Читать книгу Долина теней. Последний артефакт - Камилла Ким - Страница 3

Бену

Оставив Эйн Штейна возмущаться очередным повышением цен, Бену направился к пристани. Он свернул в переулок Лодочников, и в лицо ему ударил ветер, пахнущий морем. Отсюда можно было слышать плеск волн о камни набережной и крепкую ругань моряков, занятых починкой такелажа.

Мимо Бену прошёл матрос, и в анкерке, который он бережно прижимал к груди, подозрительно плескалась жидкость. «Вряд ли там вода», – подумал Бену. О трезвой жизни мореходов никому ничего не известно. Бену уже успел убедиться, что во время долгих плаваний ничто не согреет лучше тело и душу, чем кружка горячего вина со специями.

Бену с детства знал, кем станет. Отец его, владелец хлебопекарни с аппетитным названием «Хрустящая корочка», мечтал о том, что сын продолжит семейное дело. Бену же питал жгучую неприязнь к выпечке хлеба и, едва ему исполнилось пятнадцать, оставил родной дом. С малых лет он мечтал о путешествиях, экзотических странах с их непередаваемым своеобразием, о древних культурах, которые нельзя изучать иначе как по археологическим находкам да по памятникам письменности, точнее, по их остаткам.

Для Бену не было ничего привлекательнее ночёвок под открытым небом, когда рядом весело похрустывает сухим хворостом костёр и так восхитительно пахнет поджаренным хлебцем и сочным мясом, долгих изнурительных караванных переходов, когда тело сковывает усталость и все мысли только о глотке воды. Фляжка провокационно болтается на поясе, и живительной влаги в ней меньше половины. Её сиротливый плеск очень некстати, потому что невероятно трудно держать себя в руках, чтобы не выпить всю воду сразу.

Не каждый человек, особенно с непривычки, способен перенести эту пытку. И вот вы дрожащими пальцами берёте флягу и медленно отвинчиваете крышку, отдаляя момент наслаждения, а потом делаете маленький глоток, памятуя о том, что вокруг на многие километры нет ни одного источника. Затем оказывается, что теплая вода не только не утоляет жажду, но ещё больше распаляет её.

Позднее тот же эффект Бену наблюдал во время дальних плаваний, а уж плавать ему приходилось не раз. Вода в бочках очень скоро приобретает противный затхлый привкус, но настоящий кошмар начинается тогда, когда и она подходит к концу, а берега все не видно. Вокруг – бескрайний океан, и ни одного глотка пресной воды. «В море, равно как и в пустыне, погибнуть от жажды можно запросто», – подумал Бену и усмехнулся: Покойнику это наверняка бы понравилось.

По прибытии в Шам-Хесу, самый крупный и богатый город и столицу Хесуры, Бену, не без труда пройдя вступительные испытания, был зачислен в Королевскую Академию Точных Наук, где взялся за изучение логики и математики. В Шам-Хесу любые учебные заведения пользовались особым покровительством короля, как, впрочем, и сами ученые, что делало этот шаг совершенно обоснованным. Безбедная жизнь и всеобщее уважение были гарантированы.

Однако в скором времени выяснилось, что точные науки – не его стезя. «Как раз вовремя» – засмеялся внутренний голос Бену, до отвращения похожий на хрипловатый баритон Эйн Штейна.

Надо сказать, что Эйн Штейн, молодой математик, к тому времени ставший не только куратором, но и другом Бену, не особенно противился, когда последний покинул стены альма-матер. По прошествии некоторого времени Эйн признался, что такого изощренного издевательства над точными науками ему ещё не приходилось видеть. Каждая неправильно решённая задача воспринималась математиком как личное оскорбление.

Некоторое время Бену занимался самообразованием без всякой системы, больше склоняясь к общественным и духовным дисциплинам. Он с упоением читал трактаты по истории, религии, искусству, и философии. Как-то раз в публичной библиотеке он наткнулся на книгу малоизвестного автора о кочевых племенах, имеющую сомнительную научную ценность, но невероятно заинтересовавшую его.

Бену по-настоящему увлёкся историей и археологией, которую в то время ещё никто не отваживался называть наукой: она была занятием для авантюристов и кладоискателей всех мастей. Архив древностей стал его вторым домом.

Бену добился того, чтобы его приняли на работу в библиотеку Исторического университета, посещал лекции знаменитых учёных-культуроведов и путешественников, выучил несколько редких языков. Несколько лет прошли в бесконечных поисках ответов на вопросы об истинной природе человека, пока однажды незначительное, казалось бы, событие не перевернуло жизнь Бену.

В день, когда Шам-Хесу праздновал открытие весенней регаты, Бену прогуливался по набережной и любовался лёгкими парусниками, которые покачивались на отмели. Издалека они походили на огромных чаек с расправленными крыльями. На набережной понемногу начинали собираться зеваки, но настоящее представление должно было начаться только в полдень.

Вчера прошёл слух, что с дальних островов вернулся шестикратный победитель гонок, хотя достоверных сведений ни у кого не было. Появление самого фаворита на пирсе вызвало сумасшедший ажиотаж среди болельщиков и приступы меланхолической грусти в рядах участников. Однако пораженческому настроению никто не поддался. Опытные шкиперы продолжали руководить последними приготовлениями, матросы проверяли снасти, обмениваясь скабрезными шутками и заразительно хохоча.

Над толпой реяли полотнища с цветами и гербами команд, особенно отчаянные болельщики устроили небольшую потасовку – просто чтобы убить время. Кого-то столкнули в воду, и несчастный кричал, что не умеет плавать. Торговцы печёной снедью и сушёной рыбой сновали туда-сюда, толстые пивовары чинно стояли под навесами, предвкушая хорошую прибыль. Заклинатели змей и шпагоглотатели сзывали народ. Карманники терпеливо выжидали своего часа. Тут же на набережной принимались ставки на победителя.

В общем, каждый занимался своим делом.

Бену, до начала соревнований слонявшийся без дела, как раз размышлял, чем бы ему себя развлечь, и чуть было не поддался на уговоры напёрсточника, когда на глаза ему попалась вывеска, намалёванная кричащей оранжевой краской над низким пологом изрядно потрепанного переносного шатра:

ОРАКУЛ. МАГИЯ. ГИПНОЗ.

ПРЕДСКАЗАНИЕ СУДЬБЫ

Подумав немного, Бену откинул полог и вошёл. Он не знал, что его привлекло, и что именно он ожидал увидеть. Не то чтобы его интересовал гипноз или волновали вопросы магии – в колдовство Бену решительно не верил. Он вообще был атеистом. Колдуны в Шам-Хесу не были экзотической редкостью, на улице их узнавали по ярким красным мантиями, однако Бену не был близко знаком ни с одним из них. Настало время восполнить этот пробел.

Бену осмотрелся. Внутри шатра царила полутьма, воздух был пропитан запахами сушеных трав и расплавленного воска. В центре стоял низкий круглый стол, покрытый черной тканью, вокруг которого живописно лежали подушки. В позолоченных подсвечниках, имеющих вид извивающихся змей, горели две восковые свечи; и их неровное дрожащее пламя освещало только небольшое пространство около стола, далее же простиралась темнота.

На столе были разложены самые разнообразные магические атрибуты: колода потрепанных гадальных карт, зеркала разных размеров, кольцо, хрустальный стакан с чистой водой, крупный шар из горного стекла, два других, поменьше, из чароита, полудрагоценные камни россыпью, платок, позолоченные спицы, нож с костяной ручкой, моток шёлковых ниток, плошка с застывшим воском, пучок засушенной травы, обвязанный красной нитью и прочее.

Бену знал, что некоторые вещи используются для всякого рода ворожбы, а о предназначении других он мог только догадываться. Для чего, к примеру, тут череп крысы или набор устрашающего вида игл? Впрочем, Бену всех колдунов считал людьми, поврежденными в уме, так что ничему не удивлялся.

По другую сторону стола Бену различил человеческую фигуру, завёрнутую в широкую темно-синюю мантию. Лицо скрывалось под ниспадающим капюшоном, так что была видна лишь тонкая линия губ и острый подбородок. Бену справедливо предположил, что это и есть колдунья. Или колдун.

Тем временем из складок мантии появилась худая рука с сильными длинными пальцами, и указующий перст нацелился на Бену.

– Садитесь! – повелительно проговорил чародей неожиданно хриплым голосом.

Бену повиновался и опустился на подушки. Он был заинтригован. Бену не знал, следует ли что-то сообщить о цели своего визита, и выжидал, пока гадалка сама нарушит молчание.

– Не говорите ничего, – прокаркал голос из-под капюшона. – Я всё о вас знаю. Я вижу все ваши мысли!

– Интересно, каким же образом? – заинтересовался Бену, который решил ничего не принимать на веру.

– Это и многое другое в моей власти, – последовал уклончивый ответ. – Высшие силы наделили меня даром предвидения. Вы пришли сюда, чтобы узнать свою судьбу и отвести грядущие несчастья. Это вам будет стоить всего ничего – десять серебра.

– У меня найдется только два, – снисходительно ответил Бену.

– Хорошо, два, – подозрительно легко согласилась гадалка, нетерпеливо взмахивая широким рукавом мантии, отчего пламя свечей испуганно заметалось. – Пожалуй, можно начать сеанс. Примите удобное положение.

– Мне удобно, – соврал Бену, чтобы не затягивать процесс.

– Замолчите и сосредоточьтесь. Вы будете делать то, что я вам скажу. Кивните, если согласны.

Бену с преувеличенным усердием кивнул. Этот спектакль начинал забавлять его.

– Дышите ровно и глубоко, – забормотала гадалка. – Ваше дыхание спокойно. Отбросьте все ненужные мысли… Вам очень хочется спать… Веки ваши тяжелеют, вы медленно засыпаете… Дыхание ваше спокойно. Вы слышите только мой голос. На счёт три вы откроете глаза и прочтёте предсказание, ниспосланное вам высшими силами. Оно будет написано в воздухе свободно парящей свечой… Раз… Два… Три!

Бену медленно открыл глаза. Пламя свечи выписывало в воздухе какие-то знаки, но Бену смотрел не на эти загадочные символы, а на руку, держащую подсвечник.

– Вы, наверное, шутите, – сказал он серьёзно. – Вы обещали, что свеча будет парить в воздухе, но ни словом не обмолвились о том, что станете ей в этом помогать.

– Свеча парит сама, – неуверенно возразил оракул.

– Ничего подобного, – проявил твердость Бену. – Вы держите её в руке.

– Вы не можете видеть мою руку, – занервничал тот.

– И всё-таки я её вижу, – упорствовал Бену, не любивший идиотских розыгрышей.

– Вот как, – оракул разочарованно вздохнул и поставил свечу на стол. – Почему вы не предупредили, что не поддаётесь гипнозу?

– Во-первых, я только что узнал об этом от вас. Во-вторых, вы сказали, что вам всё известно.

– Верно, сказал, – оракул качнул головой. Он помолчал немного, а потом спросил. – Вы пришли разоблачить меня или как?

– Нет, – удивился Бену, не понимая, зачем ему это нужно.

– Хорошо, – произнёс оракул внезапно повеселевшим голосом.

Он откинул капюшон, и глазам Бену предстал молодой мужчина примерно одних лет с ним, темноволосый, с неправильными, но приятными чертами лица. Глаза его лучились весельем и смущением. Беззастенчиво улыбнувшись, оракул протянул Бену руку, которую тот с удовольствием пожал. Рука предсказателя была на удивление крепкой и сильной.

– Оракул Иеро, – представился он.

– Антрополог Бену, – последовал ответ.

– Надо же, как мне не повезло, – сказал оракул, насмешливо сморщив нос. – Такое со мной произошло впервые. А вообще-то моё занятие приносит неплохой доход.

– Неужели кто-то готов платить за подобное? – спросил Бену, чувствуя, что проникается невольной симпатией к этому странному человеку.

– Еще бы! – брови Иеро сошлись на переносице, он гордо вскинул голову. – Я даю моим клиентам то, чего они хотят! Впрочем, хотят они все одного и того же – хороших предсказаний, обещаний счастливой жизни, денег, славы.

– Но это же обман? – засомневался Бену. Благ слишком мало, чтобы их могло хватить на всех, и в их распределении высшие силы явно не участвуют.

Иеро рассмеялся.

– Вы антрополог, а ничего не смыслите в людях, – фыркнул он насмешливо. – Они проглотят любую, даже самую невероятную ложь, если она им по душе, но подозревают тебя в шарлатанстве, начни говорить им нелестную правду. Одна почтенная матрона появляется здесь регулярно, чтобы услышать очередной бред из моих уст. Даме за пятьдесят, она никогда не была замужем. По-настоящему её не интересует ничего кроме морских свинок, однако ей нравятся мои сказки о том, что какой-то «благородный господин» заинтересовался её скучной персоной. Она приносит с собой все городские сплетни, и я обязан выслушивать их.

– Почему?

– Она платит золотом.

Бену качнул головой, словно иного ответа и не ожидал. С каждой минутой Иеро всё больше нравился ему.

– Где-то я это уже слышал, – хмыкнул он с улыбкой. – Вы, случаем, не знакомы с Покойником?

– С некоторыми знаком, если вы имеете в виду бесплотных духов, а также с некоторыми демонами и другими сущностями. Они помогают мне в ритуалах.

– Кажется, ваша собственная душа в опасности, – Бену сказал первое, что пришло ему в голову. Он не смог бы внятно ответить, верит ли в существование души на самом деле, хотя его коллеги-анимисты толковали о ней днём и ночью, и тема была на слуху.

– Если она вообще есть, – усмехнулся Иеро и добавил доверительным тоном: – Между прочим, я неплохо гадаю на рунах. Я хочу сделать это для вас, Бену, если позволите. Совершенно бесплатно.

Бену без колебаний согласился. Он не знал, был ли Иеро шарлатаном, но у него были замашки доброго волшебника.

Оракул извлёк откуда-то синий полотняный мешочек и, перемешав, достал из него поочерёдно три продолговатых деревянных пластинки. Положив их в ряд, Иеро долго всматривался в угловатые символы. Бену нетерпеливо поёрзал на стуле – при всём при том он считал этот спектакль не более чем шуткой.

– О, – брови оракула взметнулись вверх. – Вы очень интересный человек. В вас дремлют поразительные таланты. Очень скоро вы прославитесь.

– Прославлюсь?

– Непременно!

Бену не помышлял ни о чём подобном, но это идея ему пришлась по душе. Потом он вспомнил слова Иеро о елейной лжи и усмехнулся. Оракул бросил на него строгий взгляд, и антрополог усилием воли стёр с лица улыбку. Иеро говорит серьёзно, или ему это показалось? Порой люди склонны верить самым абсурдным вещам, при этом отрицая очевидное. Бену не верил в реинкарнацию, судьбу и прочую чушь, но если Иеро так нравится, то пусть.

– Прославитесь, – настойчиво подтвердил оракул. – Я даже могу сказать, как именно. В ближайшие дни у вас появится возможность отправиться в экспедицию. Не упустите этого шанса, Бену. Вы сделаете удивительное открытие, которое положит начало вашей блистательной карьере. – Иеро покачал головой, словно произнесенное удивило его самого. – Помните, что я сказал, удача на вашей стороне.

Иеро убрал руны и поднял на Бену улыбающийся взгляд. Они проговорили ещё часа два, не касаясь больше темы гадания. Бену нашёл, что такого интересного собеседника, как Иеро, ему ещё встречать не приходилось. Выяснилось, что оракул долгое время провёл в странствиях, и его познания в самых различных областях вызывали удивление.

Иеро рассказал о годах ученичества у старого мага, который под конец жизни совершенно спятил и творил такие вещи, что волосы вставали дыбом. Особенно впечатляюща была история о том, как он принял Иеро за шпиона, который под покровом ночи прокрался в дом, чтобы выведать магические секреты. После этого ученик перестал разгуливать по дому после наступления темноты и крепко-накрепко запирался в своей комнате. «Если бы не удачное стечение обстоятельств, как то нагромождение старинной мебели, в доли секунды обращённой в пепел, – заметил Иеро, – сегодняшняя встреча вряд ли состоялась бы».

Бену смеялся до слёз.

– У меня не оказалось способностей к магии, – вздохнул Иеро. – Я не мог воспламенить взглядом даже крохотной былинки, ни разу не вызвал дождя и истратил не одну тысячу заклинаний без видимой пользы.

Бену, считавший всех волшебников всего лишь искусными фокусниками, деликатно промолчал. Очень давно он понял простую истину – тяга к чудесному в людях неистребима. Наверное, таким образом они пытаются сделать действительность более интересной. И всё же иногда они заходят слишком далеко и перестают видеть границу между тем, что есть и тем, что могло бы существовать, стройся вселенная по иным правилам.

В этом вопросе Бену целиком и полностью разделял точку зрения Эйн Штейна. Люди не могут летать, выпускать из пальцев молнии и превращать в тараканов несговорчивых соседей хотя бы потому, что этому противоречат все известные и, по-видимому, ещё неведомые физические законы. Интуицию же математик считал ничем иным как высшим проявлением здравого смысла.

– Мне жаль с вами расставаться, – сказал напоследок оракул. – Внутренний голос подсказывает мне, что скоро мы увидимся снова. От всей души желаю вам удачи и всего, чего только можно пожелать в такой ситуации. Прощайте, Бену. Положитесь на судьбу, она вас не подведёт.

Пожав руку Иеро, Бену выбрался из шатра на солнечный свет, столкнувшись на входе с очередной посетительницей оракула – необъятных размеров дамой в кричащем жёлтом платье и невообразимой шляпке. Только сейчас Бену вспомнил, что в полдень он должен встретиться со своим приятелем в таверне под названием «Чёрный Шторм». Знакомый Бену служил шкипером на трёхмачтовом судне и недавно вернулся из дальнего плавания.

Когда шкипер, потягивая светлое пиво, предложил Бену отправиться в морское странствие к Островам Жёлтой Луны, тот согласился без долгих размышлений. В этот момент он не думал о предсказании Иеро, он знал только, что ему хочется повидать чужие земли.

Через неделю Бену стоял на пирсе с заплечным мешком, в котором уместилось все его скудное имущество, готовясь ступить на отдраенную до блеска палубу. Это был старый, потрёпанный бурями, но всё ещё крепкий трёхмачтовый корабль без названия. Бену знал, что северные мореходы дают имена своим кораблям, но в этих краях, согласно древним обычаям, судно получало имя только после гибели. Предполагалось, что чем меньше морские боги знают о корабле, тем легче ему в плаванье.

Загорелые сноровистые матросы грузили в трюм провиант, бочки с водой и запасные снасти. Бену с удовольствием наблюдал за последними приготовлениями, предвкушая окончание сухопутной жизни. Он как раз готовился взойти по трапу на борт корабля, когда кто-то тронул его за плечо. Бену обернулся и увидел Иеро. Оракул расстался со своей мантией и остался в штанах и тунике тёмно-синего, однако же, цвета.

– Руны рассказали мне, где вас искать, – поведал Иеро приятно удивлённому Бену. – Я составлю вам компанию в этом путешествии, если вы, конечно, не против.

– Спасибо, – от души поблагодарил Бену, он ничуть не возражал.

– О, не стоит, – отмахнулся тот. – Если вам, друг мой, судьбой предначертано стать великим, я хочу при этом присутствовать.

После долгого плавания по неспокойному океану корабль нашел убежище от шторма в удобной бухте полуострова, не нанесённого на карту. Это был довольно большой клочок земли, каменистый, покрытый чахлой растительностью, среди которой преобладали мхи и кустарники с острыми продолговатыми листьями. И там, на этом острове, в развалинах заброшенного города Бену сделал своё открытие.

Кругам из обожжённой глины, найденным на территории разрушенного святилища, было не меньше двух тысяч лет, и они на удивление хорошо сохранились. Таблицы были испещрены непонятными знаками, каких Бену ещё никогда не видел. Он тут же взялся за расшифровку. Антрополог с головой ушёл в работу и целыми днями просиживал в своей каюте. Краткий сон сменял долгие часы бодрствования. Бену ел то, что ему приносил Иеро, не интересуясь тем, что же он, собственно, ест.

Задача казалась неразрешимой. Символы упорно не поддавались расшифровке, несмотря на все ухищрения Бену. Тогда на помощь пришёл Иеро. Оракул ничего не понимал в древних письменах, но его руны натолкнули Бену на интересные догадки. Однако всё ещё были нужны доказательства того, что он на правильном пути. У Бену не оказалось нужных книг, и он едва дождался момента, когда корабль пристал к родной земле.

Как выяснилось позднее, Бену нашёл летописи эргамов, древнего народа, о котором было известно только то, что он когда-то существовал, а потом бесследно исчез. Вскоре вышла книга Бену, в которой он подробно описал свою работу над таблицами, начиная с того момента, как они попали к нему в руки, и заканчивая их полным переводом. Ещё через полгода ему предложили кафедру в Историческом университете. Так в тридцать лет он стал почитаемым учёным, и Иеро был первым, кто поздравил его с удачным началом карьеры.

Хапри

«Положил в карман Бену послание, как и обещал. Похоже, он этого даже не заметил. Какие же ужасные мысли роятся в его голове и не дают покоя? Надеюсь, что сегодня он расскажет мне об этом за чашкой чая. Я достиг немыслимого искусства в заваривании трав, которыми, как я слышал, невежественные туземцы набивают трубки. Какая глупость…

Помню тот замечательный день, когда мы с Бену стали близкими друзьями. Я шёл в лабораторию, чтобы проверить свои подозрения. У меня были основания думать, что кто-то читает мои дневники, когда меня нет дома. В коридоре я столкнулся с Эйн Штейном, который меня остановил и представил мне молодого антрополога, бывшего студента нашей академии. Приятно сознавать, что наши выпускники достигают таких высот. Мы с Бену посмотрели друг на друга, и в тот момент между нами завязалась горячая дружба на всю жизнь.

Кстати, выяснилось, что к дневникам моим никто не прикасался. Разозлился. Возникает ощущение, будто моим архивом откровенно пренебрегают».

Бену

Бену настолько погрузился в свои воспоминания, которые согревали и радовали его душу, что не заметил разносчика, неожиданно возникшего на его пути. Это был дряхлый старик в ещё более древнем, чем сам хозяин, балахоне до пят, и сквозь дыры было видно его иссохшее тело. В результате столкновения торговец уронил лоток, и безделушки разлетелись по земле, а вопли старца разнеслись на многие мили вокруг. Таких замысловатых ругательств вперемешку с молитвами учёному ещё не приходилось слышать.

– Прошу прощения, – смущённо пробормотал Бену, бесконечно пристыженный. – Я помогу вам собрать вещи. Я даже готов купить у вас что-нибудь.

Последние слова подействовали на старика умиротворяюще. Он перестал сыпать проклятьями, призывая кары небесные на голову «разбойника и негодяя», и принялся что-то бормотать о том, что неблагодарные дети оставили его прозябать в нищете. Бену сочувственно улыбнулся и наклонился, чтобы подобрать рассыпавшийся хлам. Тут были ржавые дверные ручки, гвозди, сломанные замки, пружины, несколько ложек, мотки гнилой верёвки, прищепки и рыболовные крючки. Трудно предположить, были ли у старика покупатели, – за каждую вещь он ломил немыслимую цену, словно она была единственной в своём роде.

Бену уже подумывал о том, чтобы просто дать старику несколько мелких монет и пожелать ему доброго пути, когда взгляд его наткнулся на небольшой свёрток. Бену потянул край материи, и к его ногам упала шестигранная пирамидка из прозрачного материала, напоминающего янтарь. Под идеально отполированной поверхностью проступали непонятные символы, отчётливо видимые на более тёмном фоне сердцевины. Учёный поднял пирамиду и медленно выпрямился.

– Нравитша? – засуетился старик, отчаянно шепелявя. – Жамечшательная фтуковина, такую вам ни за фто не найти. Один раф мы подрались со старым Валишем из-за кофелька, который я нашёл, а он увидел и хотел отнять, так вот, я тофе не лыком шит, вофьми эту фтуковину да и стукни его по плеши, и фсё в порядке…

– Что…

Бену поднял на старика затуманенный взгляд, пытаясь хоть что-то разобрать в нескончаемом потоке информации, которая изливалась на него, как из дырявой бочки.

– Кофелёк оказался пуфтым, фынок, ты только предстафь себе мою ярофть, тогда-то я врезал ему ещё раф с досады, и до сих пор об этом не жалею… А Валиш, поди, по сей день точит на меня жуб… Хотя жубов у него уже не офталось.

– Что вы хотите за этот кристалл? – нетерпеливо перебил его учёный.

– О, он очень ссенный… Меньфе, чем за… дфатсать серебра не могу продать. Сам я приобрёл его гораждо дороже, но тебе отдам пофти даром.

Бену не стал спорить. Он отсчитал удивлённому старцу нужную сумму и почти бегом бросился назад по улице. С Иеро он может встретиться и завтра, а сейчас он повесит на дверь своей комнаты табличку с вежливой, но настойчивой просьбой не отвлекать его от насущных дел, и примется за работу. Вслед ему неслись горячие уверения старика в том, какая это диковинная «фтуковина», и сомнительные предложения, как её ещё можно использовать, но Бену уже не слушал.

В груди молодого антрополога зарождалось знакомое чувство – словно вот-вот проснёшься и, тебе откроется истинное положение вещей. Как раз то самое чувство, которое предшествует великим открытиям. Или не предшествует, но это уже совсем другой разговор.

Спать в эту ночь Бену не пришлось, она пролетела незаметно, как один миг. Учёный опомнился только под утро, когда его соседи принялись шумно выяснять отношения. Оглядевшись по сторонам, он увидел горы разбросанных по комнате книг. Сразу было заметно, что с ними никто особо не церемонился: листы были измяты и исчерчены чернилами. На обложке «Северных наречий» лежали остатки позднего ужина. При одном взгляде на это безобразие архивариус обязательно хлопнулся бы в обморок. Зайди он сейчас в комнату, Бену никогда больше не получил бы из его рук ни одного манускрипта. Правда, с древностями учёный обращался бережно, с чувством благоговения.

Посреди этого хаоса на стопке рукописных листов гордо возвышалась пирамидка из затвердевшей янтарной смолы, отнюдь не спешившая приоткрывать свои тайны. Ни в одном из своих многочисленных справочников Бену не нашел ничего похожего на эти символы. Пирамидка словно посмеивалась над Бену, поблёскивая безупречно ровными гранями. Мысль о том, что это подделка, Бену откинул сразу, слишком уж тонко и точно была выполнена работа.

Это был вызов, и он принял его.

Анимисты из комнаты напротив начали заунывными голосами заклинать духов. Это напомнило Бену, что вчера вечером он получил со слугой записку от Иеро с предложением встретиться в трактире «Белый ключ». Учёный не помнил, ответил ли он отказом или согласился, но, тем не менее, принялся одеваться. У оракула светлая голова, полная оригинальных идей, и Бену не раз обращался к нему за советом. Будь он проклят, если они вместе не разгадают эту головоломку.