Читать книгу Лондон Блю - Камилла Ким - Страница 2

Даниэла едва успела приготовить кофе, когда ее срочно вызвали в операционную. Сегодня один из тех дней, когда за всю смену не удается выделить для отдыха и десяти минут. «День больших и малых катастроф», как любил повторять заведующий хирургическим отделением. С великим сожалением взглянув на вожделенный напиток с нежной кремовой пенкой, девушка быстро отпила из чашки и бросилась прочь из ординаторской. Когда на счету каждое мгновение, стоит ли сокрушаться о каком-то кофе?

Скоро год, как Дани работает в этой больнице хирургической медсестрой, а ей все еще больно смотреть на чужие страдания и смерть. Можно ли вообще привыкнуть к такому? Особенно сложно было смириться с гибелью людей в самом расцвете сил, не говоря уже о детях. Лишь работая тут, Дани осознала, насколько хрупко человеческое тело.

Дани тщательно вымыла руки и обработала их антисептиком, пока санитарка распаковывала для нее стерильную одежду, затем быстро надела при помощи той же санитарки в одноразовый хирургический халат и перчатки. В предоперационную вбежала помощник анестезиолога Дженни Джонс и быстрым движением выдавила на ладони порцию антибактериального жидкого мыла.

– Очередная авария, – сказала она, растирая ладони жесткой губкой и поглядывая в зеркало на завершающую приготовления Даниэлу. – Пациента доставили в частном порядке.

Дани покачала головой. Это означало, что о состоянии пациента ничего не известно, ведь его привезли не на оборудованной машине скорой помощи, а посторонние люди, скорее всего, свидетели аварии. А ведь от своевременных действий реанимационной бригады по пути в больницу зависело если не все, то многое, в том числе и ранняя диагностика. Неправильное перемещение жертвы аварии может серьезно навредить – вызвать смещение сломанных костей и разрывы внутренних органов.

В операционной царила организованная суматоха. Одна из хирургических медсестер, Клэр Смит, доставала из бикса стерильные инструменты и размещала их на передвижном столике. Затем она выложила рядом шприцы, иглы, бокс с тампонами, антисептические растворы и прочее и накрыла столик стерильной салфеткой. Дани много раз наблюдала за Клэр во время операций и каждый раз восхищалась ее самообладанием и способностью предугадывать действия оперирующего хирурга. Необходимые инструменты оказывались в его руке раньше, чем он успевал об этом сказать.

Эмиль Кларенс, заведующий отделением, по праву считавшийся лучшим хирургом клиники, раздавал короткие и четкие инструкции. Это был высокий худощавый мужчина пятидесяти шести лет. В основном он брался за самые сложные операции, и его присутствие говорило о том, что случай очень серьезный. Ассистирующий хирург Мари Райт также была тут. Ей всего тридцать четыре, но о ней говорили как об очень талантливой и довольно опытной. Мари, несомненно, ждала блестящая карьера.

«Настоящую звездную команду собрали, – с удивлением подумала Даниэла. – Словно собираются оперировать сына президента».

Глупости, конечно. Люди, относящиеся к элите, получают лечение совсем в других клиниках.

Заметив Дани, доктор Кларенс указал ей на каталку, которую только что вкатили в центр зала, и девушка без слов поняла, что от нее требовалось. На каталке лежал парень в черной облегающей мотоэкипировке. Шлем с байкера кто-то уже снял ранее. Пациента необходимо было раздеть, а эта задача не из легких. Просто так снять прочную кожаную амуницию вряд ли получится. Экипировка выглядела очень дорого, портить ее было жалко, но сейчас следовало думать о том, как извлечь из нее пациента, прежде чем он умрет от травматического шока.

Один из санитаров уже расстегивал ремни мотозащиты, прикрывающей грудь и спину пострадавшего. Вооружившись ножницами, Дани бросилась к каталке и принялась за работу, стараясь не причинять пациенту еще больше страданий. Это был молодой парень, темноволосый, очень симпатичный, несмотря на искаженные болью черты лица, неестественно бледного и перепачканного кровью. Налицо множественные переломы и велика вероятность внутреннего кровоизлияния. Шансы сомнительные. Раскинувшееся перед Дани тело совсем недавно было спортивным и сильным, а сейчас в нем едва теплилась жизнь, поддерживаемая лишь неведомой волей свыше.

Дани не сдержала вздох сожаления. Впрочем, кто она такая, чтобы рассуждать о чьих-либо шансах?

Дейн представления не имел, что на свете бывает такая выворачивающая наизнанку боль. То, что раньше было его телом, превратилось в пульсирующий сгусток страдания. Он даже не был уверен, что у него все еще есть тело – единственной его частью, которую он ощущал более или менее целостно, была голова. Сейчас он бы все отдал за благословенное беспамятство, но оно никак не наступало. Дейн не мог даже кричать – осколки ребер пробили его легкие, и теперь он буквально захлебывался собственной кровью.

Краем сознания Дейн отмечал, что вокруг него суетятся люди и что-то с ним делают, но он ведь не идиот и знает, что ему уже не жить. После такого не выживают. Неужели они этого не понимают, ради чего продолжают его мучить? Все это лишь оттягивает неизбежное, продлевая и без того невыносимую пытку.

Чтобы поскорее добраться до вены, Дани первым делом освободила от одежды левую руку байкера, оказавшуюся почти неповрежденной. Пока она резала неподатливую кожу куртки, вторая медсестра приложила к лицу парня кислородную маску. Дани работала быстро и сосредоточенно, внимательно прислушиваясь к отчету Клэр Смит, внутренне готовясь к развитию критической ситуации.

– Систолическое давление семьдесят три. Падает, – четко доложила Клэр. – Пульс сто десять. Шоковый индекс один и пять.

Дыхание парня было поверхностным и прерывистым, а волосы – влажными от крови. Дани стало невыносимо жаль его, хотя сейчас не было времени предаваться эмоциям.

– Ты обязан выжить, слышишь? – негромко проговорила она, продолжая орудовать ножницами. – Тебя ведь кто-то ждет и любит.

Словно услышав ее, байкер открыл глаза. Дани предполагала, что они будут темными, но они оказались глубокого синего цвета. В них застыла боль. Парень пытался что-то сказать, но не смог, задохнувшись кашлем, на губах появилась розовая пена. Что? «Ангел»? Дани привыкла, что пациенты после наркоза нередко принимают ее за сверхъестественное существо, но этот парень больше чем кто-либо был похож на ангела с переломанными крыльями.

«Ладно, ангел, держись, – со вздохом подумала Дани, нащупывая вену на левой руке, а затем ввела катетер и закрепила его лейкопластырем. – Не знаю, за какие грехи и откуда ты упал, но сейчас мы делаем все, чтобы ты не вернулся обратно».

После многочасовой операции Дани не ощущала ни рук, ни ног. Смена выдалась одна из самых тяжелых. Ее ангел, как она прозвала про себя этого синеглазого байкера, все еще цеплялся за жизнь. Чудо, учитывая, в каком состоянии он оказался на операционном столе. После таких страшных аварий люди редко остаются прежними.

Дани добралась домой лишь к половине девятого вечера. В квартире было темно, похоже она опять забыла открыть шторы утром. Дани сделала это сейчас – она любила смотреть на огни ночного города. Потом девушка включила неяркую подсветку на кухне и заглянула в холодильник. Есть лимон, уже неплохо. Дани достала из морозильной камеры блинчики с творогом и засунула их в микроволновку. Приготовить что-то более серьезное у нее не хватит сил, но ей все-таки придется заняться этим завтра, а также заехать в магазин и пополнить запасы продуктов.

Работа отнимала практически все ее время, это было неизбежно, если она хочет получить место анестезиста. Когда она добьется своего, работы только прибавится, но Дани это не пугало. Медсестра-анестезист – это глаза и руки анестезиолога, от ее внимания и профессионализма зачастую зависит исход операции. Находиться рядом с пациентами, приходящими в себя после наркоза, это тоже часть ее работы, и тут как никогда необходимо умение сопереживать. Дани считала работу в операционной своим призванием. С каждым днем она поднималась еще на одну ступеньку на пути к совершенству.

Пока блины разогревались, Дани приготовила зеленый чай с лимоном.

Зазвонил телефон. Дани приняла вызов и, прижав телефон плечом к уху, достала из микроволновки ароматные блинчики.

– Дочь, ты уже дома?

– Да, мам, привет, – ответила девушка, устраиваясь за столом. – Как раз собираюсь ужинать.

– Так поздно?

Дани вздохнула. Мама прекрасно знает, что она работает по сменам, но все равно каждый раз сокрушается. В любом случае приятно, когда о тебе кто-то волнуется. Дани не видела родителей и младшую сестру с Рождества и очень соскучилась. С тех пор, как она переехала в Ловерхил, семейные встречи стали редкостью.

– Чем занимаетесь? Как Соня? Как тетя?

– Привет от папы, он мясо маринует, – начала перечислять мама. – Тетя твоя выдумщица, привезла весенний пейзаж, ломаю голову, куда его пристроить, и так все стены ее художеством завешаны! Соня еще не вернулась, – мама понизила голос почти до шепота. – Она на свидании с новым мальчиком.

– Новым? – сестра уже совсем взрослая, а Дани почти ничего не знает о ее личной жизни.

Мама вздохнула. Было очевидно, что она переживает. Впрочем, это ей свойственно. Глория Кларк волновалась всегда и по любому поводу. Если Дани мирилась с нравоучениями матери, то Соня не отличалась терпением. Младшая сестренка была упряма и умела настоять на своем.

– Они встречаются уже две недели, – охотно пояснила мама с плохо скрытым восторгом. – Завтра официальное знакомство, ждем их на ужин. А как дела у тебя? Ты ведь понимаешь, какие дела я имею в виду?

Дани невольно улыбнулась. Мама как обычно не оставляет надежды выдать ее замуж. Операционная – не лучшее место, чтобы познакомиться с парнем, так что ее личная жизнь никуда не годится. Подходящие мужчины в ее отделении встречаются не чаще, чем на Марсе. Редкие знаки внимания от коллег и пациентов мужского пола Дани не воспринимала всерьез. Люди в реанимации обычно озабочены совсем не этим. В терапии, например, ситуация другая, там и романы случаются намного чаще.

Ангел… Дани почему-то весь день думала о нем.

– Все как обычно, – сказала она вслух. – Я присутствовала на очень сложной операции и, честно говоря, очень устала. Наверное усну сразу, как только окажусь в постели.

– Ты должна больше отдыхать, – настойчиво сказала Глория. – Нельзя все время учиться и работать, нужно что-то оставлять для себя. Ты все еще встречаешься с тем молодым хирургом, Стивом?

– Мам, мы просто пару раз выпили кофе вместе. Честно говоря, он ужасный зануда.

– Наверняка это от волнения. Влюбленные мужчины всегда немного похожи на идиотов. Ты могла бы дать ему второй шанс.

Мысли Дани витали где-то далеко.

– Мам…

– Да?

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Ты что-то недоговариваешь, – с подозрением проговорила Глория.

Дани засомневалась, как много она может рассказать. Ее мама, конечно, добрая и понимающая, но слишком уж тревожная.

– Сегодня я увидела кое-кого… Мы даже не общались. Чувствую себя глупо.

Она никогда не могла внятно говорить о своих чувствах, а когда пыталась, то смущалась так, что из этого не получалось ничего толкового. С байкером она заговорила лишь потому, что была уверена – он ее не услышит. Странное ощущение, охватившее ее, когда он открыл глаза, не было похоже ни на что. Ее словно ударило током, и по телу пробежали мурашки. Дани поежилась, вспомнив об этом.

– Бывает, – после недолгого раздумья ответила мама. – Это редко заканчивается чем-то серьезным. Однажды на вечеринке в колледже я увидела одного парня, и мне показалось, что я упала с облака. Я могла только стоять и смотреть на него. Он на меня даже не взглянул, весь вечер танцевал с моей подругой. Они даже встречались какое-то время. Парень оказался тем еще придурком.

– Да, я помню эту жуткую историю.

– А твой отец ухаживал за мной больше года, прежде чем я обратила на него внимание.

Дани кивнула. Мама права, притяжение редко срабатывает в обе стороны, она напрасно забивает себе голову иллюзиями. Или ей просто захотелось приключений. Не стоит придавать значение внезапному бунту гормонов.

Девушка проговорила с мамой еще несколько минут, обсудив семейные дела и общих знакомых.

После ужина Дани устроилась на диванчике напротив окна, откуда была видна часть парка и широкая ярко освещенная аллея, по которой прогуливались влюбленные парочки. Работа не оставляла Дани времени на личные отношения, но это не значит, что она не думала об этом. Дани хотела не просто отношений.

Не секрет, что люди сходятся и остаются вместе по многим причинам. Страсть, общие интересы, взаимное уважение или просто страх одиночества. Все это, без сомнения, могло стать основой крепкой семьи, но для Дани этого было недостаточно. Замужние коллеги Дани посмеивались над ней, говоря, что сказочной любви только в сказках и место, а в реальности розовые очки даются людям лишь на очень короткий срок. Дани не спорила, но это не мешало ей мечтать.

Одна из парочек остановилась перед кустом орешника и самозабвенно целовалась, не обращая внимания на происходящее вокруг. Глядя на них, Дани почему-то вновь подумала о байкере, который сегодня обрел шанс на новую жизнь благодаря слаженной работе их реанимационной бригады. Ей показалось странным и неправильным, что никто не ожидал около дверей хирургического блока, чтобы узнать о результате операции, никто не плакал и не волновался о нем. Такое иногда случалось, но не с молодыми людьми, у которых должны быть родственники, друзья и просто неравнодушные знакомые.

Не задержалась надолго и пожилая пара, доставившая байкера в клинику. Став невольными свидетелями аварии, супруги предпочли бы дождаться скорой, если бы смогли ее вызвать. Сеть оказалась недоступной, а счет шел на минуты. Им пришлось принять непростое решение и транспортировать пострадавшего самим.

Документы у парня отсутствовали или их не нашли на месте аварии, но полиция довольно быстро установила его личность по номеру мотоцикла, который передали супруги, едва смогли дозвониться в службу спасения. Кто-то из медсестер сказал, что с родственниками пострадавшего связались и даже получили номер его медицинской страховки еще до того, как байкера привезли в клинику. Тем не менее в больнице никто из этих родственников так и не появился. Может быть, поэтому Дани прониклась таким сочувствием к совершенно чужому ей человеку.

До окончания ее смены байкер так и не очнулся, хотя никто не ожидал скорого пробуждения. После таких травм люди редко приходят в себя в сразу после операции. Несмотря на это Дани провела в палате реанимации пять часов, наблюдая за подключенными к пациенту датчиками, которые контролировали основные жизненные показатели – температуру, давление, сердечный ритм и насыщение крови кислородом. Большинство из них держались на низких отметках, и любые колебания заставляли Дани нервно поглядывать на мониторы.

Впрочем, все было не так плохо – пациент мог дышать самостоятельно.

Взгляд Дани то и дело возвращался к бледному осунувшемуся лицу пациента. Она не верила в любовь с первого взгляда, как и в то, что кто-то смог бы проникнуться подобными чувствами к ней. Дело даже не во внешности – Дани была симпатичной девушкой и не имела к себе особых претензий. По правде сказать, у нее не хватало свободного времени, чтобы забивать голову подобной ерундой. Ее красота не была яркой, а косметика при ее работе вообще противопоказана. Да и какой смысл в косметике, если она дни напролет в шапочке и маске из-за строгих предписаний инфекционной безопасности?

Раньше Дани была уверена, что настоящей любви предшествует долгое общение, совпадение интересов и жизненных приоритетов, и лишь тогда существует шанс построить доверительные гармоничные отношения. Сегодня же ее сердце предательски замирало при взгляде на длинные темные ресницы, прямой аристократический нос и чувственные губы парня, которого видела впервые в жизни. Единственное, чем он успел бы привлечь внимание Дани, так это тем, что старательно пытался не умереть на операционном столе.

Измученная событиями минувшего дня, девушка не заметила, как погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Сознание к Дейну возвращалось тяжело. Он словно выплывал на поверхность из глубокого черного омута без малейшего проблеска света. Ощущение невесомости вызывало тошноту. Вместе с сознанием пришла и боль, но она была лишь слабым подобием той, которую ему пришлось пережить в прошлой жизни. Ясность восприятия так и не вернулась, все вокруг было погружено в рваный туман.

В этом тумане Дейн был не в одиночестве.

Рядом с ним парило небесное создание, волосы и лицо которого были скрыты белой тканью. Зато Дейн мог видеть прекрасные глаза в обрамлении густых ресниц, темные брови и нежную, словно прозрачную кожу на скулах. Он пришел в себя достаточно, чтобы понять, где он находится, и кто сейчас рядом с ним, но почему-то отчаянно цеплялся за иллюзию, словно от этого зависела его жизнь. Люди раз за разом разочаровывали его, но ангелу он мог бы доверять совершенно точно.

– Проснулся? – голос был доброжелательным, но несколько усталым, серо-голубые глаза внимательно всматривались в его лицо. – Не хочешь отпустить мою руку? Меня ждет еще один пациент.

Только сейчас Дейн осознал, что пальцы его левой руки переплетены с изящными девичьими пальчиками, и понял, что ему совершенно не хочется их отпускать. Словно это не рука незнакомки, а последняя нить, привязавшая его к земле. Мышцы Дейна сковал иррациональный страх. Он в больнице, к его левой руке тянется прозрачная трубка капельницы, и он совершенно не чувствует своего тела от живота и ниже. Дейн испытывал страх и в то же время словно наблюдал за всем происходящим со стороны, оставаясь безучастным. Странные ощущения, вероятно, побочные эффекты опиоидов.

Девушка заметила, что он в замешательстве, и коснулась его ладони ласковым успокаивающим жестом.

– Если ты позволишь мне уйти на полчаса, чтобы закончить работу, я предоставлю тебе свою руку на весь остаток ночи, – шутливо пообещала она.

Дейн не смог ответить, ему и дыхание давалось с трудом, но усилием воли заставил себя разжать пальцы. Медсестра помассировала ладонь, слегка нахмурившись.

– Откуда столько сил после десятичасовой операции и двух суток сна? – риторически спросила она и исчезла за белыми занавесями.

Дейн несколько раз погружался в полубессознательное состояние, прежде чем она вернулась. Кошмарные видения преследовали его, не давая уснуть окончательно. Он вновь был на той дороге и пытался догнать Энди. Его байк не набирал скорость, словно кто-то плеснул смолы в бензобак, а шины расплавились. Он запутался в паутине нереальности. Дейн в отчаянии звал Энди, зная, что это бесполезно. За доли секунды они оказались в двух непересекающихся мирах.

Медсестра бережно тронула его плечо.

– Пить хочешь?

Его губ коснулась пластиковая трубочка, и Дейн жадно втянул в себя живительную влагу. От воды его замутило, и он закрыл глаза, борясь с подступившей тошнотой.

– У тебя жар, – констатировала сестра, рассматривая показания электронного термометра. – Через пару дней тебе станет лучше, обещаю. Самое страшное уже позади.

Дейн подозревал, что это лишь банальные слова утешения, но возразить все равно не смог бы. Мир медленно вращался, словно он находился в барабане огромной стиральной машины. Он обнаружил, что стоит ему закрыть глаза, карусель останавливается, и тошнота отступает.

– Ты помнишь, что с тобой произошло?

К сожалению он помнил, причем во всех подробностях. Дейн вяло подумал, что люди, теряющие память после подобных происшествий, не осознают своего счастья. Он качнул головой, и на это ушли последние силы.

Медсестра осторожно проверила состояние перевязок. Затем она сверилась с планшетом и достала из шкафчика бокс с медикаментами. Набрав в шприц препарат, сестра ввела его во флакон с физиологическим раствором, подвешенный на стойке.

– Это обезболивающее, – пояснила девушка, устраиваясь в кресле в метре от койки Дейна. – Спи, я буду рядом.

Медсестра принялась делать пометки в планшете, а Дейн вновь провалился в беспамятство.

Хирург, высокий лысоватый мужчина, давно разменявший пятый десяток, приподнял край повязки, чтобы оценить процесс заживления. Дейн рефлекторно дернулся. Двадцать минут назад он получил очередную порцию мучений во время рентгена грудной клетки. Разумеется, никто специально не издевался над ним, и обезболивающее давали регулярно, но переломы и швы давали о себе знать. За два бесконечно долгих дня в больнице Дейн научился терпеливо переносить прикосновения чужих рук, несмотря на то, что почти все причиняло ему боль.

– Придется потерпеть, нельзя бесконечно держать вас на опиоидах.

Доктор Кларенс оставил плечо Дейна в покое, взял со столика планшет, сделал в нем запись и передал медсестре.

– Кетопрофен по схеме в течение трех дней, трамадол лишь после согласования со мной, – кратко пояснил он для Даниэлы и вновь повернулся к пациенту. – Так не пойдет, молодой человек. Где же ваша воля к жизни?

Дейн предпочел промолчать. Какая воля к жизни может быть у переломанной куклы? Ему ни за что не стать прежним. Он всегда был спортивным парнем и обожал мчаться на своем черном «харлее» по пустынным дорогам, преодолевая упругое сопротивление воздуха. Теперь его жизнь бесповоротно разделилась на «до» и «после». Обо всем, что он любил раньше, ему придется забыть навсегда.

Если хирург надеялся на ответную реакцию, его ждало разочарование. Пациент упорно делал вид, что не слышит обращенных к нему слов.

– Как у вас с обратной связью? – спросил доктор Кларенс у Даниэлы, сочувственно поглядывающей на ко всему безучастного пациента.

– Не очень, – призналась девушка.

– Повреждения мозга не диагностированы.

– У него нет проблем с восприятием. Скорее, это последствия стресса.

Кларенс покивал и задумчиво потер гладко выбритый подбородок.

– Упрямство, да? Мммм… С одной стороны, хорошо. Плохо, что вы решили бороться с нами, а не с последствиями травм, – Кларенс многозначительно поднял вверх указательный палец. – Я хотел бы обойтись без осложнений и антидепрессантов.

Дейн устало закрыл глаза. Ему было безразлично, чего хочется этому странному доктору, похожему в своей медицинской маске и белоснежном халате на инопланетянина, похищающего людей ради экспериментов. Жаль, что Энди не убила его в той гонке. Тогда бы Дейну не пришлось выслушивать нудные лекции о необходимости цепляться за эту никчемную жизнь. Чего стоит существование, когда не можешь самостоятельно даже доползти до уборной? Дейн не хотел жить вот так, но его тело было иного мнения.

– Для вас сейчас пассивность – это злейший враг, – продолжал увещевать хирург. – Не начнете выполнять рекомендации, нам придется бороться еще и с пневмонией. В вашем состоянии это может закончиться плачевно.

Кларенс прошелся туда и обратно по небольшому пространству между койкой и тканевой занавеской. Дейн флегматично следил за ним взглядом, ему хотелось спать.

– Чтобы скорее поправиться, вам необходимо двигаться! – сказал хирург с выражением озабоченности на видимой части лица. – А почему вдруг вы смотрите на меня так, словно у меня не все дома? Ааа, вы, наверное, думаете, что одной действующей руки маловато? Мне доводилось видеть людей, от которых осталась только говорящая голова. Или не говорящая, дело случая. И эти люди не теряли надежды!

Доктор Кларенс еще пару минут рассказывал о потрясающих достижениях современной науки, которые позволяют безнадежным инвалидам поддерживать связь с внешним миром, записывая тексты при помощи программ, считывающих движение глаз. Эти рассуждения повергли Дейна в еще большее отчаяние.

Не обретя в лице пациента вдохновенного слушателя, хирург обменялся парой фраз с медсестрой и вышел из палаты.

Девушка вновь взяла со столика планшет, внесла в протокол время и показания приборов. Дейн наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц. Она всегда носила полный комплект медицинской одежды, включая маску и шапочку, но Дейн и так видел, что она примерно одного с ним возраста, невысокая и стройная. Когда она оказывалась рядом, Дейну почему-то становилось спокойнее, словно она держала его жизнь в своих изящных руках.

Бред и еще раз бред…

Медсестра поправила подушку, помогая Дейну устроиться поудобнее, насколько это было возможно в его состоянии. Их взгляды встретились, и девушка ненадолго замерла, изучая его. Дейн подумал, что у нее, судя по всему, тонкие черты лица. В повседневной жизни это наверняка самая обычная девушка, волей случая оказавшаяся одной из тех, кто остановил Дейна на самой границе с темным миром, откуда нет возврата. «Хирургическая медсестра Д. Кларк» – гласила надпись на пластиковом бейдже, прикрепленном к нагрудному карману. Джулия? Дженни?

– Результаты рентгенографии получим через два часа, – ровным голосом сообщила таинственная Д. Кларк.

Сестра развернулась, чтобы уйти, но Дейн удержал ее за руку. Он не знал, зачем сделал это. Может затем, что сейчас это единственное действие, доступное ему. Дейн мог слегка поворачивать голову и частично контролировал левую руку. Остальные части тела предательски делали вид, будто принадлежат кому-то другому, не забывая при этом изнуряюще ныть.

Девушка ободряюще сжала его пальцы.

– Извини, я должна работать, – сказала она, мягко освобождаясь. – Тебе нужна консультация по дыхательной гимнастике? На твоем месте я бы прислушалась к словам доктора Кларенса. Если ты хочешь когда-нибудь вернуться к самостоятельной жизни, необходимо выполнять все его назначения. Понимаю, сейчас тебе плохо, и это угнетает, но все начинается с малого.

Дейн предпочел пропустить ее слова мимо ушей. Дыхательная гимнастика? Ерунда какая.

– Агент сто сорок восемь, ты долго намерен игнорировать то, что я говорю? – сердито проговорила Д. Кларк, вновь склоняясь над ним.

– Кто?? – хрипло спросил Дейн, поперхнувшись от удивления.

– К тебе вернулся дар речи? – иронично усмехнулась сестра. – Это последние цифры номера твоей медицинской страховки. Обычно на листе назначений пишут имя пациента, а у тебя только номер. Ты секретный агент?

Дейн улыбнулся. Прекрасные серо-голубые глаза неодобрительно смотрели на него. Дейн любил женщин и все, что с ними связано – флирт, процесс завоевания и, наконец, ему нравилось заниматься любовью. Все это осталось в прошлом. Теперь единственным удовольствием в его жизни стала медицинская сестра Д. Кларк с необыкновенными глазами цвета грозового неба и тонкими пальчиками. Самая обычная девушка, но ее присутствие хоть немного скрашивало непроглядный ужас его положения. Дейн не задумывался над тем, красива она или нет, это не имело никакого значения. Она оказывалась рядом, когда ему становилось особенно плохо, держала его за руку, делала холодные компрессы, и этого было достаточно. Пока. Когда она была с ним, даже боль можно было терпеть.

– Интрига, – собственный голос казался ему чужим. – Это засекреченная информация.

– Кем засекреченная?

– Это тоже секрет.

Голосовые связки Дейна вели себя так, словно в последний раз ему довелось ими воспользоваться год назад.

Девушка выпрямилась и сложила руки на груди.

– Для секретного агента ты слишком разговорчив. Как тебя зовут?

– Дейн.

– И все?

– Пока да.

Разговор явно забавлял девушку, она насмешливо сморщила нос, в глазах плясали веселые искорки.

– Могу я узнать ваше имя, медсестра Кларк?

– Можешь, – благодушно согласилась она, подыгрывая ему.

– Я не силен в угадывании.

– Даниэла, – представилась девушка. – Или просто Дани.

Дейн вновь поймал ее руку и пожал.

– Приятно познакомиться.

– Как себя чувствуешь?

Дейн состроил выразительную гримасу. Медсестра взяла со столика планшет, сделала несколько пометок и, обойдя койку, направилась к шкафчику с медикаментами. Она набрала в шприц обезболивающее и ввела его в катетер в правой руке Дейна.

– Я рада, что ты, наконец, пришел в себя. Тебе очень повезло, что доктор Кларенс лично занимается твоим случаем, – серьезно сказала Дани. – Он один из лучших хирургов страны.

Дейна передернуло. В гробу он видел такое везение. От оживления не осталось и следа, он вновь ощущал лишь боль и равнодушие.

– Он настолько хорош? – безучастно спросил Дейн.

– Обычно доктор Кларенс не снисходит до простых смертных, – Дани пожала плечами. – Разве что случай будет клинически интересным. Кто ты на самом деле?

– Никто, – глухо отрезал Дейн.

В голосе Дейна слышалось отчаяние. Еще несколько минут назад он улыбался и шутил, а сейчас вновь замкнулся в себе. Дани вздохнула. Если в ближайшее время пациент не обретет устойчивую мотивацию, все усилия реанимационной бригады могут пропасть зря. Чем больше человек теряет, тем сложнее ему смириться с потерей и жить дальше.

– У «никто» не бывает страховки, способной покрыть лечение такой сложности! Будь ты никто, тебе была бы прямая дорога в «красный крест», после чего ты бы отправился в… – Дани запнулась. – Ты понимаешь?! Глупо растрачивать столь бесценные ресурсы. Не всем людям выпадает шанс начать все сначала!

В следующее мгновение Дани устыдилась своей прямолинейности, но на парня ее вспышка не произвела никакого впечатления.

– Извини, я не имела права…

– Мне все равно, – прошептал Дейн, отворачиваясь.

То, что тебя не убивает, просто не убивает тебя. Вот и все. Боль никого не делает лучше, скорее наоборот.

Поняв, что большего от него пока не добиться, Дани оставила его в одиночестве, насколько оно вообще возможно в отсеке с тканевыми перегородками.

Дани не знала, что стоит Дейну лишь попросить, как его немедленно переведут в зону повышенного комфорта, где условия отличаются от дорогого отеля лишь наличием медицинского оборудования. Он мог бы получать сколько угодно обезболивающего. Ему бы не пришлось делить палату со старичком, непрерывно бубнящим, что тут происходит неладное, и каким-то мужчиной, требующим выключить несуществующую музыку. От других пациентов его отделяет лишь обычная белая занавеска, не дающая даже иллюзии уединения. И тогда Дани не стала бы держать его за руку и разговаривать с ним так, словно он самый обычный парень. Она обращалась бы к нему с убийственной вежливостью, а доктор Кларенс не позволил бы себе ни одной недовольной реплики в его сторону.

Все можно было решить одним телефонным звонком, но Дейн скорее переломал бы себе пальцы. Лучше уж так, чем быть обязанным тому, кого ненавидишь всей душой.

Позже пришел санитар, рослый невозмутимый парень в зеленой одежде, который помог Дейну уладить вопросы с туалетом и прочими гигиеническими процедурами. Осознание собственной беспомощности переполнило Дейна такой ненавистью к себе, что она почти заглушала боль. Дейну понадобились все остатки мужества, чтобы пережить это. У него опять поднялась температура. Голода он не чувствовал, поэтому ограничился несколькими глотками воды, оставив нетронутыми разноцветные упаковки с трубочками.

Измученный событиями дня, Дейн провалился в сон.

Около шести часов вечера Даниэла пришла, чтобы сменить повязки. Уже знакомый санитар приподнял Дейна за плечи, помогая ему сесть. Убедившись, что падать пациент не собирается, он принялся распаковывать стерильный перевязочный материал. Санитар разложил бинты и обеззараживающие растворы на столике и ушел соседнюю секцию.

Дани привычно считала данные с мониторов и приблизилась к Дейну. Он сидел, опираясь на левую руку, и следил за девушкой со странным выражением в синих глазах. Сердце Дани забилось чаще. Она понимала, что внешность – всего лишь красивая картинка, которая ничего не говорит о том, каков человек на самом деле, но, похоже, сейчас и этого было достаточно. Зачем ей его внутренний мир, когда он сидит перед ней практически обнаженный с тонкой простыней на бедрах? Гипс и многочисленные повязки ничуть не мешали Дани наслаждаться видом его поразительно тренированного тела.

– Как ты себя чувствуешь? – сдержанно спросила она, пытаясь отвлечься от неуместных мыслей.

– Соответственно ситуации, – в тон ей ответил Дейн.

– Я вижу, что намного лучше.

Дейн насмешливо фыркнул. Пожалуй, с «намного» она преувеличила, но не слишком, если он способен сидеть и отпускать ядовитые комментарии. Не такой уж безобидный он парень, каким казался ранее.

– Если тебе вдруг интересно, результаты рентгена уже пришли, – бодро объявила Дани. – Смещения костей нет.

– Кажется, это хорошая новость.

Все еще мрачен, но, по крайней мере, не закрывается от общения. Дани незаметно улыбнулась.

– Обнадеживающая, – согласилась она.

– А плохая новость тоже есть?

– Да, – с легкой печалью ответила Дани. Во взгляде Дейна промелькнула тревога. – Сейчас будет немного больно.

Дани натянула перчатки и, приблизившись к Дейну, начала снимать фиксирующую повязку с его грудной клетки. Действие это получилось неожиданно интимным, учитывая, что никакой одежды пациентам реанимации не полагалось. Чтобы обхватить торс Дейна, Дани пришлось придвинуться вплотную, так что он мог ощутить мягкость ее груди, касающейся его плеча, и еле уловимый запах шампуня. Близость ее тела подействовала на него опьяняюще, и Дейн на некоторое время перестал осознавать окружающую действительность, сосредоточившись на этих прикосновениях. Таким чувственным не был даже его первый секс.

Дейн опустил голову, коснувшись лбом плеча Дани, и девушка слегка приобняла его.

– Ты ведь не собираешься сознание терять? – встревоженно спросила она.

– Порядок, немного голова закружилась, – соврал Дейн, вдыхая нежный фруктовый аромат ее кожи.

– Потерпи, немного осталось.

Швы выглядели отвратительно и обещали в скором времени превратиться в не менее отталкивающие шрамы. Дейну было интересно, что чувствует девушка, когда касается его вот так. «Кроме сочувствия разве что отвращение», – с горечью подумал он, не зная, насколько далек от истины.

Пальцы Дани едва заметно дрожали от волнения. Она никогда в жизни не видела такого совершенного тела, разве что в фильмах для женской аудитории. Дани изо всех сил старалась не опускать глаза ниже грудной клетки пациента. Простыня, накинутая на бедра Дейна, лишь разжигала ее фантазию. Она давно привыкла не обращать внимания на чужую наготу, но с Дейном с первой минуты все было иначе. К счастью маска успешно скрывала ее смущение. Оставалось лишь надеяться, что он не услышит, как оглушительно колотится ее сердце.

Дани продолжила снимать бинты еще более медленно и бережно. Часть повязок присохла к ранам, и их пришлось размачивать резко пахнущим раствором. Затем Дани обработала швы антисептиком, наложила чистые повязки, пропитанные ранозаживляющим средством, закрепила их пластырем, после чего вновь стянула грудь Дейна эластичным корсетом.

Закончив с перевязкой, Дани установила капельницу, набрала лекарство в два шприца и последовательно ввела их во флакон с физиологическим раствором. Она устроила поудобнее руку Дейна, лежащую на специальной подставке, и поправила его одеяло.

– Поспи, если сможешь, – проговорила она. – Сейчас станет легче.

Ее рука сама собой потянулась к волосам Дейна и пригладила их. Эта незамысловатая ласка заставила его примириться со всем, что ему пришлось пережить за последние дни. Заметив его взгляд, девушка смущенно убрала руку и отвернулась. Дейн с сожалением вздохнул.

– Почему никто не навестил тебя? У тебя разве нет родственников? – спросила Дани, приводя в порядок столик с медикаментами.

– Есть.

Дейн не хотел развивать эту тему и ответил лишь потому, что Дани искренне волновалась о нем. Редкое событие в мире, где всем по большей части наплевать друг на друга.

– Тогда почему они не помогают тебе пережить все это? – не сдавалась Дани.

Дейн слабо повел плечом. Его отец со своей молодой пассией наверняка сейчас на одном из лыжных курортов, но девушке знать об этом совсем не обязательно. Не мог же он сказать, что вовсе не горит желанием видеть отца, а тем более мачеху. Дани ни к чему вникать в его личные проблемы. Он знал, что на свете существуют семьи, члены которых любят и поддерживают друг друга, и у него когда-то тоже была такая. К сожалению после смерти матери изменилось слишком многое.

– Отец обычно занят, – ответил он равнодушно.

– Ему разве не сообщили о том, что с тобой произошло? – Дани не скрывала возмущения.

– Наверняка сообщили.

Управляющий отца был исключительно хорош в своем деле, просто отец не посчитал нужным прерывать отдых из-за какой-то аварии.

Дани вздохнула, в ее взгляде явственно читалось осуждение.

– Как насчет друзей?

– Вряд ли они знают, где я. Поговорю с ними, как только мне принесут телефон.

– А девушка?

– У меня ее больше нет.

Дейн подумал об Энди. Необыкновенная красотка, словно сошедшая с обложки журнала для байкеров – иссиня-черные длинные волосы, пышная грудь, умопомрачительная фигура. Черная экипировка делала ее еще сексуальнее. Дейн увидел Энди на очередном слете байкеров и совершенно потерял голову. Дейн подумал, что легко смог бы завоевать ее расположение, открой он ей свое настоящее имя, но ему почему-то хотелось, чтобы она оценила его личные качества. Это было самое идиотское решение в его жизни. Энди охотно флиртовала с ним и вскоре оказалась в его постели.

В тот самый злополучный вечер их компания расслаблялась у озера, и один из байкеров, бородатый как гном Эрик, сказал Дейну, что он в подметки не годится такой умелой гонщице как Энди. Дейн не собирался поддерживать этот глупый спор, но Энди была польщена. Идея устроить соревнование на трассе принадлежала именно ей, и ему пришлось согласиться.

На своем мощном усовершенствованном «харлее» Дейн с самого начала вел в гонке. Он не особо старался, не позволяя подруге слишком отстать от него и получал удовольствие от соревнования, пока они не вышли на финишную прямую. Грузовик почтовой компании шел по встречной. У Дейна было достаточно места для маневра, чтобы обойти серебристый «форд» и разминуться с грузовиком, но тут Энди подрезала его. Как опытная гонщица она не могла не осознавать последствий этой выходки.

Дейн успел лишь вывернуть руль, чтобы избежать столкновения с грузовиком. Тяжелый «харлей» вылетел с дороги, и Дейна швырнуло на камни. В больницу его доставила вовсе не Энди, ее и след простыл, а пожилая пара, которой принадлежал серебристый «форд».

– Если она любит тебя, то обязательно придет, – уверила его Дани.

– Не уверен, что хочу ее видеть. И вряд ли я буду нужен кому-то таким.

Дейн многозначительно покосился на конечности, скованные гипсом. В первую секунду Дани показалось, что он лукавит, но потом заметила ожесточение в его взгляде. Девушка вздохнула, придвинула кресло поближе к его койке и села. Ее пальчики вновь оказались в его ладони, и Дейн осторожно сжал их. Теперь это казалось самой естественной вещью на свете, словно они знакомы не несколько дней, а всю жизнь.

– Послушай, с тобой ведь не случилось ничего непоправимого, – серьезно проговорила девушка. – Не будь на тебе этой дорогой экипировки, вряд ли тебя доставили бы в сборе, а не по частям и без опасных травм сложных суставов. Да, ты серьезно пострадал, но ведь ты жив, а это самое главное. Глупо отрицать, что тебе потребуется чертовски много усилий, чтобы вернуться в прежнюю форму, но ты сможешь.

Дейн некоторое время молча смотрел на нее. Давным-давно он запретил себе жить надеждой, зная, что реальность разрушит и отнимет все, что дорого ему. Он устал от бесконечных дорог и людей, которые называли себя друзьями, но оставили его наедине с бедой, стоило лишь ей случиться. Впервые за долгое время ему захотелось остановиться и переосмыслить то, к чему он пришел.

– Что со мной?

Вопрос дался Дейну нелегко. Он не хотел знать, насколько все плохо, боялся услышать нечто такое, отчего жизнь потеряет остатки смысла. Дейн смотрел на Дани словно преступник в ожидании приговора, слишком уж много сочувствия было в ее серо-голубых глазах.

– Доктор Кларенс разве не сказал тебе?

Дейн вздохнул с притворным сожалением.

– Я изображал невменяемость.

– Понятно, – тихонько рассмеялась Дани, но потом посерьезнела. – Даже не знаю, с чего начать. Тебя долго собирать пришлось. Меньше всего досталось левой руке, она почти не пострадала. Правая сломана в двух местах, один из переломов открытый, перелом со смещением малой берцовой кости правой ноги, перелом ключицы и ребер, осколки которых проникли в легкие. Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение едва удалось остановить. И сотрясение мозга, куда без него. К счастью, ты летел вперед через мотоцикл.

– К счастью?

То, как она подбирала слова, озадачивало. Впрочем, не Дани ли все время говорила о том, что ему повезло?

– Поверь мне, это намного лучше, особенно если человек не тормозит головой о бетонное ограждение или борт грузовика. При падении назад самая распространенная травма – перелом позвоночника.

– Все равно чертовски больно.

– Еще бы.

Дейн закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Он знал, что после всего, что с ним делали, титана в его теле значительно прибавилось. Левая сторона пострадала меньше и в отличие от правой не вызывала опасений. Дани права, только экипировка, на которую он никогда не жалел денег, спасла его от травм, несовместимых с жизнью. Возможно он не останется навсегда в инвалидном кресле, но сможет ли вернуть былую подвижность конечностям – большой вопрос.

Дейн очень хотел узнать о своих шансах вернуться к нормальной жизни, но вместо спросил, старательно изображая интерес:

– И ты согласилась бы встречаться с таким как я?

Дани насмешливо фыркнула.

– Я каждый день встречаюсь с такими, как ты.

– Ты ведь поняла, о чем я. Могу конкретизировать. Ты будешь моей девушкой?

Дани посмотрела на своего строптивого пациента со смесью смеха и возмущения. Дейн на всякий случай сильнее сжал ее руку, но она и не думала забирать ее.

– Ты что, всерьез говоришь сейчас? – она вся напружинилась в ожидании подвоха.

– Конечно. Ты примешь мое предложение?

– Нет, и причин тому множество.

– Например?

– Во-первых, ты здесь не за этим.

– Ответ не по существу. Что во-вторых?

Дани растерялась. Она не поняла, почему разговор вдруг принял такой оборот. Она сказала или сделала что-то не то? Показалась слишком несерьезной? Этот тип что, возомнил, что она готова завести отношения с первым встречным? Не имеет значения, что он понравился ей с первого взгляда. С ним-то такого не произошло.

Лицо Дейна было сосредоточено, словно от ее ответа что-то зависело.

– Ты даже не знаешь, как я выгляжу! Поверь, я довольно невзрачная, – пошутила Дани, все еще надеясь уйти от неудобной темы. – Ты ведь не будешь отрицать, что для мужчин женская внешность очень важна?

– Не буду. Это не проблема, ты мне и так нравишься.

– Я вовсе не хочу нравиться тебе! – это неправда, но знать об этом Дейну не нужно вовсе. – Я всего лишь пытаюсь делать свою работу, помогаю тебе восстановиться.

– Если ты так сильно переживаешь об этом, просто сними маску, и тогда мы сможем обсудить что-то еще, – нахмурился Дейн.

– Нет, я не буду снимать маску. Не понимаю, почему мы вообще обсуждаем это!

– Потому что я предложил тебе стать моей девушкой, – напомнил Дейн.

– Боже, – Дани потерла висок. – Дейн, у нас с тобой нет ничего общего!

Дани не оставляла попыток построить стену между собой и пациентом. Наверное, ей было бы легче это сделать, если бы их руки не соприкасались, а Дейн не смотрел на нее своим невообразимым взглядом.

– Откуда ты знаешь?

Дани вздохнула и откинулась на спинку больничного кресла, скрестив руки на груди.

– Думаю, ты из тех, кто никогда ни в чем не нуждался и получал все по первому требованию. Тебе не приходилось прикладывать никаких усилий для достижения желаемого, и, как следствие, при первом серьезном испытании ты лишился мотивации и желания жить.

– Это настолько очевидно? – Дейн приподнял бровь.

Он смотрел на Дани с добродушно-ироничным видом, отчего у нее тут же ускорился пульс. Внешняя привлекательность, харизма и чувство юмора – невероятно щедрый набор качеств для одного человека. Будь Дейн здоров, все это можно смело умножать надвое. Странно, что при таком раскладе двери его палаты не осаждает стайка поклонниц.

– Я угадала? – спросила она, пряча под маской улыбку.

– Жаль, но нет.

– Во внешнем мире, – Дани выразительно указала пальцем на стену палаты, – мы бы никогда не пересеклись. Сейчас ты, вероятно, хочешь встречаться со мной из признательности? Плохой фундамент для отношений, тебе так не кажется?

Для молодой девушки она была слишком уж рациональна. Дейн вообще не размышлял ни о чем подобном. В ее присутствии он чувствовал себя лучше, и этого было достаточно, чтобы ему захотелось проводить с ней больше времени.

– Меня пугает твоя логика, – признался Дейн.

– Почему? – удивилась Дани, считавшая, что она ясно и аргументированно выразила свое мнение относительно предмета обсуждения.

– В таком случае я должен был бы предложить руку и сердце доктору Кларенсу, а я крайне далек от подобных намерений, – сказал Дейн с гримасой отвращения.

Дани рассмеялась. Ее пациент понемногу приходил в себя, что чрезвычайно радовало. Он в открытую флиртовал с ней, и это был хороший знак, а кроме того не поддался на провокацию и ничуть не рассердился, хотя Дани была не слишком деликатна в попытках пробудить внутренние резервы его организма. Разумеется, она не верила ему ни на грош. Такие как Дейн всегда в центре женского внимания. То, что в больнице еще не объявилась его настоящая девушка, всего лишь случайность.

– Дани, – синие глаза поймали взгляд серо-голубых. – Ты с самой первой секунды стала моим ангелом-хранителем. Понимаю, я не слишком тебе нравлюсь, но… Если то, как я выгляжу, не слишком пугает тебя, сделай вид, будто я тебе не безразличен.

Дани недоверчиво уставилась на него.

– Просто… сделать вид?

Дейн кивнул.

– Зачем тебе это? – Дани все еще не могла постичь ход его мыслей.

– Никаких скрытых мотивов у меня нет. Просто хочу почувствовать себя живым.

– Ты что, хочешь развлечься за мой счет?

– Только с твоего согласия.

Дани задумалась. По какой-то причине ее пациент захотел поиграть в романтику. Он не первый и не последний, кто стремился скрасить мрачные больничные будни, оказывая знаки внимания привлекательным медсестрам. Обычно эмоциональная встряска шла на пользу пациентам, и руководство смотрело на это сквозь пальцы если, разумеется, речь не шла о слишком откровенном флирте. Дани были известны случаи, когда подобные отношения перерастали в нечто большее, хотя такое случалось не часто. Если это поможет парню скорее поправиться, Дани ничуть не возражала. Главное – постоянно напоминать самой себе, что это все временно, и не увязнуть с головой в несуществующих отношениях.

– Я соглашусь, если ты превратишь это в свою мотивацию, чтобы поскорее выйти отсюда, – сказала она.

Улыбкой Дейна можно было бы осветить город средних размеров. На его правой щеке появилась ямочка, и Дани почувствовала необъяснимый порыв прикоснуться к ней губами. Она ощущала себя пятилетней девочкой в дорогом магазине игрушек перед плюшевым медведем, который был в три раза больше, чем она сама, и стоил как две маминых зарплаты. Слишком похоже на несбыточную мечту. Нет, надо срочно брать себя в руки. Чего она расклеилась, в самом деле?

– Что я должен делать? – оживленно спросил Дейн.

Дани подмигнула ему.

Критики считают, что теперь его работы будут с каждым днем расти в цене, потому что соответствуют духу времени и идее борьбы с расизмом. Начни с дыхательной гимнастики.

В следующее посещение доктора Кларенса Дейн удостоился скупой похвалы. Теперь он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы принять полусидячее положение и смог сам побриться электрической бритвой, которую ему принес медбрат. Ссадины и швы на теле Дейна медленно, но верно затягивались. Он знал, что эти шрамы останутся с ним навсегда, но перестал переживать по этому поводу.

С настроением тоже произошли чудесные метаморфозы. Дейн от природы обладал живым темпераментом. Ему удавалось выкручиваться из немыслимых ситуаций, и та, в какой он оказался сейчас, не так уж безнадежна, как виделось поначалу. И это все благодаря Дани. Эта девушка помогла ему преодолеть депрессию, заставила поверить, что он может вернуть свою жизнь.

Дани по возможности навещала его, когда была ее смена, и Дейн с нетерпением ожидал новой встречи. Иногда им удавалось поговорить, а иногда девушка могла забежать лишь на пару минут между операциями. Необходимость в перевязках отпала, остался лишь эластичный корсет, поддерживающий ребра, и гипс на правой руке и ноге, который можно будет снять не раньше, чем через месяц. Не так уж долго, если учесть, в какую переделку он попал.

– Отлично, – удовлетворенно кивнула Дани, критическим взглядом изучив шов на животе Дейна.

Дейн поморщился. Он терпеть не мог, когда она осматривала его, как экспонат в анатомическом музее. От того, что Дани согласилась изображать его девушку, она ей, конечно, не стала и вообще выполняла свою работу, но все равно Дейн испытывал крайний дискомфорт. Он честно пытался понять, почему его выводит из себя эта ситуация, но так ни к чему и не пришел.

Как ни странно, Дани действительно ему нравилась. Она не единственная женщина, работающая в палате «интенсивки». Была еще неразговорчивая медсестра К. Смит и совсем молоденькая интерн Дарси Лори, очень общительная и не упускавшая случая пожаловаться Дейну на тяготы интернатуры и заодно пофлиртовать с ним. Были и другие, имен которых Дейн не запомнил, но только прихода Дани он ожидал сначала с интересом, а потом с нетерпением.

Поначалу Дейн решил, что их симпатия обоюдна, однако очень скоро засомневался, что это на самом деле так. Дани, очевидно, сочувствовала ему. Она не отказывалась поболтать, когда на это было время, рассказывала о родителях и младшей сестре и охотно выслушивала то, о чем говорил Дейн, и с чувством юмора у нее было все в порядке. Но дальше этого дело не шло.

– Ты случайно не вампир? Скоро даже следа не останется!

– Шутишь? – проворчал Дейн. Он старался не смотреть вниз, и поэтому сосредоточил взгляд на Дани.

– Конечно. Но заживает и правда хорошо.

Дани обработала шов антисептиком, достала из упаковки широкую подушечку пластыря и налепила ее на живот Дейну.

– Чем ты занимаешься кроме мотоциклов? Ты ведь не механик? – спросила она, делая пометку в планшете.

– Я системный программист.

– Вот как, – Дани подняла голову, давая понять, что готова услышать подробности. – И где ты работаешь?

– Нигде. Я получаю заказ, выполняю его, и мне за это платят, – пояснил он без интереса. Ему хотелось больше узнать о Дани, а не погружаться в тонкости своей профессии.

– Байкер-программист, – медленно проговорила Дани, словно в этом сочетании предполагалось какое-то противоречие здравому смыслу. – А кем ты хотел стать, когда был маленьким?

– Космонавтом, – не совсем любезно огрызнулся Дейн. – Послушай, тебе на самом деле это интересно, или ты спрашиваешь из вежливости?

– Ради тренировки твоих легких, – усмехнулась Дани.

Она говорила не всерьез, но Дейн все равно обиделся. Причины он и сам не понимал, ее просто не было. Во всем виноваты его непредсказуемые реакции на эту девушку.

– Не злись, – примирительно сказала Дани. – Я мало смыслю в мотоциклах, и еще меньше в программировании, поэтому не знаю, о чем спрашивать.

– Извини, – теперь Дейн чувствовал себя виноватым. – Наверное, эта палата сводит меня с ума.

Дани кивнула с важным видом, принимая извинения.

– Загляну после ужина, – сказала она. – Когда ты не будешь таким ранимым.

Дейн рассмеялся.

– Обязательно приходи.

Дани зашла в ординаторскую и сняла надоевшую маску. В помещении было довольно много народу. До плановой операции еще полчаса, можно спокойно выпить кофе. Дани все еще улыбалась, задумчиво и слегка мечтательно. Дейн был очарователен, даже когда злился. Девушка прекрасно понимала причину его раздражения – если не предполагалось никаких манипуляций с его телом, он был сама доброжелательность. Стоило же Дани затронуть тему послеоперационных процессов, чувство такта ему напрочь отказывало. К тому же неподвижное однообразное состояние угнетает. К счастью, судя по всем показателям, Дейну недолго осталось находиться в палате интенсивной терапии.

Дани подошла к кофеварке и, выставив крепость напитка, запустила машину. Та уютно захрустела кофемолкой, и скоро помещение наполнил терпкий кисловатый аромат. Кажется, запах привлек внимание хирургической медсестры Клэр Смит. Она подняла голову от кипы журналов перед ней и заметила Дани.

Клэр выбралась из-за своего стола и, оглянувшись на стайку интернов, сгрудившихся у окна перед стеллажом с медицинской литературой, подошла к стойке. Она достала из шкафчика свою чашку, а потом принялась крутить ручки настройки кофеварки. Дани стояла рядом, грея ладони о горячий фарфор и с наслаждением вдыхая любимый аромат бразильской арабики, совершенное сочетание кислоты и горечи. Дани могла забыть поесть на работе, но от кофе никогда бы не отказалась.