Читать книгу Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири - К. Ю. Резников - Страница 14

Летописи о призвании Рюрика. О призвании на княжение Рюрика хорошо знали в Древней Руси, и в первую очередь сами князья Рюриковичи. Но о родине основателя династии ничего не известно. Единственным источником сведений являются ранние списки «Повести временных лет», но они крайне лаконичны. Обстоятельства призвания Рюрика везде начинаются с записи лета 6367 от сотворения мира (859 г. от Рождества Христова), сообщающей, что варяги из «заморя» берут дань со словен, мери и кривичей, хазары же берут с полян, северян и вятичей по серебряной монете и по белке с дыма. Хазар терпели или сильно боялись, а против варягов вспыхнуло восстание, и их изгнали за море. Ниже приведён отрывок текста «Повести временных лет» из Ипатьевской летописи[65], считающейся самой полной и близкой к протографу:

«В лето 6370 [862]. И изгнаша Варягы за море, и не даша имъ дани, и почата сами в собе володети; и не бе в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша усобице в них, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: “поищемъ сами в собе князя, иже бы володел нами и рядил по ряду, по праву”. Идоша за море к Варягомъ к Руси, – сице бо звахуть ты Варягы Русь, яко се друзии зовутся Свее, друзии же Урмани, Аньгляне, инии Готе, – тако и си. Ркоша Русь Чюдь, Словене, Кривичи и Всь: “земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нетъ; да поидете княжить и володеть нами”. И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и придоша к Словеном первее и срубиша городъ Ладогу, и седе старейший в Ладозе Рюрик, а другий Синеус на Белеозере, а третей Трувор в Изборьсце. И от тех Варяг прозвася Руская земля».

Те же подробности есть в другой ранней летописи – Радзивилловской. Здесь лишь добавлено: «А от тех варяг прозвася Рускаа земля Новгородтии суть люде новгородци от рода варежска, преже бо беша словене». Новгородцы стали от рода варяжского потому, что у них князь варяг, а раньше они были словене. В Лаврентьевской летописи о Рюрике сказано: «Седе Новегороде». На самом деле Рюрик не мог княжить в Новгороде – города ещё не было (раскопки показали, что Новгород появился в начале Х в.)[66]. Впрочем, Рюрик мог поселиться в Старой Ладоге или в укрепленном Городище в 2-х км от будущего Новгорода. Старая Ладога основана в конце VIII – начале IX в.[67]; Городище – не позже начала IX в.[68] Впрочем, это не приближает нас к разгадке тайны о прежней родине варяжского князя.

Ничего не сказано о родине Рюрика и в ранних новгородских летописях. Новгородская первая летопись младшего извода рассказывает, что словене, кривичи, меря и чудь, изгнав варягов за море, «начаша владети сами собе и городы ставити», но всё обернулось раздором и войнами и тогда они сказали себе: «князя поищем, иже бы владел нами и рядил ны по праву». За морем у варягов они сказали известные слова, что земля наша велика и обильна, но наряду в ней нет и получили трёх братьев «с роды своими», взявшими дружину «многу и предивну». По приходе Рюрик княжил в Новегороде, Синеус в Белеозере, а Трувор в Изборске. «И от тех Варяг, находник техъ, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска».

Обычно слова «земля наша велика и обильна, но наряда у нас нет» переводят «но порядка у нас нет». Это неправильно – речь идёт об отсутствии правителя. Во всяком случае, в Новгородской четвёртой летописи об этом сказано недвусмысленно: «И реша сами к себе: “поищем собе князя, иже бы володил нами и радил ны и судил в правду”. И… послаша за море к Варягом… Реша Чюдь, Словене, Кривици Варягом: “вся земля наша добра и велика есть, изобилна всем, а нарядника в ней нет; и пойдите к нам княжить и володить нами”. Историки Я.С. Лурье и И.Я. Фроянов отмечают, что Новгородская Четвёртая летопись содержит известия, которых не было ни в “Повести временных лет”, ни в Новгородской I летописи и нет причин относиться с недоверием к сведениям о призвании князей-варягов в Новгородской Четвертой». Вопрос важнее, чем может показаться, ведь кто только не издевался над русскими недотёпами, у которых при великой и обильной земле никогда нет порядка.

Рюрик – «от рода Августа, кесаря Римского». В поздних летописях Рюрик выводится из Пруссии. В «Повесть временных лет» из Воскресенской летописи (XVI в.) вставлен кусок текста из «Послания о Мономаховом венце» о призвании князя Рюрика от рода Августа, кесаря Римского. Кесарь Август послал брата Пруса править в устье Вислы «… и до сего часу по имени его зовется Прусскаа земля. А от Пруса четвертое на десятое колено Рюрик». Меж тем в Новгороде старейшина Гостомысл созвал перед смертью местных правителей и сказал: «Совет даю вам, да послете в Прускую землю мудрыя мужи и призовете князя от тамо сущих родов». Для прекращения междоусобиц новгородцы решили призвать князя, чтобы рядил и судил их и «послаша к Немцам». Послы нашли в Прусской земле князя Рюрика от рода римского царя Августа и молили, чтобы пришёл к ним княжить. Составитель крайне неуклюже возвращается к тексту «Повести временных лет», переписав фразу, что чудь, словене и кривичи отправили послов к варягам, но дальше следует, что Рюрик прибывает «от Немец».

В Архангелогородском летописце (Устюжская летопись) начала XVI в. сказано, что послы от словен и др. призвали от варягов Рюрика с братьями княжить на Русь. И «приидоша князи немецкие на Русь княжити, 3 браты». Как и в Воскресенской летописи, слова «варяжский» и «немецкий» взаимозаменяемы. По-другому было на Руси XI–XII вв., когда первые летописцы писали о призвании Рюрика. Тогда варягов хорошо, даже слишком хорошо знали, особенно в Новгороде. В «Правде росьской» (1016) – первом письменном своде законов на Руси – в двух из 17 статей упоминаются варяги. Так, если пихнет муж мужа от себя или к себе, то 3 гривны, если приведёт двух свидетелей, а варяг пусть присягнёт. В Новгороде XII в. была варяжская (римско-католическая) церковь, сгоревшая в 1152 г. Церковь горела ещё трижды (последний раз в 1311 г.). Легенды о церкви легли в основу «Повести о варяжской божнице» (конец XV в.).

Началу мифа о кесарском происхождении Рюриковичей положило «Послание о Мономаховом венце», составленное около 1503 г. старцем Спиридоном (иначе Саввой), не без причины прозванным Сатаной. В XVI в. происхождение от Пруса – брата «Августа кесаря римска» приобрело статус официальной генеалогии дома Великих князей Московских. В письмах королям шведскому и польскому Иван Грозный любил поминать, что он «начавши род от Августа кесаря». Он же сказал Джону Флетчеру: «Я не русский, предки мои германцы». В исторических произведениях XVII в. – «Сказании о Словене и Русе» и Иоакимовой летописи – Рюрика выводят из Прусской земли от рода кесаря Августа.

Рюрик в «Сказании о Словене и Русе». В «Сказании» излагается мифическая история прихода славян к озеру Ильмень и основания Новгорода. Здесь же рассказано о призвании Рюрика новгородским князем Гостомыслом. Созвав старейшин, Гостомысл просил послушать его совета: «По смерти моей идите за море в Прускую землю и молите тамо живущих самодержцев, иже роди кесаря Августа… да идут к вам княжити и владети вами». Старейшины послушали старца и, когда он умер, послали послов в Прусскую землю. Они обрели там князя великого, именем Рюрика, от рода Августа. И молили его, чтобы шел на Русь княжить. Согласился Рюрик. И пришел на Русь с братьями Трувором и Синеусом. Сел Рюрик в Новгороде, Синеус на Белозере, а Трувор в Изборске. Через два года умерли Синеус и Трувор, и стал Рюрик единодержавен. Под его властью новгородцы стали говорить: «Знайте, братья, что будем мы под игом державного владетеля. От Рюрика и его рода не только утратится наше самовластие, но рабами будем». Тогда Рюрик убил храброго новгородца по имени Вадим, советников его и многих других. И правил Русскою землёю 17 лет.

В «Сказании» описано убийство Рюриком Вадима и многих недовольных новгородцев. О Вадиме Храбром нет сведений в ранних летописях. Первое появляется в Никоновской летописи, составленной в XVI в.: «Того же лета (864) оскорбишася Новгородцы глаголюще, яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его». На самом деле восстания в Новгороде в 864 г. не могло быть, поскольку тогда не было самого города. Впрочем, восстать могли и в Старой Ладоге.

Иоакимова летопись о призвании Рюрика. Иоакимова летопись известна лишь в записи В.Н. Татищева, и не все историки не признают её подлинность. Согласно Иоакимовой летописи, последним словенским князем до призвания Рюрика был сын Буривоя Гостомысл. Народ его любил, враги боялись, но он состарился. Сыновья Гостомысла были убиты или умерли, а три дочери выданы разным князьям в жены. Однажды пополудни ему привиделся сон, как из чрева средней дочери Умилы произрастает дерево великое, покрывает град Великий и от плодов его насыщаются люди всей земли. Восстав ото сна, призвал вещунов да изложил им сон. Они решили: «От сынов ее следует наследовать ему, и земля обогатиться с княжением его».

Гостомысл созвал старейшин земли, поведал сновидение и послал избранных в варяги просить князя. После смерти Гостомысла пришёл Рюрик с двумя братьями и сородичами. «Об их разделении, кончине и пр., – пишет Татищев, – согласно с Нестором, только всё без лет». Рюрик по смерти братьев обладал всею землею. В четвертое лето княжения переселился от старого в Новый град великий к Ильменю. И посадил по всем градам князей от варяг и славян, сам именовался князь великий. По смерти отца своего правил и варягами, имея дань от них.

Здесь интерес вызывают западнославянские имена – Буривой, Гостомысл и Умила. Буривой напоминает чешского князя Борживоя и ободритского Мстивоя; Гостомыслом (Gestimus, лат.) звали вождя ободритов, погибшего в 844 г.; Умила, похожа на искажение чешского имени Людмила. Подобные имена не нравятся норманистам, выводящим Рюрика из Скандинавии. Отсюда идёт неприятие Иоакимовой летописи. Например, о сне Гостомысла, увидевшего, как из чрева его дочери Умилы вырастает дерево великое, Татищев сделал примечание: «Таковых вымышленных после… провещаний у древних немало находится, особенно сему подобное вижу у Геродота, виденное Астиагом, королем мидийским, о Кире Великом». И.Н. Данилевский повторяет комментарий Татищева, но делает вывод, отвергающий саму Иоакимову летопись:

«Ещё в XIX в. было надежно установлено, что данная летопись, сохранившаяся лишь в “цитатах” В.Н. Татищева, представляет собой позднейшую компиляцию из русских и иностранных известий с присоединением литературных, подчас баснословных “украшений”, характерных для XV и особенно XVI–XVII вв… Поэтому полагать, что совершенно мифический рассказ о вещём сне “князя” Гостомысла о будущем рождении у его дочери Умилы сына, наследующего Гостомыслу, является следом осознания и легитимации нового порядка наследования в Древней Руси, по меньшей степени, наивно. Перед нами – вольное переложение Геродотовой легенды о предсказании рождения Кира: сон Астиага о том, как из чрева его дочери Манданы выросла виноградная лоза (Геродот I, 108)».

Спору нет, анализ языка, литературных приёмов и источников Иоакимовой летописи показывает, что она составлена в XVII в. Однако большинство летописных сводов и хроник тоже составлены поздно, что не обесценивает их содержания. Сон Гостомысла явно заимствован из Геродота, но отсюда не следует, что автор-составитель придумал Гостомысла и Рюрика. Рюрик фигурирует во всех летописных сводах, а Гостомысл известен по Софийской I летописи, сохранившей фрагменты раннего новгородского летописания. Вполне правдоподобно выглядит и родственная связь Рюрика с местной династией. Очень часто завоеватели используют как предлог для вторжения свои наследственные права на страну, ставшую объектом их притязаний.

Рюрик – варяг, но кто варяги? Почти все летописи утверждают, что Рюрик варяжского рода. Выведение Рюрика из Пруссии от рода римского кесаря Августа в Воскресенской летописи и «Сказании о Словене и Русе» явно заимствовано из сочинения старца Спиридона (Саввы) «Послание о Мономаховом венце» (ок. 1503 г.). Остаётся лишь выяснить, кто такие варяги. И тут летописи способны лишь озадачить историков. О варягах в Ипатьевской летописи сказано: «Ляхове и Пруси и Чюдь приседять к морю Вяряскому. По сему же морю седять Варязи семо къ вьстоку до предела Симова, по тому же морю седять къ западу до земли Агаряньски и до Волошькые. Афетово же колено и то: Варязи, Свеи, Оурмане, Готе, Русь, Агляне, Галичане, Волохове, Римляне, Немце, Корлязи, Венедици, Фрягове и прочии приседять отъ запада къ полуденью». В Лаврентьевской летописи вместо слов, что варяги «седять» «к западу до земли Агаряньски», написано: «Седять к западу до земле Агнански». В Радзивилловской летописи – почти те же слова: «До земли Агаянскы».

Из летописей следует, что варяги – народ. Живут по морю Варяжскому, т. е. Балтийскому, – от земли «Агнански» и «Волошьски» до «предела Симова». Многие понимают под «землёй агнянской» земли северогерманских племён – англов, саксов и ютов: часть их перебралась в Англию, а остальные остались в Дании. Для «волошской» земли предлагают южную Фландрию – Валлонию. Но проще видеть в «агнянской земле» Англию, а в «волошской» – землю их соседей – валлийцев. Тогда нет нужды искать варягов в Валлонии. По всей видимости, в «Повести временных лет» указано не только ядро проживания варягов, но и границы их влияния – там, где они имели отдельные поселения. Ведь сказано, что варяги жили от «земли агнянской» до «предела Симова». Из мест недалёких от Балтики лучше всего к «пределу Симову» подходит Волга; о ней в «Повести» сказано: «Волга, иже идеть на въстокъ въ часть Симову». Итак, варяги жили по Балтийскому морю; их селения встречались от Волги до Англии (или Дании).

В перечне народов в «Повести временных лет» варяги указаны вместе со скандинавами: варяги, шведы («свеи»), норвежцы («оурмане»), готландцы («готе»), русь (?), англы («англяне»). В другом месте ПВЛ посланцы от чуди, словенов и кривичей «идоша за море к Варягом, к Руси сице бо звахуть ты Варягы Русь, яко се друзии зовутся Свее, друзии же Оурмани, Аньгляне, инеи и Готе, тако и си». Здесь варяги вновь среди скандинавских народов, но на сей раз русь – их племенное имя, а варяги – надплеменной союз либо неплеменная (по роду занятий) общность. С русью вопрос ещё запутаннее. До призвания Рюрика русь в «Повести» встречается в трёх контекстах: 1) вместе с финскими и балтийскими народами Восточной Европы – чудью, мерей, муромой, весью, мордвой, литвой, корсью, летголой, ливами; 2) в числе скандинавских и западноевропейских народов, отдельно от варягов; 3) как племенное имя варягов.

Итак, понятия варяги и тем более русь до призвания Рюрика в летописях не определены, что позволяет длиться почти 300-летнему (или даже 500 – летнему) спору между норманистами и антинорманистами.

О норманистах и антинорманистах. Не желая вдаваться в подробности старого, но до сих пор злободневного спора по «варяжскому вопросу», отмечу характерные о нём заблуждения. Первое связано с историей рождения «варяжского вопроса». Принято считать, что начало спору положил Готлиб Байер сочинением «De varagis» (1735), переведённым на русский под названием «О варягах» в 1767 г. По мнению Байера, варяги – предки шведов, сначала завоевали славян (приглашения Рюрика не было), а затем создали Русское государство. Байер не участвовал в развернувшейся позже полемике о варягах. Россия ему не нравилась – он хотел вернуться в Германию, но незадолго до отъезда умер (1738). Спор о варягах развернулся через 11 лет между норманистами Герардом Миллером и Августом Шлёцером и антинорманистом Михайло Васильевичем Ломоносовым. Начало положил доклад Миллера «Происхождение народа и имени российского», прочитанный на собрании Академии наук 5 сентября 1749 г., в день именин императрицы Елизаветы, а конца спору не видно по сей день.

Таково хрестоматийное начало «варяжского вопроса». (Никто из современных авторов не может удержаться от искушения рассказать о битве великанов – Миллера и Ломоносова, бесчестящих друг друга по-латыни и стучащих палками по конферентскому столу). И всё же «варяжский вопрос» был поднят двумя столетиями раньше. Первым антинорманистом был австрийский дипломат XVI в. Сигизмунд Герберштейн. В книге «Записки о Московитских делах» (1549) он высказал предположение, что русские призвали своих князей из Вагрии – самой западной земли ободритов (полабских славян):

«….славнейший некогда город и область вандалов, Вагрия, была погранична с Любеком и Голштинским герцогством, и то море, которое называется Балтийским, получило, по мнению некоторых, название от этой Вагрии… и доселе ещё удерживает у русских своё название, именуясь Варецкое море, т. е. Варяжское море. Сверх того, вандалы в то же время были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На основании этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее от вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком».

Первым норманистом можно считать шведского разведчика и дипломата Петра Петрея де Эрлезунду, написавшего в 1620 г. «Историю Великого княжества Московского». Там он затрагивает «варяжский вопрос». Петрей возражает против мнения, что варяги «родом из Энгерна в Саксонии, или из Вагерланда в Голштинии», т. е. земель полабских славян. «Ближе к правде, – считает он, – что варяги вышли из Швеции или имели главного вождя, который, может быть, родился в области Вартофта, в Вестертландии, или в области Веренде в Смаланде, вероятно, назывался вернер и оттого варяг, а его дружина – варяги, море же, по которому плавал, Варяжское». После Петрея шведская историография всегда была норманистской. Шведские историки оказали влияние на позицию по «варяжскому вопросу» Байера и Миллера.

В XVII – начале XVIII в. центром антинорманизма была Германия (ещё одно опровержение стереотипов о «варяжском вопросе»). В 1613 г. в Кёльне был издан «Всеобщий исторический словарь»; его автор Клод Дюре полагал, что варяги тождественны вандалам, а вандалы – вендам. При этом Рюрик происходил из Вандалии. Многие немецкие авторы выводили русскую династию из Мекленбурга, где сохранилась онемеченная династия ободритских князей. Готфрид Вильгельм Лейбниц выводил варягов из Вагрии – само слово «варяг» есть производное от Вагрии; правда, самого Рюрика он считал «благородным датским сеньором». Генеалогический антинорманизм был подвергнут критике мекленбургским историком Г.Ф. Штибером (1717). Он выступил против генеалогических доказательства происхождения Рюрика, указав на произвольность толкования генеалогии древних ободритских князей. Точка зрения Штибера была позднее поддержана немецкими учёными из петербургской Академии наук.

Другим распространённым заблуждением, связанным с «варяжским вопросом», является отождествление русских норманистов с западниками, а позднее – с космополитами, а антинорманистов – со славянофилами и патриотами. Это опасное заблуждение приравнивает научные взгляды к политической лояльности и патриотизму. Стоит заметить, что из первых трёх норманистов петербургской Академии наук лишь Байер был совершенно чужд России и, возможно, недолюбливал русских (он и не пожелал у нас оставаться). Миллер и Шлёцер относились к России и русской истории с величайшим уважением, причём Миллер натурализовался и считал себя русским. Ломоносов действительно был антинорманистом из чувства патриотизма, но Карамзин – не меньший патриот, чем Ломоносов, критиковавший Петра I за излишне западный крен его реформ, – был норманистом.

Никакой связи между отношением к «варяжскому вопросу» и политической позицией не видно у М.П. Погодина и Н.И. Костомарова, устроивших публичный диспут 19 марта 1860 г. Михаил Петрович Погодин был религиозен на великорусско-московский лад. Его политические взгляды соответствовали понятиям «православие, самодержавие и народность». Интерес к славянству и славянской истории сблизили его со славянофилами. Тем не менее Погодин был убеждённым норманистом. Полную противоположность Погодину представлял Николай Иванович Костомаров – сторонник «народоправства», противник русского самодержавия, недолюбливавший имперскую Россию. Костомаров стоял на позициях антинорманизма.

Сказанное относится к учёным и науке, а не к использованию норманизма в политических целях, что нередко имело место за пределами России. Слишком часто легенду о призвании Рюрика использовали как прикрытие для пропаганды о неполноценности русского народа, его неспособности построить своё государство. Не только шведы XVII–XVIII вв., но Гитлер и Розенберг в ХХ в. проповедовали норманизм как оправдание своих агрессивных целей. Поэтому антинорманистские чувства в России можно понять и ни в коем случае их нельзя высокомерно высмеивать, что позволяют себе некоторые современные норманисты. Но решение «варяжского вопроса» должно лежать сугубо в плоскости науки.

Призвание Рюрика как исторический миф. От призвания Рюрика (условно – 862 г.) до первой (Несторовой) редакции ПВЛ (1110–1113 гг.) прошло около 250 лет – период достаточный для того, чтобы события, связанные с приходом Рюрика, приобрели легендарный характер. Перед нами исторический миф. Для сохранения мифов устные традиции имеют свои достоинства: сложившийся миф они передают из поколения в поколение без изменений и новшеств. Точность воспроизведения мифа утрачивается, когда предания попадают в руки летописца. Если сказитель у всех на виду: пересказывая важное предание, он не может менять его содержание – его тут же поправят, то у летописца в монашеской келье свидетелей не было: его мог поправить лишь игумен (если он сам не был игуменом) либо князь (если монастырь считался с князем). Был ещё патриотизм земли: киевский – у киевлянина, новгородский – у новгородца, полоцкий – у полочанина. Летописцы были патриотами и отстаивали интересы своей земли как могли, т. е. в летописании.

Историки по-разному оценивают реальность событий, послуживших основой для предания о князе Рюрике. Как пишет И.Я. Фроянов, существуют три подхода к известиям летописи о призвании варягов: «Одни исследователи считают их в основе своей исторически достоверными. Другие – полностью отрицают возможность видеть в этих известиях отражение реальных фактов, полагая, что летописный рассказ есть легенда, сочиненная много позже описываемых в ней событий… Третьи, наконец, улавливают в “предании о Рюрике” отголоски действительных происшествий, но отнюдь не тех, что поведаны летописцем. Кроме того, они говорят и об использовании этого предания в идейно-политической борьбе на грани XI и XII столетий». Фроянов придерживается третьей точки зрения. Надо сказать, что она выглядит наиболее взвешенной. Вопрос лишь в том, какие события отражают дошедшие в летописях записи мифа о призвании Рюрика. Попробуем разобраться.

Не приходится сомневаться, что летописи описывают реальные контакты населения Приильменья с варягами, причём варяги с большим или меньшим успехом стремились подчинить (принудить платить дань) местных жителей. В конечном счёте власть над ильменскими словенами и соседними финскими племенами перешла к варяжскому князю Рюрику. Сам Рюрик, по всей вероятности, был лицом историческим. В пользу его существования, кроме летописей, свидетельствуют лично-родовые знаки князей Рюриковичей в виде двузубца или тризубца на печатях, перстнях-печатках, монетах, вооружении, и найденные в 2008 г. в Староладожском городище в слое середины Х в. части литейной формы для отливки родового знака. Сами князья Рюриковичи не сомневались, что они происходят от Рюрика. Молекулярно-генетические исследование ДНК Y-хромосомы у 191 ныне живущего Рюриковича мужского пола показали, что большинство (68 %) имеют гаплогруппу N1c, причём у потомков правящей династии Мономахов N1с обнаружена в 100 % случаев. У 24 % Рюриковичей была найдена гаплогруппа R1a1. Большинство из них потомки черниговского князя Олега Святославовича – внука Ярослава Мудрого. Остальные обследованные имеют гаплогруппы: I (6 %), E (1,5 %) и T (0,5 %)[69].

Происхождение Рюриковичей от двух прародителей по мужской линии – N1c и R1a свидетельствует, что один из них был потомком Рюрика, а другой проник в генофонд Рюриковичей незаконно. Авторы исследования, в частности его руководитель, польский профессор Андрей Бажор, считают, что Рюрик и его потомки – носители гаплогруппы N1c. В то же время С.С. Алексашин, основываясь на скандинавских сагах, считает, что N1c появился у Рюриковичей в результате супружеской измены жены Ярослава Мудрого Ирины (Ингигерды) с норвежским принцем Олафом (он был в Киеве в 1029 г., а в 1030 г. родился Ярослав). Выяснение гаплогруппы Рюриковичей важно в связи с «варяжским вопросом», поскольку N1c часто встречается среди финских народов (у восточных финнов – 71 %), а R1a – у западных и восточных славян (у лужицких сорбов – 63 %). Правда, у шведов всего 14 % мужчин имеют N1c, но сторонники шведской родины Рюрика допускают смешанное шведско-финское происхождение конунга и его викингов[70].

Рассказ о призвании Рюрика с братьями напоминает другие легенды о призвании чужеземных князей. Гиральд Камбрийский в «Истории и топографии Ирландии» (1185) описывает предание о мирном покорении Ирландии норманнами. Приехали с торговыми целями три брата, и решили ирландцы для подъёма торговли дать им землю. Олаф (Amelavus) стал править в Дублине, Сигтриг (Sitaracus) – в Ватерфорде, а Ивар (Ivorus) – в Лимерике. Потом уже силой они довершили покорение страны. Видукинд Корвейский в хронике «Деяния саксов» (967) сохранил сказание о призвании саксов в Британию. Хроника сообщает о посольстве бриттов к саксам с предложением «владеть их обширной великой страной, изобилующей всякими благами». Саксы прогнали врагов бриттов, а потом сами захватили британскую землю. В «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (731) сообщается, что саксы послали на помощь бриттам три корабля под водительством братьев Хенгиста и Хорсы (третьим вождём мог быть их отец).

Мало сомнений, что братья Рюрика – Синеус и Трувор – мифические персонажи. Давно предложена версия, что Синеус – это sine hus – «свой род», а Трувор – thru waring – «верная дружина». Эти шведские слова звучат в точности как имена братьев во фразе: «Рюрик пришёл со своими родичами (sine use) и верной дружиной (thru war)». Есть авторы, верящие в подлинность Синеуса и Трувора; одни выводят их имена из скандинавских, другие – из славянских источников. Всё же историчность братьев Рюрика сомнительна, так же как их одновременная смерть в 864 г. Относительно имени Рюрик существуют скандинавские и западнославянские версии, причём называют исторических прототипов легенды. Из скандинавов фигурирует датский конунг Рёрик Ютландский, хотя он плохо подходит по возрасту (ему было 78 лет, когда родился Игорь) и по месту деятельности (Фризия, Дания), и Эйрик Эмундарсон, конунг шведской Уппсалы, описанный в «Саге об Олафе Харальдссоне» (ок. 1220 г.). О нём сказано, что он покорил «Финланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрленд». Аустрлендом в сагах называли Русь. По возрасту Эйрик лучше подходит, чем Рёрик, но нет доказательств, что он длительно жил на Руси.

О происхождении Рюрика от западных славян известно предание мекленбургских крестьян, записанное в 30-х гг. XIX в. французским писателем Ксавье Мармье. Предание повествует, что в VIII в. ободритами правил король по имени Годлав. У него было три сына – Рюрик, Сивар и Трувар. Братья отправились искать славу и после многих странствий пришли в Россию, страдавшую от жестокой тирании. Братья помогли местным жителям поднять восстание и свергнуть угнетателей. Освободив страну, братья решили вернуться к отцу, но народ упросил их остаться и занять место прежних королей. Так Рюрик получил Новгородское княжество (la principaute Nowoghorod), Сивар – Псковское (de Pleskow), Трувар – Белозерское (de Bile-Jezoro). Сказание слишком согласуется с историей призвания варягов у Н.М. Карамзина, чтобы быть правдой. Тем более что мекленбургские крестьяне, полностью онемеченные ещё в XVI в., не могли помнить древних славянских легенд. Автором сказания, скорее всего, был сам Мармье.

Никоновская летопись сообщает, что вокняжение Рюрика не прошло гладко. Там записано: «В лето 6372 (864)… оскорбишася Новгородци, глаголюще: “яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима храброго, и иных многих изби Новгородцев съветников его”. Через три года, в 867 г., в летописи появляется следующая запись: “Избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новгородцкых мужей”. И.Я. Фроянов задаётся вопросом: кто был Вадим? И находит ответ в «Истории Российской» В.Н. Татищева: «В сии времяна словяне бежали от Рюрика из Новагорода в Киев, зане убил Вадима храброго князя словенского». Отсюда Фроянов приходит к заключению, что «Рюрик, убив Вадима и соправительствующих с ним старейшин, сам становится князем». Иными словами, что до убийства Вадима Рюрик не обладал статусом правителя для местного населения. Это означает, что он был приглашён словенами как предводитель наёмной дружины. Призвание Рюрика на княжение относится к числу исторических мифов.

О позиции автора по «варяжскому вопросу» и происхождению руси. Было бы нечестно уйти от ответа по этим дискуссионным темам. Обозначу его несколькими фразами. Никто, включая антинорманистов, не спорит, что после призвания Рюрика варяги, попадавшие на Русь, были скандинавы. Согласно Ю.В. Коновалову, все известные варяги на Руси в X – начале XI в. были выходцы из небольшого региона, охватывающего юго-восточную Норвегию (Вик) и юго-западную Швецию (Вестерготланд). Они были связаны родственными отношениями: людей со стороны среди скандинавской элиты на Руси не было[71]. Скорее всего, к их числу принадлежали и варяги, пришедшие вместе с Рюриком в середине IX в. В пользу этого предположения свидетельствуют скандинавские археологические комплексы IX в. в Старой Ладоге, могильниках в Гнездово и близ Ярославля. Впечатляют и выполненные в скандинавском орнаментальном стиле борре части глиняной формы Х в., предназначенной для отливки родового знака Рюриковичей[72]. Что касается западнославянского влияния в Приильменье, то оно бесспорно, но миграция западных славян предшествовала приходу варягов. Среди викингов, позже приходивших на Русь, также были люди с вендскими корнями.

Происхождение слова «русь» мне неясно, хотя кажется вероятной версия о его профессиональном значении: русь – члены воинской элиты. Приведу пример, описанный В.В. Фоминым. В известиях некоторых летописей о войнах владимирских князей с мордвой в XIII в. есть таинственное сообщение о Пургасовой Руси. Пургас – мордовский князь, воевавший с нижегородцами и с другим мордовским князем – Пурешем. В 1229 г. сын Пуреша с половцами нанес поражение Пургасу. В Лаврентьевской летописи об этом сказано: «Победи Пургаса Пурешев сн с Половци. И изби Мордву всю и Русь Пургасову, а Пургас едва вмале оутече». Так же лаконичны Московский летописный свод конца XV в. и Никоновская летопись (Толстовский список). После этого эпизода Пургасова Русь навсегда исчезает со страниц летописей.