Читать книгу Портрет моего мужа - Карина Демина - Страница 14

Мы молчали.

Разглядывали друг друга и молчали. Наверное, он тоже понимал, что все уже сказано и отвечено, и вообще… к чему?

– Поздравляю, – сказала я, наконец, спрятав руки за спину. Его кожа была бела, я же… я же мало чем отличалась от коренных жительниц Ольса. И прежде меня это нисколько не смущало. – Корн написал, что твое назначение – дело решенное…

Мар поморщился.

И кивнул.

Вздохнул, провел ладонью по волосам, разрушая идеальную укладку. Присел на грязный стол, чуть подвинув коробку с недорезанными пуговицами.

– Ты все еще хочешь развода? – поинтересовался он.

– Да.

– Держи, – он вытащил из-под полы плотный конверт, на котором алела бляха печати. – И… извини, что получилось вот так… как получилось. Я был молодым, глупым…

– А сейчас постарел и поумнел?

Для эйта его годы – не возраст даже. И канцлер из него получится отменный, если уж с портами справился.

– Слышала, – конверт я подвинула осторожно, – вы новую серию цеппелинов запускаете…

– Сверхлегкие и быстроходные, – кивнул Мар. – В основном для доставки почты и мелких грузов. Но есть и частные заказы.

– Верфи…

– Живут и, надеюсь, будут жить.

– А твои… наследники?

– Мальчик умненький, только, – Мар поморщился. – Упустил я его немного. Вот дочь – дело другое… как думаешь, если я ее объявлю наследницей?

– Будет скандал, – озвучила я очевидное.

Странный разговор.

И странный конверт. Нет, я узнала драконью голову королевской канцелярии. Стало быть, назначение и вправду… объявят о нем на излете года, ибо таков обычай, но это не помешает Мару приступить к обязанностям сразу.

– Будет, – он произнес это с некоторой обреченностью. – Ты открывай. Не бойся. Мне давно стоило сделать это, но… амбиции порой туманят разум. И начинаешь ценить вовсе не те вещи, которые следовало бы.

Печать хрустнула.

А в конверте обнаружился лист. Всего один. Плотный, пергаментный с характерными знаками, которые не только подтверждали подлинность, но и защищали лист, что от огня, что от воды, что от времени.

Чернила светлые.

Буквы аккуратные. Почерк Маров я знаю хорошо, но читать не получается.

…волей…

…признать брак…

…расторгнутым по обоюдному желанию… с выплатой… пожизненного содержания… в размере… право на долю…

– Это…

– Ты же хотела развод, – сказал Мар. – Если передумала, то я просто аннулирую документ.

– Нет, – я вцепилась в лист обеими руками. А то мало ли, вдруг ветер украдет, утащит в пропасть, попробуй потом вытащи оттуда.

– Я могу просто определить тебе содержание. Дом… дарственную я тоже приготовил. Тебе не обязательно торчать на этом острове…

– Что взамен?

Пальцы дрожали. Уехать… я не собиралась уезжать. Ольс – это не тюрьма… совсем не тюрьма… если бы я хотела, я бы могла… в любой день… просто сказать… вернуться домой, знать бы еще, где этот дом, но я привыкла к острову.

И у меня работа.

Была работа, потому что позавчера мне, наконец, удалось стабилизировать систему. И то, что получилось… жаль, рассказать об этом нельзя.

Нельзя было.

А теперь, получается… мое имущество – только мое, и если я напишу статью… да у меня в сундучке хранится треклятая дюжина всякого рода статей, начиная с нового типа шарнирных соединений, которые стоило бы запатентовать, и заканчивая гибкой кристаллической решеткой…

…патенты оформит Корн.

Не откажет.

Только…

– Не веришь? – Мар посмотрел с улыбкой.

– Знаю. Этот развод будет стоить тебе части репутации. И даже то, что ты уже получил печать, ничего не изменит. Твое положение слишком непрочно, чтобы рисковать. Значит, тебе что-то от меня нужно. Настолько нужно, что…

…нехорошо кольнуло.

А если он знает?

Если потребует моего голема… я… отдам? Работу всех потерянных для жизни лет? В обмен на свободу? Хорошая сделка?

– Хорошо, – Мар вытащил портсигар. – Не возражаешь?

– Раньше ты не курил…

– Да… работа нервная. Не представляешь, сколько вдруг появилось друзей, полагающих, будто только их стараниями я добился места. Проклятье, ты бы знала, как они меня достали… одним квоты увеличить, другим подряд организовать. Третьи и вовсе хотят невозможного. А еще моя семейка, чтоб ее…

Сигареты были тонкими, кофейного цвета и ароматом обладали сладким, терпким. Такие подошли бы девице, но и Мар умудрялся выглядеть органично.

– Меня хотят убить, – сказал он, выпустив облачко темного дыма.

Я чихнула.

– Извини…

– Да нет, кури, – над печью приходилось нюхать и куда более отвратительные вещи. Дым же… карамельный. Точно. – Но не удивлена. Ты редкостный засранец…

– Стараюсь.

– Это не комплемент.

Куча ветоши в углу зашевелилась, а я замерла: если Мар обернется…

…оно было небольшим, мое последнее творение. И металл я не просто покрыла пленкой кристалла, но сделала пленку многослойной, способной к изменению цвета, а потому в куче тряпья темного голема, почти сроднившегося с этой кучей, рассмотреть было крайне затруднительно.

Но Мар…

Я покачала пальцем, и голем замер.

Он получился на редкость сообразительным, как по мнению сала, даже чересчур, хотя я не рискнула бы говорить о разумности.

– Это кто-то из моих… не знаю… матушка? Я отказался делать ее любовника министром. Не потому, что он любовник матушки, но просто он невероятно тупой самовлюбленный ублюдок.

Голем слегка шевелил передней парой конечностей, будто прислушиваясь к Мару.

– А матушка, кажется, растеряла остатки разума… влюбилась она… в ее-то годы… впрочем, не важно. Пусть бы любилась, я не мешаю… Сауле тоже… требует свою долю в верфях, но пускать ее нельзя, потому что у нее талант разрушать все, до чего она дотягивается. Я плачу содержание, но ей мало. Лайма до сих пор злится из-за тебя. В свете ей время от времени напоминают… сын мой… юноша со странностями. Дочь слишком юна, благо, Лайма не слишком ей интересовалась, поэтому не успела испортить.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Я хочу, чтобы ты отправилась со мной на Бейвир. Мне придется умереть…

– В смысле…

– В прямом. На меня трижды покушались.

– И ты… это лишено смысла, – я присела и расправила юбки, стараясь не смотреть в угол, где голем копошился в тряпье, цепляя его на спинку, которая покрылась острыми шипами. Он подберется ближе. Он пока не решил, представляет ли чужой человек – а жителей острова он успел запомнить – опасность. Но оставлять его без присмотра малыш не был намерен.

Спасибо.

– Сам подумай. Если ты умрешь, то… во-первых, тот, кто займет твое место, точно не станет продвигать любовника твоей матери. А с живым, с тобой можно договориться. Далее. Верфи. Кому они отойдут? Подозреваю, что не Сауле. Только полная дура может рассчитывать, что ее пустят в правление. А Сауле, насколько помню, не так уж глупа… что до твоей жены. Лайма имеет шанс стать первой после королевы. И все, кто еще вчера над ней посмеивался, заткнутся. Думаешь, она этого не осознает?

Мар отломил пепел о край глиняной тарелки.

– Я тоже про это думал… и так, и этак… только, понимаешь, это не мог быть чужак. Не мог! Я никому не рассказывал, что не переношу розовый перец. Не просто не люблю, но у меня горло отекает, задыхаться начинаю. И вот как-то за семейным ужином подали крем-брюле с цитрусовой глазурью. Благо, не успел съесть много… все свалили на новую помощницу кухарки, как раз третий день трудилась. Она, правда, клялась, что розовый перец не использовала, что его и на кухне-то не было никогда. Мне повезло в тот раз.

– Случайность? – предположила я, подвигая ногу.

И голем мигом шмыгнул под юбку.

Острые коготки пробили и гетры, и чулки из местной толстой шерсти, чуть царапнули кожу.

– Знаешь… я почти себя убедил, что да, случайность, пока однажды вечером не споткнулся на лестнице. На ровном, мать его, месте! – он загасил остаток сигареты. – Я его вдоль и поперек излазил… Если бы не зацепился тогда за перила… а я ведь из кабинета с бумагами выхожу… как правило… руки заняты… тогда просто что-то понадобилось, не помню, что именно… ерунда какая-то, а колокольчик, которым Кириса вызываю, пропал куда-то. Я и выскочил. Быстро. Помню, злился, что отвлекаться приходится, а пол вдруг из-под ног вывернулся…

Коготки исчезли, но ногу мою обвили конечности голема, сомкнулись сомнительного свойства украшением.

– И главное, ничего… ни следа… я уже не только магию искал, хотя бы нитку какую, которую поперек лестницы натянули, но нет. В третий раз букет появился. Вроде обыкновенный, но… слышала про шермский многоцветник?

Я кивнула.

Кто ж не слышал. Дурманный цветок с тягучим плотным ароматом, который на одаренных оказывает престранное влияние. Сперва отмечается немалый прилив сил, в скором времени, однако, сменяющийся беспричинной тоской.

Сила выходит из-под контроля, а в голове появляются мысли крайне нехорошего свойства.

– Я не сразу понял… то есть, я бы, наверное, вообще не понял, если бы не Кирис… снял меня с башни. Как я там оказался? Не помню. Но помню, что очень хотел шагнуть в пустоту. Полетать. До сих пор… – Мар стиснул кулаки до побелевших пальцев. – Во сне вижу этот край… и желание такое… почти непреодолимое. Понимание, что все вокруг напрочь лишено смысла, что… только в смерти он есть.

Ого… а вот это уже не случайность.

Шермский многоцветник не растет на островах. Разве что… в оранжереях.

– Верно. Моя матушка увлекается разной… экзотикой.

Я поежилась.

– У нее изрядно… всякого собралось. Пытались расследовать…

– Без результата?

– Отчего же… мой камердинер сбежал. На него и свалили вину. Объявили имперским шпионом.

– Ты не веришь?

– Он был клятвой крови связан. Правда об этом знали я и Кирис.

Что за Кирис такой, которому этакое доверие оказано?

– И при чем здесь я? Ты не подумай, я сочувствую…

Теперь, держа в руках бумагу, которая высочайшею волей даровала мне свободу от брака, я была готова проявить милосердие. И даже пожалеть уже, к счастью, бывшего мужа.

– Мы думаем, что это не прекратится, что меня попытаются убить снова, и не факт, что новое покушение удастся предотвратить. Поэтому я умру. А все свое имущество оставлю тебе.

– Что?!

– Завещание я уже составил…

– Мы в разводе!

– Со следующего месяца. Эгле, когда ты научишься правильно читать документы?

Наверное, никогда.

Я развернула бумагу и убедилась. Так и есть, рано радоваться – целый месяц я еще числилась законной супругой Маруна Ильдиса, чтоб его демоны за пятки грызли. Та толика благодарности, которая появилась было в моей душе, немедленно истаяла.

– Послушай, Эгле, – в голосе Мара появились мягкие нотки, и я насторожилась: вот определенно пакость задумал. – Я понимаю, что это… неприятно. Будет очень неприятно, но кроме тебя мне некому помочь. Ты ведь не хочешь, чтобы меня убили?

– Не знаю, – честно ответила я. – Если тебя убьют, развод мне не понадобится. Стану честной вдовой…

– Нищей вдовой.

Ну… это как посмотреть. Та шкатулка с алмазами, которые были моей долей от совместного предприятия, подозреваю, не позволит мне сгинуть в нищете и безвестности. Да и счет, открытый, правда, на имя Корна, пополнялся с завидной регулярностью.

И вообще…

– Эгле, это всего-то месяц… не буду лгать, что это единственный способ. Я просто хочу умереть и взглянуть на это дело со стороны. А еще не хочу скандала. Как понимаешь, одно дело слегка… безумная супруга.

– Безумная?

– Самую малость, – он показал, насколько эта малость мала, почти, считай, незаметна. – Нормальные люди не бегут от успешного мужа, чтобы десяток лет провести в никому не известной глуши.

Оно, конечно, может и так… но эта конкретная глушь была вполне себе пригодной для жизни. И для работы, что куда как важнее.

– В последнее время я заговаривал о том, что поступил с тобой несправедливо… что мне следует пересмотреть дела прошлые, что… в общем, твое появление сочтут закономерным шагом… я заявил, что еду с тобой мириться.

И меня, само собой, не спросил.

– Эгле, – Мар преочаровательно улыбнулся. – Все просто… ты едешь со мной и помогаешь, тогда бумага остается у тебя. Или же… я ведь могу ее и отменить.

– А что тебе помешает отменить ее после?

Голем зашевелился, переползая повыше.

– Клятва крови?

Что ж…

Выбор у меня есть. Месяц… один-единственный месяц… я ждала столько лет, а теперь…

– Меня ведь попытаются убить?

Я бы вот на месте благодарных родственников покойного всенепременно попыталась. Конечно, можно пойти другим путем, опротестовать завещание, сославшись на явную неадекватность завещателя, – адекватные люди не завещают имущество безумным, даже самую малость безумным, женам – но это долго и дорого. Убить проще.

– Очень на это надеюсь, – улыбка Мара стала шире. – Но ты не переживай. Кирис о тебе позаботится. Он у меня ответственный.