Читать книгу По ту сторону жизни - Карина Демина - Страница 17

Возвращались мы уже в сумерках. Рашья, кажется, задремала. Младенец в ее руках за все время не издал ни звука, я вообще, честно говоря, сомневалась, жив ли он, но сомнения держала при себе.

Кровь. Мне нужна кровь этой женщины. Почему именно ее? Понятия не имею, но… Если полистать семейные архивы, в которые я прежде заглядывать избегала – что там могло быть полезного? – глядишь, и отыщется подсказка.

Мейстер Виннерхорф был у себя.

Редкостное везение. Он у нас человек занятой, пусть и пользует исключительно людей, способных оплатить услуги целителя первого уровня, но и при том работы хватает.

То мигрень приключится. То подагра. То еще какая напасть… или просто возникнет у какой старой ведьмы непреодолимейшее желание пообщаться, поделиться воспоминаниями о юности и заслугах былых. С родственниками оно уже не интересно, те байки наизусть заучили, а вот мейстер Виннерхорф – дело иное. С таких вот он брал втрое против обыкновенного, как-то признавшись, что часть жертвует в городскую лечебницу для бедных. И в этом имелся определенный смысл.

В общем, повезло.

Жил он в старом доме, прикупленном по случаю, – злые языки утверждали, будто бы прежнего владельца он самолично отправил в мир иной интенсивнейшим лечением. Как оно было на самом деле, понятия не имею. Главное, выглядел дом прилично и расположен был наиудобнейше. На первом этаже его вместились приемный покой, несколько палат, которыми пользовались крайне редко и небольшая алхимическая лаборатория. С ней мейстеру помогали управляться аптекарь и трое личных учеников.

Старшенький из них и уставился на меня круглыми очами.

– Мейстера позови, – велела я, сбивая с рукава нечто, надеюсь, не блоху.

Я ведь мертвая. Чего с меня блохам взять-то? Но в волосах зачесалось, и зуд этот был столь отчетливым, что я, не выдержав, поскреблась.

Надо определить эту троицу куда-нибудь. Нельзя их в дом, во всяком случае, пока не помоются и насекомых не выведут.

Девочка жалась к матери. Младенец молчал. Рашья дышала часто и поверхностно… и кровью от нее опять пахло… крепко пахло, нехорошо. Я потерла руки… если она умрет, я найду того ублюдка и буду ломать ему кости одна за другой… Да, определенно, это будет неплохой компенсацией за потраченное время и разбитые надежды.

Мейстер Виннерхорф был в домашнем.

Мягкий костюм темно-синего колера, клетчатый халат, наброшенный поверх пиджака. Трубка в зубах и очки на макушке. Надо же, а я и не знала, что у него со зрением дурно.

– Кого бы другого я прочь отправил, – сказал он, взмахом руки отправляя ученика. Впрочем, далеко тот не ушел, устроился за дверью. Я слышала, как он вздыхает и переминается с ноги на ногу.

– Мейстер, вы же знаете, я по пустякам не беспокою… будьте добры…

Диттер устроился в уголке. Журнальчик взял… журнальчики в приемном покое были весьма сомнительного толка и зачитанные до дыр. Помнится, имелась среди них подборочка, повествующая о пользе ходить обнаженными… или вот еще о новинках в мире моды… правда, новинками они были лет этак пять тому назад, но…

Мейстер хмыкнул. Трубочку отложил. Снял халат, повесил на плечики, бережно разгладив складочки. Размял пальцы и, подойдя к Рашье, положил пальцы ей на виски, заставил запрокинуть голову.

– Интересно… как интересно… определенно…

Что именно интересно, я уточнять не стала, но тихонько вышла. Старуха ждать не станет, а характер у старой ведьмы истинно ведьминский, и потому обещание стоило сдержать. А для этого надлежало уточнить кое-что…

Два часа.

И несколько поздних визитов, которые мне, надеюсь, простили, а если и нет, то и в бездну. Мертвым позволено куда больше, чем живым.

Главное, что у меня сложилась определенная картина. Простая донельзя и… и я не удивилась, обнаружив в автомобиле Диттера.

– Как успехи? – поинтересовался он, потирая переносицу.

От него пахло виски, но запах был слишком резким, чтобы я поверила, что этот виски пили. Вылили на одежду, пытаясь заглушить иной аромат, к счастью, ныне мною ощущаемый весьма остро. Кровь, значит, шла. Я наклонилась к его лицу.

А он вполне симпатичный… только заморенный очень… откормить, причесать… приодеть… Диттер моргнул. Я же улыбнулась… и сунула руку в нагрудный карман. Так и есть.

– В следующий раз отправь его в урну, – я вытащила мятый ком носового платка. – Или сожги…

Темные пятна успели засохнуть, а значит, кровь шла давно, что, однако, не отменяло явно нездорового вида моего дознавателя.

– К сожалению, я не могу позволить себе разбрасываться платками…

– Я тебе подарю дюжину. Или две…

– Спасибо, не стоит…

Это не ему решать… и расческу тоже подарю, хотя, конечно, в этой естественной лохматости имеется определенный шарм. Я не удержалась и потянула за прядку.

– Прекрати.

Еще чего… кровь и виски… виски и кровь… странноватое сочетание запахов, но манящее… я наклонилась ниже.

– Этак я решу, что ты меня домогаешься…

Интересная мысль. А главное, вполне разумная… кого мне еще домогаться, если он хвостом ходит?

– Это плохо?

– Не знаю.

Отстранить меня он не пытается. Может, тешит себя надеждой, что я возьму и образумлюсь? Это зря… но не стоит с ходу пугать мужчину своей готовностью составить его личное счастье. И я с некоторым сожалением отпустила его. Ненадолго.

– Она немного переиграла…

– Мари имеешь в виду?

– Ее, – я не спешила садиться в машину. – Что с Рашьей?

– Несколько сломанных ребер. Отбитые почки… крайняя степень истощения… у девочек тоже. Ей придется задержаться на несколько дней.

– Только ей?

И куда мне детей девать?

– Им всем, – поправился Диттер. – Тот целитель сказал, что счет будет большим.

Я махнула рукой. Пускай… главное, что временно я эту проблему решила. Что же касается остального, то…

– Кровью запахло позже. Сначала она споткнулась. Упала. А кровью запахло уже потом… она сама себе разрезала руку. И ожог оставила… игра на публику. Здесь заказывали два комплекта. Сначала в лиловом цветет, потом Мария позвонила и предупредила, что ее хозяйка желает еще один наряд, оттенка фуксии. Она так иногда делала, вот никто и не удивился… наряды забирала тоже Мари… И она же ненароком обмолвилась, что бедная Биттершнильц совсем плоха. Нет, не так…

Мари молчала, но пара правильных слов, пара вздохов, и швеи – прелюбопытные девицы – сами сделали выводы. И они же разнесли зародившиеся слухи по городу, что крысы чуму. А там… кто-то что-то припомнил, кто-то присочинил… и вот уже все уверены, будто Биттершнильц и вправду из ума выжила.

А если добавить сломанный мизинец… случайность, она не хотела дурного… Или рану столь глубокую, что потребовалось ее зашивать. Свежий ожог… она не хотела выплеснуть кофе в лицо, но характер… ведьма… припадки ярости случаются все чаще… И вот уже кто-то видел, как в аптеке Мари приобретает успокоительное. Для себя, естественно… У нее такая хлопотная работа.

– А ты знала, что ее внук на самом деле не родной внук? Он какой-то родственник последнего мужа. Очень дальний. И отец его держит сапожную лавку, – Диттер к моей истории отнесся с обычным своим вниманием.

Не перебивает. Не ноет. Золотой мужчина… и пахнет приятно. Я поерзала, подвигаясь ближе, хотя между сиденьями все равно оставалось приличное расстояние, но…

– Не так давно лавку продали за долги. Юноша – изрядный игрок…

А платок я сохраню. Просто так.

– Инквизиция за нами следит? – усмехнулась я.

– Увы, – Диттер развел руками. – Работа такая… ты не устала?

Дом встретил нас подозрительной тишиной. Белели в темноте мраморные статуи, и красивыми они не выглядели. Напротив, появилось в общем обличье что-то донельзя омерзительное.

И Диттер не стал возражать, когда я взяла его под руку. А я сделала вид, что не заметила, как на пальце левой руки появился махонький перстенек, от которого разило магией так, что зубам становилось больно.

– Эй, есть тут кто? – Я ткнула молотком в медную бляху, но звук вышел тихий, протяжный.

Надеюсь, мы не опоздали. Надеюсь… Это ведь так просто. Устроить несчастный случай для сумасшедшей старухи, которую все ненавидят настолько, что лишь с облегчением вздохнут, узнав, что старуха отправилась к демонам. Там ей самое место. И расследования не будет. Не на это ли они рассчитывали? Не сейчас, но… Мы появились, полезли, куда не просят. И не был ли спектакль с разрезанной рукой лишь способом избавиться от меня. Ненадолго… им хватило бы пары часов, а я… Мы… И где искать бабкино письмо? Если оно вообще существует. С ведьмы стало бы солгать.

– Эй, – дверь открылась.

В холле пахло пылью и еще мастикой. Пол недавно натирали. Или лестницу? Скользкие лестницы сгубили не одну богатую старуху…

– Чего шумишь? – раздался скрипучий голос сверху. – Явились? Вас только за смертью и посылать.

Она стояла наверху, почтенная вдова, владелица копей, пары фабрик и одной мануфактуры, почетный член благотворительного комитета, председатель клуба изящной словесности и просто ведьма в двенадцатом колене.

– Аккуратней поднимайся, – велела она, – масло разлили… ишь, затейники… я думала, просто подушкой придавят… а эта… прислугу отпустила, мол, мне нездоровится.

Скользкая лестница. И темные пятна на белом камне. Следы мои остаются в масляных лужицах, и я запоздало вспоминаю, что туфли мои потерялись где-то там, на захламленном берегу.

Старуха потянула носом.

– Ты по какой помойке гуляла? Впрочем, мне неинтересно… пошли, заберете…

Тусклые светляки. Темные коридоры. И да, дом определенно начал меняться. Что ж, вскоре одним приличным домом станет меньше. Не то чтобы меня это так уж печалило, но…

Просто интересно, что здесь случилось. Кровью не пахнет… трупы… если бы они были, старуха нашла бы способ убрать. А значит, все иначе…

Они сидели, держась за руки. Маленькая комнатка с видом на розовый сад. Блеклые обои, выцветшие панели. Сухой букет в старой вазе. Древний клавесин пылится в углу. Мужчина. Женщина. Руки в руках, в глазах восторг и неземное счастье, понятное лишь им двоим…

– Приворотные запрещены, – мрачно сказал Диттер, обходя парочку.

– Тю… мальчик мой, ведьме моего уровня приворотными пользоваться некомильфо… обычное проклятье…

Тут старуха лукавила. То сплетение темных нитей, которое окружало парочку, никак нельзя было назвать обычным. Тонкая работа. Изысканная. И главное, на самой грани дозволенного… Оказывается ли влияние на разум? Прямое – нет, а опосредованное… Просто, пока он видит ее, любовь жива, а стоит отвернуться…

– Зачем? – Диттер отступил.

– Предлагаешь, надо было позволить убить себя? – Старуха приподняла бровь. – Я ведь чуяла, что неспроста все… она меня травками поила… Небось, если б не травки, я бы сразу разобралась… Затейники, вздумали меня сумасшедшей выставить… сделали безголовой старухой.

– Это… – Диттер оглянулся на меня, явно ища поддержку.

– Она в своем праве, – я покачала головой. – Им не причинили вреда. Физического.

А вот та жизнь, которая их ждет. Вряд ли блондинчик чудом излечится от своей страсти к играм. Да и умнее он не станет.

– Кто получил бы наследство?

– По завещанию? – Ведьма выглядела донельзя довольной.

Что ж, проклятие было совершенно. И пока оно еще висело, полностью подавляя способность своих жертв воспринимать мир реальным, но пройдет пара дней или месяцев, и они осознают, что любовь их искусственна, а вот жизнь – она настоящая. Изощренно.

– Большей частью школам отойдет… кое-что приютам для одаренных. Храмам…

Я кивнула. Понятно. Такое завещание можно опротестовать, если доказать, что старуха была безумна. Дело затянулось бы на годы, но… может, рассчитывали договориться? Половина состояния тоже много.

И как наследник… Блондинчик поцеловал раскрытую ладонь Мари. А я отвернулась. Заслужили. Жалости я не испытывала, сочувствия тоже. Я протянула руку к вдове и потребовала:

– Мое письмо.