Читать книгу Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари - Страница 7

Никто из ныне живущих в "Междустенье", (как иногда люди называли свой посёлок), не видел целой ту крепость, среди руин которой они обитали. Когда прадеды нынешних охотников пришли сюда, гонимые врагом, о коем их потомки имели весьма смутное представление, от могучих укреплений осталась лишь мешанина железобетонных обломков, покрытых мхом и дёрном, поросших кустами и чахлыми деревьями. Некоторые из этих обломков взрыв закинул далеко в лес, кстати, тоже пострадавший тогда, но за долгие годы ухитрившийся вырасти заново. Непроходимые буреломы, состоящие из толстенных вековых стволов, располагались, словно солнечные лучи, центром которых была погибшая крепость. Они лежали, обратив к ней вывороченные корневища, указывая прочь иссохшими кронами, словно убитые люди, судорожно вытянувшие руки туда, где их ждало и не дождалось вожделенное спасение.

Крепость никто не штурмовал, она была уничтожена одним страшным ударом, сразу покончившим и с самим сооружением, и с его защитниками. Смерть упала из-за облаков, а защиты от неё не было. Она испарила людей, расплавила металл, искрошила камень и бетон. По странной прихоти при этом остались целыми два фрагмента стен, располагавшихся, когда-то концентрическими кругами, один внутри другого.

Кусок той стены, что была внутри, при жизни крепости был выше наружного, но он принял на себя большую нагрузку, чем внешний, а потому был более избитым и выщербленным, и даже "клюнул" одним концом, что отчасти уравняло его по высоте с уцелевшим собратом. Впрочем, обе стены стояли достаточно прочно и обещали простоять так ещё не одно столетие.

Сейчас бывшая крепость походила на холмистую равнину, гулять по которой было непросто и опасно, из-за торчащих повсюду кусков ржавой арматуры и грозящих уйти из-под ног плит, изломанных и наваленных, как попало. Да там никто и не ходил. Люди быстро поняли, что в древних руинах легче было сломать себе шею, чем поживиться чем-то полезным, и потому обходили это место стороной. Само собой, детям было строжайше запрещено соваться в развалины находящиеся под боком но, само собой, этот запрет никоим образом не касался некоего бесёнка в юбке и его неизменного спутника.

Ларни наведывалась в лабиринт железобетонных холмов с малолетства, а Стефан не мог оставить сестру на произвол судьбы, хоть сам ни за что не пошёл бы туда по доброй воле. Вот и в тот день он, как это бывало и раньше, хмуро шёл сзади, глядя в спину сестры, уверенно направлявшейся вглубь запретного места. Его негодование вполне можно было понять, ведь он мог бы провести время и получше. Например, отправиться с друзьями на охоту. Они звали его, как раз сегодня, и он знал, что никто не был бы против, захвати он с собой туда Ларни.

Но сестра, умевшая красться по лесу не хуже рыси и попадавшая из лука в детское оловянное колечко с пятидесяти шагов, охоту, как таковую, не любила. Зато она любила животных, всех подряд и ненавидела, когда их приходилось убивать ради пропитания, хоть и не была вегетарианкой. С Ларни лучше было бы пойти купаться на реку или к небольшому лесному озеру, но с недавних пор и это стало представлять проблему.

Да, его сестра выросла, как и он сам. В свои семнадцать лет она, хоть и не обладала ни высоким ростом, ни статностью взрослой женщины, но Стефан знал, что она почти достигла возраста невесты, и виднее всего это было, как раз во время купания.

Ларни с детства не стеснялась перед ним своей наготы, хоть священник и много говорил молодёжи о запретах на этот счёт. Не стеснялась она и сейчас, видя в нём брата, а не парня, не мужчину… Она-то не стеснялась, а вот он…

Двадцатидвухлетний Стефан давно уже всё знал и давно всё чувствовал. Знал он и то, что их родство не является кровным, что было бы непреодолимым препятствием для любви. Но имел ли он право любить Ларни, как женщину? Этого он не знал. Однако купаться вместе они перестали уже год назад, когда он стал чувствовать непреодолимое волнение при виде её обнажённого тела.

Это волнение он чувствовал даже сейчас, глядя на то, как пара стройных девичьих ног мелькала у него перед глазами! Когда он переводил взгляд выше, легче не становилось – из-за жаркой летней погоды девушка надела лёгкий сарафанчик, под которым не было никаких признаков белья, так что вся её ладная фигурка прекрасно угадывалась сквозь тонкую ткань. Потому у Стефана кружилась голова и заплетались ноги, от чего он уже пару раз чуть не растянулся, зацепившись за торчащую то тут, то там проволоку. В результате он шёл злой и угрюмый на радость ехидствующей Ларни, которая не упускала случая над ним посмеиваться.

Так они прошли почти до середины "нехорошего места", когда Стефан разворчался окончательно.

– Ну и что ты здесь забыла? – говорил он, отряхивая с волос паутину, под которой сестра прошла без помех. – Здесь искать нечего, разве что крапиву с репейником!

– Или малину.

– До неё ещё добраться надо, а в малиннике, между прочим, змеи водятся!

Ларни оглянулась и спрятала улыбку. Большой ребёнок! Большой, сильный, как медведь, но такой наивный и милый ребёнок! Брат… (или нечто большее, чем брат?), она ещё не решила, точнее не поняла, но он в её глазах превосходил всех парней, что были в посёлке. Ну, разве, что Мартин, громадный неуклюжий увалень был сильнее… раз в пять, а то и в десять, но Мартин вечно спал на ходу и не помещался ни в один дом. Что же касается девушек, то Мартин глядел на них вечно усталыми глазами и похоже предпочитал встречаться с ними скорее во сне, чем наяву, а вот Стефан нет…

Стефан смотрел на женщин и девушек посёлка взглядом голодного хищника, но он был честен, благороден и… застенчив! Ларни видела это, но в отличие от сверстниц и тех, что постарше, не смеялась над братом, а гордилась им! Да, да! Гордилась! Ведь он был на полголовы выше своего отца, прославленного охотника, а в плечах не уступал ни одному из мужчин. Только юношеская худоба выдавала в нём вчерашнего мальчика, но могучие руки могли уже спорить с любым из известных силачей, (сонный Мартин не в счёт!), а быстрота порывистых движений давала ему преимущество перед самыми опытными охотниками. (Блин! Да причём здесь всё это? Любила она его и точка!).

И такого парня в упор не видят эти куры-сверстницы? Зато они плывут, словно масло на солнце перед любым языкастым хвастуном, который и в подмётки Стефану не годится! Что ж, если Стефан не найдёт себе пару, она сама будет ему женой и, как положено хорошей жене, родит пять, а то и десять наследников!

Правда тут была одна немаловажная загвоздка – ей совершенно не хотелось рожать наследников, (по крайней мере, сейчас), равно, как и быть чьей-либо женой.

Нельзя сказать, что Ларни совсем не смотрела на парней, живших по соседству. Некоторые из них ей нравились, и всё же… Сейчас ей никто не был нужен, как мужчина, в том числе и Стефан, а потому она была бы по уши рада, если бы у брата появилась подружка. Хотя бы Виллана – высокая полногрудая красавица… с совершенно пустой головой. Зато она могла бы народить целую кучу мелких пискунов, а Ларни взялась бы за их воспитание!..

Но нет, Виллана не замечает её брата в упор, зато на сонного Мартина смотрит, словно на пряник! Что ж, каждому – да по сути его, или что там говорил по этому поводу дедушка? Ладно, не Виллана, тогда Юнга! Вот у кого голова на месте, впрочем, всё остальное тоже. Но, несмотря на весь свой немалый ум и красоту, Юнга, словно тень, ходит за Кидасом, соседским хлюпиком, у которого язык, что твоё помело! Нда, придётся видно обойтись без этих красоток, и взять всю заботу о Стефане на себя. Не хочется, но ради брата, всегда готового сунуть за неё голову монстру в зубы, она пойдёт на всё! А может всё-таки подружка найдётся?

– О чём ты думаешь? – опять раздался недовольный возглас Стефана.

Ларни оглянулась. Она по-видимому и впрямь задумалась, раз зашла на самый край изломанной плиты, тотчас покачнувшейся под её весом. Так можно и сломать себе что-нибудь! Но признавать свои ошибки она не хотела, а только презрительно хмыкнула и легко спрыгнула вниз, продемонстрировав ловкость юной козочки. Стефан вскинулся было, чтобы поймать её, но сообразил, что это ни к чему, опустил руки и даже спрятал их за спину, как будто испугался, что его жест будет неправильно истолкован.

Это не ускользнуло от Ларни, лицо которой сразу же приняло хитрое выражение. Девушка сделала шаг вперёд и оказалась стоящей вплотную с парнем ещё не сообразившим, что он попался в ловушку. Она быстрым, кошачьим движением положила руки ему на плечи, слегка подпрыгнула и чмокнула его в губы раньше, чем он успел отпрянуть от неожиданности!

В следующее мгновение Ларни убегала вглубь лабиринта, заливаясь звонким смехом. Стефан постоял несколько секунд, бестолково хлопая глазами, затем густо покраснел, сорвал растущий рядом куст крапивы и ринулся догонять расшалившегося бесёнка!

Сейчас он покажет этой девчонке, как опасно шутить с взрослым охотником! Он мигом догонит её и засунет эту крапиву за шиворот! Она быстра, но он быстрее! Она ловка, но он здесь охотник, а она дичь! Пусть только попробует спрятаться, он разыщет её, где уго…

Земля, вдруг ушла у него из под ног, и парню показалось, что весь мир опрокинулся! Туча пыли, словно брошенная в глаза огромной рукой, заслонила свет и совершенно ослепила его, погрузив в одно мгновение в непроглядный мрак. Вдруг, что-то твёрдое страшно ударило его в лицо, от чего перед глазами вспыхнули мириады искр, тут же превратившихся в чёрные точки, которые затем слились в одно непроницаемое облако. Последнее, что услышал, теряющий сознание Стефан, был крик Ларни, донёсшийся откуда-то из темноты.

Тем временем, совсем недалеко, в крепости происходил следующий разговор:

– Мара, ты знаешь, куда отправилась Ларни?

– Знаю, Михал! Они со Стефаном снова шляются по развалинам.

– И ты не боишься?

– Боюсь, как и ты, но ведь их же двое, а кроме того в её возрасте я уже убила первого врага. А через три года познала первого мужчину.

– Ну да, а с ней может случиться наоборот.

Маранта искоса взглянула на мужа. У них не было друг от друга тайн, и он всё знал о её прошлом. Правда, честный охотник, выросший среди лесов, не всё понимал из её рассказов, но он принимал любимую женщину такой, какая она есть, не осуждая и не пытаясь переделать в соответствии со своими представлениями о "правильной жене". А её дочь растил, как свою.

Маранта отвечала ему тем же. Она давно полюбила его, тихо и нежно, как любил её он. Между ними не было той бурной страсти, что присуща юности, но их чувства были взаимны и глубоки, и не ослабевали с годами. Сравнивая его с теми мужчинами, которых она любила раньше, Маранта всегда приходила к одному и тому же выводу, что милосердная судьба сказочно расщедрилась для неё, оборвав цепь головокружительных приключений и подарив то, что больше всего нужно женщине – настоящего мужчину, друга и защитника. Такой не подведёт и не отступится. А ещё, он беспокоится о Ларни больше чем она сама!

– Чему быть тому не миновать! – сказала она с лёгким вздохом. – Но, по-моему, бить тревогу ещё рано – Ларни ни о чём таком пока не думает…

– Ларни может быть и не думает, а вот за Стефана я не поручусь!

Он был прав. Ларни в этой компании верховодит, но она ещё девчонка, а Стефан совсем уже взрослый юноша, почти мужчина…

Сзади послышался шорох. Оба супруга обернулись и увидели Руфуса, стоящего на пороге с книгой в руках. Младший за последний год тоже заметно вырос и уже уверенно превращался из ребёнка в подростка. Он по-прежнему оставался молчаливым, тихим и скромным, что усугублялось любовью к книгам, которую привил ему священник. К десяти годам он уже прочитал все книги, нашедшиеся в крепости, и теперь пошёл по второму кругу.

Вот и сейчас он держал одну из них в руках и смотрел на родителей с каким-то страхом. Маранта даже подумала, не услышал ли он чего лишнего из их разговора.

– Что ты, милый?.. – начала она, но замолчала, увидев круглые, почти безумные глаза сына.

– Там… что-то страшное! Там… беда! – проговорил Руфус, каким-то потусторонним голосом.

– Где? – спросили его родители хором.

– Там! – повторил младший и показал пальцем в сторону окна, за которым виднелся маленький дворик с мирно расхаживающими курами.

Маранта проследила за его рукой, и вдруг у неё пребольно защемило сердце! Руфус показывал в ту сторону, где за высокой стеной находились развалины, куда пару часов назад ушли Ларни и Стефан! Она хотела что-то сказать, но в этот момент земля вздрогнула.

Земля вздрогнула, словно её встряхнули. Не сильно, но коротко и резко, как встряхивают мешок с крупой, чтобы та немного осела и освободила место для засыпки дополнительной порции. Затем раздался звук. Жуткий, скрежещущий, будто какой-то немыслимый великан с усилием открывал туго засевшую крышку великанской жестяной банки. Потом что-то страшно ухнуло, словно тот же великан уронил на землю гирю размером с большой дом, земля вздрогнула ещё раз и всё стихло.

Маранта и Михал посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, опрометью выбежали вон из дома. Руфус выронил книгу, потом упал на колени и закрыл лицо руками. Если бы кто-нибудь видел его сейчас, то подумал бы, наверное, что он плачет. Но он не плакал. Он постоял некоторое время на коленях, дрожа мелкой дрожью, потом завалился набок и так застыл, придавленный свалившимся на него несчастьем с которым, как он знал, ничего нельзя поделать.

Так он пролежал довольно долго, и поднялся на непослушные ватные ноги только тогда, когда за окном уже стемнело. В доме, по-прежнему, никого не было. Руфус прошёл к себе в комнату, сунул руку под подушку и вытащил оттуда небольшой деревянный крестик, такой же, как у Ларни.

– Инци! – пролепетал он почти не слышно, глядя на загадочные буквы, вырезанные на одном из лучей. – Помоги, Инци! Приди, пожалуйста, ведь ты же добрый и всё можешь! Спаси их, Инци, прошу тебя!.. Верни их!!!