Читать книгу Ада из Ада. Книга первая - Карина Чепурная - Страница 4

«Однажды Зайчик отправился в гости к своему лучшему другу Ёжику. День был жарким, поэтому Зайчик взял с собой покрывало, корзинку для пикника и бутылку с водой.

«Вот Ёжик обрадуется!», думал Зайчик, идя по лесным тропинкам. «Солнышко, лето, пикник… Что ещё нужно для счастья?»

И тут же сам себе ответил:

«Море! Конечно же, море! Рядом с нашим лесом как раз есть такое! Скажу Ёжику, пусть возьмёт с собой круг и ведёрко с лопаточкой! В море поплаваем, куличиков понаделаем!»

Наталья Филипповна прервала чтение и, поправив сползшие очки, уставилась на меня немигающим взглядом. Он был мне хорошо знаком.

«Ты где-то допустила ошибку, Ада. Подумай над тем, где и когда, чтобы мы вместе смогли всё исправить».

– Вы… вы считаете, что море не может быть рядом с лесом? – охрипшим голосом произнесла я, облизывая пересохшие губы. – А куличики – для детей, да? Или что Ёжик слишком взрослый для спасательного круга? Так он… он плавать не умел!

– Нет, дело не в том, умел или не умел, – Наталья Филипповна медленно покачала головой и коснулась маятника, стоявшего на столе. – Подумай ещё, Ада. Кстати, знаешь, как называется эта милая штучка?

– «Колыбель Ньютона», – мгновенно отозвалась я, продолжая лихорадочно думать над тем, что не так со мной и моей сказкой. – Или «Маятник Ньютона».

– Правильно, – лицо Натальи Филипповны отчего-то сделалось недовольным. – А знаешь ли ты принцип его работы, Ада?

– Знаю… – ноготь большого пальца всё-таки оказался во рту, и я принялась задумчиво его грызть. – Одна энергия становится другой… Кинетическая и потенциальная?

– Вот в этом и заключается твоя проблема, Ада, – Наталья Филипповна раздражённо вздохнула. – Умная, светлая головушка при полнейшей инфантильности. Убрала палец ото рта. Живо.

Вздрогнув, я вытерла палец об джинсы и подняла умоляющий взгляд на Наталью Филипповну. Но та уже на меня и не смотрела, поглощённая моей конкурсной сказкой.

«А вдруг море холодное?», спросил сам себя Зайчик. «Вдруг в нём плавать холодно? Надо сходить, проверить, лапкой водичку потрогать, а уж потом Ёжику предлагать купаться. Схожу-ка я сам!»

Решил так Зайчик, корзинку покрепче ухватил и поскакал к морю. Недолго скакал, с полчасика всего. Прискакал к морю, не синему, а какому-то тёмно-зелёному, поставил корзинку на песочек – и в воду. Лапкой трогать.

Зашёл по щиколотку – ничего не понять. Вроде бы тепло, а вроде бы и нет. Чуть дальше подался, по коленку – и опять распознать не может. Решил тогда по самые ушки, что на макушке нырнуть, чтоб попонятнее было.

Задержал дыхание, нырнул, а тут его что-то – хвать – и не отпускает. Рванулся Зайчик вверх, к небу синему, солнышку тёплому, замолотил лапками по дну морскому. Нет, не пускает его по-прежнему.

Наталья Филипповна с усилием потёрла виски, как если бы моя сказка вызвала у неё головную боль. Затем устало посмотрела на меня. Я тоже посмотрела на неё, но с сочувствием. Наверное, нелегко быть школьным психологом и каждый раз объяснять глупым детям, что и как они сделали не так.

Я вот себя глупой не считала, но всё равно ей была. Потому что только глупые дети не учатся на ошибках и продолжают совершать новые, расстраивая пап, мам, одноклассников, учителей, директоров и школьных психологов.

– Зайчик – глупый, да? – с дрожью в голосе предположила я. – Ему не следовало купаться одному, без взрослых. Или хотя бы без друга Ёжика.

– Зайчик – странный, – поправила меня Наталья Филипповна. – Зачем он нырнул, Ада? Температуру воды можно понять с первого прикосновения. В крайнем случае, Зайчик мог немного постоять в воде по щико… тьфу, по лапку.

– Это же сказка, – беспомощно пролепетала я, глядя в стёкла очков, где отражалась точно такая же беспомощная, бледная девочка с курносым носом, тонкими тёмными волосами и рассыпанными по щекам веснушками. – Это просто сказка, Наталья Филипповна!

– Даже в сказке должна присутствовать логика, – ответила Наталья Филипповна. – Но перейдём к наиболее обеспокоившей меня части. Заключительной.

Покорно кивнув, я уставилась на сцепленные в замок руки. Спрашивать, что именно Наталье Филипповне там не понравилось, я не стала. Зачем? Всё и так было понятно – господин Рыба. Точнее, его смерть с похоронами.

«Помогите! Спасите! Тону!», хотелось выкрикнуть бедному Зайчику, но он не мог и словечка вымолвить. «Умираю! Утопаю! Буль-буль-буль!»

Вдруг Зайчика отпустило, и он поплыл подальше от опасного места, подрагивая всем маленьким, пушистым тельцем и сопя розовым носиком. Доплыв до берега, он без сил повалился на тёплый песочек кверху брюшком и прикрыл глазки.

«Чудом смерти избежал!», думал Зайчик. «Ещё б немножко – совсем потонул. И ничего б тогда не было: ни пикника, ни солнышка, ни неба, ни даже друга моего, Ёжика!»

И тут слышит он смех жуткий, где-то с морской стороны. Открыл глаза, поднял ушастую голову, а там – господин Рыба. Злой, мокрый, чешуйчатый. Смеётся на зайчиковой бедой, заливается, плавником потыкивает.

– Дурак ты, серый, – сказал господин Рыба. – На земле твоё место, никак не в воде. А всё туда же – плавать. Чтоб больше я тебя в владениях своих не видел, понял? Не то в следующий раз отправишься на корм мне, прямиком на дно морское.

«Злой какой, недобрый», подумал Зайчик, хмурясь. «Море – не его владения, нет. Оно для всех, кто плавать может и прохлады в зной летний желает. Как бы мне его проучить?»

Смотрит он на господина Рыбу, а тот смеётся всё себе, ни о чём не думая. Смешно ему, что Зайчик едва в воде морское не захлебнулся.

– Может, и не место мне в воде вашей, – сказал наконец Зайчик. – Но разве вы, господин Рыба, никогда не хотели пройтись по песочку тёплому или по травке зелёной?

– Никогда, – отвечал господин Рыба, жабры важно раздувая. – Делать мне нечего, по травкам зелёным хаживать.

– А вы бы попробовали… – сказал на то Зайчик вкрадчиво. – В воде морской вы бывали не раз, а вот по травке не ступали прежде.

– Хм, – задумался господин Рыба. – И то правда. Ладно, Зайчик, твоя взяла. Прогуляюсь я, пожалуй, по бережку, а то и по лесу. Только ты меня из бутылочки своей поливать не забывай, мало ли что…

Выскочил господин Рыба из моря и зашагал по песку. Губы – врастопырку, глаза – навыкате, жабры – раздуваются. Красавец!..

Зайчик следом поспешает, корзинку с покрывальцем прихватив. Скачет рядышком, ухмылку спрятав, а у самого одна мыслишка в голове вертится – скорее бы жарко стало господину Рыбе, скорее бы водички у него, Зайчика, попросил.

Походил господин Рыба по бережку, только скучно ему. Бережок он и из воды видел, ничего интересного в нём не нашёл. Лес – другое дело. Далёкий, зелёный, непонятный. Зайчик рядом, опять же, случись что – водицы в губы оттопыренные плеснёт, в чувство приведёт.

Пошёл господин Рыба в лесную сторону. Зайчик – следом. Идут долго, идут молча. И вдруг…

– Воздуха мне! Воздуха! – взмолился господин Рыба, падая на травку зелёную и хвостом по той травке молотя. – Воды мне, Зайчик, воды! Скорее!..

Посмотрел на него Зайчик нехорошо, а потом взял бутылочку и опорожнил. Выкинул в кусты дальние, поглядел на бывшего мучителя презрительно и сказал:

– Не будет тебе воды, чешуйчатый. За то, что утопить меня в море зелёном надумал, за то, что насмехался из воды солёной… Поделом тебе, поделом!

Сказал так – и ускакал к другу своему Ёжику, оставив господина Рыбу помирать под кустиком. Тот и помер быстренько, посреди моря зелёного, незнакомого, в назидание за дела свои гадкие. И никто его не похоронил.

Мораль сей сказки: не ройте другому яму не топите другого в море, иначе вам это припомнят, выведут на полянку зелёную да так там и оставят.

Несхороненного.

Конец».

– О художественной ценности твоей работы я скромно промолчу, – двойной листочек вернулся в стопку к другим бумагам. – А вот жестокость нужно проработать. Почему твой Зайчик оставил господина Рыбу умирать? И почему твоя сказка называется «Похороны господина Рыбы», хотя там никто никого не хоронит?

– Похороны должны были быть, – чистосердечно произнесла я. – Просто место кончилось. Зайчик – хороший, господин Рыба – плохой. Что тут непонятного?

– И полагаю, ты ассоциируешь себя с Зайчиком? – уточнила Наталья Филипповна.

– Да! – я просветлела лицом.

Неужели, неужели она поняла?..

– В таком случае разочарую тебя, Ада, – неожиданно жёстко произнесла та. – Потому что ты – господин Рыба.