Читать книгу Конгломерат - Катарина Романцова - Страница 4

«Однажды ты напишешь книгу, которая сделает тебя знаменитой», Гидеон чуть переплетает наши пальцы, поглаживая внутреннюю сторону моей ладони, отчего по телу прокатывается волна приятного тепла.

Это наше первое настоящее свидание. Первые настоящие прикосновения. Первые слова, сказанные не в спешке, без страха быть непонятными или бесчестными по отношению к другим своим вторым половинам.

Наша симпатия зародилась на плодородной почве, щедро сдобренной смесью из прогнивших обломков наших предыдущих браков.

«Да, однажды, так и будет. А как насчет тебя?», я с любопытством смотрела на него через пузырьки шампанского в пластиковых бокалах.

«А я поеду с тобой»

«Уверен?»

Гедеон забирает у меня бокал, делает из него глоток и, чуть прищуривает глаза. Из-за этого черты его лица заостряются еще сильнее.

«Когда я смотрю на тебя, то чувствую тепло, в котором готов раствориться… Как будто ты обволакиваешь меня. И я готов отправиться за этим теплом, куда угодно. С тобой я ясно вижу, чего хочу»,

Наш первый поцелуй был таким теплым в продуваемой всеми ветрами беседке в парке Горького.

***

Мы достаточно быстро съехались, а потом и расписались. Так, будто пытались обмануть жизнь в том, что это – наши первые отношения. Первые во всех отношениях, когда хочется, чтобы теперь «все точно было не так».

Но когда успех коснулся моей головы, это очень не понравилось Гедеону – хоть, он и не говорил прямо. Конфликты стали частыми гостями в нашем доме и заключались в ограничениях свободы перемещения, контроле всех сфер жизни и излишне резких замечаниях.

«Твои друзья – алкоголики, наркоманы и шлюхи»

«Значит, и я тоже?», устало спрашивала я, прежде чем провалиться в светящийся монитор.

Гидеон обычно ничего не отвечал мне на это. Не мог ж он впрямую назвать свою жену шлюхой или алкоголичкой.

«Почему ты мне не доверяешь?»

«Я не тебе не доверяю. Я им не доверяю»

В такие моменты мозг сам рисовал картинку из разряда: только благоверный за порог, как я в одном исподнем распахиваю двери и прыгаю на первый попавшийся соседский член. Хлебом не корми, а корми «нижнюю чакру».

Я на 100% уверена, что Гидеон и сам все прекрасно понимал, но предпочитал обвинять меня.

«Ты – отвратительный писатель», – однажды сказал он за ужином. Который я, в кои-то веки, приготовила.

Но когда успех коснулся моей головы, это очень не понравилось Гидеону – хоть, он и не говорил прямо. Конфликты стали частыми гостями в нашем доме и заключались в ограничениях свободы перемещения, контроле всех сфер жизни и излишне резких замечаниях.

В тот вечер мы больше не разговаривали. С тех пор «отвратительный писатель» плотно обосновался в бытовых перебранках. Даже несмотря на оглушительный успех первой книги.

Финалом истории стала пощечина, прилетевшая мне за бокал вина на презентации. И ещё что-то за флирт, который, как оказалось, является синонимом «вежливого общения». Но это мелочи.

Собрав чемодан с трусами и томиком Набокова, я переехала в просторный однокомнатный лофт с большой кухней и панорамным видом.

Как только зрачки перестали так бешено вращаться, я снова попыталась сфокусироваться. На этот раз более успешно.

Я смотрела на упакованного с ног до головы в чёрное Асмодея и все пыталась понять, в какой момент из простушки с огромными сережками-вишнями я превратилась в столичную голозадую пропоицу, а Асмодей – почти что в святого отца.

Кажется, мы играли в гляделки целую вечность, а потом синхронно обернулись на шум у входной двери. Через секунду из темноты вынырнула взлохмаченная голова моего первого мужа Аскольда.

«А девочка созрела», пробормотала я. Асмодей был озадачен не меньше моего. Может в виски действительно был бутират?

Мой первый, и нежно любимый сестринской любовью, бывший муж оценил представившуюся картину, переступил порог спальни прямо в ботинках и облокотился на одну из стен, чем вызвал явное неодобрение у патологического чистюли Асмодея.

Пользуясь заминкой, Аскольд протянул в своей занудной манере «Таааааак…», приготовившись обрушить псевдопедагогическую тираду, но так и остался стоять с открытым ртом.

В дверном проёме одновременно нарисовались еще две фигуры… Дэни и Андрэ.

А я ощущала себя самой настоящей загнанной белкой. С белкой.

«Созрела», с широкой улыбкой и безумным взглядом вскрикнула я и отключилась.

***

Когда я приканчиваю очередной стакан, раздаётся звонок телефона.

«Я так и не смог уснуть, детка. Ты уже сильно пьяна?»

Язык не вяжет лыка, но трюку трезвой речи обучен каждый с подросткового возраста, хотя бы раз прятавший от родителей следы преступления

«Ещё нет. Но уже скоро доберусь до колокольни Нотр-Дамма»

Он улыбается.

«Значит, да. Как ты себя чувствуешь?»

«В меру своих возможностей хреново… Ты не хотел бы приехать ко мне в гости?»