Читать книгу Алессио Гаспари. Вместо мавзолея - Калле Каспер - Страница 2

Я помню зеркала, натертые до блеска,

Наряды помню – шелк, парча и мех.

Любая, помню, как писалась фреска

И Симонетты помню звонкий смех.

Неужто красота – смертельный грех?

Я помню голос – голоса – в соборе,

Призывы все изысканное сжечь.

Я роковую помню эту речь!

«В костер картины, украшенья – в печь!»

В те времена он был еще в фаворе.

Потом его сожгли. Так, изощренно,

Монаху отомстили зеркала.

Спровадила Fiorenza[1], приняла Геенна

Того, кто думал, что искусство тленно.

И били радостно колокола.

Я помню Палатин опустошённый,

Когда из Рима убыл Константин.

Туман в то утро выполз из низин,

Парил как будто в небе паланкин.

Все думали: о, царь наш умудрённый…

Все думали, что царь наш умудрённый,

Столицу бросив, царство сохранил.

На каждый городок не хватит сил:

Византий впредь – мерило всех мерил.

Все думали: он мудрый, умудрённый!

Он умудренный, воцарилось мненье —

А он всего лишь от химер бежал.

Фаусте бы он яду дал бокал!

Но он рассвирепел и возжелал

Убить жену мучительно в бассейне.

Узрев жену ошпаренной в бассейне,

Он сдал столицу, сдал свой Пантеон,

Венеру, Аполлона предал он —

И погрузились наши боги в сон…

У нас о нем другое было мненье.

Я помню смрад и рокот Колизея,

Львов на арене, venationes, кровь[2].

И каждого я помню дуралея,

День убивающего вновь и вновь

Тут, на ступеньках, от восторга млея.

Я помню гладиаторов свирепых,

Жизнь против жизни, слава или смерть,

И помню императоров нелепых

На крыше собственного мавзолея,

Внизу толпы довольной круговерть.

Я помню целомудренных весталок

На мраморных ступенях Колизея —

Особо почитаемых особ.

Удел у них, на самом деле, жалок,

Неведом им земных страстей озноб.

И полюбивших помню я весталок,

Зарытых заживо, другим в урок…

Десяток, помню, написал я строк

В честь этих, самых милых мне весталок,

Строк десять – вместо мавзолея.

Я помню красный цвет Фиорентино,

Блаженного – аквамарин.

Марию помню, томную, Бронзино,

Пармеджанино молодого сплин.

Лукрецию, со сломанным кинжалом —

Кровь капает с нагой груди.

Мадонну с гарпиями помню, в алом…

Буди, о память, лица все, буди!

Я помню кардинала ди Биаджо,

С змеею там, срамные где места,

И помню проститутку Караваджо —

Красавицу, родившую Христа.

Я помню Рафаэля Галатею,

Чистейшую, среди морских зыбей,

И больше никого упомянуть не смею —

Ни девушки, ни фрески нет нежней.