Читать книгу Герой второго плана. Ответы - Капитолина Сергеевна Ларина - Страница 2

Кругом было темно, но я отчётливо видела каменную дорожку, по которой шла. Холод пробирался по ногам выше, заставив меня дрожать. «Это сон» – твердила я себе, – «бояться нечего».

Я шла достаточно долго, ноги словно начали наливаться свинцом, из-за чего стало трудно идти. Становилось всё холоднее и холоднее. Когда я посмотрела под ноги, то увидела, что мои ступни покрыты льдом. Я примёрзала к полу. Тогда, я зашагала быстрее и споткнулась обо что-то, упав на холодную поверхность, из-за чего твёрдый край чего-то врезался мне в живот. Поднявшись, я разглядела гроб. Он был чёрным, сливаясь с темнотой. Глядя на него, я поняла, что непременно должна его открыть.

С трудом сдвинув крышку, я увидела в нём Грету. Она лежала с закрытыми глазами, не дышала, руки сложены на животе. Шёлковая обивка гроба словно светилась, играя на её белой коже. Что странно, на ней было надето свадебное платье, но оно было чёрным.

Одновременно её глаза распахнулись и меня схватили за руку. Грета шипела, обнажая клыки, села в гробу и дернула меня вниз. Я закричала, но отскочить не смогла, так как мои ступни насмерть примёрзли к камню.

Убийственный взор, выворачивавший душу наизнанку, блеклых глаз её вперился в меня.

И она зашипела, криво ухмыляясь:

– Теперь ты одна из нас!

Когда я закричала вновь, пытаясь вырваться, она поднесла ко рту мою руку и укусила её.

Просыпаюсь.

Моя комната, я всё ещё в доме своих родителей. Окно было открыто, ветер колыхал шторы. Так вот почему было так холодно!

Машинально осмотрела руку – всё в порядке, никаких укусов.

– Феликс, – позвала я шёпотом, – зачем ты открыл окно?

Лунный свет освещал его, словно сама луна ласкала его прекрасное лицо:

– Было душно, прости. Замерзла?

– Не очень, – однако, в шёлковой сорочке было холодно.

– Иди сюда, – поманил меня он к себе.

Я укуталась в одеяло, скрыв голые плечи, и подошла к нему. Феликс обнял меня, и я вовсе позабыла о холоде.

– Посмотри, – он обратил моё внимание на то, что творилось за окном, – луна сегодня ближе всего к Земле, – от действительно прекрасного небесного светила, я перевела взгляд на Феликса, глядя на него снизу вверх, подняв голову, и поняла, что даже луна сегодня не сравнится с ним. Он продолжал говорить:

– Такое бывает очень редко. Ты только послушай, – рукой он провел по моим волосам и заметил, что я смотрю на него. Потом он повернул лицо ко мне и взглянул мне в глаза. Его зрачки засветились алым, как угли на которые дул ветер, что шумел сейчас в кроне дерева, растущего рядом с моим окном.

Феликс нежно улыбнулся:

– Что ты слышишь?

– Ветер. – Не отрываясь, смотрела я на своего любимого.

Феликс вздохнул, по-прежнему улыбаясь.

Я пожала плечами, с которых сползло одеяло:

– Ну не умею я слышать красоту.

– Не в этом дело, – он провёл ладонью по моим волосам и остановил её у моей щеки, – ты прекрасна. – Его глаза заалели ярче, моё сердце забилось так, что голова начала кружиться. Феликс поправил на моих плечах одеяло, после того как его взгляд скользнул по моей ключице. Очень жаль, что ему придётся покинуть меня утром, так как в доме он находился не легально. По моей просьбе, он оставался со мной на ночь, так как одна я просто-напросто боялась. Страх преследовал меня с того момента, как неделю назад закончилась история с Альфредом и уехал Гепхард.

– Ложись спать, – шепнул мне на ухо Феликс, обнимая меня, – завтра я снова приду.

– Мы встретимся днём? – С надеждой спросила я.

Феликс поцеловал меня в лоб:

– Нет, мне нужно ещё кое-что решить…

Он не успел отстраниться, когда я поднялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок, после чего его горячие губы нашли мои.

– Что тебе нужно решить? – Шепнула я.

– Скоро узнаешь.

Его горячие губы обжигали мои, кажется, что с каждым их движением они нагревались сильнее. Эта его особенность просто сводила меня с ума.

Как только его руки начали плотно прижимать меня к себе, я отстранилась. Не насытившись поцелуем до конца, Феликс вздохнул, с укоризной глядя мне в глаза.

– Надеюсь, что это того стоит. – Вздохнула я.

Феликс лишь улыбнулся мне в ответ.

Когда я привела себя в порядок, и спустилась на кухню утром, мамы дома уже не было. Папа точно уехал на работу, ещё часов в семь, как обычно.

Находясь в упадническом настроении, я ходила по дому, как приведение.

И Иры рядом нет. Давид заверил, что в ближайшем времени работы для меня не предвидится и он не появлялся. Такое впечатление, что я осталась одна, пусть родители были рядом. И те разбегались каждый день по своим делам.

Дом был пустым. Я ходила по комнатам, осматриваясь, словно впервые оказалась здесь. Мой родной дом… Столько воспоминаний!

На секунду мне стало жутко от того, насколько мне было некомфортно одной.

Вспомнился ночной кошмар…

– О, нет, нет, нет, – затараторила я, отгоняя от себя жуткие мысли, поднимаясь в свою комнату, чтобы переодеться во что-нибудь менее домашнее, так как появиться в штабе в мятых шортах и застиранной футболке будет неприлично.

Я хотела надеть туфли, но решила остановить выбор на кедах, так как от моего образа жизни можно ожидать только сюрпризов – вдруг придётся спасаться бегством от очередного монстра… и вместо платья пришлось надеть джинсы и топ.

Прежде, чем спуститься вниз, я остановилась, глядя на широкие деревянные ступени лестницы. Помню, как малышкой я спрыгивала по ним по очереди, обеими ногами, не торопясь. Когда я спрыгнула сейчас, то шума было гораздо больше.

Подумаешь, пожала я плечами и продолжила своё развлечение. Так, через несколько долгих и утомительных минут моего пути прыжками, вызванного ностальгическим настроением, я оказалась у последней ступени. Спрыгнув на неё, я подняла голову и вздрогнула: в коридоре стоял Давид. Его лицо не выражало ничего, кроме спокойствия. Лишь одна его бровь была иронично вздёрнута. Неловкое молчание.

– Веселишься. – Заговорил он лениво, явно наигранно. – Веселись, веселись…

– Я закончила. – Появление моего наставника означало только одно: новые приключения.

Он вздохнул:

– Тогда, идём. – Тут его серьёзное выражение слетело подобно сорванной маске, и он рассмеялся, – Рита, я уже ничему не удивляюсь… но ты что-нибудь да выкинешь.

Я шла следом за Давидом по пути в кухню:

– Что привело тебя сегодня в мой дом?

На столике у стены, на которой висел тёмно-серый телефонный аппарат, Давид обнаружил оставленный мамой флакон её французских духов. Он взвесил его в руке, рассматривая, потом поднес к лицу, вдыхая аромат:

– У Марии Алексеевны хороший вкус, – проговорил он, свернув с пути в гостиную. Поставив духи так, как они стояли до того, как их потревожили, я проследовала за Давидом.

– Ты не ответил на вопрос. – Мои слова были проигнорированы. Давид рассматривал фотографию на комоде с рамками, сделанную ещё до моего отъезда в первый год обучения в университете. На ней были запечатлены я и родители на одном из наших пикников. Он снял рамку с фото с комода, чтобы рассмотреть поближе:

– Ты была такая милая тогда, – улыбнулся Давид, продолжая рассматривать фото, – мама у тебя, я скажу, прелесть…

– Эй! Давай без этого пошлого тона, хорошо? – Возмутилась я.

Давид выпрямился и повернулся ко мне:

– А что в этом плохого? Ты должна гордиться. Это ведь комплемент мужчины, знающего толк в женской красоте.

Я подошла и забрала у него фото:

– Слушай, мужчина, – поставила её на место именно так, как она стояла до этого, – ты просто так в гости не приходишь.

Давид пожал плечами:

– Мне было скучно, почему бы и нет? – Растянулся на диване, с видом ленивого кота, уставившись на меня. – С того момента, как все измерения были запечатаны, работы заметно поубавилось. И я в свободное время решил навестить тебя.

– Ты всё своё свободное время проводишь с Евой.

– Ну, хорошо! – Раскололся он, поднявшись с дивана, – я хотел тебя помучить.

Я закатила глаза:

– Чего и следовало ожидать. Как?

Давид привел меня в обычный с виду спортивный зал в одном из небольших штабов «Щита», разбросанных в разных городах. В нём не было тренажёров: несколько больших боксерских груш и холодное оружие, настоящее, а не деревянные палки для тренировок, разных видов и форм, хранились на креплениях вдоль одной из стен. Оно не блестело новизной, было довольно потрёпано. Видимо, им часто и давно пользуются.

– Сегодня здесь точно никого кроме нас не будет, – подошёл он к одной из груш, – кругом глухо, как в танке. – Тяжёлый удар, зазвенела цепь креплений.

– Мы с Ирой оставили вас без работы?

– Нет, – ещё несколько ударов по груше, – не особо. Хотя, с того момента, как вы спасли мир, многое изменилось. «Гости» не бунтуют, полтергейстов всё меньше, а нас, представителей иной расы, и так было немного. На сто человек всего один или два не человека. Всегда были незаметны. Ты чем-то расстроена?

– Накопился негатив.

– Давай уже приступим к твоему обучению.

– Давай, – потерла я ладоши, – заодно выплеснем негативную энергию.

Давид подошёл к стене с оружием, выбирая подходящее. По спине пробежал холодок, я рассчитывала на рукопашный бой:

– Ты шутишь, верно?

– Нет, – ответил он, не оборачиваясь, и стремительно пошёл к мечам, к моему облегчению, потому, что они находились рядом с секирами…

Воскликнул свое любимое:

– Бинго! – Улыбнулся, повернулся ко мне и без особого труда поиграл мечами в руках, которые на вид казались очень тяжёлыми. Видимо, так и было, судя по тому, как напряглись его мышцы и взбухли вены на руках:

– Не увеличивая физической силы, – выгнул он бровь, заметив моё недоверие, – иначе никакого толку не будет. – Грузная рукоять меча смотрела на меня в упор.

– Хорошо, – тяжело вздохнула я, принимая оружие, – никакого обмана, – меч был действительно тяжёлым. Когда Давид отпустил его, то я пригнулась к земле следом за его весом.

– Давай, – то, как выписывало остреё меча Давида круги в воздухе, внушало ужас, – тебе нужно правильно взяться и встать в стойку, вот так. – Когда он продемонстрировал по правде рыцарское положение, я поникла.

– Ты ведь хочешь избавиться от негатива, верно?

Зацепил. Я с точностью повторила позу Давида, с усилием держа меч.

– Теперь смотри и запоминай блоки, готова? – Давид повернулся ко мне полу боком, чтобы было лучше видно, и начал наклонять меч так быстро, что я решила не повторять, а просто запоминать. То, как он двигался, просто завораживало, словно его тело и меч стали единым целым. И это он только обучал меня блокам! Он отступал, наклонялся, лезвие меча грозно сверкало, я следила за ним, не отрываясь.

– Теперь, ответный удар. Блок, удар, блок, удар, смотри. – С каждым его движением уверенность во мне в моих силах угасала.

– Запомни, сверху вниз вертикальный удар обычно наносят по голове или плечу, наклонный – по туловищу, снизу вверх бьют в живот или пронзают подбородок. Лучше всего освоить горизонтальный, чтобы рубить головы. – Давид улыбнулся, чтобы добавить жестокости в свой образ, – смотри, показываю ещё раз. – Он сыпал рубящие удары, обрушивающиеся на пустоту. Я машинально попятилась, глядя на него. Руки начали трястись мелкой дрожью из-за перенатруженных мышц.

– А теперь, – взгляд Давида был зловещим, – твоя очередь.

– Нет, подожди! – На меня обрушился удар, пусть и слегка, но этого было достаточно, чтобы я упала на калено, под тяжестью двух мечей. Зато подходящий блок я вспомнила мгновенно.

Давид улыбнулся:

– Молодец, – протянул мне руку, убрав меч, я её наотмашь отбила, встав в стойку, с трудом подняв оружие, которое мотнуло в сторону из-за моих некрепких рук.

В Давиде проснулся азарт. Очередной удар, который я отразила просто безобразно.

– Видимо, не судьба, – подливал масло в огонь мой противник, вновь опуская на меня лезвие, уже сильнее, что я заметила. – Научить тебя драться – это невозможно.

Я просто увернулась от удара.

– Эй, – он был явно не доволен, – ты что-то расслабилась!

Зная методику обучения, которой руководствовался Давид, мне стало не по себе от его угрожающего тона.

Удар, я вновь увернулась, не в силах поднять тяжёлое оружие. Давид тут же размахнулся и ударил вновь, так быстро, что я еле успела среагировать. Мне удалось отразить удар, но только благодаря тому, что я всё-таки увеличила физическую силу. Давид это заметил.

Он налетел, как вихрь, его удары были быстрыми, я успевала их блокировать, оглушенная звоном ударяющегося железа, который был совсем не таким, как по телевизору, когда сражались рыцари. От того звука мне не было так страшно…

Давид наступал, успевая делать замечания.

– …мне не стоит забывать, что ты хрупкая девушка, верно ведь, – подзадоривал меня он, что предавало мне сил и азарта. Удар, и лезвия мечей заскрежетали, никто из нас не собирался уступать. Лицо Давида от моего отделяли перекрещенные лезвия. С его стороны чувствовалось сильнейшее сопротивление, и вот-вот лезвие коснётся моего лица, но я собрала все силы и оттолкнула Давида.

– А может и не хрупкая, а лени… – Не стал продолжать Давид, отразив мой удар, провернулся на месте вокруг себя, и лезвие просвистело над моей макушкой, когда я присела. Тут же он ударил вновь, выбив у меня из руки меч, что причинило боль, прижал меня к стене, держа лезвие своего оружия у меня под подбородком.

– Для первого раза превосходно! – Улыбнулся он, всё ещё не освободив меня. От него шёл такой жар, что голова закружилась ещё сильнее. Мы оба тяжело дышали, чему я была рада – значит, заставила его попотеть.

Рукой, аккуратно, я отодвинула от горла оружие и пихнула Давида в плечо:

– Ты кошмар ночной!

Тот улыбнулся, держа меч так, что его лезвие легло на плечо хозяина, как голова верного животного:

– Ты, как я уже замечал не раз, действуешь только в критических ситуациях. Зато теперь на курсах подготовки при обучении различных техник боя, тебе будет гораздо легче, так как сражение на мечах – это одно из основных…

– Извини, но без увеличения физических сил я не справилась бы.

– Знаю, потому и запретил. Но ты решилась и поступила правильно. Этого я и добивался. Воспитывает характер, который необходим в бою – быстро принимать решения, направленные на победу.

Хм, а он молодец.

– Тебе это пригодится, – заверил меня он, и я отправилась домой принять душ и приготовить ужин к возвращению родителей. Да ещё и предстояло знакомство с ними Феликса.