Читать книгу Последняя игра - Катерина Гейтс - Страница 4

Утром, когда я пробудилась, в комнате никого не было. Я взглянула на часы – уже двенадцать! Лизка наверняка на море, и тут меня словно парализовало: «Ян!» Неужели уже уехал? И теперь будет передавать мне указания через почтовых голубей? Кем он себя возомнил? Властелином? Королем мира? Я тяжело вздохнула и пошла умываться.

Спустившись на веранду, я повторно замерла. Лизка, болтая ногой, намазывала масло на хлеб, Ян, приветливо ей улыбаясь, что-то говорил, уже по выражению его глаз, я поняла, что говорит он какую-то ахинею, чтоб она просто не доставала его по поводу игры.

– Кира, будешь чай? – радостно спросила Лизка, встала, крепко обняла меня и поцеловала в щеку.

– Кира, – присоединился у ней Ян, – мы уже и на море сходили, и позавтракали в кафешке, а ты чем занималась? Спала?

Я бросила взгляд на стол: там были ноутбук, блокнот, мобильный и тонкая черная папка. Задумал прямо с утра меня донимать, догадалась я, самому не терпится. Ян по натуре очень увлекающийся человек, его ежегодная «игра» в кошки-мышки с писателями отнимает много сил, времени, большое количество денег, не говоря уже о том, что нужно находить людей, которые будут ему помогать. Но то, что он задумал в этом году, было не просто грандиозно, даже не зная всех подробностей, могу догадаться я, а ошеломительно по своей организации. И, наверняка, разочарованных будет в сотни раз больше, чем в прошлом году. Мне были удивительны ежегодные шквальные плевки в сторону издательства и его владельца из уст начинающих писателей, которые были уверены на все сто, даже двести процентов, что Ян возьмет и напечатает именно их работы. Хотят, не приложив усилий, получить все: и напечатанную книгу, и всеобщее признание – как любит говорить мой дядя о них.

Рецензии на изданные под его покровительством книги тоже были неоднозначные. Здесь, лично я, снова видела связь обиженных писателей, понимающих, что их усилия тщетны. Я видела, как бесится Лизка. Хотя при желании можно взять и напечатать книгу в другом месте, можно вести блог, который тоже будут читать. В случае с моей пассией это было больше максимализмом и попыткой отчаянной борьбы, но что двигало остальными писателями? Тоже максимализм? Собака лает, ветер носит. Как бы сильно я ни обижалась, ни злилась на дядю, он не совершал ничего плохого.

На работе, в «Абсолютной тишине», меня первым делом, спросил кто-то из персонала, не дочь ли я известного писателя и определены ли уже правила грядущей игры? И к вечеру только выходной или ленивый не попытался выудить у меня эту информацию.

Мой первый день дался мне крайне тяжело. Игорь поставил меня в пару к действующей администратору на ресепшн, чтобы я посмотрела, сделала выводы и подготовила свои замечания.

У нас всего два способа связи с нашими будущими постояльцами: электронная почта и видео-чат, где мы общаемся только на языке жестов. Точнее, их было три, я совсем забыла сказать о карточках. Они лежали небольшими аккуратными стопками повсюду, так же повсюду были шариковые ручки, полностью выполненные из материала, похожего на резину, чтобы можно было бесшумно их класть. Даже когда роняешь ее на пол, она не издает ни малейшего звука. Ручка – абсолютная тишина, как и остальные предметы в гостинице. Не знаю, кто изготавливал все это для Игоря, но если о беззвучной клавиатуре я когда-то слышала, то абсолютно бесшумные стулья для меня были открытием. Первое время я то и дело брала стул за спинку и водила им по полу туда-сюда. Стулья были только за стойкой ресепшн и, как я узнала потом, в моем рабочем кабинете. Везде в гостинице стояли небольшие диваны и пуфы, они были очень мягкие, принимали форму твоего тела и, не буду повторяться, что ни малейшего звука, когда садишься или встаешь, не было. Игорь дал мне на адаптацию к месту три дня, с условием, что я один раз переночую и на следующий день возьму один выходной. И хотя я сразу же радостно закивала, скользкий страх поселился в моей гортани.

В моей голове в течении первого дня роились тысячи вопросов и глупых замечаний, таких как: А смогу ли я бесшумно есть? А как быть, когда я пойду в туалет?

– Итак, – Ян достал блокнот и маркер, его голос вырвал меня из воспоминаний. Лизка уже успела собрать со стола чашки и уйти с веранды. Я села рядом со своим дядей, понимая, что пока я не выслушаю его план полностью, не видать мне свободы, моря и солнца.

– Сколько городов, Ян? – сразу спросила я.

Ян отвернулся к морю, закурил и прикрыл глаза, давая понять, что сейчас говорить об этом не стоит.

– Кир, а туалет там тоже бесшумный?

– Там, насколько я поняла, в кабинках полная шумоизоляция, – смутилась я.

– А они разве не в номерах?

– На этаже, только в переговорном зале есть выход в отдельную.

– Любопытно, – с улыбкой прищурился Ян, – города!

– Да, Ян, соберись, города!

Ян откинулся на спинку и смотрел на меня, синий дымок от сигареты убегал в потолок, Лизка исчезла, как и все люди, которые несколько минут назад были на летней веранде, даже хозяин гостиницы, с которым мы всегда мирно дымим на скамеечке в углу, куда-то испарился в сотую долю секунды. Ох уж этот Ян, уверена, он все подстроил заранее. И номер в нашей гостинице его ждал с самого начала, только чем он подкупил Лизку, что она такая послушная? Меня осенило:

– Ты издашь Лизкины рассказы? – одними губами спросила я.

– Итак, – мой дядя открыл большой блокнот и пододвинул его мне, – я планирую взять три точки, может быть, это будет нечестно, но интересно. Москва в этом году не участвует совсем.

– Совсем? – изумилась я.

– Абсолютно, но на вокзалы и в аэропорты я запущу по одному наблюдателю, через них на борт или в поезд можно будет передать рукопись.

– А интернет?

– В этом году я ужесточил правила, Кира. Ты полностью права, что рукопись может кто угодно скопировать и отдать под своим именем, поэтому только в печатном виде.

– Ян, – я обхватила голову руками, – это нереально.

– Реально, – мягко ответил Ян.

– Так, я передала рукописи, дальше что?

– Дальше их нужно встретить в пункте прибытия, где и начнется всё самое интересное. На этот раз я хочу организовать командную игру, а не одиночную. Но участники не будут знать, что их задание, это не только их задание. И тут уже будет зависеть от того, кто ловчее, быстрее и хитрее.

– И у кого больше денег, – отрезала я и резко вскочила, на мое плечо твердо легла чья-то рука, я оглянулась: за моей спиной стояла Лизка, – и я снова опустилась на скамейку.

– Я все подсчитал: денег нужно минимум. Убрав Москву, я открою возможности для жителей других городов, если будет нужно, я поставлю еще одну точку. Например, Мурманск.

– Мурманск, – застонала я, – это же край света!

– Да, Владивосток тоже будет, – улыбнулся Ян и постучал костяшками пальцев по столу.

– Куда поедет Лизка? – выдохнула я и рука на моем плече дернулась. – Я собираю и передаю рукописи на двух пунктах, Кир.

– Двух? – Ян кивнул мне в ответ, – сколько это займет времени? Игра же синхронная, как вы планируете это делать?

– Может быть синхронная, может быть и нет, – прошептала Лизка за моей спиной.

– Дальше, Ян, что дальше? Я передала рукописи на поезде со специальным человеком.

– Их зовут «вестники». По-моему, это очень верно отражает их действия.

– И сколько их будет? И куда они все повезут?

– Кира, не торопись. Для тебя важно, какие это города? – я молча кивнула, – Лиза, могу попросить тебя принести нам чая?

Лизка послушно пошла ставить чай, я положила руки на стол:

– Ян, какие еще города?

– Как ты думаешь?

– Калининград.

– Верно, – улыбнулся мой дядя, и мурашки пробежали по моей спине.

– Получается, третий город посередине, на Урале?

– Кира! Урал, я совсем забыл про Урал!

– Ян, ты хотел просто разбросать людей по разным концам страны. Это невозможно, взять и передать свой груз «вестнику» из Владивостока в Мурманск. Ты хоть понимаешь сколько это займет времени?

– Я даю каждому участнику двенадцать дней на то, чтобы его рукопись попала в нужный город. Будет один день, когда можно передать с нашим человеком и одиннадцать дней, когда можно это сделать самостоятельно. Думаешь этого мало?

– Я не знаю.

– Каждый день в места назначения едут десятки поездов и летят сотни самолетов, неужели ты не сможешь найти одного человека, который положит в сумку твою рукопись на сто листов и доставит её по городу, куда он, в любом случае, уже едет? Так или иначе. Плюс, Кира, на каждом поезде есть проводник, который может эту папку вытащить и отдать на любой станции. Я не вижу ничего невозможного.

– В каких городах рукописи принимает Лизка? – я сжала кулаки, – она ни разу никуда не выезжала, она ребенок, чем ты её подкупил, признайся?

– У нее свой интерес, Кира.

– Только не говори мне, что она летит из Владивостока в Калининград!

– Не буду, – Ян перевернул листок и дал блокнот мне в руки.

– Где финальная точка сбора всех «вестников» и кого ты там еще придумал? – злилась я.

– Я придумал еще две роли, только названий пока нет, рассчитываю на твою помощь. Финальный сбор в Казани. Посмотри маршрут, пожалуйста.

Я выдохнула, уже не Мурманск, что хорошо!

– Ян, выходит, что участвуют: Владивосток, Калининград и Казань. Урал не берем?

– Урал не берем, дорогая моя племянница, мы включаем Питер. В самый последний момент, за два-три дня до окончания.

– И все участники из Москвы немедленно рвутся в Питер! А потом в Казань.

– Возможно, я еще не придумал, Кира. До игры остается все меньше и меньше, а у меня много мелочей. Было очень трудно, ты сбежала в самый неподходящий момент.

– Я знаю, кто третий «вестник» Ян! Игорь?

– А кто второй «вестник»? – поднял одну бровь мой прекрасный дядюшка. Кто второй?

– Второй, разумеется я, кто же еще.

– Какая ты догадливая, милая, – широко улыбнулся Ян. Лизка принесла чайник и три чашки, – а теперь, давайте пить чай, дорогие дамы.

Лизка разлила чай, а Ян, аккуратно сложив в папку листы, протянул ее мне.

– Можешь посмотреть потом, я вечером уеду.

– Уже? – удивилась я.

– Кира, когда у твоего покойного отца начались провалы в памяти? – усмехнулся Ян и взъерошил свою стрижку, я невольно залюбовалась. Я понял, что нужно спешить.

Он взял чашку с чаем, подмигнул нам с Лизкой и пошел в комнату. Моя подруга со вздохом села рядом со мной на лавку, я схватила ее за руку:

– Куда ты едешь? Что ты будешь делать? Какие два города? – Кира, точного сценария еще нет.

– Скажи, ты вестник?

– Возможно, – хитро улыбнулась Лизка.

– В Питере? – »Пожалуйста, скажи, что в Питере», – взмолилась я про себя.

Лизка накрыла мою руку своей и наклонилась ко мне:

– В Питере, Кира.

– Слава Богу, – вскричала я, – я боялась, что он отправит тебя во Владивосток.

– Какая разница, – безразлично пожала плечами Лизка, – когда у тебя на руках полностью весь маршрут и легенда? Ты можешь быть в любом городе, и ничего не случится. Я бы даже больше хотела поехать во Владивосток.

– Ты уже видела свой маршрут? – я быстро повернула разговор на другую линию.

– Еще нет, но что там сложного: взял рукописи и повез, – фыркнула моя подруга.

– Просто взял и повёз? – удивилась я, – Лиза, ты ничего об этом не знаешь!

В прошлом году я первый раз полноценно участвовала в игре, до этого Ян боялся меня погружать глубоко. Скорее всего, ему просто было страшно, что я могу рассказать кому-то подробности. Я как раз и была тем, кого сейчас Ян назвал «вестник», хорошее название, очень правдивое. Цепочка игры всегда состояла из трех компонентов: автор, те, кто принимают произведения и Ян. Вестники работали на нескольких точках: Казанский вокзал, аэроэкспрессы в аэропорт и из аэропорта, автостанция на Выхино, метро и в кафе напротив издательства. Ян сразу сказал мне, чтобы я надела удобную обувь и была в издательстве к пяти утра. Я, хоть и с большим трудом, сдержала гнев и приехала в издательство ровно в пять.

Ян сидел на стуле в коридоре и курил, на нем был светлый крупной вязки свитер, черные джинсы и кеды, на соседнем стуле стоял вместительный рюкзак. Он кивнул мне:

– Расстегивай куртку.

– Ян! – возмутилась я, но куртку расстегнула, Ян придирчиво оглядел мое яркое платье, взял в руки рюкзак и подошел ко мне, – так и знал, что решишь выпендриться, внутри вещи, быстро надевай их, и я дам тебе маршрут.

Я зашла с рюкзаком в туалет. Внутри сумки находились джинсы (в качестве удобной одежды), спортивные штаны (наверное, если я решу побегать), рубашка (если надумаю переодеться), футболка (полагаю, на случай, если мне станет жарко), свитер(видимо, если замерзну), а также – термос с чаем, бутерброды, плеер, мобильный телефон. Я надела джинсы и футболку, вышла к Яну.

– Кира, так гораздо лучше, – улыбнулся он и обнял меня. – Не думай, что я хочу указывать, как тебе одеваться, но в данном случае ты должна быть одета удобно и незаметно.

– Ты мне сказал про удобную обувь, Ян. Про одежду ничего не говорил, и какая разница, брюки или платье? – пожала я плечами.

– Разница есть, если будет час пик, а ты захочешь посидеть на полу, лучше делать это в джинсах. Кстати, я еще толстовку тебе купил.

Я послушно надела толстовку, в кармане лежал блокнот.

– Это маршрут? – спросила я.

– Примерный, – кивнул Ян. – Я буду присылать тебе смс об изменениях и напоминать, что ты должна делать. Ты уберешь все в рюкзак?

– Думаю да, Ян.

– Хорошо, если будет нужно, подойдешь к дежурному и возьмешь сумку, – сказал мой дядя так, словно все всегда так делают. – Поехали, отвезу тебя сам. Я очень волнуюсь, звони по любым вопросам, даже если просто устанешь, звони.

Мы остановились у станции «Парк Культуры», Ян закурил и взял меня за руку.

– Я собираюсь не на войну, – разозлилась я, – что такого сложного забрать пару флешек, Ян?

Мой дядя весело рассмеялся.

– Кира, ты работаешь в метро весь день, до последнего поезда. Сначала на Кольцевой, дальнейший маршрут расписан, и я буду его уточнять. Я сразу хочу предупредить тебя, несколькими флешками дело не ограничится.

– А если я захочу в туалет? – испугалась я.

– Подойдешь к дежурному, Кира, не постесняешься? – снова рассмеялся мой дядюшка, и я поежилась.

– Ян, ты хочешь сказать, что я работаю с шести утра до почти что двух ночи? Ты в своем уме?

Он постучал по рулю пальцами:

– Есть сомнения, племянница?

– Я же упаду без сил прямо там же! – возмутилась я.

– Давай мне рюкзак, я пойду сам, – протянул руку Ян, – я думал ты справишься, я думал ты готова, но теперь я вижу, что нет, его глаза потемнели от злости – Если тебе сложно потратить всего-навсего день, у тебя уйма таких дней впереди. Я справлюсь без тебя, Кира. И больше не проси меня: «Дядя Ян, возьми меня в игру».

Я молча вышла из машины и зашла в метро, рюкзак за плечами неожиданно стал очень тяжелым, я включила плеер и достала телефон:

«Кира, Киевская 6.10 – 6.25. Четко придерживайся времени и смотри маршрут в блокноте». Блокнот! Я хлопнула себя по лбу и спустилась к поездам.

Я никогда не думала, что в это время, в будний день в метро бывает так. Я вышла на Киевской ко мне сразу же подошло человек десять.

– Вы – Кира?

– Можно я отдам вам флешку?

Я сняла с плеч рюкзак и закидывала в него флешки, попутно отвечая на вопросы «Нет», «Да», «Ага». Время – 6.25. Я быстро влетаю в вагон, перевожу дыхание. «6.30-6.45 Краснопресненская». Неужели там будет так же? Так, со временем пребывания на каждой станции по 15 минут, я каталась два круга по кольцевой. На каждой станции ко мне подходило человек по десять. Думаю, все хотели успеть до работы. Я улыбалась и не отвечала ни на какие вопросы, а тех, кто не успел отдать мне флешку, я бросала и убегала в вагон. Выйдя из поезда на станции «Парк Культуры», я села на пол и вспомнила утренние слова Яна. Ко мне подошла девушка в синей форме и протянула бутылку воды, я благодарно кивнула и принялась пить, даже не успев понять, что сотрудник метрополитена только что дал мне воды. Время –9.45.Схлынули люди, я могу уже не протискиваться в вагон, следующий час мне дежурить на «Китай-городе», с 10.00 до 11.00 ч. Я слушала музыку, закрыв глаза, когда я открывала их, рядом со мной всегда оказывался человек, который готов был отдать мне флешку.

«Сколько же у нас писателей, Ян?!» – отправила я смс своему дяде. «Каждый второй, Кира», – незамедлительно ответил Ян, я вздохнула. Для меня такое рвение было непонятным, возможно, потому что я выросла в литературном кругу, я считаю написал – молодец, написал талантливо – отнеси в издательство, написал, отнес, не взяли – копи деньги и издавай. И неужели Ян все это будет читать, там только спустя три часа порядка ста флешек и порядка ста романов, откуда у него время на все это? Я знала, что от момента, когда подал заявку, до того как ты отдал флешку вестнику, проходит несколько дней, но я никак не думала, что за это время люди не могут в соответствии с требованиями отформатировать свой текст, поставить нужный шрифт, и некоторые, попросту, не оставляют координат для обратной связи. Ян открывал файл, и если файл был больше ста страниц, сразу выбрасывал, если меньше ста страниц – аналогично. Поэтому, хоть времени вся эта рутина отнимала прилично, стоящих к прочтению вещей в итоге оставалось процентов тридцать от общего числа. После отбора, Ян обычно брал отпуск на несколько недель и уезжал куда-нибудь, подальше от суеты, чтобы спокойно прочесть.

– Ян, ты правда читаешь все эти произведения? – спрашивала я.

– Читаю, Кира, – отвечал мне дядя. – Если нравится, дочитываю до конца, если не нравится – бросаю.

– А через год, когда авторы, которые тебе не понравились, передают работы?

– За год многое меняется. Ты знаешь моё условие: одна работа только один раз.

– Знаю, – кивнула я, – но ты не можешь помнить их все.

– Не могу, поэтому у нас есть база.

Поэтому у Лизки и нет шансов издаться, она уже использовала единственную возможность, но продолжает каждый год передавать рукопись. А теперь она думает, что ей придется всего лишь передать пару рукописей. Я даже боюсь представить, какая кипа листов будет в ее рюкзаке, проще сразу подготовить тележку.

В тот вечер, когда начался час пик, Ян сократил мое время пребывания на каждой станции до пяти минут и начался ад, я не успевала брать флешки, потому что нужно было продираться через толпу и бежать в вагон. Ноги были деревянные, голова гудела, все тело ломило, я к вечеру надела рубашку, не думая даже о том, что я снимаю одежду на виду у множества людей. Я за весь день не сказала ничего, кроме «да», «нет» и «ага», и фразы «Где мне можно посетить туалет?», адресованной дежурному.

Когда ровно в час пришло смс от Яна с содержанием «Кира, игра закончена, поднимайся наверх», я была готова пуститься в пляс.

– О да! – радостно крикнула я и пошла по направлению к эскалатору.

– Кира, подождите! – услышала я за своей спиной, но, четко помня сценарий, что не должна оглядываться и начинать беседу после окончания игры, я спокойно двигалась наверх, делая вид, что обращаются не ко мне.

– Кира, я опоздал на две минуты, примите мою работу, – я закатила глаза, но не обернулась, жестоко, но таковы правила.

– Неужели две минуты для вас так важны? – громко крикнули мне в спину, я обернулась и посмотрела в глаза кричавшему:

– Таковы правила.

– А нельзя ли пойти навстречу? – молодой человек вцепился в мой рукав. – никто не узнает, Кира, никто не узнает, кто дал тебе флешку в час ноль три.

– Всё все знают, – сбросила я его руку, – что вам нужно от меня?

– Возьмите мою работу, – взмолился парень, – что угодно сделаю.

– Придите вовремя и отдайте мне вашу работу, – холодно процедила я и вышла на улицу. От свежего воздуха и отсутствия шума поездов сразу закружилась голова, я прислонилась к стене, хватая воздух ртом.

– Вы в порядке? – участливо спросил мой навязчивый попутчик.

– В полном, – отрезала я.

– Я очень спешил после работы, но не успел, прискорбно, – прислонился он к стене рядом со мной, – неужели ничего нельзя сделать? Войти в мое положение?

– Что? – изумилась я, – Войти в твое положение? – я начала злиться, точнее сказать, свирепеть, – я с чертовых шести утра катаюсь на метро! Я сидела на полу, я отрывала от себя десятки рук, потому что подходило время следующего этапа, я нормально не ела, у меня голова гудит от шума поездов, на дворе час ночи. И это я должна войти в твое положение?! Ты не слишком ли обнаглел, незнакомый парень? – сорвалась я на крик.

Засигналил автомобиль, из окна выглянул Ян и махнул мне рукой. Ладонь незнакомого парня легла на мое плечо:

– Прости меня, я могу чем-то тебе помочь, Кира?

– Спасибо, не нужно. Тебя подвезти? – зачем-то спросила я.

– Что ты, я и так тебе все настроение испортил, – поднял он руки, словно собирался капитулировать, потом сделал шаг ко мне и крепко обнял. – Это здорово, что ты следуешь правилам, на следующий год я непременно успею, спасибо тебе, Кира.

Я села в автомобиль, Ян подозрительно оглядел молодого человека и жестом показал мне «пристегнись».

– Кира, кто это?

– Парень, который опоздал на две минуты.

– Ты взяла его работу? – Ян поднял бровь и стал невероятно сексуальным.

– Конечно, нет. Игра же закончена!

– Молодец, племянница, – Ян хлопнул в ладоши, – я бы не выдержал и взял его флешку, честно. Ты очень стойкая.

Я насупилась и запихнула руки в карманы, моя ладонь нащупала в одном кармане телефон, а в другом… флешку! Вот же хитрый лис! Предложил помощь, надавил на жалость и подбросил мне флешку в самый последний момент. «Как это подло», – пронеслось в моей гудящей голове, и от слез защипали глаза. Я крепко сжала флешку в ладони, первая мысль была – выбросить её в окно, Ян все равно не остановится и не примется её искать. Я открыла рюкзак и молча выгрузила в него содержимое карманов, мой дядя не обратил внимания, что именно я выложила, он следил за дорогой, с наслаждением куря очередную сигарету.

Так я дала кому-то шанс, призрачный шанс один к тысяче, но я его дала. Уставшая, как раб, мокрая от волнения, я ехала вместе с Яном к нему в издательство, чтобы в присутствии свидетелей передать все работы, которые были в моем рюкзаке.

– Кира, ты слышишь меня? – прервала мои воспоминания Лизка.

– Да, я внимательно слушаю тебя, – кивнула я, – сценарий и маршрут помогут тебе быть своей в любом городе, – Лизка заулыбалась и крепко схватила меня за руку.

– Именно! Я уверена в этом, – ответила она.

Мы собрались на море, я шла впереди и несла свой соломенный коврик, Лизка тихонько напевала себе под нос. Я наслаждалась летними ароматами и шлепала сланцами об асфальт. Неподалеку смуглый старик у входа в кафе, сидя на стуле, пил ароматный кофе; он кивнул нам обеим и взмахом руки позвал Лизку. Она вопросительно взглянула на меня, я ответила:

– Догонишь!

И сама пошла дальше, задумавшись о том, что раньше у этого кафе старик не сидел. Меня передернуло. Я остановилась и оглянулась – возле кафе их уже не было. Развернуться и пойти их искать показалось мне крайне глупой затеей, и я снова повернулась в сторону пляжа. В голове роились глупые мысли, что старик это не просто старик, что прислал его Ян, что они обсуждают детали игры. Я нырнула и поплыла на глубину, море было очень холодным сегодня. Быстро выбравшись на берег, я прилегла на коврик, поглядывая на дорогу, по которой шло много людей, но их было недостаточно для меня, потому что там не было Лизки. Я поплавала еще дважды, выпила чаю в кафе на пляже, она всё не приходила. Я сидела за столиком, отчаянно стуча пальцами по своему подбородку, и колебалась – пойти домой или пообедать здесь. Напротив сидел молодой человек, уткнувшись в книжку, я пристально смотрела на него до тех пор, пока он не поднял голову и не улыбнулся мне, я отвела взгляд и мысленно поругала себя: «Догляделась, курица!» Оставила деньги под чайником и быстро поднялась, парень махнул мне рукой, точно так же как недавно старик Лизке «Да что за ерунда происходит?» – зло пробурчала я и снова вернулась на пляж.

Не успела я лечь и выдохнуть, как возле меня кто-то сел, обрадованно я открыла глаза, но это была не моя подруга.

– Кира, привет, – положил мне на плечо руку молодой человек, я дернулась, но руку он не убрал и показал мне обложку книги, прошлогодний «счастливчик», которого издал Ян, в ответ на моих губах появилась улыбка.

– Автор? – спросила я.

– Автор, но книга не моя, – ответил парень.

– Меня как узнал? – нахмурилась я, в глубине души боясь, что его радость слишком искренна для того, кто просто читает книгу, изданную моим дядей.

– Я вчера тебя видел, – нахмурился он в ответ, – ты сидела на пляже вместе с Яном.

– Ты догадался, что я Кира, верно?

– Догадался.

– И разговор наш слушал?

– Не слушал, – снова нахмурился он, – мимо прошел, очень удивился, увидев Яна в такой дыре. А потом вспомнил, что у него племянница с притязаниями на простую жизнь.

– На какую? – удивленно подняла я брови.

– На простую, – молодой человек принялся что-то искать в рюкзаке, вытащил смятую пачку дешевых сигарет и предложил мне, понимая, что мои бегающие пальцы хотят себя чем-то занять. Я взяла одну. После чего он убрал пачку и вытащил другую, ровную, подороже, и закурил. Я рассмеялась.

– Как видишь, это факт, – развел он руками, – я Дима.

– Я, как ты уже знаешь, Кира, – снова улыбнулась я, – поверь мне, я сейчас в таком нервном напряжении, что взяла бы любую сигарету: дорогую, дешевую, самокрутку. Кубинскую сигару взяла бы.

– Ябы тебе её и предложил, если бы она у меня была.

– Итак, – я легла на спину и прикрыла глаза, – с чем ты подошел ко мне?

– Просто так.

– Да, конечно, – я затянулась и выдохнула дым, – спрашивай, Дима.

– Какие планы у тебя на сегодняшний вечер?

– Проводить дядю на автобус и продолжить спокойно отдыхать.

– А для чего он приехал к тебе?

– Повидаться, – пожала плечами я.

– Понятно, – вздохнул Дима и принялся стелить свой коврик рядом с моим.

– У меня девушка ревнивая, – приоткрыла я один глаз.

– Когда она придет, я сделаю вид, что мы незнакомы, – улыбнулся мой новый знакомый улыбкой, похожей на улыбку моего дядюшки, когда тот хитрит. Ох, неспроста здесь на пляже, в таком отдалении от Москвы парень с книгой нашего издательства. Что же ты задумал, великий и ужасный?

– Хорошо, – ответила я и задремала, по моему телу разливались тепло и умиротворение.

На небе не было ни облачка, море плескало порой мне на ноги прохладные брызги, я пыталась сохранить сонную дымку вокруг себя и изо всех сил старалась не открывать глаз. Дима шуршал книжными листами, иногда сопел, иногда дымил. Время шло к послеполудню, и солнце уходило из зенита. Я перевернулась на живот и приоткрыла один глаз: Дима так же лежал на животе и пристально смотрел на меня, мне стало неловко, что я застукала его за этим занятием, вопреки общепринятым правилам, однако взгляд он не отвел.

– Поболтаем, Кира? – предложил он, я лишь кивнула, ничего не говоря.

– Ты сама пишешь? – я отрицательно мотнула головой, – а где ты работаешь?

– Я не могу рассказать тебе, – спокойно ответила я, благо подготовка по поводу рассказов о месте моей работы у меня была очень приличной.

На второй день моей работы в «Абсолютной Тишине» Игорь дал мне прочесть должностную инструкцию, где было четко указано, что рассказывать о месте моей работы я могу только родственникам. Я была очень удивлена, и на мой немой вопрос «Какого черта?» Игорь только кивнул, потянулся за ручкой и написал на белой стороне визитки: «Такова моя прихоть, Кира. Извини. Еще не поздно отказаться». Я схватила ручку и, сильно нажимая на нее, вывела большими буквами: «У меня есть любимый человек. Предлагаете скрывать от него?» Руководитель «Абсолютной тишины» кротко кивнул головой и аккуратно вывел: «Как только вы поженитесь, можешь рассказать ему». Я выдернула из стопки визиток самую нижнюю, визитки бесшумно растеклись по столу в форме веера. «Это девушка, мы никогда не поженимся». Игорь снова кивнул и протянул мне карточку, на которой писал в первый раз, добавив одну строчку: «Мне очень жаль. Такова моя прихоть, Кира. Извини. Еще не поздно отказаться». Я швырнула визитку на стол, она без единого звука проскользила по его поверхности, и Игорь накрыл её рукой. Я поднялась, поднялся и мой работодатель, сделала шаг к двери, он сделал два шага ко мне и легонько обнял, его голова касалась моего плечами и я машинально похлопала его по спине. После этого на вопрос: «Где ты работаешь?» у меня был только один ответ: «Где я работаю, знают только мои родственники». После такого ответа вопросов ко мне больше не возникало ни у кого. Первое время Лизка была неумолима и спрашивала каждый день, но получала один и тот же ответ.

– Кира, ты жестокая! – кричала она мне в лицо.

– Жестокая, – соглашалась я, – но не я назначаю правила.

– Каждый сам управляет своей жизнью, – отвечала мне Лизка.

– Может быть, – пожимала плечами я.

Эти несколько недель мы были на тонкой ниточке, которая при любом моем неверном движении могла легко оборваться, и Лизка бы собрала свои вещи и ушла. Но я понимала, что работа – это работа, а дом – это дом. Моя подруга кричала так, словно её резали, бабуля ни разу не вмешалась и не спросила меня, в чем дело, после ее криков и слёз. У меня мелькнула мысль, что лучше бы она тогда ушла, сейчас мне не пришлось бы волноваться, как она повезет рукописи, думать, куда она пропала с этим стариком и спокойно отдыхать одной на морском побережье.

– В этом году будешь участвовать? – поднялась я на локте и поглядела на Диму.

– Планирую, – удивленно ответил он, – а есть какие-то преимущества?

– Отнюдь, – покачала я головой, – моя девушка каждый год участвует и, как видишь, – развела руками я.

– Как я вижу, её здесь даже нет, – рассмеялся он в ответ.

– Хорошая книга, – ткнула я пальцем в обложку книги, которую он читал, – за последние годы моя самая любимая.

– Да, мне тоже так кажется, сколько уже книг издал твой дядя?

– Эта была шестая.

– А он не думал издавать побольше?

– Не знаю, – честно ответила я, – не задумывалась над этим.

Дима принялся складывать свое полотенце, отряхнул с волос песок, надел шорты и футболку. Убрал книгу и полотенце в рюкзак и сел на мой коврик.

– Во сколько вы пойдете на автовокзал с дядей?

– Не знаю, он сказал, что вечером. Он очень загадочный, ничего точно не скажет. Ты хочешь с ним познакомиться?

– Хочу.

Я глубоко вздохнула и задумалась. Ян приехал по делу, вряд ли он захочет беседовать с каким-то юношей. Я села и постучала пальцами по колену, оставить Диме мой номер показалось мне плохой идеей.

– Напиши свой номер, – одновременно сказали мы с Димой друг другу.

– Давай ты, – сказала я, – как только пойдем на автостанцию, я тебе напишу.

– Хорошо, – нехотя сказал мой новый знакомый и принялся искать ручку. Я оглянулась, вдали на солнце сверкнула моя любимая рыжая шевелюра. Дима усердно писал номер на пачке сигарет, я раскрыла сумку:

– Бросай сюда, Лизка идет.

Дима проследил за моим взглядом и присвистнул, быстро взял рюкзак и ушел. Спустя несколько секунд Лизка села на песок рядом со мной.

– Я тебя еле нашла!

– Я на нашем обычном месте, – удивилась я.

– Кира, – Лизка положила мне руки на плечи и изумленно добавила, – сейчас мы на пляже напротив автостанции, а обычно – возле нашего дома. Полчаса ходьбы разница.

– Наверное, я задумалась и прошла чуть дальше, – согласилась я.

– Я быстренько искупаюсь, и пойдем обедать, хорошо? – весело сказала моя спутница и принялась развязывать бретельки на платье, по моей спине побежали мурашки.

Пока Лизка ныряла я разглядывала Димины сигареты, ведь дешевых мне пачку кинул, точно неспроста! И Лизка про старика молчит, и ничего не сказала насчет того, что парень со мной сидел. Чтобы навязчивые мысли отпустили меня, я тоже направилась в море, Лизка окатила меня водой и весело засмеялась, я окатила её в ответ и мысли отступили. Вечером провожу Яна, и все станет более-менее ясно.

По дороге домой Лизка крепко схватила меня за руку и не отпускала, пока мы не поднялись на летнюю кухню. Я пошла ставить чайник, Ян уже сидел на скамейке и маленькими глотками пил кофе из крошечной чашки. Когда я расположилась рядом, он прищурился и подмигнул мне.

– Пробуй кофе, Лизка днём притащила.

Я сделала глоток, пряный аромат кофе и корицы ударил мне в ноздри, я мурлыкнула и уткнулась Яну в плечо, он погладил меня по голове.

– Оставайся на пару дней, – попросила я.

– У меня очень много дел, я не могу. Я бы остался, если ты поедешь со мной, хотя бы в конце недели.

– Нет, я хочу отдохнуть от цивилизации.

– Игорь тебя на сколько отпустил?

– Уже три недели я тут, – задумалась я, – пока тишина.

– Там всегда тишина, – кивнул Ян. – Не понимаю, сейчас же лето, самый сезон для туристов, или у вас только коренные?

– Судя по их паспортам, большинство давно живут в Москве, – ответила я, – во сколько пойдем на автостанцию?

Ян взглянул на часы и поднял указательный палец вверх, что означало «подожди». Я представила, как он сейчас достанет из папки стопку карточек и напишет на оборотной стороне: «Кира, ты забыла правила? Мы в абсолютной тишине» – и поежилась. Мой дядя смаковал кофе, чесал затылок, курил, а я сидела и ждала. Лизка принесла нам фрукты, а сама громко хрустела яблоком. За столом царила тишина, сколько времени прошло, я не знаю, Ян сварил себе еще кофе, моей подруге наскучило грызть яблоко, и она терзала его маленьким ножичком, хозяин гостиницы прошел мимо и улыбнулся. Я поднялась из-за стола:

– Ян, когда ты будешь готов поговорить со мной – скажи.

– Я поговорю с тобой тогда, когда ты сама будешь готова поговорить, милая, – прищурился Ян и расплылся в улыбке, – сейчас, когда ты с самого утра на взводе из-за игры, я говорить не готов.

– Ян, ты уедешь сегодня? – медленно проговорила я каждое слово, сделав акцент на последнем.

– Я очень надеюсь, что да, – он снова зажмурился, как кот на солнышке, до чего же человек любит тянуть до последнего, интриговать, завлекать. Мне, порой, казалось, что в жизни Яна кроме игры не было ничего. Вернее, что вся его жизнь была удивительной игрой, где каждая его женитьба – это задание, жена – вестник, а успешная работа издательства – только прикрытие, мол, посмотрите, вот я такой успешный серый издатель, а на деле – волшебник. Волшебник под прикрытием. Сейчас моему дяде сорок один, получается, игру он затеял в свои тридцать пять, если не раньше.

Я представила, как мой, ныне покойный, отец, однажды приходит домой из школы – опрятный, заботливо отутюженный моей бабулей, а Ян сидит на крыльце и жмурится на солнышке. Моему отцу лет тринадцать, а Яну года четыре. Отец обнимает его за плечи и спрашивает:

– Эй, братишка, что ты задумал?

– Ох, Николай, – томно вздыхает мой маленький дядюшка, – я задумал игру, очень интересную, только ты к этому времени уже умрешь.

Мой отец пожимает плечами и уходит в дом, а Ян остается сидеть на крылечке и радоваться осеннему солнышку.

А я поднимаюсь в нашу комнату и ловлю себя на том, что я тоже отменная выдумщица, может быть, не хуже Яна. Я уверена, что вечером он уедет, порядок в комнате и сумка около порога доказывают мне это, а сам виновник волнений пытается убедить меня только в том, что он ничего еще не решил. Я приняла душ и забралась на подоконник, солнце медленно клонилось к закату, как и вчера, от крыши поднимался горячий воздух, только книжки у меня в руках не было, и Лизка под ухо не ворчала. Я погрузилась в воспоминания об игре позапрошлого года, в метро.

Вечером, когда начался очередной этап часа пик, я снова дежурила на каждой станции «Кольцевой» линии по пятнадцать минут. К тому моменту я переоделась в свои последние чистые и сухие вещи – в рубашку и джинсы – остальные я бросила в какой-то пакет к дежурному, который предложил мне чаю, но я отказалась, надеясь, что вот-вот все закончится, и Ян напишет: «Кира, заканчивай, поднимайся». Но мой дядя соблюдал правила, всегда соблюдал, и ровно до часу мне предстояло кататься по станциям, натыкаться на людей и отбиваться от авторов. Весь день я лишь молча открывала рюкзак, и люди бросали туда флешки. Я чувствовала себя не крутой Кирой, из высшего света, и даже не курьером между миром авторов и миром издательской мысли, а каким-то носильщиком флешек, гнета чужих мыслей и ожиданий, заискивающих взглядов и взглядов, полных гнева в моменты, когда я срывалась и забегала в вагон, показывая на часы, что все, время вышло, вы не успели. Да, соглашусь, догнать меня на следующей станции было неприятно, продираясь через людскую массу, в жарком метро. Однако и мне, в течение почти девятнадцати часов, тоже не в удовольствие было это делать. Я не проклинала себя, не сердилась и не корила словами «и зачем я на все это пошла?», мне казалось само собой разумеющимся, что мой дядя устраивает мероприятие, а я ему помогаю. Мысли о том, что это низко по отношению не то что к молодым авторам, а и к родной племяннице, навешивая на нее собачью работу, у меня не было. Каждые пятнадцать минут мне приходило сухое смс: «Кира, Белорусская» или «Кира, Проспект Мира», а я садилась и ехала. Если этот день можно считать моим первым в жизни рабочим днём, я честно признаюсь – все прочие работы у меня были пустяковыми, по сравнению с тем, что было на моей первой игре.

На двух станциях неожиданно возникли фотографы, потом я находила эти кадры, где я с улыбкой, похожей на оскал, мокрая и взъерошенная, с комментариями вроде: «Ян привлек к участию в игре свою племянницу». Тогда я разглядывала их и думала, что, спустя много лет, мои дети будут смотреть на эти фото и изумляться. Тогда я еще не знала Лизку и не думала, что моя жизнь обернется таким образом, что думать не то что о детях, а об обычном замужестве мне будет недосуг. Первый час я держалась, не прислонялась к стенам и повторяла самой себе: «Кира, это последние приличные вещи, держи себя в руках». На втором часу я просто выходила из вагона и садилась на пол у самой линии. Незнающие люди шарахалась, думали, наверняка, что я пьяная или наркоманка, или душевнобольная, дети смотрели круглыми глазами, а взрослые презрительно поджимали губы.

Несколько раз работники метрополитена приносили мне воды, после обеда мне не казалось это таким уж удивительным. Сейчас. Вспоминая этот день, я уже и сама недоумеваю, от чего же я так устала, что тут сложного? Возможно, потому, что потом была следующая игра.

Ян позвонил мне ночью:

– Кира.

– Да, – села я на постели, он был напряжен.

– Мне нужна твоя помощь утром, – я вздохнула, – на одном из этапов. Только на одном.

– Слушаю, – тихо сказала я.

– Приеду за тобой через полчаса, – коротко сказал мой дядя и бросил трубку.

Полчаса мне хватило с лихвой, я уже сидела на ступеньках, когда за мной приехали. Ян был не один, на переднем сиденье была пожилая женщина с ультракороткой стрижкой и маленькими черными глазами, меня передернуло. Мой дядя вышел, открыл мне заднюю дверь, я села, и мы тронулись. Женщина оглянулась ко мне и протянула руку:

– Маша.

– Кира, – буркнула я, а она принялась меня внимательно разглядывать. Это продолжалось несколько минут.

– Ян Евгеньевич, – повернулась она к Яну, – это же совсем другая девушка, что вы прикажете мне делать.

Ян молчал. Я стучала пальцами по стеклу, волнение начинало охватывать меня, «другая девушка», кто же им тогда был нужен, если не я? Маша снова смотрела на меня, протянула руку и подняла мне волосы.

– Ян Евгеньевич, я не знаю, – удрученно проговорила Маша, а я забилась в угол сиденья, – Вы считаете, это наш единственный вариант?

Ян молча кивнул, Маша села ровно, я прильнула к окошку. Мы подъехали к издательству. Дядя сначала открыл дверь передо мной, затем – перед Машей. В том же порядке мы вошли в здание.

– Не замерзла? – Ян положил мне руку на плечо, я отрицательно помотала головой.

В кабинете Яна, еще со времен предыдущей игры, стояло большое зеркало, Маша подвела меня к нему и снова начала разглядывать мое лицо, фигуру, подбирать мне волосы. Я молчала и ждала, когда мой любимый дядя заговорит по существу.

– Ян Евгеньевич, сделать ей прическу как у Софии? – спросила Маша.

– Пожалуй, другие варианты у нас есть?

– Привезти Софию, – тихо сказала Маша и моё сердце ёкнуло.

София Н. – известная модель, которую мой дядя просил принять участие в игре в качестве вестника. Она дала согласие и утром должна была прилететь в Москву, значит, прилететь она не смогла.

– Да, что её везти, – сказал Ян, закурил и подошел к окну. – Кирочка, ты читала утром новости?

– Читала, Ян. Но про Софию …

– И не будет, – прервала меня Маша, – никто не знает, кроме самых близких, и нас.

– А что случилось? – задала я глупый вопрос, ответ на который уже был понятен.

– Кира, – мягко сказал мой дядя и посмотрел мне в глаза, – разве ты не поняла?

– Поняла, – кивнула я.

– София Н. отказалась от участия в игре по объективным причинам, – сказала Маша и посмотрела на Яна, он снова повернулся к окну, – у нас чемодан с вещами и завтрашний сорванный этап. Ян Евгеньевич был очень удручен и попросил меня помочь. Мне нужно отвезти вас в салон, вы поедете, Кира?

– Поеду, – пожала плечами я, – Ян, а кто будет заявлен в качестве принимающего на этапе, где должна была работать София?

– Высокая рыжая девушка, – широко улыбнулся Ян, – я стараюсь ничего не менять.

Я закинула на плечо сумку, и мы с Машей вышли на улицу.

– Высокая рыжая девушка, – пробурчала я себе под нос.

– Кира, что вас расстраивает?

– То, что по прихоти моего дяди я ночью неожиданно становлюсь не самой собой, а пародией на Софию Н. Она вообще жива?

– Кира. Изменить внешность не значит стать пародией, может быть вам самой понравится – подбадривала меня Маша-стилист.

– Маша, вы мне не ответили.

– А вам сейчас никто точно не ответит, Кира – сказала она, глядя на звездное небо.

В салоне она повернула меня спиной к зеркалу и начала стричь мне волосы, я спокойно смотрела как мои локоны, доходящие до середины спины, падают на пол. Маша работала очень быстро и, наверное, профессионально.

– Маша, откуда вы?

– Из какого города? – удивилась она.

– Из какого салона.

– Я работаю не в Москве, мы с Яном Евгеньевичем давно сотрудничаем, он позвонил мне, сказал, что ему нужна моя помощь, и я прилетела. Перед игрой я сделаю вам макияж и уеду домой.

– Значит, Ян вам доверяет, – кивнула я.

– Наверное, – согласилась Маша.

Когда мы закончили, она развернула меня к зеркалу и я зажмурилась от неожиданности – на меня смотрела действительно высокая девушка с короткой ярко-апельсиновой стрижкой. Маша дала мне в руки планшет, где были фотографии Софии Н., прическа была идентичной. Я хмыкнула и принялась разглядывать себя, мне очень шло. От природы я блондинка, никогда не меняла имидж так радикально. Сразу стала казаться старше и дороже, сходство с Софией было минимальным, только прическа. Если бы в условиях игры было заявлено, что нужно отдать рукописи Софии Н., никто бы ко мне не подошел, но просто высокая рыжая девушка было хорошим объяснением.

В дверь тихонько постучали, я замерла в ожидании, что сейчас откроется дверь, зайдет Ян и опять начнет меня пытать. Однако никто не вошел, я неуклюже спрыгнула с подоконника и выглянула, у моих ног лежал белый конверт, тем же почерком, что и вчера вечером, было выведено «Кира». Я в сердцах смяла его в кулаке и бросила на пол.

– Ян, – громко крикнула я с балкона.

– Да, милая? – ответил мне снизу насмешливый тихий голос.

– Поднимись, пожалуйста.

Я, кажется, почувствовала, как мой дядя расплылся в улыбке, занося ногу над первой ступенькой, убрала волосы с лица и наклонилась, во дворе сидел только хозяин, Лизка, наверняка, снова пошла на море. Хозяин почувствовал мой взгляд и поднял голову, я махнула ему рукой. В то утро, когда мы с огромными сумками переступили порог его дома, он протянул руку именно мне и представился, что его зовут Сава. С тех пор я так и называла его на «ты» и просто по имени, а Лизка «выкала» и смущалась в его присутствии. Саве было лет семьдесят, иногда к нему приезжала в гости старшая дочь с мужем, они жили в другом городе, управляться с гостиницей ему помогала жена, он звал ее Мухой и ласково улыбался. Он не донимал нас вопросами, всегда сидел во дворе или курил на летней кухне, читал газету или играл сам с собой в шахматы.