Читать книгу Белая башня - Карина Демина - Страница 6

Винченцо

Вода шелестела.

Рядом.

Тонкая ниточка реки поблескивала там, внизу, казалась обманчиво близкой. Да и чем дальше, тем менее крутыми выглядели стенки оврага. И если подумать, то можно ведь попытаться.

Стоит попытаться.

Какие у них варианты-то? Винченцо снова повернулся к оврагу.

Кольца.

Красса.

Еще одна легенда, которой явно лучше бы легендой оставаться.

– О чем думаешь, дорогой братец? – Миара нашла в себе силы подняться и пересесть поближе к костерку, который развели прямо тут, над обрывом. И наемник позаботился, чтобы огонь этот было чем кормить. Рядом высилась куча валежника, а с другой стороны – обрубленные еловые лапы, из которых вполне можно соорудить постель.

И ночевать придется.

– О том, что нам туда не перебраться.

– Ты всегда был чрезмерно пессимистичен, – она подобрала грязноватый край плаща и, опустившись рядом, закуталась по самые уши. – Знобит. И спать все время тянет.

– Спи.

Все одно заняться нечем. Потому что…

Возвращаться?

Попытаться обойти? Овраг выглядит ровным, а стало быть, его диаметр велик. Сколько дней понадобится? То-то и оно. И не факт, что где-то там, по пути, найдется обвал.

Скорее нет.

Даже там, в горах, на местах разломов кольца сохраняли свою целостность.

– Кошмары.

– Кошмарные?

– Кошмарнее некуда… я вижу себя счастливой женой Карраго.

– И вправду жуть, – будь у Винченцо силы, он бы посочувствовал. Будь у него совесть, он бы занялся полезным делом. Того же валежника набрал или вон помог обустроиться на ночь.

Или еще чего-нибудь сделал.

Важного.

А он сидел, пялясь в пустоту.

Солнце, перевалив за середину, устремилось к земле. Тени стали длиннее. Изменились запахи. Потянуло прохладою, то ли от леса, то ли от реки.

– Стоит признать, что… – он прихлопнул на шее очередного комара. – Что спускаться надо… взять плащ. Лучше два. Закутаться… огонь… она устойчива к магии, но если сотворить огонь, то может и заняться.

– Стебли сухие, – отозвался Тень. – Но если вдруг полыхнет, то мало не покажется.

– Полыхать будет внизу, – Миара тоже повернулась в сторону оврага. – Здесь по кромке всюду лишь трава. Кстати, горит ледория неплохо… можно еще кое-что сделать… к магии она не чувствительна, но зажигательный порошок – это не магия.

– А алхимический огонь? – поинтересовался барон, до того сидевший тихо-тихо.

– Это тоже не совсем магия. Смесь разных элементов, которая образует весьма горючее соединение…

– И если этой смесью что-нибудь полить, оно загорится?

Винченцо прикрыл глаза:

– Где? – спросил он. – Где ты его нес?

– Ну… – мальчишка снял с пояса флягу. – Еще в сумках есть. Я подумал, что воду все возьмут, а тут… если отлить немножечко…

– Главное, чтобы не разлить, – Тень флягу взял и, открутив крышку, понюхал. – Вполне… хотя ты знаешь, что он иногда взрывается? Сам собой?

Мальчишка слегка побледнел.

– У него состав сложный, – пояснил Винченцо. – И не всегда те, кто готовят, точно следуют рецепту. В результате порой начинается дестабилизация структуры… впрочем, при длительном хранении она в принципе неизбежна.

Дикарь молча отвесил барону подзатыльник.

– Ай! Он же ж нужен! – тот потер макушку и насупился. – Я как лучше хотел…

– Что ты еще прихватил?

– Ну… ничего! Честно! Думал взять папин меч, но он тяжелый и неудобный. Но я же ж немного!

– Этого немного хватило бы, чтобы от всех нас осталась глубокая красивая ямка… – Тень завернул крышку. – С другой стороны в нынешней ситуации… где остальное?

В сумках мальчишки обнаружилось еще пара фляг.

Ржавый прут с загнутым концом. Клещи, судя по грозному виду, то ли из кузни, то ли из пыточной. Недогрызенный сухарь и надкушенное яблоко, завернутое в платок из тончайшей ткани. С золотым шитьем. Да, сморкаться в такой не с руки, а вот яблоки носить – самое оно. Ну, и дюжина иных, весьма любопытных вещей.

– Мда, – только и сказал Тень. А потом посмотрел на Миху.

И на магов.

– Удивляет не то, что мальчишка взял вот это, – Тень осторожно отложил фляги подальше от костра. – Удивляет скорее то, что только он и взял.

– Я как лучше хотел, – пробурчал Джер и потянулся за яблоком, которое платочком же отер, чтобы впиться в другой, ненадгрызенный бок.

– Пожалуй… в свое оправдание могу сказать, что я привык полагаться на собственную силу, – Карраго развел руками. – Алхимический же огонь – субстанция грубая. И ненадежная до крайности. Полагаю… вы тоже?

Винченцо вздохнул и признался:

– Пяток амулетов, кое-какие травы.

– Моя сумка? – уточнила Миара.

– Захватил.

– Вот… все же мы маги, не воины. А ваша голова, полагаю, была занята иным…

Хорошая отмазка.

А вот у Михи и такой не было. Он же ж вроде как наставник. Должен был проследить. Уследить. Уберечь. И наставить мудрым советом.

Мудрых советов в запасе не имелось. Одни подзатыльники.

– А молчал чего? – спросил он у Джера. – Когда мертвяки полезли.

– Да… забыл как-то.

Действительно. Что не понятного?

Миха покрутил клещи и отложил. Мало ли, вдруг да и они пригодятся.

– Что до огня, – Карраго вновь подошел к обрыву. – То как ни странно, все может получиться.

Сумерки подобрались с запада. И хотя бы без тумана. Винченцо, конечно, границу поставил, а Карраго укрепил её дюжиной весьма интересных узлов.

– Дублирование отдельных контуров позволяет достичь куда более высокой концентрации силы на участках между ними. И в целом повышает общий уровень напряженности, – пояснил он. – Вот, взгляни…

Миара тоже подошла поближе, хотя все одно сделала вид, что просто так стоит.

Устала сидеть.

И лежать.

А вот постоять, это можно. Если же получится послушать что-то там, то она тоже не против. Но настаивать не будет.

– Создание полного дубля приведет к возникновению точек чрезмерно насыщенных, вследствие чего самодестабилизирующихся…

Учителем он был хорошим.

И связки Винченцо запомнил. Надо будет потренировать.

– Все равно он хитрая задница, – пробормотала Миара позже. Правда, едва слышно и с набитым ртом – она пыталась пережевать полоску вяленого мяса. Но Карраго услышал.

– Сочту за комплимент…

Карраго мясо нарезал тонкими, с волос, полосками, которые отправлял в рот.

Меж тем костер прогорел, и на углях – дров бы нормальных, а то не угли, но пепел один – появился котелок. Карраго сам его наполнил водой.

– Если к стандартному рецепту восстанавливающего зелья…

– Оно тоже есть. В сумке, – Миара потянулась к этой сумке.

– Не сомневаюсь. И даже сварено толково. Но дело в том, что имеются кое-какие хитрости… так вот, если на этапе первичного нагрева добавить к смеси трав…

Указанная смесь полетела в котелок, над которым моментально вскинулось пламя, впрочем, сразу и осело.

– …три капли сока наперстянки и одну – белены…

Бутылочки появлялись и исчезали в сумке, не выглядевшей сколь бы то ни было внушительной.

– То мы все потравимся.

– Затем щепоть черной соли и вытяжку из спинного мозга пустынной змеи…

Вот Винченцо всегда предпочитал не знать составы тех зелий, которые приходится потреблять. Тогда и потреблять их как-то проще, что ли.

– Растертые раковины моллюсков…

Миара смотрела неотрывно, зачарованная представлением.

– Теперь снять с жара и позволить настояться.

– И что в итоге?

– То же зелье, но куда более эффективное. Правда, есть у него один недостаток, – Карраго прищурился. – Хватит мозгов понять, какой именно?

Миара чуть свела брови. И кивнула.

– Не хранится.

– Почему?

– Потому что иначе ты бы взял его зельем, а не устраивал тут… но если о причинах, то скорее всего сама реакция. Сочетание компонентов таково, что при длительном контакте они будут взаимоуничтожаться.

– Все таки у тебя в голове есть что-то, кроме дури…

Почти комплимент.

Тень покачал головой и буркнул в сторону:

– Маги.

Маги и есть. И звучит это ругательством, но…

– Пьется горячим. Настолько, насколько возможно.

Карраго сам разливал зелье.

И первым выпил стопку и скривился.

– Еще вкус… мерзейшее средство. Так, ему два глотка. Через четверть часа – три. Еще через четверть – допить остаток.

Он протянул кривобокий кубок Тени и кивнул на мальчишку.

Миара выпила залпом и зажала рот рукой.

А и вправду мерзость. Такая вот… редкостная мерзость, которая обволакивает рот изнутри то ли жиром, то ли кислотой. И язык прилипает. Зубы склеиваются. И каждый глоток вызывает у организма судороги.

– Кого стошнит, заставлю сожрать, – меланхолично ответил Карраго. – Не для того я тратился, чтобы тут некоторые… силы нам завтра понадобятся. А значит…

Надо терпеть.

Стиснуть зубы и просто терпеть.

– Вам не предлагаю… а вот вы, молодой человек, извольте.

Джер побледнел, поглядел на Миху, но тот кивнул.

– Надо, – Винченцо сумел разлепить зубы. И пусть голос его звучал надорванно, но говорить выходило. – Завтра будет тяжелый день… даже если кусты займутся, легче не станет. Нам силы понадобятся. Все. Без остатка.

Джер вздохнул.

И протянул руки. Кубок он держал осторожно. И пил… первый глоток сделал большим. Протолкнул отраву в горло и застыл с раззявленным ртом.

– Да нос ему зажмите и лейте, – посоветовал Карраго.

– Знаете, – Дикарь похлопал парня по спине. – Вы, конечно, за критику не сочтите, но с педагогикой у вас не ахти.

– Я… сам, – мальчишка вдохнул поглубже и допил. Стиснув зубы, он содрогнулся, лицо побелело, но то ли угроза Карраго подействовала, то ли врожденное упрямство.

Он закрыл глаза и несколько мгновений сидел вот так, с прямою спиной и стиснув руки.

Неприятно.

Зелье ощущалось внутри тугим комом огня, и казалось, что еще немного и оно просто-напросто расплавит желудок. Нельзя быть таким доверчивым…

– Вот смотрю на вас и диву даюсь, – покачал головой Карраго. – Нельзя же быть настолько доверчивыми.

– Ненавижу магов, – буркнул Джер.

– Вы тоже пили, – Дикарь понюхал остатки зелья.

– И что? Во-первых, я не просто маг, но весьма старый и опытный. А еще разбирающийся в зельях. Что мешало мне изготовить яд, но заранее принять противоядие? Или вот изготовить зелье, которое только для магов? Или…

– Здравый смысл? – Дикарь поглядел на обрыв. И на кубок. И снова на обрыв. Вздохнул. Выдрал клок мха и им отер стенки.

Разумно.

Нельзя тратить воду на мытье посуды. Как знать, выйдет ли еще спуститься.

– И в чем же здравость?

– В том, что вы не останетесь тут один. Места здесь какие-то… как бы это выразиться, не слишком дружелюбные. Кроме того, – он кивнул на Миару. – И она пила.

– Ну да… ну да… не важно. Отдыхайте.

И Карраго бросил на землю остатки плаща. Потом лег, свернувшись клубком, и сумку под голову подложил.

– Он… серьезно спать собирается? – Джер нахмурился.

– А что еще делать? Устраивать пожар посреди ночи – не лучшая идея, – Карраго глаза закрыл. – Потому как если вдруг что-то пойдет не так, ты даже не увидишь, куда бежать. Следовательно, и спуск откладывается. А значит что?

– Что?

– Что образовалось время, которое можно с успехом использовать для отдыха и восстановления сил… – он отвернулся. – В конце концов, я уже не молод, а эти двое до крайности истощены. Что до вас, молодой человек, то вам лишь кажется, что сил много. типичное заблуждение для вашего возраста. И потому советую…

– Он прав, – Тень бросил в огонь пару палочек. – Если есть время для отдыха, то нужно его использовать.

Джер явно не желал соглашаться. Но и спорить не стал.

Лег. Поерзал, пытаясь как-то устроиться на голой земле.

– А… этот круг… он… вдруг я его сотру?

– Тогда я весьма разочаруюсь в себе, – отозвался Карраго.

– Не сотрется, – Винченцо провел пальцем по линии. – Есть… такие заклятья, которые помогают стабилизировать изображение.

– А почему там бы стерся?

– Там он не стерся бы, там бы его проломили. Энергетическую составляющую. И да, живых граница пропустит. Но злоупотреблять не советую.

Джер молчал минуты две. Но спать ему определенно не хотелось. Вот ведь. еще недавно шел и падал, а теперь вон вертится ужом.

– А как же раненые?

– Какие?

– Вот он, – Джер указал на парня.

– Он как раз спит. Разумный юноша.

– А Ица?

– И она спит!

– Долго! Это нормально, что она спит так долго? И почему вы его просто не излечите? Вот… – он даже сел. – Это же ж…

– Начинаю вспоминать, почему все мои отпрыски до достижения тридцати лет живут на своих этажах…

– Потому что это не так просто. Нельзя сделать что-то из ничего. Сейчас сил нет ни у меня, ни у… кстати, как его зовут?

– Зови теперь Красавцем, – Тень сидел на корточках.

– Наемники отличаются невероятной суеверностью. Они полагают, что истинное имя человека дает магу власть над этим человеком.

Похоже, Карраго тоже не спалось.

– А не дает? – Дикарь держался у границы.

– Как сказать… сильный маг и без имени обойдется. А слабому, тому да, имя лишним не будет. Красавчик… длинновато, не сочтите за критику.

Тень тихо вздохнул.

– С другой стороны да… жить он определенно будет, теперь в этом сомнений нет. Однако вот рубцы останутся. Чувство юмора у наемников тоже своеобразное.

Винченцо тоже лег.

Жестковато.

И корень какой-то, выбившись из земли, упирается в ребра. И главное, не покидает ощущение полной ненормальности происходящего. Будто он, Винченцо, заблудился в чьем-то донельзя безумном сне.

Размышляя об этом он и уснул.

Быстро.

Словно разом отключился. Причем как-то сразу и ясно понял, что спит.

Туман.

Здесь, во сне, он серый и плотный настолько, что можно потрогать. Винченцо и потрогал. На ладонях осталось ощущение липкой грязи. Он их вытер.

А дальше что?

Зелье действует?

Место не изменилось. Почти. Лес отступил. Кустарники исчезли. Земля. Нет, она была, но подбиралась к краю оврага, даже нависала над ним бахромой переплетенных корней, но дальше, ниже земля сменялась металлом. Серебристым. Гладким до того, что смотреться можно.

Скользким наверняка.

Металлическая стена уходила вниз. А вот туман держался поверху.

Винченцо лег на живот и дотянулся ладонью до металла. Теплый. Как будто живой. В этом должен был бы быть смысл, но смысла не было.

Он убрал руки.

Осмотрелся.

Овраг тянулся широкой серебристой полосой. Та уходила куда-то за горизонт, растворяясь на линии его.

– Эй, – Винченцо обернулся. – Есть тут кто…

Потом подумал, что кричать в незнакомом месте – так себе идея. Вдруг и вправду кто-то есть. Кто-то такой, с кем встречаться не желательно.

Он потянулся к силе.

Силы не было.

Даже того робкого огонька, который теплился на дне источника и в самые худшие времена. Источника тоже не было.

Винченцо…

Стал обычным человеком? Он поднял руки.

Ничего не изменилось.

И пальцы шевелятся. Он ощущает прикосновение к коже. И неровность этой кожи тоже ощущает. Щетину, что пробивается наружу.

Хорошо? Плохо?

Он понятия не имеет, что чувствуют обычные люди. Но в данном случае очевидно, что ситуация может быть истолкована двояко.

В первом случае Винченцо имеет дело с игрой собственного разума, на котором сказались многочисленные потрясения – не могли они не сказаться. Во втором – он и вправду оказался в месте, которое отрезало его суть от силы. И главное, пусть данная теория не имела сколь бы то ни было внятных подтверждений, Винченцо она казалась ближе.

Допустим, все именно так.

Он оказался… где?

Рядом со свежесотворенным кругом. Судя по блеску металла, отсутствию земли и растений… к слову, металл уходил дальше, выгибаясь этаким горбом, на котором Винченцо и стоял. Он сделал несколько шагов от края. Да, металл соединялся с подложкой из металла же. Причем плотно, так, что место соединения Винченцо отыскал не сразу. Щель была тоньше волоса.

Но была.

А еще через десяток шагов на металле появился песок.

Сменился глиной.

И землей.

На ней даже чахлые деревца высились предвестником будущего леса.

Итак, если допустить, что он видит… скажем, прошлое? Далекое?

Весьма далекое.

Почему?

Другой вопрос.

Грань силы. Болезнь, которая не болезнь, а дорога духов. Винченцо же случалось… если так, то надо идти. Назад? Вперед? Осталось разобраться, где тут назад, а где тут вперед…

– Эй, – он все-таки крикнул снова, пусть это было нелогично. – Духи, покажитесь!

Тишина.

Эха и того нет.

Он повернулся и направился к кольцам. Если идти вдоль… то он будет просто идти вдоль. Картинка почти не меняется. Овраг. Отвесная стена. Гладкий металл. И звук собственных шагов отдается в ушах. А еще жарко. Солнце вскарабкалось на небосвод, только какое-то низкое и красное. Да и само небо темное, серое даже, будто там, между солнцем и землей, повисло облако пыли.

Или…

Пот сочится по шее. По спине. Пот пропитал одежду. И собственное дыхание теперь с присвистом. Губы склеило от сухости. Язык распух. Еще немного и Винченцо подавится этим языком.

Но он идет.

Ему надо. Туда. Вперед. Зачем? Понятия не имеет… но надо. Очень. И он идет, идет… пока путь не перерезает вереница столбов. Они начинаются где-то там, над чахлым леском, из которого выступают белесыми костями. И стоят, если Винченцо хоть что-то понимает, на равном расстоянии друг от друга. Дальние почти не различимы. Но важно не это. Важно, что столпы уходят в металл.

И тот, что на берегу.

И тот, что в обрыве. И там, на дне обрыва. С близкого расстояния столпы кажутся вовсе странными. Тонкие, с запястье величиной, они пронзают металл Древних, словно гигантские спицы. Но чем выше, тем толще становятся.

Винченцо прикрыл глаза, потому как солнце, несмотря на пыль, слепило. И да, если ему не мерещилось, то где-то над головой столпы связывались друг с другом тончайшими нитями, образуя престранное сооружение. Словно кто-то планировал строить веревочный мост и даже проложил тросы, но после вдруг взял и бросил.

Это определенно что-то да значило.

Например, шанс.

Если, конечно, мост уцелел.

Если Винченцо сумеет вернуться.

И если ему не примерещилось, что тоже было вполне реально. Но… он потянулся к силе и поморщился. Там, в мире настоящем, он бы просто поставил метку, пусть даже ушло бы на нее куда больше сил, чем обычно. Здесь же ему что делать?

Как пометить?

И вообще…

Хотя… он развернулся и зашагал по собственным следам. Точнее там, где эти следы были.

– Раз, два, три… – он считал вслух. Это помогало сосредоточиться, хотя жажда лишь усиливалась. – Десять… двадцать…

И сбиться сложнее.

По шагам тоже можно определить расстояние. А там…

– Двести сорок три…

Главное, чтобы получилось вернуться. А там уже Винченцо решит, примерещилось ему или нет. Да и какая разница, где палить сухой кустарник, там, где они встали лагерем, или сотней шагов восточнее?

Ладно, не сотней.

Три тысячи триста тридцать три.

Красивое число.

Винченцо осмотрелся, поморщившись, он не был уверен, что очнулся именно здесь, но… дальше как?

Он опустился на металл, который почти не нагрелся на солнце, что тоже было не совсем нормально. И лег. И сцепил руки на груди. Закрыл глаза. В том мире он заснул, чтобы проснуться в этом? Следовательно, стоит попробовать тот же способ.

Если повезет, получится.

Если.

Повезет.