Читать книгу Колдовской замок. Часть 1. Двери - Кае де Клиари - Страница 4

Глава 3. Столетие

Оглавление

Анджелика с размаху влетела в темноту и тут же обо что-то споткнулась. Она не упала, но сделала замысловатый скачок, словно балерина в бешеном танце, взмахнула полотенцем и благополучно встала на комод. (Комод?!! Какой комод?)

Высокий резной деревянный комод, уставленный разными безделушками, среди которых были: старинные часы, семейство мраморных слоников, какие-то бронзовые собачки, подсвечники со свечами и она – изящная фарфоровая статуэтка – обнажённая нимфа в шубке, надетой на одно плечо, и с развевающимся полотенцем в руке.

Где-то мелодично и нежно пропело множество голосов: "Столетие! Столетие! Столетие!" Этот хор становился всё тише и тише, пока не перешёл

в шепот: "Столетие! Столетие!", и голоса умолкли совсем.

"СТОЛЕТИЕ!" – грохнули часы над самым ухом, но Анджелика не подпрыгнула и не испугалась. Она внимательно осматривала комнату, где стоял комод. Хотя сказать, что это полноценный осмотр было нельзя. Двигаться она не могла, не могла также вертеть головой, и даже глаза оставались неподвижными. Комод был приставлен к дальней стене, статуэтка стояла на нём как бы боком, и потому на окружающий мир приходилось смотреть только краем правого глаза. Но на смежной стене, неподалёку висело зеркало в богато украшенной раме, и благодаря нему можно было оценить обстановку с большим успехом.

Несомненно, это была спальня. Красиво отделанная и обставленная, но какая-то старомодная, вычурная, хотя явно очень богатая. Странно, но девушка совершенно не чувствовала ни страха, ни удивления. Всё было хорошо, всё было правильно, ей ничего не угрожало. Здорово было стоять на комоде и быть украшением этой замечательной спальни!

Где-то глубоко – глубоко, правда, крутились неясные мысли: "Я – фарфоровая статуэтка, значит, и мысли, и чувства, и желания у меня теперь тоже фарфоровые".

В комнату вошли двое – мужчина и женщина. Оба были молоды и очень красивы, хотя их вид показался Анджелике, каким-то странным. И дело было не в одежде (мужчина был в чёрном фраке, лаковых штиблетах и белоснежной манишке, женщина в белом платье с диадемой и фатой на голове – молодожёны), а в их лицах. Эти лица были почему-то очень знакомыми, но какими-то непонятными. Такое чувство, как будто видишь перед собой иностранцев – вроде люди, как люди, а что-то в них не так. И всё же они вызывали симпатию.

Женщина остановилась посреди комнаты и оглядела её горящими от восхищения глазами. На её лице было смешанное выражение счастья и смущения, она явно была в этой спальне в первый раз, и чувствовала себя неловко.

– Как здесь хорошо! – наконец проговорила она и оглянулась на мужа.

Тот стоял довольный, уверенный в себе и, улыбаясь, подкручивал кверху кончики пышных светлых усов.

– Всё для тебя, дорогая! – ответил он, подошёл к женщине и обнял её.

Но она высвободилась из его объятий и, обернувшись к комоду, с восхищением промолвила:

– Ой, какая прелестная вещица! Это кто? Венера или Галатея?

И она взяла Анджелику в руки.

– Точно не знаю, – отвечал её муж, – возможно, это просто фантазия скульптора, какая-нибудь крылатая Идея с флагом в руке. Я не помню, откуда она взялась, по-моему, её здесь не было раньше. Наверное, чей-нибудь подарок.

– Нет, какие же это крылья? Это больше похоже на какую-то меховую одежду, вроде шубки, а это вовсе не флаг, а скорее полотенце. Может быть это купальщица?

– А может просто испуганная нимфа, убегающая от сатира?

Мужчина снова обнял женщину. На сей раз она не отстранилась, но продолжала говорить:

– Кем бы она ни была, она миленькая и мне нравится! Пусть будет нашим талисманом. Спасибо, дорогой!

Она повернулась к мужчине и губы их слились в долгом поцелуе. И тут Анджелика не на шутку испугалась, потому что увидела самый жуткий кошмар всех фарфоровых статуэток – гладкий, твёрдый, паркетный пол! Но женщина протянула руку и сумела поставить статуэтку на место. В это время

мужчина подхватил её на руки и понёс к кровати. А потом…

Потом была жизнь. Бурные и нежные ночи, тихие дни, долгие беседы, ссоры с криком и слезами, затем примирения, слова любви, споры, взаимные обвинения, снова ссоры и опять любовь и нежность! Мужчина и женщина изменялись, становились старше, и вскоре в спальне появились дети. Сначала один, (мальчик), потом ещё двое, почти подряд, (мальчик и девочка – погодки), и ещё одна девочка.

Они не жили в спальне, но часто прибегали сюда, и тогда в тихой семейной обители становилось шумно и весело, но опасно! Опасно для Анджелики. Её часто брали с комода, особенно девочки. Они заворачивали статуэтку в какие-то тряпочки, укладывали в кроватку, кормили с ложечки и каждый раз заставляли холодеть от ужаса, когда тискали своими неловкими ручонками.

Подрастающие мальчишки тоже стали обращать на неё внимание и время от времени, (всегда тайком от родителей), рассматривали, краснея и пыхтя, высокую грудь, лебединую шею, крутые бёдра и испуганное лицо фарфоровой нимфы.

Время шло – дети взрослели, их родители обзавелись сединой и морщинами, а фарфоровая Анджелика всё стояла на своём комоде не скучая, не старея, не

чувствуя неумолимого бега времени. Её мысли текли не как у людей, они и впрямь были фарфоровыми.

Конечно, она переживала, когда происходила очередная семейная ссора, (она полюбила этих людей и воображала себя одной из них). Она жалела ударившегося ребёнка и радовалась успехам взрослого, смеялась, (беззвучно), над весёлыми шутками и сердилась, когда кто-нибудь был не прав. Но выразить своих чувств она не могла никак и всегда оставалась испуганной фарфоровой нимфой.

Колдовской замок. Часть 1. Двери

Подняться наверх