Читать книгу Убивать осознанно - Карстен Дюсс - Страница 9

Помещения для персонала в кафе представляли из себя, по сути, кладовку. Тут хаотично стояли несколько ржавых столиков на одной ножке, поломанные пластмассовые стулья, у стен громоздились коробки с вазочками для мороженого, пластиковыми ложечками и рабочей одеждой. Драган был уже на месте. От его почти двухметровой мускулистой фигуры исходила дерзкая брутальность. Но, одетый в дорогой дизайнерский костюм, он несколько терялся в этом убогом помещении. Словно тигр, запертый в клетке для грызуна. Драган нервно курил.

– Ну наконец-то, – сказал он вместо приветствия.

– Извини, пробки. Я как раз ехал с Эмили на озеро.

Я был профессионалом и умел утихомирить свой пульс почти до нормальной частоты. Это просто сверхплановая встреча. И все.

– Что еще за Эмили?

Мой пульс участился.

– Эмили! Моя дочь! – Все во мне негодовало. Драган был, очевидно, совершенно не в курсе того, как некстати он прервал мое пребывание с Эмили на нашем островке времени.

– Точно. Ты же знаешь, я люблю детей. Но нужно разделять семью и работу.

С такими, как Драган, было бессмысленно заводить разговор на тему о правильном балансе работы и личной жизни. К тому же я не его психолог, я его адвокат. Мне хотелось поскорее вернуться к дочери.

– Ну, давай тогда поговорим о работе. Что случилось?

– Меня ищут.

– В связи с чем?

– На парковке у автобана один курьер получил пару царапин.

Еще со времен первого дела я усвоил, что Драган представляет все происшествие в очень оптимистичном свете, и, как правило, в его подаче не видна даже верхушка айсберга, в который он врезался на полном ходу. Царапины, очевидно, были лишь второстепенной деталью проблемы.

– А за что тебя разыскивают?

– Потому что я… разок-другой заехал этому идиоту…

– И из-за этого мы сидим теперь тут?

– Ну ладно… тот тип мертв.

Когда на банковского кассира нападают, то он в большинстве случаев переключается на достойный удивления уровень профессионала: начинает обращаться с грабителями, как с нервными клиентами, и проигрывает заученную программу. До тех пор, пока грабитель не исчезает с деньгами. И только потом его охватывает неописуемый страх. Я все еще лелеял надежду, что после разговора со своим профессионалом-адвокатом Драган просто снова исчезнет. И я осознанно, стоя на одном месте, выдохну весь этот стресс. Итак, я переключился на уровень профессионала, глубоко вздохнул, сидя на стуле, и заметил, как мой пульс снизился до ста ударов в минуту.

– Что конкретно произошло?

– Через пару месяцев на нашей территории нелегально начнут барыжить за полцены.

Хорошо, это уже походило на мало-мальски экономическую проблему. Ничего особенного для юриста по хозяйственному праву. Торговля классическими наркотиками, героином или кокаином, с финансовой точки зрения похожа на эстафету. На каждом этапе палочка передается с прибылью дальше. Большую часть барыша получают перед самым финишем. Когда порошок разбавляют и делят на порции для конечного потребителя, возникает маржа[8], которую сложно себе представить. Продавая даже за полцены, можно заработать приличные деньги. Разумеется, если конкурент подбирает под себя твою территорию, то уплывает вся прибыль.

Я вопросительно посмотрел на Драгана:

– Откуда ты это знаешь?

– От Тони.

Тони у Драгана руководил сбытом наркотиков. Беспощадный дилер, который ни в чем не уступал Драгану в плане жестокости. Как это свойственно многим успешным преступникам, в его основные компетенции не входил комплексный анализ текущей ситуации. Однако у него было особое чутье: он знал, что нужно сделать, чтобы извлечь выгоду и избежать потерь. Благодаря этому чутью он делал самый большой оборот в фирме и считал себя вторым номером во всех делах Драгана. Но больше никто не разделял этого мнения. По крайней мере, Драган.

– Хорошо, а почему Тони не решит этот вопрос? – поинтересовался я.

Если бы Тони выполнил свою работу согласно прописанной мною организационной структуре, мне не пришлось бы сейчас торчать в этой каморке.

– Тони считает, что за этим стоят парни Бориса, – ответил Драган.

Борис был прямым конкурентом Драгана. Оба начинали вместе как сутенеры, одно время были закадычными приятелями, но в какой-то момент переругались. После кровопролитного выяснения отношений они разделили между собой территорию, и несколько лет все было более или менее спокойно. Я тоже приложил к этому руку, тайно дав Борису несколько советов по легализации его доходов.

– Ладно. А какое это все имеет отношение к убитому на парковке? – спросил я.

– Мне и Саше дали наводку, что на парковке какой-то тип передаст Игорю наркоту, которую он потом распространит на нашей территории.

Саша был водителем Драгана и его личным помощником. Болгарин. На родине он изучал технологию защиты окружающей среды и сразу по окончании университета приехал в Германию. Тут он обнаружил, что его диплом не признается действительным. И вместо того чтобы стать инженером, он для начала подрядился швейцаром в один из баров Драгана. Игорь, с другой стороны, был правой рукой Бориса по всем вопросам, связанным с наркотой.

– Так, и от кого пришел этот тип?

– От Мурата.

Мурат был представителем Тони.

Драган потушил сигарету в пепельнице.

Если когда-нибудь придется собирать воедино все факты для прокурора, то звучать это будет следующим образом: Драган, шеф преступной группировки, ехал со своим ассистентом Сашей в Словакию. По пути ему позвонил не шеф его наркоотдела, Тони, а ассистент последнего, Мурат. Мурат рассказал Драгану, что враг Драгана, Борис, шеф конкурирующей преступной группировки, якобы отправил Игоря, свою правую руку, на парковку у автобана. Там, на территории Драгана, Игорь должен был провернуть нелегальную как по меркам уголовного кодекса, так и по понятиям обеих преступных группировок сделку по торговле наркотическими средствами.

– И этого было достаточно, чтобы ты прикончил парня с наркотой?

Драган вытащил очередную сигарету из пачки. Примечательный спектакль, поскольку у этого громилы были не руки, а лапищи. Однако когда он доставал тоненькую сигарету из пачки, то отставлял в сторону мизинец, словно чинно потягивал из чашечки эспрессо. На безымянном пальце его правой руки красовался вызывающий перстень-печатка, который за долгие годы почти врос в кожу.

Этот сыгранный как бы невзначай мини-спектакль, к сожалению, никак не подходил к его тут же сказанным как бы невзначай словам:

– Так я прикончил не того типа с наркотой, я прикончил Игоря.

– Бред какой-то.

Я видел, как мой островок скрывают волны, накатывающие все выше и выше. Когда глава картеля лично убивает правую руку главы конкурирующего картеля, настроение резко падает.

И требуется срочно что-то предпринимать.

– Мы с Сашей просто хотели мирно разъяснить парням, где проходят границы владений. Но ситуация вышла из-под контроля.

«Разъяснить, где проходят границы владений» – вполне себе в духе старых немецких традиций. Прежде крупные землевладельцы при межевании границ брали с собой на поле детей арендаторов и ставили их к новому межевому камню. Там отвешивали детям столько оплеух, что те запоминали место на всю оставшуюся жизнь и всегда могли сказать, где проходит граница участка.

– Драган! Ну почему ты продолжаешь делать подобные вещи лично? Почему не перепоручил Саше? Или Тони? Я думал, ты уже давно в Братиславе!

– Я собирался в Братиславу с Сашей. По дороге Саше позвонили и сообщили о встрече. Та парковка была по пути. Я хотел лично получить удовольствие, разделавшись с этим идиотом. Все, что касается Бориса, это личное.

Получить удовольствие? А обо мне кто-нибудь подумал? Пульс зашкаливает, сто семьдесят ударов в минуту. То, что мой клиент «ради удовольствия» убить кого-то прерывает свою поездку, еще не дает ему права требовать того же от меня.

В тесноте крошечного чулана без окон просто не было места, чтобы стоя выправить дыхание и снять охватившую меня ярость. Ближайшее место для отступления – туалет рядом с приемной фрау Брегенц. Но шансы уйти в данный момент равнялись нулю. Только внезапный сердечный приступ у Драгана помог бы мне сейчас. Я посмотрел на Драгана. Ни единого признака надвигающегося коллапса. Напротив, похоже, эта история даже развеселила его.

Я на секунду закрыл глаза, сделав вид, что думаю, трижды вдохнул и выдохнул, пульс снизился до ста пятидесяти ударов в минуту, тогда я снова открыл глаза.

– Свидетели есть?

– Вообще не должно было быть. В это время на парковке ни души. Только этот дерьмовый автобус заехал.

– Какой еще автобус?

– Междугородний.

– С близорукими пенсионерами?

– Скорее, с детьми, не по годам умными.

– Сколько их было?

– Без понятия. Сколько этих двенадцатилетних придурков поместится в такой автобус? Может, пятьдесят?

– Двенадцатилетних придурков? Мне казалось, ты любишь детей?

– Дети – это радость жизни. Но не в четыре утра на парковке.

– Сколько детей, как думаешь, видели ваши разборки?

– Думаю, все.

– У скольких были мобильники, на которые они снимали?

– Хм… Ну, не знаю… Вероятно, тоже у всех.

– То есть мы имеем пятьдесят видео, на которых ты убиваешь человека на глазах у пятидесяти школьников?

– Нет, максимум сорока девяти.

– Почему?

– Я подбежал к автобусу и вскочил в него. Вырвал смартфон из рук первого попавшегося парнишки, бросил его на пол и растоптал и сказал остальным, чтобы сделали со своими то же самое.

– И сколько из них в этот момент снимали тебя?

– Остальные сорок девять. Но звук на записи будет ужасным, потому что они все истерично орали.

Может, этот сумасшедший вдобавок ко всему еще отмутузил этих детей?

– И что потом?

– Потом приехала полиция, и мы смылись.

– В Сети уже есть какие-то фотографии?

– Да.

– По телевидению?

– Да. Тоже показывали.

– Тебя можно узнать на них?

– Ну, изображения очень размытые. Если бы это было уведомление о штрафе с фото, ты бы точно его опротестовал.

Драган протянул мне свой мобильник, коснулся экрана, чтобы проиграть видео с YouTube, которое, очевидно, было нарезкой из новостного выпуска канала «N 24». Я лицезрел видеозапись невероятно высокого качества, на которой Драган с железным прутом в руке выскакивал из фургона и набрасывался на лежащего на земле человека. Качество записи было отменным не только благодаря навороченному смартфону двенадцатилетнего подростка, но и тому факту, что человек на земле горел ярким пламенем, как и фургон, из которого он, видимо, и выбрался. Но тут появился Драган с железным прутом, и вскоре человек на земле уже не двигался, только продолжал гореть.

Я остановил видео.

Меня тошнило. Вид горящего заживо человека, которого убивает другой человек, сидящий сейчас напротив меня, не удастся вычеркнуть из памяти никакими дыхательными упражнениями, даже если бы у меня была возможность сделать эти упражнения. Мне сложно было принять нужную позу перед этим человеком, чтобы сосредоточиться на дыхании: ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, грудь вперед.

И это приводило меня в еще большую ярость. Просто нельзя допустить, чтобы Драган за полдня перечеркнул двенадцать недель моего курса по осознанности. Вероятно, следовало повнимательнее порыться в различных техниках осознанности, чтобы найти подходящее упражнение против моего отвращения, ярости, страха, растерянности и неприязни. Я дышал сидя и копался в воспоминаниях последних двенадцати недель. Йошка Брайтнер открыл мне, что не события сами по себе тревожат нас, а наше восприятие этих событий. Перефразируя Эпиктета[9], господин Брайтнер говорил: «Нас беспокоит не само событие как таковое. Только когда мы начинаем классифицировать его, нам становится страшно. Ни одно происшествие само по себе не является плохим или хорошим».

Итак, для начала я попытался посмотреть на видео с этой точки зрения. Там был человек, который горел. Ладно. И был еще один человек, который убил того, который горел. Так, ладно. То, что убийца – психопат, это просто оценочное суждение. Это не есть хорошо. Если бы горящий человек до этого пытался совратить мою дочь, я с гораздо большим пониманием отнесся бы к типу, который его поджег, а потом убил. Не сам поджог и не само убийство были отвратительными. А моя оценка оных. В общем и целом такова теория.

Де-факто только что убитый человек не пытался совратить мою дочь. Он ее даже не знал. В отличие от Драгана. Он-то ее знал, но забыл ее имя. Он знал о моей семейной ситуации. Но ему было все равно. Он знал о моих планах на выходные. Но он начхал на них. На видео перед ним был живой человек. Но он убил его…

В этот момент зазвонил телефон, так что я смог ненадолго отвлечься от всего этого. На экране высветился номер переговорной моей конторы. Следующее потрясение. Неужели что-то с Эмили?

– Алло, что случилось?

Звонила Клара.

– Господин Димель, Эмили только что разрисовала стул в конференц-зале.

– С Эмили все хорошо?

– Да, она веселится, но стул…

– Так зачем же вы мне звоните?

– Потому что не знаю, что теперь делать. Если фрау Брегенц увидит…

К черту фрау Брегенц.

– Сколько в зале стульев?

– Два, четыре, шесть… двенадцать… пятнадцать.

– Тогда скажите Эмили, что она молодец, и позвоните мне только тогда, когда она закончит с пятнадцатым стулом.

Я отключился.

Драган уставился на меня.

– Ты что, не в своем уме? Я в полной заднице, а ты беседуешь о каких-то стульях?! – рявкнул он мне в лицо.

– Послушай, Эмили наверху. И для нее я доступен в любое время.

– Мне плевать, кто там у тебя наверху. Тут внизу играет музыка. И если кому-то наверху она мешает, я лично поднимусь и разъясню все по пунктам.

Этого мне еще не хватало. Я попытался вернуть Драгана к теме нашего разговора.

Я показал на кадр с горящим человеком:

– Это Игорь?

Драган смутился на секунду. Он еще раз внимательно просмотрел видео – как будто парковка кишела горящими людьми.

– Да. Это Игорь. Тот, что на земле.

– Почему он горит?

– Так мы немного подпалили ему зад.

«Подпалить кому-то зад» в мире Драгана не было метафорой, обычно эти слова воспринимались буквально. Этому кому-то разбрызгивали на штаны бензин, и он обычно замечал, что что-то не так, когда в него летела горящая зажигалка. Как правило, огонь удавалось потушить после появления первых пузырей на ягодицах.

– Я же сказал, что ситуация немного вышла из-под контроля. Этот говнюк просто не смог дождаться в машине, когда мы потушим его задницу. Приспичило непременно выскочить.

– А тот тип с наркотиками?

– Тут тоже такое дело… Как выяснилось, у него не было никаких наркотиков. Он собирался передать Игорю ящик с ручными гранатами. Но у Игоря загорелась задница.

– И? Если дальше ничего не произошло, то где же этот тип?

– Этого Саша уложил в нокдаун в минивэне. С ним никаких проблем.

Никаких проблем. Значит, он тоже мертв. Я покачал головой в попытке собраться с мыслями.

– Может такое быть, что звонок с наводкой был подставой, в результате которой ты теперь в полном дерьме? И я вместе с тобой? Какой-то звонок с непроверенного номера от непонятного ассистента Тони – и ты как сумасшедший бросаешься на встречу?

Я еще ни разу не разговаривал так с Драганом. Стало легче. Драган, казалось, вовсе не заметил моего тона. Он был занят другими вещами.

– Откуда, скажи на милость, я должен был знать, что там остановится автобус, а? – огрызнулся он. – Автобус, набитый школьниками! Какой нормальный водитель остановится ночью с детьми на неосвещенной парковке? Можешь мне объяснить? Так не делают, когда перевозят детей. Я люблю детей!

Я снова посмотрел на экран смартфона и запустил видео. Что Драган понимал под любовью к детям – можно было хорошо увидеть в следующей сцене, где он, снятый из окна автобуса, сначала разбивает железным прутом лобовое стекло этого самого автобуса, а потом заходит в дверь, вырывает телефон из рук парнишки лет десяти, не более, сует свой кулачище под маленький дрожащий подбородок ребенка и рычит на него: «Вы ничё не видели, иначе я вас всех прикончу».

Материала, отснятого на сорок девять мобильников, явно хватило на целый выпуск новостей. Последовали записи с других телефонов. Выпуск заканчивался крупным планом «порше-кайена», принадлежавшего Драгану, номера на машине отсутствовали. Было видно, как Драган запрыгивает на заднее сиденье автомобиля, который затем скрывается с парковки. На заднем плане горящий минивэн взлетает в воздух от взрыва ящика с ручными гранатами и рассыпается на тысячи кусочков вместе с предполагаемым дилером, находившимся без сознания внутри. Хорошая нарезка, такая заворожила бы даже зрителей в кинотеатре.

Итак, в сухом остатке у нас имелся не только тип «с парой царапин», еще имелся заживо сгоревший человек, разорванный на куски ручной гранатой свидетель, убийство и пятьдесят травмированных школьников. Для Драгана – мелочи, для меня же, как адвоката по уголовным делам, напротив, существенные обстоятельства.

– Где Саша?

– Саша внизу, в фургоне с мороженым. Он привез меня сюда.

– Нет, я имею в виду, есть ли Саша на записи? Его тоже можно где-то узнать?

– Нигде. Сначала он сидел со мной в минивэне, а когда приехал автобус, то сразу подогнал «кайен». Натянул на голову свитер. Получилось, как в маске.

– А номера «кайена»?

– Саша их сорвал и бросил в машину.

Саша молодец.

– Где сейчас этот «кайен»?

– В аэропорту. На долгосрочной стоянке. Саша достал фургон с мороженым и привез меня сюда.

– Смартфоны?

– Разбиты на автобане. Я же не идиот.

Я не стал комментировать последнее его высказывание. Посмотрел на Драгана:

– И что прикажешь мне сейчас делать?

– Ты у нас адвокат. Вот и сделай что-нибудь, разберись с этим дерьмом.

Я снова почувствовал, как меня охватывает ярость.

– Верно, – со злостью сказал я. – Я адвокат. А не сантехник. Но если происходит дерьмо подобного масштаба, тут и мои возможности небезграничны.

– Включай адвоката, либо будешь жрать дерьмо.

Моя сонная артерия начала бешено пульсировать. Какое-то время мы молчали. Драган был прав. Мне не было никакого смысла протестовать. В любом случае все козыри были у него.

– Ладно, – сказал я как можно более спокойно. – Вариант первый: ты сдаешься. Если ты сдаешься, то вытаскивать тебя из каталажки мне будет очень непросто. Не с такой доказательной базой. Даже если я подарю каждому ребенку из того автобуса по щенку и пригрожу убить его. Записи уже гуляют по Сети.

– Ты соображаешь, что говоришь? Мне сдаться?

– Вариант второй: ты не сдаешься. Если ты не сдаешься, то не легавые будут самой большой твоей проблемой. Ею будет Борис. Если он найдет тебя, то, возможно, ты пожалеешь, что не за решеткой. Он не оставит безнаказанным поджог и убийство своего человека.

Драган ударил обеими ладонями по столу:

– Эй, господин адвокат! Уже годами мы работаем, четко разделяя наши роли: у меня проблема – у тебя решение! Итак, что нам делать?

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами и ждал ответа.

Об истинной проблеме – совершенно очевидно, что Драгана заманили в ловушку ложным звонком, – в таком состоянии я не хотел ему напоминать. В этой бедственной ситуации я прибегнул к черному юмору:

– Заляг на дно, пока волны не улягутся. Лет так на тридцать-сорок.

Глаза Драгана превратились в узкие щелочки. Меня сразу бросило и в жар, и в холод. Сейчас он схватит меня за горло. Но вот, очень медленно, его губы растянулись в широкой ухмылке. Драган поднял руки, подался вперед и, улыбаясь, похлопал меня по плечу.

– Так и сделаем.

Этот идиот и правда подумал, что прятаться в течение последующих десятилетий было решением его проблемы.

– Драган, тебе не удастся даже выйти из здания. Перед въездом в гараж уже ждут легавые в штатском. Они разберут твой фургон с мороженым на запчасти.

– Тогда поедем на твоей машине.

– Что, прости?

– Я спрячусь в багажнике, и ты вывезешь меня из города. А там посмотрим.

Я в полной растерянности таращился на него. За доли секунды мой пульс бешено ускорился. Не может такого быть, чтобы он говорил всерьез. Он не просто хотел высадиться на моем островке времени поболтать о том о сем. Он собирался занять его целиком. Мне придется либо оставить Эмили одну в конторе, либо посадить ее в машину с этим преступником. Ни то ни другое не удастся скрыть от Катарины. Если бы я допустил подобное, то точно нарушил бы обещание, данное Катарине менее часа назад во благо наших отношений. Когда я забочусь об Эмили, то я забочусь об Эмили. И ни о чем другом. Это нерушимое правило. И сейчас это правило будет нарушено только из-за какого-то кретина?

– Драган, прошу тебя! Со мной ребенок. Я не могу таскать тебя в багажнике по всей Европе.

– Тебе и не надо таскать меня в багажнике по Европе, нужно просто вывезти из города. Будет даже здорово, если Эмма сядет впереди.

Эмма? Это уже слишком. Я заорал ему в лицо:

– Эмили! Ребенка, которому ты сейчас испортил выходные, зовут Эмили!

К счастью, эти помещения имели достаточно хорошую шумоизоляцию.

Драган заорал мне в ответ:

– Насрать мне на твою Эмилию! Речь идет о моей жизни!

И вдруг его голос стал тихим и настойчивым:

– Сейчас я спускаюсь в гараж, и Саша прячет меня в багажнике твоей машины. Ты спускаешься с Эмилией, и вы вывозите меня из города. Когда легавые увидят твою соплячку, они и не подумают, что у тебя в багажнике кто-то есть.

Насрать на Эмилию? Соплячка? Этот тип наплевал на мое обещание жене, которое я дал ей, чтобы спасти наши отношения, и только что назвал моего ангелочка соплячкой?

– Ее зовут Эмили, мудак…

Я замер. Что я натворил? Неужели я только что вступил в спор с самым жестоким мафиози в городе? Это было… не очень осмотрительно. Скорее, опасно для жизни.

Драган встал. Он обеими руками схватил меня за воротник и придвинул к себе так, что я почувствовал его прокуренное дыхание.

– Никто. Не называет. Меня. Мудаком. – Он тяжело вздохнул. – Если бы ты не был нужен мне сейчас для побега, то был бы уже мертв. Если ты не выполнишь то, что мне надо, на все сто процентов, то скоро у тебя не будет никакого ребенка и нового завести не удастся. Ясно тебе?

Я кивнул.

– Яснее ясного, – выдавил я из себя. Я не узнал свой голос.

Драган толкнул меня обратно на стул и сел сам.

– Ну, тогда хорошо, господин адвокат. Если ты доставишь меня в целости и сохранности, то я готов забыть этот маленький инцидент. Но если ты сейчас облажаешься, если побег мой не удастся, если я по какой-то причине окажусь не в безопасном месте, а в полиции, то ты покойник. Тебе ясно?

Я снова кивнул. Мысли мелькали, но ничего толкового не приходило на ум, что помогло бы мне выпутаться из этой ситуации. Живым. Я должен подчиниться Драгану, должен вывезти его. Возможно, мне даже удастся сделать это так, что Эмили ничего не заметит. Возможно, потом я даже смог бы поехать с Эмили в домик на озере. Если бы мне повезло, если бы мне, черт побери, по-крупному повезло… то Катарина не узнала бы о том, что случилось.

– Это будет считаться уклонением от наказания, – прохрипел я еле слышно.

От этих слов на губах Драгана заиграла улыбка.

– Именно, умник!

– И куда, позволь спросить, я должен отвезти тебя?

– Отвези меня в домик на озере! Там я, по крайней мере, отдохну.

Я осел на стул. Я провалился. Как муж, как отец, как адвокат. Со мной покончено.

Но как раз в тот момент, когда догорала последняя искра надежды, случилось нечто совершенно фантастическое. Именно в этот момент окупился весь мой двенадцатинедельный тренинг по осознанности. Словно небесный луч, прорезав черные тучи, осветил мою душу, и я почувствовал полное спокойствие. Я очень четко представил себе, как стоял под дверью Йошки Брайтнера, когда опоздал и сомневался, нужно ли звонить во второй раз. Мой внутренний голос сказал мне: «Когда стоишь под дверью, то и стой».

Когда я «ем мороженое» с преступником, то я «ем мороженое» с преступником.

Когда я веду машину с преступником в багажнике, то я веду машину с преступником в багажнике.

Когда я на озере, то я на озере.

Все было так ясно. Так просто.

Мне совершенно не нужно было думать о том, как все кончится. О последствиях для дочери, для брака, для моей свободы. Возможно, я несусь под откос, но это также значит, что я туда еще не скатился.

Я проанализировал свое текущее состояние: в данный момент моя дочь находилась этажом выше, моя жизнерадостная дочурка, с которой я – как бы там ни было – собираюсь провести выходные. Я все еще был жив. У меня была жена, которая не знала, что я сейчас делаю. И я не сидел за решеткой.

Итак, в данный момент все было в порядке. А что будет через некоторое время, я просто не знал. Так что не было никакого смысла бояться этого будущего до тех пор, пока оно не наступило.

– Хорошо, – сказал я. – Вот ключи. Встретимся в гараже.

Драган взял у меня ключи, и на лице его отчетливо читалось: почему так долго? Потом он встал и спустился на лифте в гараж. Я подождал, когда лифт вернется, и поехал на четвертый этаж.

В нижнем ящике письменного стола в моем кабинете было несколько предоплаченных телефонов. Правовые барьеры для законного прослушивания телефонных разговоров между адвокатом и его клиентом было невероятно сложно преодолеть, чего нельзя сказать о барьерах технических.

Если Драган и правда хотел залечь на дно, то нам понадобится надежный канал связи.

Когда я планирую побег, то я планирую побег.

Я ненавидел свою работу. Но делал ее превосходно.