Читать книгу Синхромир - Карл Шрёдер - Страница 5

Тоби смотрел на свои ноги и пытался убедить себя в том, что надел эти туфли тридцать лет назад. Заснул он на Лоудауне, а очнулся на планете с другой гравитацией. Ему и раньше приходилось погружаться в гибернацию, но сейчас произошедшее не укладывалось в голове. Слишком уж всё просто.

После завтрака в зале, похожем на зал ожидания аэропорта, только без окон, Тоби в компании Эммонда, Персеи и обычной свиты домашних ботов миновал несколько коротких коридоров и вошел в стеклянный лифт. Спуск казался бесконечным. Обычное дело. Чем холоднее мир, тем глубже приходится зарываться.

– Никакой разницы, – обратился Тоби к спутникам. – Словно только вчера лег и проспал всего одну ночь. А раньше после гибернации я чувствовал себя так, будто переболел гриппом.

– А что такое «грипп»? – кивнув, спросила Персея. – Впрочем, неважно. У нас было достаточно времени, чтобы усовершенствовать технологию. Но… не знаю, говорить ли ему?

Здесь её голос звучал мягким сопрано. Эта перемена тоже с трудом укладывалась в голове.

Показался свет – наверное, место назначения.

– Рано или поздно он узнает, – пожал плечами Эммонд, рассеяно глядя вниз.

– Старая система гибернации принципиально изменилась, – вздохнув, начала Персея, – теперь она и снаружи, и внутри нас. Когда мы нашли тебя, выяснилось, что «телесной части» у тебя нет. Это… скажем так, шокирует любого в синхромирах. Так что перед тем, как тебя оживить, мы, хм, поставили систему.

– Что?!

Персея отвела глаза.

– Это нормально, – быстро заговорила она, явно смущаясь. – Абсолютно. Ты ведь ничего не почувствовал, правда? Это всего лишь набор искусственных органов и наносистем – мы зовём их «голубые кровяные тельца». Да и во всех твоих клетках теперь – искусственные штучки вроде митохондрий, которые выключают клеточные процессы и включают их по сигналу извне. Всё – совместимо с аппаратурой «скорлупы цикады» и делает гибернацию намного легче. Оттого ты и чувствуешь себя так бодро, хотя проспал тридцать лет.

– Ах, вот оно как …

«Скорлупа цикады», в которой Тоби прибыл на эту планету, была обычной кроватью с низким пластиковым навесом, не то что спроектированные родителями устройства, зловеще напоминавшие операционные столы, да еще и с крышкой.

И через окошко в этом навесе с ним кто-то пытался заговорить. О чём? Тоби так и не смог вспомнить.

Думая об имплантированных органах, он невольно ощупал грудь и бока. Куда же их засунули? Никаких шрамов…

– Да, но… – Тоби даже забыл, что хотел спросить. Каменные стены, обступавшие лифт, с бешеной скоростью уносились ввысь, превращаясь в потолочные своды. Персея наблюдала за парнем, еле заметно улыбаясь, а он смотрел вниз и не мог сдержать радости:

– Сработало! Эммонд, Персея, мы именно это хотели сделать на Седне!

Сквозь иллюминатор в космопорте Тоби разглядел поверхность Малого Возничего: – тёмно-ржавую равнину под звёздным небом. Точь-в-точь как на Седне.

Он еще тогда подумал, что наверняка сходство не ограничится только этим пейзажем. И оказался прав.

Колонисты Седны знали, что под замерзшей поверхностью планеты находится океан. И планировали, пробившись к нему, заняться терраформированием. На Малом Возничем этот план превратили в реальность.

Теперь лифт спускался из-под потолка навстречу темной воде, покрывающей все внизу. Тоби уже видел, что пространство под ногами больше походит не на одну пещеру, а скорее на какую-то беспокойную область, застывшую между льдом и водой, – колеблющееся царство воздушных карманов, вздымающихся над волнами и белесыми островками, бултыхающимися под ними. Все это напоминало замерзший лабиринт, где потолок иногда забирался на непостижимую высоту, а в другой момент буквально окунался в воду. В иссиня-зеленых стенах и покатых поверхностях, нависавших над волнами, сияли яркие лампы. А прямо внизу в их свете раскинулся город.

– Возничий – настоящий водный мир, – пояснила Персея. – Океан тут – не тонкая плёнка под ледяной оболочкой. Он уходит глубоко внутрь планеты.

– Хотя, конечно, там это уже не совсем вода, – добавил Эммонд со смехом. – В самом низу давление расплющит и алмаз. Так что лучше не падать за борт.

Затейливая игра стен и склонов, глубокие пещеры, зелёные гроты – Тоби даже представить себе не мог, что океан в недрах Седны выглядит вот так, и сейчас ему отчаянно захотелось поделиться увиденным с родителями, с Эвейн и Питером.

Он посмотрел на своих благодетелей. Те оживлённо о чем-то говорили, то и дело указывая в сторону приближающегося города. Да, эти двое – уж точно не простые люди, бери выше. Уверенные, быстрые в суждениях. Эммонд говорил, что владеет орбитальными буксирами и строительными ботами. К тому же они явно не были мужем и женой, по крайней мере никогда себя так не вели. Даже не касались друг друга.

Оба так добры к нему. Интересно, с какой стати? Тоби вспомнил, как они спорили, а потом внезапно решились на путешествие.

И еще эта странная просьба Персеи сегодня утром… Сперва Тоби даже не поверил своим ушам и рассмеялся, но потом понял, что она не шутит.

– То есть мне теперь представляться чужим именем?

– Да, при разговорах с незнакомцами. Запомни: ты – Гаррен Мортон. Позже объясню, в чём дело.

Она пыталась говорить спокойно – вот, мол, досадный пустяк, не более. Но Тоби видел: она нервничает.

– Это ненадолго. Согласен?

Надо держать ухо востро, здесь явно что-то неладно. А он-то, дурак, за столько времени не собрался сесть и обдумать все, что с ним случилось, понять, в каком положении он оказался.

– Вы оба что, женаты? – выпалил Тоби.

Они уставились на него удивлённо, а затем расхохотались.

– Мы – деловые партнёры, – сказала, наконец, Персея. – Разве мы не говорили тебе?

– Так что мы здесь делаем? Конечно, здесь чудесно, и все такое, но …

– Дела, – ответил Эммонд, вздохнув. – Может, мы обошлись бы перепиской, но ведь ты – хороший повод приехать. Мне всегда нравилась Аурига.

«Я – повод? Что за повод?» – Тоби прикусил губу, глядя на башни из стекла и стали.

Наверное, так ставить вопрос нельзя? А как можно? Надо во всем разобраться. И чем скорее, тем лучше.

Добравшись, наконец, до города, они поселились в фешенебельном отеле. Город оказался похожим на мегаполисы Марса или Земли: широкие, запруженные машинами улицы, толпы прохожих, яркий свет откуда-то сверху. Если присмотреться – правда, для этого приходилось щуриться – можно было разглядеть, что светит вовсе не Солнце, а множество мощных ламп. И за ними не небо, а лёд.

Подойдя к окну номера, Тоби покачал головой и спросил:

– А зачем такому богатому и благополучному миру, как этот, отключаться от жизни на тридцать лет через каждый месяц?

– Если этот мир станет бодрствовать всё время, – Эммонд уже успел переодеться в старомодный деловой костюм и теперь, стоя перед зеркалом, поправлял галстук, – остальные синхромиры перестанут… быть рядом, если можно так сказать. Вместо одной «ночи», путешествие до них займет десять, двадцать, тридцать лет. Как я выгляжу? – спросил он у Персеи.

– Отлично, – ответила женщина. Она не стала прихорашиваться, потому что и так всегда выглядела безупречно.

Тоби поразмышлял над логикой Эммонда. Все казалось слишком сложно. Он решил сменить тему:

– Когда вернётесь? – спросил Тоби почти буднично. Его родителям приходилось много путешествовать, улаживать формальности, организовывать заселение Седны. Раньше парень частенько оставался один в гостиничном номере и потому сейчас даже удивился, услышав ответ Эммонда: – Ты идешь с нами.

– Специально наряжаться не стоит, – добавила Персея. – Будь собой.

Последнее замечание компаньонки вызвало у Эммонда приступ неудержимого смеха. Он усмехался, даже когда все трое спустились вниз, чтобы поймать таксибот.

Автомобиль вез их по набережной, откуда открывался прекрасный вид на город, построенный на плоских подножиях пещеры. Чёрную гладь воды кое-где подсвечивали глубинные светильники, от чего она становилась изумрудно-зеленой. Ледяная гавань была заполнена множеством яхт, катеров и лодок. На Тоби снова накатила тоска. Он скучал по Земле не меньше, чем по родным.

Вдали над волнами показалось что-то тёмное: громадная глыба, из нутра которой вверх ударил фонтан белого пара.

– Вы видели? – воскликнул Тоби.

– Киты, – ответила Персея.

– Киты???

У парня еще сильнее защемило сердце. Он вспомнил оставленную позади земную жизнь: малиновок и ворон, белок и лошадей, кружащих в небе коршунов, скользящих в реке рыбёшек.

– Да откуда тут киты-то взялись?

– Они погружаются в гибернацию вместе с остальными, – сообщил Эммонд тоном школьного учителя. – За тридцать лет собирается достаточно планктона и криля для их месячной трапезы. Так, по крайней мере, я слышал. Интересно было бы взглянуть на «скорлупу цикады» для целого кита.

Тоби не понял, шутит он или нет. Наконец, такси остановилось возле длинного светло-зеленого строения, подобно причалу, уходящему к самой воде.

– Приехали, – бросил Эммонд, покидая машину. Тоби и Персея выбрались следом.

Повеяло прохладой. Домашний робот встретил посетителей у стеклянной двери, проводил в просторный холл, в углу которого Тоби заметил сад камней. Потом, осмотревшись, увидел низкие кожаные диваны, подсвеченные картины на стенах. Интерьер навевал мысли скорее об офисе какого-нибудь дизайнера или архитектора и совсем не походил на жилое помещение. Во всяком случае, жить в такой стерильной чистоте Тоби вовсе не хотелось.

К гостям вышли трое мужчин, энергично поздоровались с Персеей, принялись поочередно трясти руку и похлопывать по спине Эммонда. Все неуловимо похожи: пожилые, седеющие, властные.

– Найм М’бото, – один из мужчин сжал ладонь Тоби так, что хрустнули кости. Парень искоса глянул на Эммонда, но тот лишь улыбнулся:

– Ты среди друзей. Можешь назвать настоящее имя.

– Я – Тоби Уайатт Макгонигал.

– Да? Это мы посмотрим, – прищурился в ответ М’бото и, обернувшись к Эммонду, спросил: – Слежка была?

– Клянусь, всё чисто. Но тем не менее надо поторапливаться.

– Отлично, – заключил М’бото.

Компания спустилась по лестнице и оказалась в гостиной со стеклянными стенами, за которыми в толще мутноватой зеленой воды сновали проворные рыбы. Их плавные движения завораживали.

– Иди сюда! – позвала Персея.

Тоби огляделся. Каменная плитка на полу, скрытые светильники, в середине – круглый ворсистый ковёр. Вокруг него – четыре чёрных дивана. Наверное, перед ними стояли низкие стеклянные столики, которые сейчас отодвинули к стене. А между диванами…

– Это же «двадцатка»! – воскликнул Тоби, устремляясь к роботу.

«Двадцатки» были горнодобывающими ботами, очень выносливыми, автономными и дешёвыми. Свое прозвище они получили по номеру модели, а строением тела походили на крабов высотой в половину человеческого роста.

Верхняя крышка корпуса «двадцатки» была исцарапана и изъязвлена до такой степени, что оригинальная рубчатая чёрно-жёлтая раскраска едва виднелась. Сзади, под панцирем, крепился овальный контейнер для сбора образцов, столь же прочный, как и остальные части робота.

– Ты знаешь, что это? – спросил М’бото.

– Конечно! Мы используем… верней, использовали кучу таких на Седне.

Тоби опустился на колени, чтобы разглядеть серийный номер, выбитый на боку корпуса.

– Кстати, это наш бот!

– Такие роботы привязаны к биоинформатике хозяев, – пояснил М’бото, обращаясь к Эммонду и Персее.

Женщина нервно грызла ноготь, растерянно глядя то на партнёра, то на М’бото.

– Одного лишь кода ДНК для его активации недостаточно, – продолжил тот. – Нужна верная комбинация обертонов голоса, анализа движений, скана сетчатки, отпечатков пальцев и тому подобного. Иначе робот не признает хозяина.

– Как в дифференциальном криптоанализе, – кивнул Эммонд.

– Такие машины – основа мощи, которой обладает корпорация «Цикада», – М’бото выдержал паузу, а затем произнес многозначительно: – И это – настоящая, та самая «двадцатка». Мы нашли ее пятнадцать лет назад.

Он подошел к Тоби.

– Мистер Макгонигал, вы можете нам помочь. Мы смогли зарядить батареи робота, но он по-прежнему не подчиняется нам – ни мне, ни Парди, ни Рустока, – он указал на своих спутников. – Бот игнорирует нас. Попробуйте приказать ему.

Озадаченный, Тоби пожал плечами:

– Ну ладно.

Он снова опустился на колени перед роботом, отыскивая биометрические анализаторы. Вот они, по бокам угловатой головы. Положив на них руки, Тоби уставился в чёрную глубину линз:

– Бот, проснись!

Ничего.

Но, как только парень убрал ладони с пластин, бот зашевелился: качнулся из стороны в сторону, выпростал из-под корпуса несколько лап, поднялся на полуметровую высоту и доложил совершенно обычным голосом стандартной «двадцатки»: «Готов!»

– Вот и всё, – Тоби встал и отряхнул ладони.

Все присутствующие при этом преображении застыли, разинув рты. А в глазах их читался… да, именно страх.

– В чём дело?

Первым опомнился Эммонд. С нарочитой развязностью он хлопнул Тоби по плечу и негромко сказал:

– Отлично, сынок!

– Поверить не могу, – пробормотал Парди.

Рустока схватился за воротник, будто тот внезапно стал ему слишком тесным.

– Да в чем дело-то? – раздраженно воскликнул Тоби.

М’бото, наконец, тоже пришёл в себя.

– Он не знает? – спросил он Эммонда.

Тот покачал головой.

– Можно и сейчас рассказать. Почему бы нет?

– Ладно, – согласился М’бото. – Сынок, думаю, тебе стоит …

– Я расскажу, – перебил его Эммонд.

Взяв Тоби под руку, он усадил его на один из чёрных диванов, а сам устроился напротив. Остальные сгрудились неподалеку. В гостиной воцарилась нервная тишина.

– Вы же меня спасли и заботились обо мне не по доброте душевной. Так? – нарушил напряженное молчание Тоби.

Эммонд растерянно покрутил головой.

– Мы спасли бы любого в твоём положении. Мы ведь не монстры. Но ты – особый случай.

Мужчина кивнул в сторону «двадцатки», которая сидела теперь на задних лапах и скребла корпус боковыми конечностями.

– Никто во Вселенной законным образом не смог бы активировать этого бота. Кроме Макгонигала. Тоби, ты прав. Он – один из ваших.

– Так, значит, ему…

– Да, ему четырнадцать тысяч лет. Он пролежал все это время во льду и поэтому сохранился. Скажу больше, он – с Седны. И если он – твой, значит, ты – настоящий Макгонигал.

– Ну и что? – удивился Тоби.

– И что? – не выдержал М’бото. – Так это же делает тебя…

– Законным владельцем Седны, – закончил Эммонд, свирепо воззрившись на М’бото.

Тот открыл было рот, но потом решил, что лучше помолчать.

Как ни странно, Тоби всё понял мгновенно. В конце концов, именно ради этого родители и решили удрать на самый край Солнечной системы.

– Значит, все планеты кому-то принадлежат? – Ему никто не ответил. – Триллиардеры. Они владели всем на Земле, на Марсе, – начал перечислять Тоби. – Луне, Меркурии, Европе, Титане. Либо ты – хозяин планеты, либо работаешь на хозяина. Сейчас все так же?

– Не настолько плохо, – поспешила ответить Персея. – В нашем триста шестидесятом гораздо больше свободы. Но всё же… Тоби, ты должен понять: ты владеешь планетой.

– Права твоих родителей на Седну остаются в силе, – объяснил Эммонд. – В синхромирах права на собственность нужно блюсти многие тысячи лет. А поскольку ты – прямой потомок владельцев планеты, Седна по закону – твоя.

Тоби откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди. Отчего-то он почувствовал лишь разочарование.

– Кажется, сейчас это очень много?

– Ну да, само собой, – подтвердил Эммонд с энтузиазмом. – Города, шахты, космодромы, заводы роботов, целое кольцо комет… ведь Седна – старейший из синхромиров. Тоби, на сегодняшний день ты – один из богатейших людей в мире.

Повисла напряженная пауза. Тоби кипел от злости.

– Вы бы ещё пару лет подождали, прежде чем сообщить мне об этом! – выпалил новоиспеченный триллиардер.

– А когда, по-твоему, мы могли с уверенностью сказать тебе такое? – мягко возразила Персея, подходя и усаживаясь рядом с ним.

Она, конечно, была права, ничего не попишешь. Но всё-таки…

– Однако тут наверняка есть большое «но». Зачем нам они? – спросил Тоби, глядя на М’бото с компаньонами.

Эммонд вздохнул с облегчением: Тоби не упал в обморок, не попытался удрать как в прошлый раз.

– Причины две, – сказал он торопливо. – Когда ты объявишь о себе, воспротивятся многие. Очень многие. У Седны богатая история. Свои правящие кланы, вражда, земельные споры, уходящие в далекое прошлое… ну, к самому началу. Тоби, может, у тебя и есть законные права на планету, но, чтобы заявить о них, тебе понадобятся союзники. Вторая причина: ты ещё не достиг совершеннолетия. Биологически, я имею в виду, – мы считаем такой возраст. А значит, перед тобой два пути: либо позволить государству стать твоим опекуном, либо… э-э, позволить кому-то усыновить тебя.

Тоби посмотрел на него… и рассмеялся.

– И этот «кто-то» – вы?

– Не скажу, что не думал о такой возможности, – пробормотал Эммонд смущенно. – Однако выбор за тобой.

– Ах, вот она, причина удивительной доброты и щедрости. Я – ваш билет в клуб триллиардеров!

Парень вскочил. Вслед за ним вскочил и Эммонд:

– Тоби, не нужно крайностей…

М’бото мотнул головой – Парди и Рустока перекрыли выход из гостиной. Один из домашних ботов откатился к лестнице, остальные застыли в ожидании команды.

– «Двадцатка», ко мне! – рявкнул Тоби, оценив ситуацию.

Краб-шахтёр подбежал к хозяину, клацая по плитам тяжелыми лапами. В стороны полетела каменная крошка. Он легко справился бы со всеми, и М’бото понимал это.

– Пойдём! – приказал роботу Тоби. – Мы уходим отсюда.

– Да сядьте вы! – воскликнула Персея, вставая между мужчинами и Тоби. – Вы… просто глупые мальчишки! Этот молодой человек не знает о нас ничего. Абсолютно ничего! И с какой стати ему верить нам? А если он и в самом деле Владелец, то мы должны завоевать его доверие, чтобы удостоиться его помощи!

– Помощи в чём? – спросил Тоби настороженно.

Персея устало потёрла лоб, глядя в глубину океана за стеклянной стеной.

– Тут политика. Дело в несправедливости, которую нужно исправить. Тебе, конечно, всё равно – но для нас это важно. – Она, наконец, посмотрела Тоби в глаза. – Думаю, ты уже понял, что мы с Эммондом весьма состоятельные люди. Но наши семьи, наши родные и друзья не могут похвастаться тем же. М’бото и его партнёры в такой же ситуации. Близкие нам люди страдают и будут страдать до тех пор, пока мы не отыщем способ освободить их. Когда мы с Эммондом отыскали тебя и поняли, кем ты можешь оказаться… в общем, искушение было слишком велико. Мы понадеялись, что сможем воззвать к твоей совести, к благородству… но, само собою, ты волен поступать как захочешь. Однако, как правильно сказал Эммонд, защитить твои права будет нелегко.

– А кто сказал, что я захочу их защищать? – буркнул Тоби.

Она встала перед ним, с опаской косясь на «двадцатку».

– Тоби, уясни, пожалуйста: обязательно найдутся люди, которые не поверят в то, что ты не хочешь защищать свои права. Пока ты жив, ты будешь угрозой для них. Потому мы и скрывали тебя, не давали ни с кем общаться. Сама новость о твоём существовании до основания потрясёт синхромиры.

Тоби тяжело опустился на нижнюю ступеньку лестницы.

– Я так понимаю, у вас для меня есть деловое предложение?

Персея искоса глянула на мужчин.

– У нас есть определённые возможности, которые следовало бы обсудить, когда ты лучше поймёшь ситуацию. А на сегодня, думаю, с тебя новостей хватит. Почему бы нам не вернуться в отель и не разобраться с нашими чувствами и эмоциями?

Тоби положил ладонь на панцирь робота.

– Я беру его с собой!

– Его не пустят в отель! – сухо рассмеялся М’бото. – Что ты будешь с ним делать? Спрячешь в багаже?

– Я его не оставлю! – процедил Тоби, зло глядя на хозяина дома.

Эммонд и М’бото посовещались шёпотом, после чего старик кивнул:

– Так почему бы тебе не остаться здесь? Хотя бы на сегодняшнюю ночь. Может, мы сможем разобраться с нашими, как сказал Персея, «чувствами и эмоциями»? Приблизимся к взаимному доверию.

Тоби задумался. С таким телохранителем, как «двадцатка», можно не опасаться этих людей. А робота нельзя отпускать от себя.

– Ну ладно, – протянул он неохотно.

Просияв, Персея хлопнула в ладоши:

– Замечательно! Лучше и не придумать!

В подводной спальне, куда отвели Тоби, он сел в кресло перед прозрачной стеной, надеясь, что вид рыб, плавающих за стеклом, поможет ему уснуть. В кровать он лечь и не пытался. Да и сон не шёл, а серебристые мелькания снаружи скорее раздражали, чем успокаивали.

После решения остаться на ночь Эммонд и М’бото ещё долго рассуждали об имперской политике, тиране, отрезанных мирах, планетах, вынуждённых жить на разных частотах. Все эти непонятные вещи никак не хотели укладываться в голове Тоби, хотя он и понимал, что они очень важны.

Уйдя в свою комнату, Тоби стал думать о семье, о Седне, о Земле. Кто он теперь? Король Седны? Дико даже представить. Хотелось просто вернуться домой.

Он похлопал по исцарапанному чёрно-жёлтому панцирю робота:

– Эх, парень, ты – всё, что у меня осталось.

Бот повернул объективы к хозяину. Тоби чуть не расплакался, но быстро взял себя в руки.

Он вскочил, зашагал по комнате, размахивая руками. Всякий раз, проходя мимо двери, хмуро смотрел на неё. Наконец решился – открыл и увидел двух домашних роботов М’бото.

– Сэр, вам что-то понадобилось? – спросил один из них.

– Нет, ничего, спасибо.

Ага: значит, он уже стал пленником. Тоби хотел закрыть дверь, но задержался. Ему было хорошо видно лестницу и гостиную за нею.

Там сидели Персея, Эммонд, М’бото и ещё шесть-семь человек. Шла оживлённая беседа, похоже, собравшиеся обсуждали нечто очень важное.

Встревожившись еще больше, Тоби прислушался, но слов разобрать не смог. Осторожно прикрыв дверь, парень сел на кровать.

– Думаю, мы попали в беду, – сказал он «двадцатке».

Интересно, на что способна эта машина? Она же не боевая. Наверняка её многослойный программный блок не даст причинить кому-либо вред. Не просто три закона робототехники, но двадцать – тридцать перекрывающихся запретов. И никакого вооружения – только лапы.

Тоби опустился на колени, чтобы тщательнее осмотреть «двадцатку». Если верить М’бото, та пролежала в глыбе затвердевшего азота четырнадцать тысяч лет. При таких температурах останавливаются практически все процессы. Тоби провёл пальцами вдоль панциря – и с другой стороны нащупал тонкий, почти невидимый, шов.

Если не знать, где он, – вряд ли найдёшь.

– Эй, «двадцатка», – сказал Тоби тихо. – Не откроешь ли для меня люк обслуживания ЦПУ?

Звякнув, отскочила крышка контейнера. Парень хмыкнул, полез внутрь и нащупал нечто прямоугольное и твердое – плоский блок памяти длиной почти в две ладони. Тоби осторожно извлёк его, перевернул, отыскивая данные производителя. Похоже, стандартный резервный диск для дублирования информации. Обычнейшая штука. Но на нем могла оказаться запись всего, что «двадцатка» видела и слышала с момента его установки.

Снаружи что-то ударило в стекло. Тоби испугался так, что чуть не выронил блок, и, вскочив на кровать, уставился на тёмное зеркало стены. В тусклом свете комнатных ламп ничего нельзя было разобрать.

– «Двадцатка», можешь посветить туда?

Он забыл, насколько мощный прожектор у робота. Даже ослеп на мгновение. Широкий конус света пронзил толщу воды за стеклом, выхватив из тьмы лишь парочку миног.

Неужели почудилось?

– Отключи, – приказал он боту и вдруг вспомнил: – Эй, у тебя же есть акустические сенсоры?

Робот послушно развернул крабье тело к хозяину:

– Бот-рудокоп двадцатой модели от «Янус Индастриз» оснащён самыми современными приборами глубинной эхолокации и детекторами ценных ископаемых. Аппаратура позволяет сканировать сплошную скалу и лёд на глубину до…

– Отлично, просто замечательно, – перебил его Тоби. – А можешь усилить звуки, исходящие из соседнего помещения?

Он ткнул пальцем в сторону гостиной.

– Да, сэр, – «двадцатка» подошла к двери и приложила к ней две лапы.

Внезапно спальню заполнили голоса.

– С какой стати мы должны вам верить? – резко спросил незнакомый женский голос – такой был у давней учительницы Тоби. – Вы же работаете на Председателя!

– Да, работаем, – подтвердил Эммонд. – И, конечно, сразу сообщили ему о находке. Надо было сразу понять, что будет значить для него моя новость. Председатель сам приказал нам убить мальчишку.

Потрясенный, Тоби с шумом вздохнул. Убить? Кто-то приказал Эммонду убить его?

– Но это же… это же просто разбазаривание возможностей, – возмутилась Персея. – Однако, для очевидной альтернативы у нас нет ни сил, ни хоть сколько-нибудь серьезных ресурсов. Потому мы и явились сюда.

Разговор пошёл дальше, а Тоби словно оглох. Эммонд и Персея работали на кого-то, кто желал ему смерти. Они отказались убить его, и что? Удрали? Значит, это была не деловая поездка, а бегство?

– Значит, нам предстоит выбирать, – послышался новый незнакомый голос: – Либо идея Эммонда – примириться со случившимся и отправиться на Дестриер, будить мать, либо, как предлагает Катаи, собрать силы на периферии.

– Это безумие! Председатель прихлопнет нас раньше, чем мы переберёмся с планеты на планету!

– Да, но при моей системе…

– …Увеличивающей сложность на порядок…

– А как насчёт мальчишки!?

Это голос М’бото. По спине Тоби пробежали ледяные мурашки. Подкосились ноги. Пришлось даже опереться о корпус «двадцатки».

– Мы просто откладываем решение, – сказал хозяин дома. – И ты, Эммонд, стараешься более всех. Вижу, ты привязался к нему.

– Да нет же, нет, – поспешно ответил тот. – Я приму волю большинства.

– С парнем проблемы. Рустока и Парди подтвердят, насколько он упрямый и подозрительный. Если он ведёт себя так сейчас, что будет, когда он узнает всё?

– А разве мы сможем скрыть от него правду? – спросил кто-то.

– Я всё же считаю, что с ним можно договориться, – упорствовал Эммонд.

– Да, но сколько на это уйдет времени? Председатель знает, что он – у тебя. И поэтому мы должны спешить. Персея права, вряд ли мы сможем полностью доверять ему.

– Сэр, но если он – полноправный наследник…

– Так или иначе, проблему надо решать. А раз так, предлагаю надеть ему нейроошейник и покончить с хлопотами.

– Не думаю, что… – начал Эммонд, но М’бото перебил его:

– На этой стадии всякая неопределённость губительна. Нам нужно целиком и полностью увериться в его покорности. Больше никаких дискуссий. Голосуем.

Тоби попятился. Что такое «нейроошейник»? Он слышал истории про марсианских рабов, которым делали операции на головном мозге. Его ждет нечто подобное?

– Кто «за»?

Раздался хор голосов.

– Кто «против»?

«Против» голосовал лишь Эммонд и кто-то ещё.

– Джакс, достань психобот. Решим эту проблему – сможем перейти к другим.

Тоби вдруг обнаружил, что стоит вжавшись лопатками в холодное стекло, и выругался сквозь зубы. Всё, бежать некуда. За дверью уже слышались шаги. Ближе…

Бум.

Он вскрикнул и обернулся. Снаружи, в чёрной воде, кто-то был. Тоби схватил со стола овальную лампу.

В луче тусклого света блеснули два золотистых глаза. Существо с кошачьей головой, гибким телом и длинной шерстью отплыло назад, а затем снова ударилось носом в стекло, словно пыталось разбить его.

Точно такого же зверька Тоби видел во дворе усадьбы на Лоудауне.

Дверь в спальню отворилась с легким шорохом. Времени на размышления не оставалось.

– «Двадцатка», мне нужно проломить эту стену!

– Есть, сэр!

Послышались крики, топот, призывы о помощи. Стальной краб бросился вперед, разбил плексиглас, ледяной поток ворвался в комнату, сметая все на своем пути. Тоби ринулся в воду, каким-то чудом сумев выбраться наружу.

«Двадцатка», кувыркаясь, ушла в бездну. А вокруг Тоби взорвался смертельный холод. Распахнув от ужаса рот, парень почувствовал, как жидкий лёд хлынул внутрь.