Нилу и до великих африканских озёр на экваторе. Именно оттуда ещё в 2280 г. до н. э. восьмилетнему фараону Пепи II привезли в подарок чернокожего танцора чрезвычайно маленького роста – по всей вероятности, это было первое знакомство египтян с пигмеями экваториального леса. Ну а о том, что египтяне знали и о землях нынешней России, свидетельствует любопытный факт: в гробнице одного из вельмож Египта среди драгоценных камней и золотых украшений была найдена игрушка из кости, изображающая северных оленей. Вероятно, богатый египтянин так же, как и мы с вами, мечтал о дальних странствиях и диковинных землях.

Африканская цивилизация Египта в течение многих веков весьма успешно противостояла азиатской цивилизации Ближнего Востока. Но в этой исполинской борьбе континентов Африка проиграла: в VIII в. до н. э. Египет пал под ударами Ассирии и больше никогда уже не смог быть гегемоном Древнего мира. Побеждённый сперва Двуречьем, а затем и Европой, Египет на тысячелетия повернулся спиной к вырастившему его континенту, который отныне был практически изолирован от внешнего мира. Кто знает, как сложились бы судьбы мира, если бы в этой великой борьбе победила Африка?

В IV в. до н. э. Александр Македонский завершил историю тридцати династий Древнего Египта. Но и он попал под влияние местной культуры и, подобно древним фараонам, был провозглашён богом по древнеегипетскому обряду в храме оазиса Сива. Последователей Александра, греков из династии Лагидов, последней представительницей которой была знаменитая Клеопатра VII, сменили римляне (Цезаря на всякий случай тоже на короткое время сделали богом), а римлян – вновь греки, уже византийские. Но древние египтяне, вопреки распространённому мнению, вовсе не вымерли и не были истреблены: их потомки, воспринявшие сначала греческий язык и христианство, а затем – ислам и арабский язык, благополучно проживают и сегодня в тени великих памятников могущества своих предков.

ВЕЛИКИЕ АФРИКАНЦЫ

КЛЕОПАТРА VII ФИЛОПАТОР (69–30 до н. э.) – последний фараон Древнего Египта из македонской династии Лагидов, одна из самых известных женщин в истории человечества. Приобрела свою славу и стала одним из наиболее популярных античных персонажей в литературе и кино благодаря своей красоте, эксцентричным нравам в личной жизни и связям с великими мужчинами своего времени.

Она обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за обладание ею в течение одной ночи.

Секст Аврелий Виктор

Клеопатра выросла в Александрии, где поэзия, искусство и наука находились на высочайшем уровне, и получила прекрасное образование – свободно говорила на нескольких языках, изучала философию, была начитанной и играла на музыкальных инструментах. Но самым главным искусством Клеопатры было очаровывать мужчин, чем она с успехом пользовалась и в политике. Она начинала править страной совместно с отцом, затем разделила трон с десятилетним младшим братом, за которого, по обычаю фараонов, вышла замуж. Однако отношения не сложились, Клеопатру отстранили от власти, и в стремлении вернуть трон она обратилась к Цезарю, давно мечтавшему завоевать Египет. Римскому диктатору было пятьдесят два года, а Клеопатре всего двадцать, и она до того вскружила ему голову, что Цезарь отказался от планов аннексии Египта, восстановил Клеопатру на троне и даже планировал сделать их сына Цезариона своим наследником.

Клеопатра стала одним из наиболее популярных персонажей в литературе и кинематографе

После убийства Цезаря Клеопатра сделала Цезариона своим соправителем (отравив попутно ещё одного младшего брата) и принялась искать нового могущественного покровителя. Им стал римский полководец Марк Антоний, один из претендентов на власть в Римской республике. Антоний прибыл в Александрию, чтобы подчинить Египет, но сам оказался подчинённым и провёл в объятиях Клеопатры целую зиму. Вскоре у них родились двойняшки. Своими завоеваниями Антоний сделал Клеопатру владычицей огромной империи Востока: она и её дети правили всем Ближним Востоком, Северной Африкой и даже Арменией. Однако поражение Антония от его соперника Октавиана стоило ей не только власти, но и жизни – перед лицом плена и позора она покончила с собой при помощи знаменитого укуса египетской кобры. После себя Клеопатра оставила легенды о бесконечных плотских утехах с десятками мужчин, об эпатажных выходках, за которые эти мужчины так любили её, и рецепт молочной ванны, делающей женщину неотразимой: несколько литров молока, полчашки мёда и мужской спермы, сколько найдётся под рукой. Обратите внимание, что использоваться должна продукция мужчин с периодом воздержания не менее 30 дней!

НЕЕГИПЕТСКИЕ ПИРАМИДЫ

Амон сделал меня владыкой всех стран. Тот, кому я говорю: «Явись торжественно», он появляется торжественно. Тот, кому говорю: «Не являйся торжественно», он не должен являться торжественно.

Из надписи мероитского царя Пианхи, VIII в. до н. э.

Да-да, в Африке вовсе не только египтяне строили пирамиды. Эта традиция была позаимствована у фараонов правителями государства, возникшего у южных границ великой нильской державы в X в. до н. э. Имя этого государства – Куш, но в литературе более известно его позднее название – Мероэ.

По выражению одного из западных историков, о жизни древнего Мероэ нам известно немногим больше, чем узнал о них Геродот от египетских жрецов 25 столетий назад, а узнал он очень мало. Уже античные авторы относились к Мероитскому государству с большим почтением – из-за своей удалённости, древности и недостатка информации оно воспринималось как иллюзорное царство всеобщего мира и справедливости. По сей день многие учёные полагают, что египетская цивилизация зародилась в Мероэ, на Среднем Ниле, территории сегодняшнего Северного Судана. 5500 лет назад по уровню развития культуры Средний и Нижний Нил были примерно равны, но более высокая плотность населения, недостаток земель для скотоводства и опора на земледелие обусловили быстрое развитие в Египте цивилизации, в то время как скотоводам Мероэ ни фараоны, ни письменность были ни к чему.

В любом случае Куш стал, вероятно, первым известным нам государством, созданным чернокожими африканцами. С сохранившихся изображений мероитских царей и вельмож на нас глядят мужчины с негроидными чертами лица, а обрывочные сведения о мероитском языке указывают на его африканское происхождение.

Город Мероэ, давший позднее имя царству Куш, был построен в плодородной долине, образованной слиянием Нила и его притоков, на севере нынешнего Судана. До его расцвета древней священной столицей Куша был город Напата, находившийся в долине Нила чуть севернее Мероэ – именно здесь в пирамидах по традиции хоронили мероитских царей. Помимо пирамид, которые цари стали возводить тогда, когда мода на них в Египте уже тысячу лет как минула, от египтян жители Куша позаимствовали множество культурных достижений. Здесь во множестве строили храмы египетских богов Амона, Птаха и Исиды, осваивали египетский стиль живописи, расписывали стелы иероглифами. В VIII в. до н. э. цари Куша на короткое время сумели захватить Египет, основав там так называемую эфиопскую династию. Однако уже вскоре чернокожих мероитов из Египта вытеснили ассирийцы, и с этих пор культурное влияние великой нильской державы на Мероэ начало падать. Храмы египетских богов были постепенно покинуты и разрушены, живопись и скульптура деградируют, а иероглифы ко II в. до н. э. уступают место уникальной мероитской письменности – первому самобытному алфавиту на африканском континенте. К сожалению, несмотря на то что алфавит был успешно расшифрован ещё в 1911 г., язык мероитских надписей прочитать по сей день так и не удаётся – возможно, близких ему языков в Африке не сохранилось.

ЗА 3000 ЛЕТ ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА СТРАНОЙ ЧЕТЫРЕ РАЗА ПРАВИЛИ ЖЕНЩИНЫ: НИТОКРИС В XXII В., НЕФРУСЕБЕК В XVIII В., ХАТШЕПСУТ В XV В. И ТАУСРЕТ В XII В. ДО Н. Э. ОНИ СТАРАЛИСЬ ПОХОДИТЬ НА МУЖЧИН – ИЗВЕСТНО, ЧТО ХАТШЕПСУТ НОСИЛА НА ПУБЛИКЕ НАКЛАДНУЮ БОРОДУ, ЧТОБЫ СООТВЕТСТВОВАТЬ СТАТУСУ. ПЯТОЙ – И ПОСЛЕДНЕЙ – ЖЕНЩИНОЙ ВО ГЛАВЕ СТРАНЫ БЫЛА КЛЕОПАТРА.

Несмотря на египетское влияние, древние обычаи в государственном устройстве Мероэ всегда играли первую скрипку. Здесь были сильны матриархальные традиции – например, огромную роль при царском дворе играла мать царя. Этот обычай распространён в Тропической Африке, а вот для Древнего Египта нехарактерен.

Цари Мероэ женились почти исключительно на родных или сводных сёстрах. Кроме того, здесь в течение многих веков сохранялась интересная традиция перехода власти к брату умершего царя или его племяннику. Однако самому царю при этом спокойно умереть никто не давал: обычно его ритуально умерщвляли по приговору жрецов. Вот этот обычай царям Куша никогда особенно не нравился, что приводило к долгим конфликтам между властью и духовенством, в которых в конце концов победил царь, своим указом отменивший собственное ритуальное убийство.

Пирамиды древнего царства Мероэ сегодня заносят пески Сахары

Государство Мероэ просуществовало почти полторы тысячи лет, пережив крушение своего великого северного соседа. Оно воевало и с Египтом, и с поработившей Египет Римской империей, но чаще жило с ними в мире, ведь обе стороны зависели от торговли друг с другом. После появления в Африке технологии изготовления железа, требующего высокой температуры плавильных печей, египтяне начали тоннами вывозить из Мероэ древесину, ведь в долине Нила практически не растёт деревьев.

Вырубка густых лесов и обеднение земель стали, по мнению учёных, одной из причин постепенного упадка царства. Сокращение количества осадков и опустынивание некогда плодородных угодий в Судане постепенно снизили плодородность земли и иссушили пастбища. Сахара продолжала наступать на долину Нила, и земля больше не могла прокормить многочисленное население. Племена кочевников великой пустыни наводнили страну в поисках воды и сровняли города с более привычными им пастбищами. Торговые пути постепенно переместились в Красное море, тянуть слоновую кость через нильские пороги стало небезопасным. Потеряв земли, урожаи и доходы от торговли, в IV в. н. э. Мероитское царство пало под ударами Аксума, мощнейшей державы Восточной Африки. Последняя пирамида на Ниле была сооружена около 340 г. н. э., спустя три тысячи лет после ступенчатой пирамиды Джосера.

Мало что дошло до нас из памятников загадочного Куша, но на ритуальных тамгах местных вождей суданской области Кордофан ещё в прошлом веке встречались знаки мероитского иероглифического алфавита. Не осталось наследников у древнего, до сих пор не переведённого мероитского языка, но в памяти сегодняшних суданцев времена их далёких предков продолжают жить. «Теперь здесь стоят лишь одинокие деревья, – рассказывают они, – тогда же было много, много деревьев. Теперь у нас мало деревень, а тогда здесь были большие города, больше, чем в Египте. Тогда вся медь, вся бронза и всё золото на Земле происходили отсюда. В те времена нашей землёй правили великие цари, и все народы доставляли им дары…»

Коптский монах рассказывает о канонах древней христианской церкви в Африке

Цивилизации Судана, впрочем, было суждено возродиться ещё один раз: под влиянием Византии в VI в. здесь образовалось несколько небольших царств, правители которых приняли христианство монофизитского (коптского) толка и сумели выстроить вполне жизнеспособную экономику. Создателями государств, известных нам как нубийские царства (их было три: Нобатия, Макурия и Алва), стали пришлые народы, не родственные мероитам: беллана и ноба, происходившие из Сахары. Даже после завоевания Египта арабами в VII в. христиане Судана продолжали жить в мире с новыми северными соседями. Перемирие, заключённое между Арабским халифатом и христианской Нобатией, просуществовало 600 лет и стало рекордом в истории международных отношений. Постепенно, однако, миграции кочевников-мусульман и ослабление центральной власти привели к забвению христианских традиций и незаметной для мира гибели христианской цивилизации Судана.

ГДЕ ХРАНЯТСЯ ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ

Аз есмь Иоанн, царь и поп, над цари царь, имею под собою 3000 царей и ещё 300.

Сказание об индийском царстве, XVII в.

Вход в храм, где хранится одна из бесчисленных копий ковчега Завета. Только отшельник-хранитель может видеть его, но и ему запрещено дотрагиваться до святыни

В Европе и России многие века жила легенда о царе, или «пресвитере», Иоанне, могущественном христианском правителе Востока, который вот-вот придёт на помощь крестоносцам и освободит Святую землю от мусульман. В этой легенде, возможно, отражались отголоски сведений о далёкой христианской Эфиопии.

Согласно библейским текстам, главная святыня иудейской и христианской религий – Десять заповедей, данных Богом пророку Моисею на горе Синай после исхода евреев из Египта. Они были высечены на двух каменных плитах, называемых Скрижалями, и помещены в особый деревянный ларец, обитый снаружи и изнутри золотыми пластинами. Этот ковчег Завета многие христиане считают утраченным, но только не жители Эфиопии. Здесь каждый твёрдо знает: Десять заповедей хранятся в храме Марии Сионской в городе Аксум, столице древнейшего царства Восточной Африки и одного из первых христианских государств на Земле.

Эфиопская легенда свидетельствует о том, что царица Савская, правившая богатым государством в Южной Аравии, была предприимчивой женщиной. Прослышав об интеллектуальных способностях израильского царя Соломона, она предприняла путешествие в Иерусалим вместе со своей служанкой, чтобы собственными глазами убедиться в мудрости легендарного правителя. Переодевшись мужчинами, царица и её спутница попали на Соломонов пир, на котором хозяин действительно проявил мудрость, безошибочно распознав в своих гостях женщин. Ночью Соломон проник в жилище царицы и её служанки и сумел очаровать обеих. Родившийся от этого знакомства сын царицы Менелик вскоре вернулся на родину отца в Иерусалим, выкрал оттуда ковчег Завета и перевёз его в африканский Аксум, где он находится по сей день, охраняя безопасность и благополучие жителей Эфиопии.

Как бы мы ни относились к древним легендам, история Эфиопии и её культура действительно уникальны не только для Африки, но и для всего мира. Первые люди появились на плато Эфиопского нагорья сотни тысяч лет назад, оценив благоприятный климат этой страны. Благодаря большой высоте над уровнем моря, полноводному Белому Нилу и ежегодным обильным дождям, приносимым ветрами с далёкого Атлантического океана, в Эфиопии сложилась особая экосистема, со своими неповторимыми почвами, растениями и животными, не говоря уже о народах и их обычаях.

В течение многих веков Эфиопия поддерживала тесные связи с жителями Аравийского полуострова, от которого её отделяют лишь 17 км узкого Баб-эль-Мандебского пролива. Вероятно, именно через пролив сюда пришли семитские племена, ставшие основателями Аксума. А влияние развитого Сабейского царства (именно им правила царица Савская) привело к тому, что уже за 500 лет до начала новой эры в Аксуме зарождается государство, обладавшее письменностью, развитой аграрной экономикой и мощными городами.

Гигантские скульптурные камни в Тия (Эфиопия) высятся в полупустынной местности; кто их поставил здесь, доподлинно неизвестно

Расцвет Аксума пришёлся на первые века новой эры. Он был связан с ростом торговли по берегам Красного моря – тем самым, что пришёл на смену торговле по Нилу и во многом оказался губительным для царства Мероэ. Римская империя, завоевавшая Средиземноморье, требовала всевозможной роскоши с Востока: шёлковых тканей из Китая, ароматных специй из Индии, ладана с острова Сокотра, слоновой кости и чёрного дерева из Тропической Африки. Буквально на вес золота ценились в Европе и Передней Азии носорожьи рога, считавшиеся мощным афродизиаком, стимулятором мужской силы. По морю в Европу везли и диких животных для римских зоопарков и гладиаторских игрищ. И все эти экзотические товары проходили через порты Аксума, увеличивая доходы и влияние государства. Торговые связи аксумитов доходили до Южной Африки, Цейлона и далёкой Малакки.

ИМПОРТ ЗВЕРЕЙ НА УБОЙ ИЗ АФРИКИ БЫЛ ПОСТАВЛЕН В ДРЕВНЕМ РИМЕ НА ШИРОКУЮ НОГУ: ДОСТАТОЧНО УПОМЯНУТЬ, ЧТО В 106 Г. Н. Э. В ЧЕСТЬ ОЧЕРЕДНОГО ТРИУМФА ИМПЕРАТОРА ТРАЯНА НА АРЕНАХ БЫЛО УБИТО 11 000 ДИКИХ АФРИКАНСКИХ ЖИВОТНЫХ.

УДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ИМЯ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ, ОДНОЙ ИЗ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ ЖЕНЩИН ДРЕВНОСТИ, ИЗ ИСТОРИИ ИСЧЕЗЛО. ПОЗДНИЕ АРАБСКИЕ ТЕКСТЫ ИМЕНУЮТ ЕЁ БИЛКИС, ЭФИОПСКИЕ ЛЕГЕНДЫ – МАКЕДА. В РУССКИХ ЛЕТОПИСЯХ ЕЁ ИМЕНУЮТ НИКАВЛЯ. В ЛИТЕРАТУРЕ ЗВУЧАЛИ ТАКЖЕ ИМЕНА ЛИЛИТ И АЛЬМАХА.

В IV в. царь Аксума Эзана одним из первых в мире правителей принимает христианство, что на много столетий вперёд предопределило культуру Эфиопии. Единая религия, пусть и обогатившаяся множеством причудливых местных традиций (вроде татуировки в виде креста на лбу), сцементировала многонациональное население и позволила укрепить государственную власть. Известно, что Аксум стал первым государством, использовавшим символ креста на своих монетах, которые стали здесь чеканиться уже в 270 г. – впервые в Тропической Африке. Эзана сумел значительно расширить границы своей империи, покорив даже государство Мероэ, правда, к тому времени от него мало что оставалось. Аксумские цари управляли и частью Йемена на аравийском берегу Красного моря, и районами современного Северного Судана.

Золотая монета Аксумского царства датируется VI в. н. э.

Церковь Бет-Марьям – один из древнейших скальных храмов Лалибелы, Эфиопия

В самом Аксуме в IV–V вв. были построены великолепные храмы из известняка, воздвигнуты монументальные гранитные стелы в честь славных царей, на которых вырезались пространные надписи с перечислением их деяний. Большинство из этих стел уже обрушились на землю, хотя и сегодня они являются основным источником сведений об истории Аксума. В основном, правда, надписи на стелах повествуют только о завоевательных походах аксумских царей против злоупорных соседей, на которых «с громкими воплями» жаловались соседи добрые. И те и другие включались в состав могущественного христианского царства.

Однако парадоксально, что именно христианство, по-видимому, послужило одной из основных причин упадка Аксума в VIII–IX вв. После принятия новой веры в Риме начинает падать спрос на диких зверей, скульптуры из бивня и прочие гламурные излишества: христианские священники призывали к аскетичному образу жизни. А германским и славянским варварам, поделившим территорию империи в конце V в., носорожьи прелести были и вовсе ни к чему. В Южной Аравии в VII в. обосновались сперва персы, а затем могущественный Арабский халифат. А мусульманское завоевание Египта в 642 г. почти на тысячу лет изолировало Эфиопию от христианского мира и богатой торговли с Европой.

НАДПИСЬ ЦАРЯ ЭЗАНЫ, СЕР. IV В.: «Я ВЫШЕЛ СРАЖАТЬСЯ С НОБА, ИБО С ГРОМКИМИ ВОПЛЯМИ ОБВИНЯЛИ ИХ МАНГАРТО, И ХАСА, И АТИАДИТЫ, И БАРЕОТЫ, КРИЧА: “ИСТЯЗАЮТ НАС НОБА, ПРИДИТЕ К НАМ НА ПОМОЩЬ!..” И Я ПОДНЯЛСЯ СИЛОЮ БОГА ХРИСТА, В КОТОРОГО ВЕРУЮ, И ОН ПОВЁЛ МЕНЯ».

После упадка Аксума эфиопские христиане оказались в плотном кольце мусульманских и языческих государств и народов, столетиями борясь за выживание своей уникальной культуры. Связующей ниточкой между христианами Африки и остального мира неизменно оставались отношения с Александрийским патриархом, назначавшим в Эфиопию епископов вплоть до 1951 г. Сам патриарх тоже получал свою выгоду от такого сотрудничества: во времена, когда мусульмане Египта позволяли себе притеснения местных христиан-коптов, первосвященник неизменно грозил, что поговорит с эфиопами и те перекроют для Египта воды Нила. Угроза действовала безотказно.

ИЗ ВСЕХ ХРИСТИАНСКИХ СТРАН МУСУЛЬМАНСКИЙ КАНОН ОТНОСИТСЯ С УВАЖЕНИЕМ ТОЛЬКО К ЭФИОПИИ: ЖИТЬ С НЕЮ В МИРЕ ПОВЕЛЕЛ ПРОРОК МУХАММАД, ДОЧЕРИ И ЗЯТЮ КОТОРОГО ЦАРЬ АКСУМА МИЛОСТИВО ПРЕДОСТАВИЛ ПРИЮТ В ТЯЖЁЛЫЕ ДНИ ПОСЛЕ ИЗГНАНИЯ ПЕРВЫХ МУСУЛЬМАН ИЗ МЕККИ.

Европейцы же снова появятся здесь только в XVI в. и сыграют важную роль в защите державы «пресвитера Иоанна» от мусульманских завоевателей. К тому времени христианской Эфиопией будет править всё та же легендарная Соломонова династия, возводимая местной традицией к бурному роману Соломона с царицей Савской и прервавшаяся только в 1975 г. со смертью последнего негуса Хайле-Селассие I.

Замок в Гондэре напоминает образ всей Эфиопии: нерушимая крепость в кольце неприятелей

ПЕРВЫЙ КРУИЗ ВОКРУГ АФРИКИ И КОРАБЛИ ПУСТЫНИ

Африкой много интересовались древнегреческие авторы. Геродот, в V в. до н. э. посетивший Египет, был первым, кто записал со слов местных жрецов легенду об Атлантиде, не зная, что она лишит покоя человечество на тысячи лет вперёд. Он же привёл некоторые смутные данные о народах, живших к югу от Египта. Ко времени Геродота Сахара стала почти безжизненной, а триеры афинян позволяли им плавать лишь в спокойных водах Средиземноморья, и то преимущественно в видимости берегов, так что попасть в Тропическую Африку было весьма сложно. Честь первого путешествия вокруг Африки принадлежит лучшим мореходам древнего мира – финикийцам. Этот предприимчивый народ, близкородственный современным евреям, осуществлял свои масштабные экспедиции с баз на восточном побережье Средиземного моря, с берегов нынешнего Ливана. Когда Афины были ещё малоприметной деревушкой, финикийцы основали первые города Западной Европы: Массалию (Марсель), Гадир (Кадис) и Малаку (Малагу). А в Северной Африке их крупнейшей колонией стал знаменитый Карфаген.

Постановили карфагеняне, чтобы Ганнон плыл за Геракловы Столпы и основывал города.

Перипл Ганнона, V в. до н. э.

Финикийские корабли, возможно, доходили до Ирландии и Прибалтики

Вероятно, африканский «круиз» финикийцев спонсировал египетский фараон Нехо ок. 600 г. до н. э. Выйдя на кораблях в Красное море, они направились на юг и через три года, благополучно обогнув Африку, прошли через Гибралтар в Средиземное море и вернулись в Египет. «Хоть я тому и не верю, – рассудительно пишет Геродот, – и пусть верит, кто хочет, но, по их рассказам, во время плавания солнце оказывалось у них с правой стороны» (т. е. на севере). Невероятность этого факта, заставившая автора упомянуть о нём, и является блестящим доказательством правдивости финикийских мореходов, побывавших в Южном полушарии, где солнце в середине дня светит как раз с севера.

ФИНИКИЙСКОЕ НАЗВАНИЕ КАРФАГЕНА – KARTHADASHT – ПО-РУССКИ ОЗНАЧАЕТ «НОВГОРОД».

Верблюд стал самым надёжным кораблём для океана Сахары лишь 2000 лет назад

Ещё через полтора столетия карфагенский царь Ганнон получил от городского Сената задание отправиться в Атлантику, за Гибралтарский пролив, и основать по берегам Африки новые торговые колонии для Карфагена. Взяв с собой 60 кораблей и около 30 тыс. поселенцев, Ганнон отплыл на восток. Он и его спутники делали остановки во многих пунктах африканского побережья и доплыли почти до экватора. Согласно сохранившимся записям, они видели «людей, одетых в звериные шкуры», и «огромный костёр, достигавший звёзд», – вероятно, извержение вулкана Камерун. Особого упоминания удостоилось столкновение карфагенян с «людьми, поросшими шерстью»:

«Преследуя, мы не смогли захватить мужчин, все они убежали, карабкаясь по кручам и защищаясь камнями. Трёх же женщин мы захватили. Они кусали и царапали тех, кто их вёл, и не хотели идти за нами. Убив, мы освежевали их и шкуры доставили в Карфаген». Именно так произошла первая встреча жителей Средиземноморья с гориллами, которых карфагеняне считали человеческими существами.

Впрочем, уровень развития мореходства в те времена был слишком низок, а океанские путешествия слишком опасны для успешного развития торговли в Атлантике. Карфагенские колонии на берегах Северной Африки более активно торговали с соседними берберскими племенами, жившими у кромки Сахары и привозившими с той стороны пустыни ценные товары. Их везли на колесницах, запряжённых лошадьми или быками, но эти животные совсем не приспособлены к пустынному климату, плохо переносят жару и требуют большого количества воды. Прорыв произошёл, когда в I тысячелетии до н. э. в Сахаре появляются одомашненные верблюды – знаменитые корабли пустыни, ставшие на многие века единственным средством сообщения Великого Судана с внешним миром.

Караванные пути были проложены через цепочку оазисов Сахары от берегов Нила и Средиземного моря до реки Нигер и озера Чад, и уже спустя несколько столетий после открытия караванной торговли эти чахлые оазисы превратились в крупные города, которым суждено будет процветать полтора тысячелетия. Многие из них ещё стоят живыми памятниками старины, маня ароматом одних только названий: Тимбукту, Гадамес, Агадес, Гао… Другие, как Сиджилмаса, Аудагост и Валата, навсегда погребены под песками.

РОДИНОЙ ВЕРБЛЮДА, ТВЁРДО СВЯЗАННОГО В НАШЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ С ПУСТЫНЯМИ АФРИКИ И АЗИИ, НА САМОМ ДЕЛЕ ЯВЛЯЕТСЯ СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА, ОТКУДА ОН ПОПАЛ НА ЕВРАЗИЙСКИЙ МАТЕРИК В ЭПОХУ ОБМЕЛЕНИЯ БЕРИНГОВА ПРОЛИВА. ИМЕННО ПОЭТОМУ БЛИЖАЙШИМ РОДСТВЕННИКОМ ВЕРБЛЮДА ЯВЛЯЕТСЯ ЮЖНОАМЕРИКАНСКАЯ ЛАМА.

Пользу караванов оценили жители Римской державы. В эпоху расцвета империи (I–III века н. э.) в Риме входят в моду экзотические товары из Африки. Патрицианки украшали свои наряды страусиными перьями, а стены своих вилл – шкурами львов и леопардов. Высоко ценились скульптуры из слоновой кости и чёрного дерева, дикие животные и их шкуры, а также другой живой товар – рабы для гладиаторских боёв. Все эти товары ввозили в империю по Красному морю и через Сахару. Верблюда в Риме тоже уважали – почему-то ему приписывали необычайную мужскую силу, – и его изображение стало чеканиться на специальных монетах, используемых в римских домах терпимости.

В I В. Н. Э. РИМСКИЙ ИСТОРИК ПЛИНИЙ ПИСАЛ, ЧТО ИМПОРТ ПРЕДМЕТОВ РОСКОШИ ОБХОДИТСЯ ИМПЕРИИ В 100 МЛН СЕСТЕРЦИЕВ В ГОД. «ВОТ ВО ЧТО ОБХОДЯТСЯ НАМ НАШ ШИК И НАШИ ЖЕНЩИНЫ!» – СОКРУШАЛСЯ ОН.

Взамен всей этой экзотики в Африку отправлялись железные орудия, фарфор, оружие, керамика, стекло, шёлк и другие ткани. Первые века нашей эры стали настоящим расцветом торговли для гарамантов, туарегов и других народов Сахары. Помимо контроля над караванами (иногда достигавшими десяти тысяч голов) и караванными путями, в их руках оказался ещё один товар, ценившийся в Западной Африке буквально на вес золота. Это была соль пересохших озёр Сахары, которую в невыносимых условиях тропической жары кололи чёрные рабы туарегов. Без соли не могут существовать стада скотоводов саванны, именно поэтому она уже многие века является главной статьёй экспорта Сахары на юг. Ещё и сегодня в порты на Нигере из пустыни завёрнутыми в бурнусы караванщиками свозятся огромные пласты соли, серыми плитами лежащие на пристанях в ожидании отправки дальше на юг. Монополию на этот товар продолжают, как и в старину, держать туареги.

В первые века нашей эры торговля между Средиземноморьем и Западной Африкой выросла настолько, что Сахара, казалось, снова ожила. На её южных рубежах, в зоне Сахеля, начинают появляться города, а вслед за ними – и первые государства. Среди них было суждено возвыситься Гане – первой в цепочке великих средневековых держав западноафриканской саванны.

ВЕЛИКИЕ ИМПЕРИИ ЗАПАДА

Золото там растёт как морковь, и собирают его на восходе солнца.

Ибн-Факих, VIII в.

Слова арабского путешественника Ибн-Факиха, приведённые в эпиграфе к этому разделу, относились именно к Гане. Первой западноафриканской империи суждено было просуществовать полтысячелетия, прославить своё имя несметными богатствами, а затем уйти в небытие, освободив дорогу империям ещё более обширным и могущественным.

Таких великих империй в бассейне Нигера было три, причём каждая последующая строила своё могущество на надёжном фундаменте предшественников. Гана была крупной державой, но сменившая её империя Мали стала ещё крупнее, а наследник Мали, империя Сонгаи, по своему размеру могла сравниться со всей Западной Европой (хотя до Красноярского края и ей было далеко). Однако, хотя каждая из трёх держав имеет свою неповторимую историю, в них больше общего, чем различного, и потому мы расскажем все три истории в одном, пусть и большом, разделе.

НАЗВАНИЯ СОВРЕМЕННЫХ ГОСУДАРСТВ АФРИКИ ЧАСТО ПОВТОРЯЮТ ИМЕНА ДРЕВНИХ ИМПЕРИЙ, НО РЕДКО СООТВЕТСТВУЮТ ИМ ГЕОГРАФИЧЕСКИ. РЕСПУБЛИКА ГАНА НАХОДИТСЯ В ТЫСЯЧЕ КИЛОМЕТРОВ ОТ ГРАНИЦ БЫЛОЙ ИМПЕРИИ ГАНА; ДРЕВНИЙ ГОРОД БЕНИН РАСПОЛОЖЕН ЗА ПРЕДЕЛАМИ РЕСПУБЛИКИ БЕНИН, НА ТЕРРИТОРИИ НИГЕРИИ. ГВИНЕЯ, ЭФИОПИЯ И СУДАН – ДРЕВНИЕ НАЗВАНИЯ ОБШИРНЫХ РЕГИОНОВ АФРИКИ, ЛИШЬ МАЛАЯ ЧАСТЬ КОТОРЫХ ЗАНЯТА СЕГОДНЯ ОДНОИМЁННЫМИ ГОСУДАРСТВАМИ.

Первые городские поселения возникли в Западной Африке, вероятно, уже в начале новой эры. К тому времени здесь уже как минимум три тысячелетия успешно осваивали сельское хозяйство и множество ремёсел, а значит, существовали и постоянные поселения. Археологического материала в нашем распоряжении по-прежнему мало, но хорошо изучена, к примеру, самобытная культура Нок в Северной Нигерии, в центрах которой найдены десятки элегантных терракотовых статуэток из обожжённой глины. Представители этой культуры, как полагают, могли самостоятельно научиться выплавке железа, для которой были пригодны те же печи, что и для терракоты. В любом случае железный век начался здесь примерно тогда же, когда и в долине Нила: в VIII столетии до н. э.

Использование железных орудий повысило производительность сельского хозяйства, а благодаря обилию пищи возросла плотность населения. Это стало катализатором для образования первых государств, среди которых верх одержало небольшое княжество Гана, основанное в междуречье Нигера и Сенегала народом сонинке, по сей день живущим на севере Мали.

С лёгкой руки арабских путешественников название «Гана» закрепилось за государством, которое сами сонинке предпочитали называть Вагаду. Слово гана было царским титулом. Властителя Ганы также называли кая маган, или «хозяин золота», потому что хотя арабская легенда про золотую морковь и является некоторым преувеличением, но золота в Гане действительно было немало. Другой араб, ал-Идриси, в XII в. с восхищением писал о золотом слитке весом в 15 кг, хранившемся во дворце правителя Ганы; к нему привязывали на ночь царского скакуна, и император хвалился им перед соседями. Впрочем, к моменту опубликования труда ал-Идриси «хозяин золота» уже не имел счастливой возможности хвастаться чем-либо: в 1076 г. после долгой войны столица Ганы была захвачена и разграблена марокканцами из религиозного движения Альморавидов, после чего империя быстро потеряла всякое значение, вновь распавшись на несколько небольших княжеств.

Первые городские поселения на западе Африки

Статуэтка из терракоты, изготовленная на территории Нигерии два тысячелетия назад

Ей на смену пришло государство Мали, основанное в золотоносных верховьях Нигера народом манинка около 1000 г. Манинка и сонинке – довольно близкие родственники, оба народа говорят на языках семьи манде. Уже в эпоху Ганы манинка считались предприимчивыми торговцами в купеческих городах на Нигере. Именно на городское, торговое население опирались цари Мали, носившие титул «манса». Первым из строителей великой империи был манса Сундьята из клана Кейта, пришедший к власти, согласно эпосу манинка, в результате искусного колдовства. Легенда рассказывает, что он умел крикнуть на вражеских воинов так, что те разбегались с поля боя; к сожалению, какими именно словами он выражал свои послания врагам, осталось неизвестным. В любом случае к концу XIII в. государство Мали выросло настолько, что стало преемником Ганы в Сахеле и на торговых путях через Сахару, усмирив многочисленных противников, поглотив множество мелких княжеств и захватив контроль над рядом богатых транзитных городов Сахеля, в том числе знаменитым Тимбукту.

Когда-то на этих землях цвела могущественная империя Гана

Однако благополучие крупного государства в древности всегда зависело от фигуры правителя, и даже сейчас порой нам кажется, что это так. Если харизматичному лидеру и умелому организатору – такому, как манса Канкан Муса в XIV в., – удавалось сохранить популярность и уважение подданных и соседей, то слабый правитель не мог сдержать центробежных тенденций, вечно дремлющих в его обширных владениях. В отсутствие хороших дорог, надёжной власти на местах, письменности крупное государство не могло существовать в руках слабого владыки. Известно, что один из царей Ганы, в пожилом возрасте потерявший зрение, вынужден был делать вид, что всё видит, чтобы народ не узнал о его слабости и не сверг его. Как пишет араб ал-Бекри, «перед ним клали различные предметы, а он говорил: это-де красиво, а это безобразно. Везиры царя намёками объясняли ему, о чём идёт речь, а простонародье верило».

Но к концу XIV в. простонародье уже не верило царям Мали, оказавшимся бледными копиями Канкана Мусы. Принятие мансой и его двором ислама принесло государству доходы от торговли с мусульманскими странами Северной Африки, но усилило разрыв между городской придворной элитой и сельским населением, всегда державшимся древних традиционных верований. К середине XV столетия империя постепенно растеряла свои владения и снова вернулась к положению небольшого княжества на верхнем Нигере, уступив гегемонию в регионе молодому государству Сонгаи.

СОГЛАСНО АРАБСКИМ ХРОНИКАМ, ПЕРВЫЕ ПРАВИТЕЛИ ГАО НОСИЛИ ЛЕГКО ЗАПОМИНАЮЩИЕСЯ ИМЕНА ЗАКОЙ, ТАКОЙ, КАКОЙ И АГУКОЙ. ОДНАКО НА САМОМ ДЕЛЕ НАСТОЯЩИЕ ИМЕНА НЕ СОХРАНИЛИСЬ – В ПЕРЕВОДЕ С ЯЗЫКА СОНГАИ ЭТИ СЛОВА ЗНАЧАТ СООТВЕТСТВЕННО «ВТОРОЙ ПРАВИТЕЛЬ», «ТРЕТИЙ», «ЧЕТВЁРТЫЙ» И «ПЯТЫЙ».

В отличие от названий Ганы и Мали, слово сонгаи не обозначает ни царского титула, ни имени государства, но является названием аристократической касты народа джерма, в раннем Средневековье основавшего на Нигере, у самой кромки великой пустыни, город Гао. Мало известно o происхождении языка и народа джерма, который по сей день мы называем сонгаи: ясно лишь то, что уже в VIII–IX вв. Гао был весьма процветающим торговым городом, а его предприимчивые купцы совершали длительные экспедиции вверх и вниз по Нигеру.

Могила аскии Мухаммада, одного из известнейших правителей Сонгаи, Мали

Базар на рыночной площади в Дженне, как и пятьсот лет назад, открывается рано утром

Принятие политической элитой Гао ислама в 1010 г. ещё более упрочило городское благосостояние и привнесло в государство такой ценный инструмент управления, как письмо: арабские надписи на надгробиях царей Гао, сделанные не позже 1100 г., являются старейшими письменными памятниками в Западной Африке. Город лишь на короткое время терял независимость, подчинившись в XIV в. императору Мали Канкану Мусе, но быстро восстановил свою свободу, а с ослаблением Мали в начале XV в. получил возможность перехватить власть в огромном регионе от реки Гамбии до нижнего течения Нигера.

Правители Сонгаи сделали ставку на военную силу. Их мощная, хорошо организованная армия, оснащённая тогда ещё редкой в Западной Африке кавалерией, в XV в. воевала практически непрерывно и на всех направлениях. Императоров-завоевателей Али Бера и Мухаммада в народном эпосе хорошо помнят и сегодня. Оба они реорганизовали не только армию, но и экономику и систему управления, которые по своей эффективности вполне могли соперничать с современными им государствами Западной Европы.

Все три империи саванны в большой степени были продуктом добычи и экспорта золота из месторождений в верховьях Нигера. Спрос на золото в Европе неуклонно рос, а основным его источником на европейском рынке после VII в. стала именно Западная Африка. Освоение новых месторождений и пик добычи ценного металла приходятся здесь как раз на XI–XV вв., и, если бы не государственная монополия Ганы и Мали, забиравшая в казну все золотые слитки, цена на золотой слиток в Африке упала бы до стоимости нескольких клубней ямса. Собственно, однажды так и случилось, когда в 1324 г. манса Канкан Муса отправился на паломничество в Мекку, захватив с собой ни много ни мало тринадцать тонн золота для раздачи жителям ближневосточных городов. После его визита цены на жёлтый металл в Египте и на Ближнем Востоке обрушились минимум на десятилетие. Славные то были времена.

Другие товары тоже играли важную роль в доходах империй Западной Африки. Слоновая кость, чёрное дерево и другие предметы роскоши возвращаются ко дворам европейских монархий, а дурманящие орехи колы не теряют популярности в Северной Африке. Всё бо́льшую выгоду обретает продажа чернокожих рабов для невольничьих рынков Средиземноморья – предвестник грандиозной трагедии Африки в XVII–XIX вв., о которой мы расскажем чуть позже.

Древняя глиняная мечеть Джингарей-Бер в Тимбукту была основана ещё императорами Мали

В Гане понятия столицы ещё не существовало, и царь постоянно перемещался со своим двором и войском между различными резиденциями. Однако такие города страны, как Кумби-Сале, Диара и Валата, были, несомненно, крупнейшими в Западной Африке: даже с таким скромным, по сегодняшним меркам, населением, как 15 тыс. жителей. В Ниани, столице мансы Мали, проживало не меньше 20 тыс. Тимбукту – главный порт Сахеля – и столица Сонгаи Гао в XIII–XV в. выросли в крупные города, а на острове внутренней дельты Нигера в XIII вв. был основан город Дженне, на века ставший одним из крупнейших экономических центров Западной Африки. Сюда с четырёх сторон света сходились караваны и баржи, гружённые европейскими, азиатскими и африканскими товарами, чтобы быть разложенными цветастыми рядами на грандиозном рынке в тени Большой мечети, работавшем, как и сегодня, ежедневно с семи утра.

Особую роль в жизни всех трёх империй сыграли мусульманские купцы, захватившие лидерство в торговле между Западной Африкой и средиземноморским миром. Установление арабского владычества в Северной Африке в VII–VIII вв. привело к тому, что приверженность Пророку стала необходимым условием для ведения успешного торгового бизнеса. Африканские купцы с готовностью принимали ислам, чтобы вступить во взаимовыгодные отношения или породниться с богатыми купеческими семьями Марокко, Туниса и Египта.

Как власти, так и сельское большинство подданных африканских империй продолжали придерживаться стародавних верований, однако уже правители Ганы в IX–XII вв. весьма благосклонно относились к исламу. Мусульманским купцам, правда, запрещено было селиться в одном городе с местными жителями, так что вскоре рядом с глиняно-соломенными городами империи появились каменные поселения торговых гостей. Ислам остаётся религией крупных городов и в эпоху Мали, и в век расцвета Сонгаи, и даже позже, а Тимбукту, в свою очередь, стал одним из признанных мировых центров мусульманской науки. Парадоксально, однако, что при этом сельское население за пределами городских стен продолжало придерживаться культов предков как тогда, так во многом и сегодня.

Именно поэтому, хотя мансы Мали и сонни или аскии (цари) Сонгаи были преданными мусульманами (аския Мухаммад даже получил в Мекке титул халифа правоверных в Западной Африке), они вынуждены были бережно относиться к традиционным культам и подавлять сепаратистские настроения крупных мусульманских торговых городов. Так, освободив Тимбукту от туарегов в 1468 г., Али Бер весьма жёстко обошёлся с городом, подозревая, что городская верхушка состоит в заговоре с туарегами и марокканцами, чтобы избавиться от тяжёлых налогов Сонгаи.

Будущее показало, что он был прав. В конце XVI в., когда жизненные силы Сонгаи из-за постоянных войн и междоусобиц были уже на исходе, мусульманские купцы Тимбукту, стремившиеся к независимости от империи, сыграли свою роль в организации вторжения на её территорию марокканских войск. Весной 1591 г., вооружённые невиданными в Западной Африке аркебузами, к Гао подошли войска марокканского султана Мулая Ахмеда, им даже удалось перетащить через пустыню 12 португальских пушек. Они не взяли с собой запасов провизии на обратный путь и знали, что отступать будет некуда. 13 марта 1591 г. армия Сонгаи была рассеяна мощью огнестрельного оружия. В этот день, после семи веков владычества в саваннах, завершилась история великих западноафриканских империй.

В СОСТАВЕ МАРОККАНСКОГО ВОЙСКА КАК МИНИМУМ ПОЛОВИНУ СОСТАВЛЯЛИ ЕВРОПЕЙЦЫ: ИСПАНСКИЕ МУСУЛЬМАНЕ И ПЛЕННЫЕ ПОРТУГАЛЬСКИЕ СОЛДАТЫ, СОГЛАСИВШИЕСЯ СЛУЖИТЬ СУЛТАНУ. ИМЕННО ОНИ УМЕЛИ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АРКЕБУЗАМИ, ПОГУБИВШИМИ СОНГАИ. ЭТО БЫЛО ПЕРВОЕ КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ НАШЕСТВИЕ ЕВРОПЕЙЦЕВ НА АФРИКАНСКИЙ КОНТИНЕНТ, НО ОТНЮДЬ НЕ ПОСЛЕДНЕЕ.

ТРЕУГОЛЬНЫЙ ПАРУС ДОНА ЭНРИКЕ

После захвата Гао марокканцами империя Сонгаи распалась на множество воюющих между собой княжеств и племенных объединений и, по словам летописца, «стала безопасность страхом, благосостояние – мукой и тягостью, а спокойствие – бедой и насилием. Люди начали пожирать друг друга повсеместно, вдоль и вширь, завидуя и воюя за богатства, за людей и за рабов».

Лучи солнца отражались в золотых украшениях, сверкавших перед нашими глазами, и вынести этот блеск было сложнее, чем палящий зной.

Мемуары английского посла при дворе царя Ашанти, 1817 г.

Но наивно думать, что лишь поражение от аркебуз марокканского султана Мулая стало причиной падения Сонгаи. Как всегда, причины, подточившие строившееся веками могучее здание, крылись внутри него самого, и четырёхтысячному отряду аркебузеров оставалось лишь выстрелить, чтобы это здание обрушилось.

Одной из таких причин стал треугольный парус.

Дело в том, что средневековые европейские капитаны боялись ходить на парусах вдоль западноафриканского побережья: сильные атлантические ветры помогали быстрому движению на юг, но не позволяли кораблям того времени – баркам и балингерам с их квадратными парусами – возвращаться на север. Точкой невозврата для мореходов в течение столетий служил мыс Бохадор в Западной Сахаре, которого капитаны боялись как огня. Слабы были и навигационные инструменты, не позволявшие точно определять местонахождение судна, и карты, на которых мир за пределами Европы выглядел сплошным белым пятном.

Эльмина – первая крепость, основанная европейцами в Тропической Африке, Гана

На карте мира 1482 г. Африка предстаёт сплошным белым пятном

Всё изменили воля и любознательность одного человека. Около 1420 г. наследником португальского престола принцем Энрике была основана навигационная школа на мысе Сагриш, крайней юго-западной точке Европы, куда он пригласил со всей Европы картографов, мореходов и специалистов по кораблестроению. Именно здесь, взяв за образец лёгкие арабские доу Средиземноморья, подопечные дона Энрике разработали каравеллу – небольшое, лёгкое судно с треугольными «латинскими» парусами. Именно благодаря своему парусу каравелла могла ходить против ветра – качество, позволившее капитанам принца отправляться на юг вдоль африканского побережья и успешно возвращаться домой. Год за годом из португальского Лагуша в океан выходили всё новые экспедиции в поисках золота, морского пути в Индию и новых владений для короля. В 1434 г. португальцы успешно обогнули мыс Бохадор, а спустя десятилетие достигли крайней западной точки Старого Света – Зелёного Мыса. Принц Энрике умер в 1460 г., не дождавшись возвращения своей очередной экспедиции – той, что открыла Гвинейский залив. Благодаря его энергии и предприимчивости через двадцать лет после того, как он обрёл спокойствие, португальцы основали первый форт на Золотом берегу (крепость Эльмина в нынешней Гане), через тридцать капитан Бартоломеу Диаш впервые обогнул Африку, а через сорок Васко да Гама высадился в Восточной Африке и достиг Индии – мечты европейцев того времени. Дон Энрике навсегда изменил мир: ни Европа, ни Африка уже не будут прежними, но, по иронии судьбы, принц, прозванный Мореплавателем, за всю жизнь ни разу не выходил в море.

Разработка новых средств навигации и освоение морского пути по Атлантическому океану повлекли за собой и открытие Колумбом в 1492 г. Антильских островов, а в 1498 г. – Америки. Эти события, ознаменовавшие начало нового витка развития мировой истории, эпохи Великих открытий, очень много означали и для Африки.

Во-первых, морская торговля оказалась значительно менее опасной и более эффективной, чем караванная. Отношения между христианской Европой и мусульманской Северной Африкой многократно осложнились, что не могло не отразиться в первую очередь на торговле. В то же время на побережье Гвинейского залива стали вырастать европейские форты и фактории, наладившие выгодные торговые сношения с золотоносными районами без посредничества марокканских султанов, туарегов Сахары и амбициозных империй саванны.

В 1600 Г. В МАРОККО ИЗ МАЛИ ПРИБЫЛ КАРАВАН С ЗОЛОТОМ, СОСТОЯВШИЙ ВСЕГО ИЗ 30 ВЕРБЛЮДОВ. ОДНАКО КАЖДЫЙ ИЗ НИХ ВЁЗ ПРИМЕРНО ПО 140 КГ ЗОЛОТА, ТАК ЧТО СТОИМОСТЬ ЕГО ГРУЗА В СЕГОДНЯШНИХ ЦЕНАХ СОСТАВИЛА БЫ 207 МЛН ДОЛЛАРОВ. МОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ, СКОЛЬКО СТОИЛИ КАРАВАНЫ ИЗ 12 ТЫС. ВЕРБЛЮДОВ, ПРОХОДИВШИЕ ЧЕРЕЗ САХАРУ В XVI В.

Во-вторых, само по себе золото стремительно теряет позиции как основной товар африканского экспорта в Европу. После открытия Америки и эпохального завоевания испанцами государств инков и ацтеков в Европу хлынул поток американского золота.

Зато открытие Америки и основание португальцами сахарных плантаций на островах вдоль африканского побережья привели к резкому росту спроса на живой товар. В XVI в. начинается период расцвета государств побережья Атлантического океана, созданных народами, первыми вступившими в контакт с европейской цивилизацией. В отличие от гигантских централизованных империй саванны, эти государства не отличались крупными размерами: ни в зоне экваториальных лесов, ни в лесостепях невозможно было поддерживать и перемещать крупную мобильную армию, которая могла бы держать отдалённые области в повиновении. Однако в истории Африки эти государства оставили важный след благодаря тому, что о них нам известно подчас значительно больше, чем об империях. Давайте же посмотрим, какая картина предстала в XV–XVI вв. перед португальскими капитанами, открывшими для себя огромный мир Западной Африки.

Африканские рабы на гравюре 1868 г.

На территории современного Сенегала с 1350 по 1550 г. процветало государство Джолоф, созданное народом волоф. Общество волоф было чётко поделено на касты, выстроенные в строгую иерархию: аристократия, свободные крестьяне, ремесленники, рабы. Среди мастеров особую роль играли кузнецы, обладавшие, как считают многие африканские народы, таинственной силой, умеющие управлять огнём и превращать камень в железный меч. Особой кастой считались также хранители легенд и эпоса – бродячие артисты-гриоты. Именно они и сохранили для нас историю возвышения Джолоф и его падения. В середине XVI в. вожди прибрежных княжеств резко увеличивают свои доходы от торговли с португальцами и начинают задумываться, стоит ли делиться с центральной властью. Результатом этих раздумий стал распад Джолоф, на территории которого независимость обрели государства Вало, Баол, Сине и Кайор. Последнее вскоре станет ближайшим партнёром Португалии, а затем и Франции в трансатлантической работорговле.

Кайору не уступало королевство Каабу, образованное на территории сегодняшней Гвинеи-Бисау. Правители Каабу вели свой род от одного из губернаторов империи Мали и говорили на том же языке, что и малийские мансы, это дало им повод считать себя преемником великой империи и даже именоваться «манса-ба». Величие Каабу, впрочем, базировалось лишь на беспрерывных войнах с соседними народами и захвате рабов – основного экспортного продукта и двигателя экономики государства. Но в XIX в. Каабу было разгромлено армиями исламского джихада Османа дан Фодио.

К юго-востоку от государств Сенегала, на территории, которую европейцы назвали Золотым Берегом (нынешняя Гана), вес в XVI в. набирают княжества народа акан, спустившегося из саванны к океану в поисках лучшей доли. Крупнейшим среди них ок. 1670 г. стала Конфедерация Ашанти с центром в городе Кумаси, одно из самых агрессивных и развитых государств Западной Африки. Оно управлялось династией, где власть, как это часто бывает в Африке, передавалась по материнской линии. Это объяснялось просто: никогда ведь не знаешь, кто настоящий отец правителя, а с матерью они уж точно родные по крови. Этот порядок привёл к традиции почитания матери короля: подчас она имела не меньше власти в государстве, чем её сын.

С помощью популярного среди акан жреца Окомфо Аноче правитель Ашанти (его называли асантехене) Осей Туту в начале XVIII в. выстроил эффективную систему управления и добился подчинения других вождей акан. В доказательство божественного благословения государства и его короля Аноче предъявил народу золотой трон (деревянный табурет, частично покрытый золотой фольгой) и железный меч, якобы упавшие с неба. После этого Осей Туту и его наследники сумели значительно расширить территорию Конфедерации с помощью серии войн и стать сначала надёжными партнёрами, а затем стойкими противниками англичан, неуклонно расширявших своё влияние на Золотом Берегу. Англии понадобится пять войн, чтобы лишь в 1900 г. подчинить Ашанти, но совсем ненадолго: уже спустя 30 лет асантехене был восстановлен на троне. Его наследники правят в Кумаси и сейчас: мать короля по-прежнему непререкаемый авторитет для всех женщин народа акан, железный меч, по рукоятку зарытый в землю, можно увидеть в храме в центре Кумаси, а золотой трон выносят из дворца на публичных церемониях и кладут рядом с королём: сидеть на нём строго запрещено.

В эпоху первых португальских экспедиций вдоль гвинейских берегов акан ещё только открывали для себя Атлантику, в то время как дальше по курсу, на территории нынешней Нигерии, европейцы увидели уже сложившиеся государства. Народ йоруба ещё в XII–XIII вв. создаёт мощные укреплённые города к западу от дельты Нигера, наиболее влиятельными из которых стали Ифе и Ойо. По нынешним меркам африканских столиц их население, конечно, было весьма скромным: в лучшие годы не более 25 тыс. человек, но при общей слабой заселённости Африки они по праву считались крупными мегаполисами. Города йоруба создали между собой нечто вроде конфедерации с религиозным центром в Ифе – вероятно, первый опыт такого рода политического объединения в Африке. Города управлялись династиями богатейших кланов, и общинное сознание африканца воспринимало город как большую семью, а всю страну йоруба – как одну огромную деревню, все семьи в которой были дружны и сочетались династическими браками. При этом старшинство в семье городов йоруба отдавалось Ифе как имеющему самую древнюю историю, вне зависимости от его политического могущества.

ГОСУДАРСТВА ГВИНЕЙСКОГО ЗАЛИВА ВСЕГДА ПОРАЖАЛИ ЕВРОПЕЙЦЕВ УРОВНЕМ УРБАНИЗАЦИИ. ЕЩЁ СТОЛЕТИЕ НАЗАД 37 % ЙОРУБА ПРОЖИВАЛИ В ГОРОДАХ – БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВО ФРАНЦИИ И ТЕМ БОЛЕЕ В РОССИИ.

Даже внутри города власть распределялась по родам, каждый из которых нёс ответственность за свой квартал. Очень часто именно они избирали и правителя города, они же были ответственны за совершение общественных религиозных обрядов, которые сплачивали население.

К востоку от йоруба проживали их дальние родственники – народ эдо, создавший в XV–XVI вв. одно из крупнейших государств гвинейского побережья. Это государство, выросшее вокруг города Бенин, в конце XV в. вступило в дружеские сношения с португальцами и благодаря контролю над торговлей в устье Нигера весьма быстро разбогатело. Бенин стал первой африканской страной, отправившей посла в Лиссабон, и одной из первых, наладивших бесперебойную поставку рабов на американские сахарные плантации. Король Бенина, известный как «оба», хорошо говорил и читал по-португальски, хотя и мудро воздержался от принятия католической веры.

Примерно в то же время соседи эдо создают на восточных берегах дельты Нигера свои города-государства, также процветавшие на торговле с европейцами. Здесь было не меньше трёх десятков крупных и малых городов, в основном управлявшихся как аристократические республики, где верховный вождь, если даже он и существовал, был избираем богатейшими гражданами. Но в отличие от государств йоруба и эдо, основная власть здесь принадлежала союзу Экпе, который определял на своих собраниях не только политику государства и фиксированные цены на товары, продаваемые европейцам, но и судьбу каждого человека.

Танцор йоруба в традиционном костюме для мероприятий

Перечисленные нами государства обладали своеобразными, подчас удивительными особенностями, но объединяло их одно: их возвышению способствовала атлантическая торговля, и в первую очередь торговля людьми. Богатство западноафриканских стран, тесные контакты между цивилизациями Африки и Европы привели к расцвету культуры, сооружению крупнейших городов, консолидации первых национальных государств в Африке. Однако принц Энрике Мореплаватель, чьи каравеллы впервые доставили в Европу дюжину рабов из Африки в 1441 г., конечно, не мог себе представить, что его треугольный парус повлечёт за собой не только величайший расцвет цивилизации в Африке, но и её величайшую трагедию.

ВЕЛИКАЯ АФРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

У Африки есть ещё одна беда: одни её жители продают других.

Ф. де Коммин. XIV в.

Первый корабль, гружённый рабами, отправился из Африки в Новый Свет менее чем через десятилетие после открытия Колумба, в 1501 г. За последующие четыре века вслед за этим кораблём не менее 11 млн человек будут перевезены через Атлантику в ходе крупнейшей насильственной миграции в истории человечества. Но и эта жуткая цифра вполне может оказаться заниженной: примерно каждый пятый невольник умирал от болезни, бунта или некачественной пищи, не достигнув новой родины.

Существует распространённое заблуждение, что работорговля развилась в Африке лишь с приходом европейцев, но на самом деле она существовала и развивалась здесь ещё со времён Древнего Египта. Труд чернокожих рабов активно использовали и египтяне Нового царства, и великие империи Западной Африки, и прибрежные торговые города на востоке континента. Задолго до освоения европейцами Америки невольников вели через пустыню на виллы римских аристократов и везли через Индийский океан для дворцов богатых вельмож Персии и Арабского халифата. И хотя количественно эти потоки, безусловно, были существенно слабее тех, что позже потекли через Атлантику в Новый Свет, работорговля оставалась работорговлей. Спрос европейцев на рабочую силу пал на благодатную почву: африканские государства перенаправили потоки живого товара на экспорт, и с начала XVI столетия наиболее активная торговля в Западной Африке перемещается на побережье Атлантического океана.

Пословица народа игбо гласит: «Те, кто владеет людьми, богаче тех, у кого есть деньги». Но люди в Африке стоили дёшево: в саванне местные правители давали по 10–15 рабов за одного коня, за мушкет или порцию пороха можно было получить молодую рабыню. Покупали людей и за морские раковины каури, которые в Западную Африку из Индии завезли португальцы, вскоре они же наладили добычу этой «валюты» со дна океана у побережья Анголы и активно использовали каури для приобретения рабочей силы для своих плантаций на островах Сан-Томе и в Бразилии.

Ворота Невозвращения – символический монумент в память о жертвах работорговли, Бенин

РАКОВИНЫ КАУРИ ЦЕНИЛИСЬ ВЕСЬМА ДЁШЕВО: ЦЕНА ОДНОГО РАБА ДОХОДИЛА ДО 170 ТЫС. КАУРИ, ПРИ ЭТОМ ДЛЯ ПЕРЕНОСКИ ЭТОЙ СУММЫ В ТЮКАХ ТРЕБОВАЛОСЬ КАК МИНИМУМ ВОСЕМЬ РАБОВ.

К 1600 г. добыча рабов на экспорт становится едва ли не главной внешнеполитической целью множества прибрежных государств Африки. Их правители организовывали ежегодные рейды в леса и саванны для захвата всё больше новых пленников среди менее развитых, а потому более беззащитных народов в глубине континента. Но бесконечные захватнические экспедиции требовали новых мушкетов и пороха, а те можно было купить опять же ценой живого товара. В этом замкнутом круге Африка будет крутиться четыре века.

Вход в подземелье замка Эльмины, где рабы ждали прибытия кораблей для отправки в Америку

Появились государства, сделавшие себе имя и состояние на торговле своими соплеменниками-африканцами. Среди них особое место занимает Дагомея на территории современного Бенина, правители которой в течение двух столетий ежегодно продавали европейским и местным работорговцам десятки тысяч душ для отправки в Америку. Королевство Конго в устье одноимённой реки, чьи правители в XVI в. приняли католицизм, вскоре сравнялось с Дагомеей по объёму экспорта рабов, и его королям будет не под силу остановить работорговлю своими указами, требованиями к португальцам и даже письмами к Папе Римскому. В устье другой великой африканской реки – Гамбии – правители государства Джолоф продавали работорговцам тысячи скованных цепью пленников каждый год, от них не отставали и короли соседнего Кайора в Южном Сенегале, о них мы уже рассказывали выше.

Работорговля охватила не только западное побережье Африки. Рабов в Америку – хотя и в меньших масштабах – вывозили и через португальские фактории Мозамбика. В Индийском океане давние традиции работорговли получили дополнительный стимул, и в XV–XVIII в. постоянно растёт объём вывоза рабов с восточного побережья Африки в Персию, Аравию и Индию. Экспорт невольников через Сахару в Египет и на Ближний Восток тоже не ослабевал: почти 90 % евнухов, ценившихся при дворах ближневосточных султанов и эмиров, вывозились в обмен на мушкеты из империи Канем-Борну, раскинувшейся по берегам озера Чад. Евнух ценился в 10 раз выше самых прекрасных рабынь, но при этом в среднем лишь один человек из семи-восьми выживал при кастрации.

От работорговли страдали жители почти всего континента, от Сахары и до Южной Африки. В рабство «не брали» только пигмеев из-за их малого роста, а также готтентотов и бушменов, которые отказывались работать на плантациях даже под страхом смерти. Остальным жителям внутренних районов Африки приходилось придумывать самые удивительные способы самозащиты, чтобы избежать порабощения. Народ дитаммари в Того освоил строительство уникальных укреплённых домов с «ложным входом», где вошедшего охотника за рабами ждала смерть. У восточноафриканских народов мурси и сурма сохранилась традиция вставлять глиняные диски диаметром до 12 см в нижнюю губу молодых девушек, чтобы отпугнуть от них работорговцев.

ЧЕРНОКОЖИЕ РАБЫ ОКАЗАЛИСЬ ДАЖЕ НА ТЕРРИТОРИИ БЫВШЕГО СССР. В НЕСКОЛЬКИХ СЁЛАХ АБХАЗИИ ПРОЖИВАЕТ ОСОБАЯ ЭТНИЧЕСКАЯ ГРУППА ЧЕРНОКОЖИХ, НАЗЫВАЕМЫХ АБХАЗСКИМИ НЕГРАМИ. УЧЁНЫЕ ЗАТРУДНЯЮТСЯ ОБЪЯСНИТЬ ИХ ПОЯВЛЕНИЕ НА КАВКАЗЕ, НО, СКОРЕЕ ВСЕГО, ОНИ ЯВЛЯЮТСЯ ПОТОМКАМИ РАБОВ, ПРИОБРЕТЁННЫХ ГРУЗИНСКИМИ АРИСТОКРАТАМИ В XVII В. ДЛЯ РАБОТЫ НА МАНДАРИНОВЫХ ПЛАНТАЦИЯХ. ОТДЕЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЭТОЙ ГРУППЫ ОБНАРУЖИВАЛИСЬ И В ЗАКАВКАЗЬЕ, ГДЕ И БЫЛА В 1870 Г. СДЕЛАНА ЭТА ФОТОГРАФИЯ С ВПЕЧАТЛЯЮЩЕЙ ПОДПИСЬЮ: «НЕГРО-АРАБО-ГОРЕЦ ИЗ КАРАБАХА».

В западной литературе подчас принято оправдывать африканские государства за их осознанную торговлю своими соотечественниками. Приходится слышать, что местные правители не имели выбора – для выживания государства нужны были европейские инструменты и оружие, а купить их можно было только за живой товар. К тому же, если один правитель отказывался торговать людьми, работорговец всегда мог отправиться к его соседу. Этот подход возлагает вину всецело на «заказчиков» преступления – европейцев. Это, конечно, неверно. Торговля людьми в равной мере лежит на совести как продавца, так и покупателя. Европейские державы в XVI–XIX в. крайне редко захватывали рабов самостоятельно – в этом не было необходимости, ведь их охотно выставляли на продажу вожди прибрежных княжеств и королевств, прекрасно понимавшие, что отправляют своих ближних на вечную каторгу или смерть. Мы не знаем, сколько из них испытывали при этом муки совести. В Африке продажа в рабство вообще не считалась преступлением, эта традиция существовала здесь тысячелетиями и была пресечена лишь после того, как в середине XIX в. торговля и владение людьми были объявлены вне закона в государствах Европы – Англии и Франции, – а затем и в США.

Весьма любопытно то, что запрет трансатлантической работорговли привёл к резкому росту рабовладения в самой Африке. После завоевания глубинных районов континента в начале XX в. французские чиновники были изумлены, обнаружив по результатам переписей, что не менее половины их новых африканских подданных находятся в рабстве. Такая же пропорция существовала и в торговых городах суахили в Восточной Африке.

Работорговля, принявшая гипертрофированные размеры в XVII–XVIII в., привела к нравственному разложению африканских традиционных обществ. У многих народов стало считаться едва ли не нормой продавать в рабство своих дочерей и даже родителей. Ценность человеческой жизни стремительно скатывалась к нулю, становясь не дороже горсти пороха, и африканцы начинали воевать друг с другом за живой товар, что породило бесчисленные межплеменные войны. Разрыв доверия между властью и людьми достиг катастрофического размаха, и во многом этой причиной объясняется относительно слабое сопротивление африканцев европейским завоевателям. Шрамы от работорговли заживают долго: она оставила заметный след и в культуре, и в сознании людей по всему континенту. В Конго и сегодня бытует страшный миф о неведомой стране Мпуту, жилище мёртвых, где исчезают герои и откуда нет возврата. Название этой страны – сокращение от Мпутулезо, как в старину здесь называли Португалию.

Негро-арабо-горец из Карабаха

Дом дитаммари, созданный специально для защиты от агентов работорговцев, Того

Вовсе не европейцы начали торговлю рабами в Африке, но именно они довели её до абсолюта. И им же предстояло прекратить её, подчас силой оружия принуждая африканских правителей остановить продажу людей в рабство. Окончательно работорговля была побеждена только после раздела Африки между великими державами, то есть всего сто лет назад. Последней страной, где рабство было законодательно запрещено, стала именно та, что осталась вне европейского контроля, – Эфиопия. Рабство было отменено там лишь в 1942 г. Но и сегодня в некоторых районах континента, где центральная власть по-прежнему слаба, бытовое рабство продолжает существовать, и иногда целые этносы по традиции считаются рабскими; об этом мы расскажем подробнее в главе «Повседневная жизнь».

В ЭТО ВРЕМЯ НА ЮГЕ

Царь Бенаметапы владеет огромным государством. К нему относятся с величайшим благоговением и обращаются, преклонив колени.

Дамиан ди Гоиш, XVI в.

В ходе нашего повествования некоторое время незаслуженно забытой оставалась южная часть африканского материка. Древняя история Африки творилась в долине Нила, Средневековье мы встретили на востоке, а провожали на западе континента. Тем временем в Южной Африке, сжатой между экваториальным лесным «поясом» и двумя океанами, а потому в значительной степени изолированной от внешнего мира, происходило множество весьма интересных событий.

Если район Великих африканских озёр и вправду был колыбелью современного человечества, то перед теми, кто отправился оттуда на север, открылся весь мир. Те, кто пошёл на юг, должны были довольно быстро – быть может, за пару тысячелетий – достичь мыса Игольный, крайней южной точки Старого Света. Это были охотники и собиратели – далёкие предки современных койсанских народов Намибии и Ботсваны: маленького роста, с узким разрезом глаз и жёлто-бурым цветом кожи, вовсе не похожие на привычных нам чернокожих африканцев. Они оставили память о себе в виде миллиона изображений на десятках скальных поверхностей по всей Южной Африке. Древнейшие из них, обнаруженные в Намибии, выполнены не менее 26 000 лет назад. А инструменты, используемые и сегодня охотниками-бушменами (например, наконечники для стрел и палочки для нанесения на них яда), уже изготовлялись здесь 44 000 лет назад.

В Бенине стоит памятник Туссен-Лувертюру, чернокожему рабу с острова Гаити, поднявшему первое успешное восстание рабов в Америке

Держа в обеих руках орудия, которые разделяют сорок тысячелетий и которые остались почти идентичными по конструкции и стилистике, учёные поражаются, насколько стабильными были быт, хозяйство и культура народов этой части Африки. Этому способствовала изоляция юга Африки от внешнего мира. Европейская цивилизация выросла, потому что имела возможность воспринимать опыт других народов и культур. Тропической Африке воспринимать что-либо было практически неоткуда. Сохранившиеся следы древних контактов очень малочисленны, хотя и интересны: в Конго найдена фигурка древнеегипетского бога Осириса, а статуэтка с именем фараона Тутмоса III (XV в. до н. э.) достигла даже берегов реки Замбези. Однако о регулярных контактах между севером и югом Африки в древний период говорить не приходится.

Первые резкие изменения произошли лишь примерно 2500 лет назад, когда из Восточной Африки на юг приходит скотоводство. Небольшие группы, владеющие навыками разведения коров и коз, расселяются по саванному поясу юга континента, тесня своих далёких родственников – охотников-бушменов. Эти скотоводы, называющие себя кхой (а нам более известные как готтентоты), сумели сохранить свой образ жизни и сегодня. Вторая волна резких изменений нахлынула в Южную Африку спустя ещё тысячу лет. Примерно в 300–500 гг. н. э. земледельческие негроидные народы группы банту, происходящие из Западной Африки, начинают расселяться по южной части континента. Под давлением многочисленных, вооружённых железным оружием банту потесниться пришлось уже не только бушменам, но и готтентотам: к 1000 г. они оказались зажатыми в пустыне Калахари, а этническая и языковая карта региона в целом приобрела современные нам очертания.

Земледельцам банту довелось стать строителями первых государств и городов юга Африки, в том числе и Великого Зимбабве, открытие которого так удивило европейцев 150 лет назад.

О Великом Зимбабве, несмотря на неослабевающий интерес, известно по-прежнему очень мало: в отсутствие исторических документов нам приходится ориентироваться на мифы, археологические находки и сами стены древнего города, которые, как оказывается, тоже могут многое рассказать. Например, толщина стен у основания указывает на то, что высота их некогда могла составлять до 10 метров! А фундаменты каменных строений и площадь опоясанного стенами пространства позволяют утверждать, что Зимбабве, процветавший в XII–XIV вв., был крупнейшим городом доколониальной Южной Африки, сравниться с которым по численности жителей смогли лишь города, появившиеся здесь в XIX столетии.

Фауна саванны на скалах Южной Африки

Несмотря на то что само название Зимбабве переводится с языка шона как «каменные дома», фундаментальные строения из камня предназначались вовсе не для жилья: эти здания служили культовым целям, в них жили только боги, в то время как сами шона продолжали, как сотни лет до и после Великого Зимбабве, ютиться в глиняных хижинах с соломенными крышами. Богам требовались лучшие жилищные условия, ведь они приносили людям самое ценное – дождь, орошавший поля и пастбища. Дождь у местных жителей настолько плотно связан с богатым урожаем, что даже сегодня, приветствуя друг друга, люди в этом регионе желают не здоровья, а дождя.

Как это часто бывает с древними городами, причины упадка Зимбабве остаются загадкой. Вероятно, его экономика держалась на экспорте золота к океанским портам, что позволяло городу богатеть в течение примерно двух столетий (1250–1450), после чего торговые пути по каким-то причинам сменились, оставив Зимбабве в стороне. Та же участь постигла чуть раньше и менее известный, но также весьма могущественный город Мапунгубве на берегу Лимпопо, процветавший на торговле золотом, слоновой костью и носорожьим рогом с восточным побережьем. На раскопках города был найден символ богатства Мапунгубве – золотая фигурка носорога, изготовленная в XIII в., древнейшее изделие из золота на юге Африки.

Чуть севернее Великого Зимбабве вскоре после его крушения выросло другое государство шона, которое европейцы называли королевством Мономотапа. Оно весьма активно торговало с португальцами, которые, впрочем, так и не смогли утвердить здесь своё влияние. Однажды иезуитскому миссионеру удалось даже склонить местного правителя принять христианство, но уже через несколько дней влиятельные мусульманские купцы потолковали с владыкой так, что тот решительно вернулся к вере предков, а иезуита приказал для верности казнить. Карательная экспедиция португальцев закончилась плачевно: солдаты десятками гибли от малярии, после чего попытки завоевать Мономотапу были оставлены.

На скале Мапунгубве в ЮАР были найдены средневековые предметы быта и золотые украшения

Восточное побережье, благодаря торговым связям с которым расцветали и увядали Зимбабве, Мапунгубве, Мономотапа и другие средневековые города и государства Южной Африки, в тот период уже сформировалось в единую, вполне самобытную цивилизацию, ощущавшую себя скорее частью мира Индийского океана, нежели африканской ойкумены. Миграции народов и торговля здесь существовали с незапамятных времён. Примерно в V–VI вв. н. э. в ходе одного из самых потрясающих переселений в истории жителями индонезийского острова Борнео был заселён Мадагаскар, там и сегодня говорят на одном из малайских языков. Индонезийцы почему-то не стали селиться на материке, но зато подарили Африке один из её самых известных и вкусных фруктов – банан. Океан бороздили суда индийцев, персов, арабов, жителей Цейлона и Юго-Восточной Азии.

ТОРГОВЛЕ В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ С ДРЕВНИХ ВРЕМЁН СПОСОБСТВУЮТ МУССОННЫЕ ВЕТРЫ: ЛЕТОМ ОНИ ДУЮТ ПО НАПРАВЛЕНИЮ ИЗ АФРИКИ К АРАВИИ И ИНДИИ, А ЗИМОЙ – НАОБОРОТ, ЧТО ПОЗВОЛЯЛО ТОРГОВЦАМ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ИМИ КАК СВОЕГО РОДА РЕЙСОВЫМ ПАРОМОМ.

Сохранился уникальный документ, опубликованный около 50 г. н. э., – путеводитель по коммерческим центрам восточноафриканских берегов, написанный безымянным торговым агентом эллинистического Египта. Этот «Перипл Эритрейского моря» даёт понять, что на рубеже тысячелетий греческие купцы активно торговали с Восточной Африкой через Красное море, соперничая с конкурентами из Индии, с берегов Персидского залива, из Южной Аравии и Аксума. Многие из них находили для себя новую родину на побережье Африки или ближайших к нему островах – Занзибаре, Пембе, Мафии.

Женщины народа ндебеле в традиционных костюмах продают куклы собственного производства

Примерно в IX в. в Восточную Африку приходит ислам, сыгравший важнейшую роль в создании единого народа суахили – потомков иранцев, арабов, индусов и африканцев. Появился и общий для аборигенов и переселенцев язык суахили, созданный на основе одного из языков банту. В последующие века восточный берег Африки от Сомали до Мозамбика покрылся цепочкой процветающих городов со своей богатой архитектурой, торговыми традициями и широкими связями по всему Индийскому океану. Посольства суахилийских городов открывались даже в Китае.

Цивилизация суахили, хотя и частично африканская по происхождению, лицом всегда была повёрнута к странам Азии. Даже сегодня жители Занзибара нередко именуют себя «ширази», считая своими предками персов из иранского Шираза, некогда заселивших остров. Переселение из Аравии, Персии и Индии в Африку не прекращалось в течение столетий.

Один из древних минаретов, возвышающихся над Каменным городом Занзибара

Процветавшей океанской торговле был нанесён сильный удар с приходом португальцев. Несмотря на то что именно суахилийский проводник из Малинди привёл Васко да Гаму в Индию в 1498 г., новые хозяева океана вскоре издали указ, что любая морская торговля может производиться только на португальских судах. Как и любая монополия, это решение не принесло торговле ничего, кроме разорения. Города на восточном побережье Африки потеряли своё былое значение, а затем и вовсе попали под власть европейцев. А в начале XVIII в. сюда снова приходят завоеватели из Аравии: португальцев изгнали могущественные султаны Омана, один из которых в 1840 г. установил контроль над побережьем и даже перенёс свою столицу в Занзибар.

ПОЯВЛЕНИЕ АФРИКАНСКОГО ЖИРАФА НА УЛИЦАХ ПЕКИНА В 1415 Г. СТАЛО ОДНИМ ИЗ САМЫХ ПАМЯТНЫХ СОБЫТИЙ ХРОНИК ДИНАСТИИ МИН. ЖИРАФ БЫЛ ПОДАРКОМ ИМПЕРАТОРУ ОТ АФРИКАНСКОГО ГОРОДА МАЛИНДИ.

Впрочем, к тому времени в Индийском океане уже господствовала другая европейская держава – Британская империя. Начиная с середины XVIII в. Англия постепенно прибирает к рукам торговые города восточного побережья Африки. В следующем столетии этот нажим только усилился уже под флагом борьбы с работорговлей, чрезвычайно развитой в регионе. Перейдя под контроль англичан, многие некогда процветавшие города суахили ушли в забвение или погрузились в вековой сон. Килва, Малинди, Софала – когда-то крупные города, гавани которых принимали до сотни судов, снова стали небольшими городками и рыбацкими деревушками. Судьба других более благоприятна: Могадишо стал столицей Сомали, Момбаса остаётся крупнейшим портом Кении, а остров Занзибар, переживший множество взлётов и падений, считается сегодня одним из самых привлекательных туристических уголков Восточной Африки.

Крепость Занзибара не смогла защитить султана от притязаний англичан, принесших сюда свои порядки

Но в то время, как города суахилийского побережья постепенно теряли былую славу, переходя под контроль колониальных империй, в глубине Южной Африки ещё только росла держава, которой суждено было стать самым ожесточённым противником европейского колониализма на юге континента. Вслед за народом шона, строителями средневековых каменных городов, на историческую арену выходят зулу, предпочитавшие строить вместо зданий могучую армию.

ИНТЕРЕСНО, ЧТО РУКОВОДИТЬ ВОЕННЫМИ ПОСЕЛЕНИЯМИ, ГДЕ КВАРТИРОВАЛА АРМИЯ ЗУЛУСОВ, ЧАКА СТАВИЛ ТОЛЬКО СВОИХ СЕСТЁР И ТЁТОК, НЕ ДОВЕРЯЯ РОДСТВЕННИКАМ-МУЖЧИНАМ. И ПРАВИЛЬНО ДЕЛАЛ: В КОНЦЕ КОНЦОВ ЧАКУ УБИЛ ЕГО СОБСТВЕННЫЙ БРАТ ДИНГААН.

Создание зулусского государства в 1816 г. связано с именем легендарного вождя Чаки, карьеру которого можно сравнить с историей Чингисхана. В возрасте двадцати пяти лет, возглавив военное подразделение небольшого союза зулусских племён, Чака сумел создать на его основе боеспособную армию, которая своей дисциплиной, тактическими навыками и выучкой не имела равных в Южной Африке. Все взрослые зулу, как мужчины, так и женщины, считались мобилизованными в армию, любое нарушение дисциплины (в том числе, например, внебрачная связь) каралось немедленной смертью.

Чака усовершенствовал тактику боя и сумел за десять лет создать крупную империю, объединившую не только всех зулу, но и некоторые соседние народы. Непобедимая армия не помогла Чаке: из-за своей жестокости и деспотизма он был убит в результате заговора, – однако его государство Квазулу просуществовало ещё полвека, постепенно отступая на север под давлением белых колонистов. Сегодняшние зулу не забывают о нём: после падения апартеида в ЮАР штат Наталь, где живут зулусы, был переименован в Квазулу-Наталь, а народ зулу остаётся одной из самых влиятельных этнических групп ЮАР.

К СЕВЕРУ ОТ САХАРЫ

Если Южная Африка в течение веков сохраняла свою традиционную культуру, то на севере континента уже с VII в. безраздельно владычествует ислам. В 642 г. непобедимая армия Пророка вторгается в Египет, сокрушив ослабевшие от бесконечных войн империи – Византию и Персию. Лишь чуть больше полувека потребовалось арабской кавалерии, чтобы дойти до берегов Атлантики и пересечь Гибралтар, высадившись в 711 г. в Испании. С этого времени и по сей день Северная Африка является неотъемлемой частью исламской цивилизации и значительно прочнее связана с Ближним Востоком, нежели с остальной Африкой, лежащей за океаном Сахары.

Если бы передо мной открылся с одной стороны путь на небо, а с другой стороны – путь в Алжир, я бы пошёл в Алжир.

Ж. ле Ваше, XVII в.

НАЗВАНИЕ ГИБРАЛТАРА – ИСКАЖЁННОЕ АРАБСКОЕ ДЖЕБЕЛЬ ТАРИК, «ГОРА ТАРИКА», НАЗВАННАЯ В ЧЕСТЬ АРАБСКОГО ПОЛКОВОДЦА ТАРИКА ИБН-ЗИЯДА, ЗАВОЕВАВШЕГО ИСПАНИЮ В VIII В. И ПО СЕЙ ДЕНЬ В ИСПАНИИ СОТНИ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ ИМЕЮТ АРАБСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ.

Развалины древнего скального города Шенини, существовавшего с XII в., Тунис

Ко времени арабского нашествия Северной Африке уже пришлось пережить несколько завоеваний. Сегодня в это трудно поверить, но в античную эпоху этот регион, прежде всего Египет и Тунис, служил основной житницей Европы, поставляя в Грецию и Рим бо́льшую часть зерна. Контроль над столь урожайными районами всегда был мечтой любого государства, доминировавшего в Средиземном море. Впрочем, поселившиеся здесь ещё в IX в. до н. э. карфагеняне предпочитали жить в мире со своими соседями. Однако после разгрома Карфагена во II в. до н. э. им на смену пришли римляне, всем видам дипломатических отношений предпочитавшие завоевание. К тому времени в Северной Африке, на территории современного Алжира, возникло Нумидийское царство со своей самобытной культурой, религией и письменностью, после череды войн оно было уничтожено Римом.

На смену римлянам в V в. н. э. приходят самые неожиданные завоеватели – племена из далёкой Германии. Африки они достигли в ходе Великого переселения народов, пройдя через территорию Франции и Испании. Это были знаменитые вандалы, восточногерманский народ, родственный готам. Королевство вандалов со столицей в Карфагене просуществовало здесь чуть больше века (за этот период они успели варварски разграбить Рим и тем обессмертить своё имя), после чего они потерпели поражение от войск византийского императора Юстиниана и бесследно исчезли с исторической сцены.

ПОСЛЕ ПОБЕДЫ НАД КАРФАГЕНЯНАМИ ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ РИМСКИЙ ПОЛИТИК МАРК ПОРЦИЙ КАТОН НЕ УСТАВАЛ ПОВТОРЯТЬ: «КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН!» (CARTHAGO DELENDUM EST!) ПО ЕГО СЛОВАМ, ЕСЛИ ГОРОД СОХРАНИТЬ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО ОН ВНОВЬ ВОЗВЫСИТСЯ И БУДЕТ УГРОЖАТЬ РИМУ. КАТОНА ПОСЛУШАЛИ, НО ЕГО ПРОРОЧЕСТВО ВСЁ РАВНО СБЫЛОСЬ ШЕСТЬ ВЕКОВ СПУСТЯ САМЫМ УЖАСНЫМ ОБРАЗОМ: В 455 Г. ИЗ КАРФАГЕНА ОТПЛЫЛО ВОЙСКО ВАНДАЛОВ, ОВЛАДЕВШИХ РИМОМ И ПОДВЕРГШИХ ЕГО ЖЕСТОЧАЙШЕМУ РАЗГРАБЛЕНИЮ.

Всё это время, пока волны завоевателей с востока, запада и севера сменяли друг друга, свою культуру и языки сохраняли жившие здесь испокон веков берберские земледельцы, а также родственные им туареги Сахары, никогда не признававшие власть ни одного государства. Став провинциями Арабского халифата после поражения Византии, города Северной Африки быстро восприняли и арабскую культуру, и арабский язык, неразрывно связанные с исламом. Однако сельское население современных Алжира, Ливии, Марокко продолжало оставаться преимущественно берберским, хотя и приняло новую веру. Несмотря на то что в первые века после завоевания арабы довольно мягко относились к местному населению, принятие новой религии означало освобождение от налогов, налагавшихся арабами на «неверных», и хорошие отношения с новыми властями.

После распада Халифата на территории Северной Африки сменяют друг друга многочисленные и малоизвестные государства и династии. Большинство из них были по происхождению арабскими, но некоторые имели местные корни. В Марокко, крайне западной стране региона, которую по-арабски называют ал-магриб, «закат», в XI в. приходит к власти берберское религиозное движение Альморавидов. Им удалось захватить контроль и над Испанией, и над перевалочными оазисами Сахары, через которые войска Альморавидов прошли на юг в 1076 г., чтобы нанести сокрушительный удар империи Гана. Спустя пять веков, в 1591 г., как мы помним, по этой же проторенной дороге на юг выйдет ещё одна марокканская армия, на этот раз чтобы положить конец владычеству могущественных сонгаи. Впрочем, надо сказать, что в промежутке между двумя этими событиями взаимоотношения между Марокко и Западной Африкой были преимущественно мирными – обе стороны получали выгоду от транссахарской торговли.

В Алжире и Тунисе Средние века прошли под знаком борьбы местных династий друг с другом и с арабскими кочевниками, нередко беспокоившими своими набегами плодородные долины средиземноморского побережья.