Читать книгу Тайны тёмной цитадели. Том 1 - Катерина Калюжная - Страница 2

Сентябрь 2008 года

Вечер сгустил краски и накинул на мир тени. Они расползались из дальних, неосвещенных углов комнаты и ложились на темные предметы, придавая им таинственность. Через открытое окно врывался свежий, благоухающий ароматами цветущего сада воздух. Под потолком парил небольшой шар, распространяющий вокруг себя приятное желтоватое свечение.

Линда Солнечный Свет сидела за письменным столом, заваленным исписанными листами формата А4, свитками пергамента, огромными фолиантами, содержащими в себе бесценные знания, накопленные тысячелетиями магической практики. На экране включенного компьютера горела табличка «Вам письмо». Девушка, не взглянув на содержимое сообщения, поставила в левом углу «галочку» «удалить». Даже волшебники не застрахованы от бесконечного спама, рассылаемого наглыми человеческими фирмами и содержащего глупую, далекую от истины рекламу.

Оглядев быстрым взглядом царивший вокруг беспорядок, Линда безнадежно махнула рукой в пустоту и откинулась на спинку высокого кресла, на две головы возвышающуюся над ее хрупкой фигурой. Взгляд выхватил блестящий кусочек круглого предмета, выглядывавший из-под наваленных стопками бумаг. Лениво потянувшись, волшебница извлекла заинтересовавший ее предмет и тут же отбросила прочь, словно прикоснувшись к ядовитой змее.

Зеркало! Наверняка его забыла Вероника, готовая каждую минуту любоваться собственной умопомрачительной красотой. Ночная Нимфа приезжала в ее замок несколько часов назад, к сожалению, не с самыми приятными новостями и оставила о себе память.

Линда подобрала зеркальце двумя пальцами и брезгливо выбросила в мусорную корзину. Она ненавидела зеркала. Год за годом, век за веком они показывали ей одно и то же лицо тринадцатилетнего подростка. Лицо, которое вызывало у нее лишь отвращение, ибо только его она винила в своей неудавшейся личной жизни. Всей ее силы, всей доступной ей магии не хватило, чтобы состарить его хотя бы на день. Благодаря многочисленным экспериментам над собственной внешностью она добилась только того, что некогда русые волосы превратились в снежно-белые, а светло-карие глаза приобрели почти черный оттенок. Эти метаморфозы придавали колдунье таинственности, но, увы, не делали старше.

Взмахом руки Линда задернула шторы, погружая и без того темную комнату в полумрак. Ей не хотелось, чтобы резвящиеся во дворе дети воителей, полюбившие в последнее время лазить на карниз по ту сторону окна ее кабинета, видели госпожу, предающуюся печали и самобичеванию.

Магию Солнечный Свет тоже недолюбливала, хоть и нашла в себе силы принять этот сомнительный дар. Именно с появлением необыкновенных способностей прекратилось неизбежное для каждого смертного взросление, они поставили обычную деревенскую девчонку на голову выше остальных, заставляя других преклоняться перед ней или ненавидеть, но эти же способности мешали найти по-настоящему близких друзей.

Впрочем, нет. Ее воины любили свою волшебницу искренне и готовы были пойти за ней в огонь и в воду, не задавая вопросов, расстаться с жизнью, стоило только пожелать. Линда отвечала им взаимностью, помня каждого в лицо и по имени. Любая неизбежная потеря заставляла бессмертное сердце сжиматься от боли, только, к сожалению, изменить волшебница ничего не могла.

К тому же с ней был ее первый друг. Друг, с которым они вместе прошли этот долгий путь. Он был рядом еще в те далекие времена, когда маленькая Лида – дочь спившегося деревенского кузнеца – босиком бегала по окрестным лугам, гоняя птиц и ловя пупырчатых, скользких лягушек. Те дни давно остались в прошлом и почти забылись, а он по-прежнему каждую неделю приходил к ней с докладом, рассказывал об успехах подчиненной ему группы, отдавал артефакты, добытые в неприступных замках Темных, шутил, выпивал по старой памяти крепкой медовухи за процветание великой волшебницы. И уходил… Домой, туда, где его ждала жена. А Линде, самой сильной светлой волшебнице современности, запертой, словно в темницу, в тело подростка, оставалось только лить слезы, утешаясь изобретением очередных каверз, повергающих врагов в трепет и разрушающих их планы, да наставлять на путь истинный не слишком-то стремящихся к этому людей.

Безусловно, она могла завести любовника, и не одного. Многие молодые воители почтут за честь разделить с госпожой ложе, причем вовсе не потому, что это даст им какие-либо привилегии, а потому, что восхищаются ею, жаждут угодить да и просто считают вполне привлекательной. Все колдуньи, как светлые, так и темные, выбирали себе друга сердца из своих слуг, лишь немногие завязывали отношения с кем-то из волшебной братии. Но Линде было мало красивых слов, страстных ласк да вечеров, полных любовного шепота.

Превратившись из маленькой простушки Лиды в грозную Линду Солнечный Свет, она так и осталась романтиком, мечтающим о настоящей любви, такой, о которой пишут книги, снимают фильмы, слагают легенды. Любви, которая, выпав на чью-нибудь счастливую долю, входит в историю. Поэтому Линда оставалась одна, храня никому не нужную невинность, а тот единственный, кому она готова была подарить всю себя без остатка, об этом так никогда и не узнает.

О нем она мечтала с тех пор, как себя помнит. Еще сидя на руках у брата Макара, вскоре без вести пропавшего, она любовалась статной осанкой, горящими огнем карими глазами, сильными мускулистыми руками, прямой линией рта его лучшего друга. Уже тогда маленькая Лида мечтала, как он поведет ее к алтарю рубленой деревенской церкви, и отец Михаил, старый мужчина с постоянно трясущимися руками и хриплым голосом, произнесет священные слова, навеки отдающие ее любимому.

Когда он женился в первый раз, Лида долго рыдала в подушку. Толстенькая, круглолицая, рыжая Марфуша, добрая и до невозможности глупая, не подходила умному, проницательному и божественно красивому сыну трактирщика. Однако отчаиваться было рано. Лида совсем молода для замужества, а многочисленные роды нередко оставляли безутешных вдовцов, готовых повторно связать себя узами брака. Девочка приходила в ужас от собственных мыслей, молилась, постилась, но не могла избавиться от святотатственных желаний. Проходя мимо улыбающейся Марфы, она испытывала острое чувство стыда, смешанное со жгучей ненавистью.

Шли годы. Рожать детей жена ее милого не собиралась, хвори, уносившие жизни односельчан, обходили счастливицу стороной, а он с каждым днем все сильнее и сильнее любил свою толстушку. Ни разу он не был замечен засидевшимся с друзьями за полночь, ни разу не лазил в избы к вдовым бабам, готовым в любое время принять и обласкать интересного мужчину. Каждый вечер, если позволяла погода, он, держась за руку с Марфой, уходил в лес к небольшому озеру, где супруги наслаждались природой и обществом друг друга. Если же на дворе стояла зима или лил осенний дождь, они оставались в добротной, поставленной из бревен и глины хате, топили печку, жарили пироги, и дом оглашал веселый смех жены в ответ на забавные шутки мужа.

Времени для Лиды у друга Макара не осталось. Он весело трепал ее по щеке, когда случайно встречал на центральной (и единственной) улице, не замечая, что она уже не ребенок. Помогал организовывать встречи с любимым братом, несносная жена которого мешала видеться с сестрой, мучаясь от ревности и собственного дурного характера. И все время шутил, что пора бы ей начать смотреть на ребят, вон их сколько развелось, хороших, домовитых, только и дел-то, что по сторонам оглянуться. Лида скромно опускала глаза, выдавая боль за смущение. И он ничего не замечал, продолжая упиваться семейным счастьем.

А потом Макар исчез, оставив любимую сестру на произвол судьбы да на милость младших непутевых братьев. Первые несколько дней, полные горя и беспробудного одиночества, ничего особенного не происходило. Лида заперлась в своей комнате под самой крышей отцовского дома, отказывалась от еды, не спала ночами, не пускала к себе надоедливых снох, то и дело лезущих с бесполезной помощью, а в особенности Аглаю, благоверную Макара, невесть с чего решившую, что она знает, куда тот подевался. Раза четыре приходил он, но Лида, уже ставшая вполне взрослой девушке (в те времена тринадцать лет был возраст достаточно солидный) не хотела, чтобы любимый видел ее опухшие от слез глаза, и, перебросившись с ним парой фраз через запертую дверь, так ни разу и не открыла.

Когда она наконец вышла из дома, ее ждал второй сокрушительный удар. Марфа, которая несколько лет не могла зачать, вскорости должна была разрешиться от бремени. Когда эта новость достигла Лидиных ушей, в соседском доме рухнула крыша, а колодец неизвестно почему завалило, да так, что его уже никогда не откопали. До мелких деревенских проблем убитой горем Лиде не было никакого дела. Она убежала в лес, к озеру, полюбившемуся ее ненаглядному и его жене, и там, круша все вокруг, уступила первому в своей жизни приступу ярости.

Лида ломала ветки, до которых могла дотянуться, в отчаянии топтала хрупкие цветы, швыряла в воду дикие валуны, которые по всем законам природы просто физически не могла поднять. Так продолжалось около получаса. В конце концов, выбившись из сил, она бросила тяжелый взгляд на другой берег, и, повинуясь невидимой воле, неглубокое озерцо стало вдруг полноводным, вышло из берегов, подтопив соседнее село.

Вот тогда девушка по-настоящему испугалась. Где это видано, чтобы разлив случался от одного взгляда истеричной девки? Только ведьмы, о которых ей в детстве одна старуха, прежде жившая в большом городе, рассказывала, могли сотворить такое. А ведьмы, всем известно, – дьявольские отродья, и место им на костре, в самом центре жаркого очищающего пламени.

Лида побежала в деревню, стараясь отогнать глупые мысли. Мало ли отчего озеро могло из берегов выйти? Это у нее нервы расшалились, вот и мерещится невесть что. Придя к такому утешительному выводу, девушка снова углубилась в свои грустные размышления и огородами пошла домой, не желая видеть никого из соседей. Как назло, на опушке ей повстречалась Марфа, уже немного округлившаяся и чрезвычайно довольная собой и жизнью в целом.

– Лида, Лида, – позвала ее рыжая. – Дела-то как? В себя пришла али еще тужишь?

– Нормально, – буркнула Лида и, не глядя на счастливую соперницу, припустила к кузне.

Метнувшаяся через двор свинья соседки тети Маши угодила прямиком Лиде под ноги, сбив ее и окунув в зловонную грязную лужу.

– Да чтоб ты сдохла, нечисть окаянная! – выругалась дочь кузнеца, кинув в рыло зверю клок вырванной с корнем травы. Свинья тоскливо взвизгнула и упала, перевернувшись на бок, да так и осталась лежать бездыханной. От ужаса Лида еще минут десять просидела в вязкой жиже, тупо пялясь на внезапно почившую животину, а потом бросилась со всех ног, да не домой, а обратно в лес.

Там она бродила до поздней ночи. Когда темнота сгустилась так, что в тусклом свете зарождающейся луны не стало видно даже собственных рук, девушка остановилась как вкопанная, только сейчас сообразив, что заблудилась, и не имеет ни малейшего представления, куда идти.

Покрутившись на месте и окончательно убедившись, что выбраться до рассвета ей не удастся, Лида присела на бугорок, поросший высокой травой и полевыми цветами. Бояться по-настоящему сил уже не было. Уход брата, беременность жены любимого да чертовщина, творящаяся с ней самой, довели несчастную до изнеможения. Она легла на холодную землю и, закрыв глаза, постаралась уснуть, скорее желая, чтобы ее съели волки, чем боясь этого.

Вой раздался над самым ухом, от неожиданности задремавшая девушка вздрогнула, и с громким криком отскочила в сторону. Прыжок более чем удался. Сама не понимая как, в один миг она очутилась на ветке высокой дикой яблони. Серая морда зверюги скалилась в нескольких сантиметрах от ее босой ноги, свесившейся с сука.

– Пшла прочь, пшла! – заорала Лида не своим голосом. Естественно, волк остался стоять там, где стоял, глядя на загнанную на дерево жертву желтыми голодными глазами.

– У-у-у, скотина! – крикнула несговорчивая «еда» и запустила зеленым маленьким яблочком прямо в лоб серой твари. На излете безобидный плод внезапно превратился в острый отточенный клинок, который легко, словно в топленое масло, вошел в череп незадавшегося убийцы.

Больше доказательств ей не было нужно. Лида уверилась окончательно: в нее вселился дьявол, и пощады ей ждать неоткуда.

В деревню она вернулась с петухами. Неведомо как возникший прямо на ладони огонь осветил путь через темный лес на расстоянии нескольких верст. Она понимала: пользоваться колдовством – грех, но оставаться на неприветливой, кишащей волками опушке было невмоготу.

Завидев сестру, возвращающуюся на рассвете, Аким, второй по старшинству в их многочисленном семействе, пришел в ярость. Вспышки гнева для любившего выпить брата были делом обычным. Но сегодня, вообразив себе всякую похабщину, он разве что не сыпал молниями, падающими на голову провинившейся прямо с потолка.

Пообещав «непутевой девке» неделю на хлебе и воде, он успокоился и с громким храпом уснул, уронив голову прямо на грубо сколоченный стол. Его жена, уже проснувшаяся и нацепившая засаленный, несколько месяцев не стиранный передник, тут же выплеснула в лицо забулдыге полведра колодезной воды и громким визгливым голосом начала отчитывать за непристойное поведение.

Лиде и так хватало неприятных впечатлений, чтобы еще выслушивать отборную брань снохи, подхваченную у проезжих извозчиков. Она снова поднялась в комнату да там и закрылась, решив как можно реже показываться людям на глаза.

До конца лета испуганная девочка пряталась от посторонних и старалась поменьше думать, так как все ее мысли и желания мгновенно становились реальностью. Например, когда шумные куры у соседа справа разбудили ее своим кудахтаньем, Лида пожелала сгоряча, чтобы все они передохли. Не прошло и десяти минут, как неведомая болезнь скосила птиц. А после того как противная бабка, живущая на краю деревни, обозвала неприличным словом дочь кузнеца, у женщины перестала доиться корова. Аким свалился с лестницы, просто оттого, что, задумавшись, Лида пристально глядела на ступени, и они взяли да прогнили за считанные секунды.

Однажды, когда она увидела любимого, идущего в обнимку с растолстевшей, отекшей женой, из ее глаз брызнули слезы, и тут же прямо с ясного неба хлынул ливень. «Грибной дождь!» – обрадовались бабы, готовя лукошки.

Осень в том году началась рано. В начале сентября зарядили дожди, сгоняя работников с неубранных полей, губя пшеницу, подмывая хаты.

Лида вместе со всеми работала в огороде, собирала не слишком богатый урожай с изъеденных жуками грядок. Цветы, в отсутствие ее постоянной заботы, вообще зачахли. Женам братьев было не до поливки бесполезных красивых растений.

Однажды, после ежедневной порции труда вперемешку с бабскими сплетнями, собранными снохами по всей деревне и битый час обсуждавшимися с видом величайшего оживления, уставшая девушка побрела в лес, к пресловутому озеру. Сегодня она узнала, что до рождения дитяти ее избранника осталось всего несколько недель. Проклиная про себя судьбу, богохульствуя почем зря и рыдая, она присела напротив огромного булыжника, величиной в человеческий рост. Откуда взялась такая красота, никто не знал, но ее как достопримечательность показывали проезжим воинам девки, не отличавшиеся чрезмерной порядочностью.

Целый час Лида изучала вмятины на камне, разглядывала мелких паучков, облюбовавших невероятных размеров дом, и лила слезы на увядшую, сырую от утреннего дождя траву. В себя ее привел громкий треск, сотрясший, казалось всю округу. Огромный булыжник легко сорвался с места и повис в воздухе, словно чья-то сильная рука вызволила его из земли, подняла на несколько метров выше головы. Вокруг кружились вырванные с корнем травинки и комья грязи, подхваченные в воздух. Возмущенные жуки с громким жужжанием разлетались в разные стороны.

С ужасом наблюдая за взбесившимся камнем, Лида не заметила, что находится у озера не одна. С видом крайнего изумления и выражением суеверного страха на бледном лице в паре шагах от нее застыл тот, кого она меньше всего хотела видеть в такой момент. Лучший друг Макара, ее любимый мужчина.

– Лида… – прошептал он, не в силах ни убежать, ни смотреть на творящееся бесовское непотребство.

– Стас, – тоненько пропищала девушка. Камень, поднявшийся, казалось, в самое небо, вздрогнул, несколько раз перевернулся и, подняв тучу брызг, ухнул в середину озера. – Стас, это не то, что ты думаешь.

– Господи, да что такое ты творишь? – недоумевал он, переводя взгляд с кругов, бегущих по ровной поверхности водоема, на девочку и истово крестясь.

– Стас, выслушай меня, пожалуйста, – Лида всхлипывала, размазывая грязными руками слезы. – Я, правда, не знаю, что со мной происходит. Только не беги к отцу Михаилу, он сожжет меня на костре. Я так боюсь… Ох, Стас!..

При последних словах слезы уже градом катились из карих глаз. Сложив на коленях руки, Лида уткнулась в них носом и, громко всхлипнув, замолчала. Она знала: он ей не верит.

Когда теплая, шершавая рука приобняла ее за плечи, она вздрогнула.

– Что происходит? – уже спокойнее спросил он, присаживаясь рядом.

– Не знаю, – затараторила дочь кузнеца, – это началось почти сразу… после того, как уехал Макар (О том, что в довершение она узнала о беременности его жены, Лида предпочла умолчать.) Странные вещи…

И Лида выложила ему все, молясь, чтобы он поверил.

В тот день узнать мнение любимого ей было не суждено. Едва закончив рассказ, она услышала торопливые шаги. Кто-то ломился напрямую через кусты, пренебрегая протоптанной селянами дорожкой.

– Стас, Стас! – кричал знакомый голос Миколы, его старшего брата. – Марфа рожает! А где камень? – Парень с самым тупым выражением лица уставился на место, где еще совсем недавно высилась громада неизвестного происхождения, а теперь лишь зияла развороченная дыра. Ответа он так и не получил.

Забыв обо всем на свете, Стас вскочил с места, походя потрепал Лиду по волосам и бросился к деревне. Брат устремился за ним.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу ее! – в сердцах прокричала Лида, едва их шаги затихли вдали.

Впоследствии она очень винила себя за слова, сорвавшиеся сгоряча. Даже спустя много лет она так и не разобралась до конца, повлияли ли они на исход родов Марфы, или та умерла сама, без всякого колдовского воздействия.

В любом случае спустя сутки, когда стало известно, что и роженица, и ее так и не появившийся на свет ребенок покинули этот мир, а Стас впервые за всю свою жизнь запил, закрывшись в опустевшем доме, Лида не могла найти себе места. Она металась по деревне, пугая своим видом даже ко всему привычных ворон. Собаки разбегались врассыпную, едва завидев безумную, растрепанную девушку. Однажды вечером ноги сами принесли ее к озеру. Плавать она не была обучена, да и холод стоял знатный, но ее уже не могли остановить такие мелочи. Не раздеваясь, Лида шагнула в ледяную воду. На секунду перехватило дыхание, но, быстро справившись с ним, она продолжила движение. «Для того, кто вознамерился свести счеты с жизнью, насморк не проблема», – решила девушка, заходя все глубже и глубже. Вот уже вода коснулась подбородка, дошла до носа, закрыла глаза. Воздух в грудь она не набирала, посчитав, что так все закончится быстрее. Но едва удушье начало подступать, как легкие сами наполнились кислородом. Вдох, еще один и еще… Смерть отказывалась забирать отчаянную грешницу, опорочившую себя колдовством. Промучившись минут сорок и порядком замерзнув, Лида побрела обратно к берегу.

На небольшом камешке у самой воды сидела незнакомая богато одетая женщина. Ее светлые волосы были убраны в сложную прическу. Дорожный костюм украшали драгоценные камни. Рядом паслась лошадь под стать госпоже, идеально белая и чистая, словно на дворе стоял сухой июль и ее только что вычистил заботливый конюх.

Поманив Лиду тонкой, унизанной дорогими перстнями рукой, женщина с самым скучающим видом сорвала засохшую травинку и принялась крутить ее в нежных пальцах.

– Садись, девочка, – приказала она, указывая на возникшую из воздуха скамейку. Один взмах руки – и вся одежда Лиды высохла, даже волосы стали приятно сухими и теплыми. Испугавшись, что это новое колдовство ее рук дела и прекрасная незнакомка сейчас поспешит к священнику, девушка метнулась в кусты, готовясь бежать до тех пор, пока не упадет замертво. Но женщина оказалась проворнее, в мгновение ока она очутилась перед незадачливой беглянкой.

Воспользовавшись ее замешательством, незнакомка присела и, схватив сопротивляющуюся Лиду за руку, потянула на себя. После короткой борьбы девушка оказалась рядом с красавицей, вдыхая запах духов, пахнущих сиренью.

– Не бойся, к инквизиторам я не побегу, – улыбнулась блондинка.

– К кому? – не поняла Лида. – Инквизиторы – это еще что за напасть?

– К отцам церкви, к священникам, называй, как хочешь. Меня зовут Ромильда, – представилась незнакомка.

– Лида, – все еще испуганно ответила девочка, не понимая, чего от нее хочет барыня со странным именем, какого на Руси отродясь не водилось. Впрочем, ей-то почем знать, – может, у господ Ромильдой каждую вторую кличут.

– Очень приятно, – улыбнулась Ромильда. – Ты маг, девочка, – без околичностей заявила она.

– Кто? Кто?

– Ведьма, если так тебе более понятно, или колдунья – как больше нравится. Ты можешь творить волшебство.

– Боже мой! Боже мой! – запричитала Лида. – Они меня сожгут, сожгут!

– Никто тебя не сожжет, ты вообще не горишь, – усмехнулась Ромильда и, щелкнув пальцами, напустила на растерянную селянку настоящий огненный вихрь. Лида кричала, пока не охрипла, и лишь тогда заметила, что вся одежда на ней сгорела, а ей хоть бы что, ни одного ожога. Ромильда еще раз щелкнула пальцами, и пламя унялось, а вместо старого платья, доставшегося Лиде в наследство от жены Акима, появилась новое, значительно более добротное и богатое.

– Ну что, теперь будешь меня слушать?

Лида растерянно кивнула.

Ромильда долго вещала что-то непонятное. Она говорила о бессмертии, которым Лида теперь якобы обладает, о тьме и свете, о страшных магических войнах, о каких-то потоках, которые надо пропускать через себя и сплетать в сложные связки заклинаний, о грани, куда однажды уходят такие, как они, и об изнанке мира – не о рае и аде, а о чем-то другом, откуда опытный маг может черпать силу. Лида ничего не поняла, но слушала, открыв рот. Через пару часов Ромильда рассмеялась и, потрепав ее по щеке, сказала:

– Это все ты запомнишь, не переживай. Я всему тебя научу.

Лида не сразу поняла, что они идут к ее дому. Ромильда вежливо раскланялась с братьями девочки и их женами, поиграла с многочисленными детишками и, представившись родной сестрой матери, вышедшей замуж за купца и уехавшей жить в Москву, осталась у них погостить. Отец семейства жену свою привез из единственной в жизни поездки в город, поэтому никто особенно не удивился свалившейся на их головы родственнице. А подвыпивший Аким так вообще утверждал, будто видел тетю Раю (так представилась Ромильда), когда был еще совсем-совсем маленьким. От одного взгляда «тети Раи» словоохотливости в парне поубавилось, в глазах появилась осмысленность, и, насколько помнила Лида, с этого дня спиртного в рот он больше не брал до самого смертного часа, а умер Аким человеком в годах, всеми уважаемым деревенским старостой.

Научившись контролировать силу под неусыпным руководством «родственницы», Лида почувствовала себя лучше. Теперь она могла не бояться, что за ней придут священники и потащат на костер, а даже если придут и потащат, пламя вреда ей никакого не причинит.

К концу зимы она уже сносно управляла потоками и прекрасно знала историю волшебного мира, а еще втайне от братьев научилась читать и писать и по ночам штудировала умные книги, которые Ромильда приносила из своего замка, посещаемого примерно три раза в неделю через порталы.

После Рождества волшебница посчитала, что основы колдовства Лида познала и теперь ей пора покидать отчий дом. Но сперва надо создать охранный отряд воителей, тех, кто будет оберегать ее, пока она не накопит силы и опыта, чтобы построить свой замок и набрать армию.

Тут-то Лида и вспомнила о Стасе. Она не видела его с похорон Марфы. Братья говорили, что он почти спился и теперь похож на старую развалину, то есть выглядит на все свои немалые тридцать.

Своего первого воителя Лида нашла в пропахшей перегаром темной комнате. Он полулежал на полу, облокотившись спиной о жесткую лавку, и, свесив набок голову, громко храпел. Растолкать его оказалось делом непростым, пришлось применить отрезвляющую магию, после которой он уставился на гостий ничего не видящими пустыми глазами.

Колдуньи были вынуждены изрядно потрудиться, чтобы объяснить Стасу цель их визита. Глядя на пропитого, заспанного мужика, Ромильда неодобрительно качала головой, но ничего не говорила. Каждый маг сам выбирает воителей, и лезть в этот процесс не вправе никто.

После долгих убеждений и нескольких наглядных демонстраций магических способностей Стас согласился на предложение Лиды. Этой же ночью они втроем бежали из деревни. В гостеприимном замке Ромильды Стасу и Лиде отвели шикарные помещения, от которых они, не избалованные роскошью, пришли в полный восторг.

На следующий день в комнате с золотым кругом, принадлежащей хозяйке, юная волшебница провела свой первый ритуал, а после выдержала с отличием непростой экзамен, который принимали сотни мужчин и женщин, шикарно одетых и очень высокомерных. Так Лида впервые увидела своих будущих коллег, таких же колдунов и колдуний, как она сама.

С того дня она официально вошла в круг магов, ее причислили к коалиции Жизни – не самой мощной, но, по мнению Лиды, самой мудрой из всех. Свое простенькое имя она предпочла сменить на иностранное и более звучное – Линда, а второе имя, используемое вместо фамилии, ей, по принятой среди волшебников традиции, дала ее учительница Ромильда.

Так на свет родилась Линда Солнечный Свет, знакомая любому, кто хоть как-то связан с волшебным миром. Естественно, для учебников, в которых значилось полное жизнеописание колдуньи, ее историю сократили. Линда не хотела, чтобы кто-либо узнал о ее душевных терзаниях и тем более об истиной причине того, как в ней проснулся дар.

Дальше начался трудный период. Кое-как Линда насобирала восемь первых воителей. Не умея правильно подбирать ребят, она умудрилась составить охрану из людей, категорически неспособных работать вместе. Надо отдать им должное, они очень старались избегать конфликтов и стойко терпели общество друг друга, но лишь до тех пор, пока у них не появился выбор. А потом шестеро парней и две девушки из первой восьмерки разбрелись по разным отрядам. Пятеро из них здравствуют до сих пор. А трое других остались незаживающей раной в сердце волшебницы, потому что дали ощутить всю глубину потери и страдания. Сара… Линда никогда не забудет, что почувствовала в тот день, когда ей доложили о смерти Сары, погибшей на задании в замке темного Александра. Рыжая бестия была незаменимой разведчицей, второй такой волшебница не нашла по сей день. А Виктор… Когда сбрендивший маг из другого мира нарушил многовековой договор и уничтожил разом десять групп «летучих», Виктор был среди них. Она еще долго оплакивала воителя, ушедшего за грань, и тосковала по его грубоватым, но всегда своевременным шуткам. И, наконец, Валентина, последняя из трех… Она погибла всего двадцать лет назад. «Стрелы», к которым она принадлежала, встретились в честном бою с «ангелами» Сантьяго Испанского Дьявола и проиграли.

Но в те времена, когда путь Линды только начинался, все они были вместе и день за днем тренировались под руководством опытных воителей Ромильды.

Сама Линда быстро совершенствовала свои способности. Не прошло и десяти лет, как она превзошла свою учительницу, а через двадцать ей предложили сменить старшую колдунью на должности главы коалиции. Молодая волшебница, к огромному удивлению всей магической братии, от лестного предложения отказалась. Ей и без того хватало интриг и сложных политических игр, к которым она морально была совершенно не готова.

К тому же Линда еще не собрала армию, положенную по статусу волшебнику, занимающему высокую должность. Солнечный Свет обходилась всего сотней бойцов, охранявших преимущественно ее замок. Со столь незначительного воинства даже не взбиралась обычная дань, никто из людей Линды не служил у порталов, что ее вполне устраивало.

Увы, вскоре спокойствию девушки пришел конец. Когда темные прослышали о невероятно одаренной волшебнице, примкнувшей к стану врага, они стали вести активную политику выживания ее, еженедельно устраивая набеги на замок, шпионя за малочисленными «котами», изо всех сил трудившимися среди смертных, стараясь хоть чуть-чуть приблизить конец слепого Средневековья и донимая саму ведьму нелепыми угрозами. Именно тогда свод магических законов пополнился поправкой о том, что колдун, посмевший угрожать своему собрату, автоматически считается начавшим открытое противостояние со всеми вытекающими из этого последствиями.

Над текстом той поправки трудились главы как светлых, так и темных коалиций, яростно отстаивая свои интересы, пожирая соперников глазами и проклиная, правда, про себя. Процесс занял не меньше месяца, за время которого противоборствующие стороны успели надоесть друг другу до зубовного скрежета.

Линда сделала правильные выводы из преподанного ей урока. Уже через год ее армия состояла из пятисот человек, а через пять лет – из полутора тысяч. Она смогла заставить уважать себя, но обзавелась бессчетным множеством личных врагов. Однако, памятуя о ее незаурядных талантах, темные предпочитали не связываться с «зарвавшейся девчонкой», как называли Линду между собой, а светлые почтительно раскланивались с «уважаемой коллегой» как с самым близким человеком, надеясь при необходимости получить ценного союзника.

Их ждало жестокое разочарование. Волшебникам из других коалиций Солнечный Свет всегда вежливо, но непреклонно отказывала, а своим помогала не больше, чем требовалось прописанными в кодексе коалиции правилами. Естественно, это не касалось тех случаев, когда услуга для нее была пустяковая, но в последующем обязывала просителя. Со своими собственными делами Линда предпочитала разбираться сама.

Однако не только политика волновала ее душу. Линда жила ожиданием радостных перемен в судьбе. В те времена девушка тринадцати лет считалась вполне взрослой и могла рассчитывать на счастье. Стас по-прежнему оставался одинок и проводил с колдуньей почти все свободное время. Помимо магических дел, у них осталось одно незавершенное дело в мире людей. Оба мечтали найти Макара и сделать одним из своих. Тридцать лет они искали его по всем известным странам, но старший брат Линды словно сквозь землю провалился, едва выехав за пределы родной деревни. Спустя три десятилетия поиски пришлось прекратить. Люди редко доживали до столь почтенного возраста, да и для воителя организм глубокого старца не годился.

Стас постоянно жил при замке и служил в подразделении «львов». Главой он тогда еще не был, и цвет нити имел зеленый. Их отряд состоял из семи человек: пятерых мужчин и двух девушек, каждая из которых, едва вступив в группу, обращала внимание на статного, красивого мужчину, но при первой же попытке перевести служебное общение в личные отношения неизменно получала вежливый и категорический отказ. Вскоре девушки находили свое счастье с менее гордыми парнями из своих же, оставив неприступного Зеленого в покое.

Линда тешила себя иллюзиями, что ее наконец-то заметили. Регулярные совместные прогулки, длинные беседы, тянущиеся от заката до самого рассвета, подогревали сплетни, а они – надежды влюбленной женщины.

К сожалению, сбыться им было не суждено. В первый год семнадцатого столетия Валерий – один из парней, входивших в группу Стаса, – отправился проведать родные места. Его дом находился в маленьком, никому не известном селении на побережье Средиземного моря. Отсутствовал он недолго, но вернулся не один, а со смертной девушкой по имени Эсмеральда.

Испанка, зарабатывавшая на жизнь торговлей собственным телом в бедняцком районе нищих и забулдыг, с радостью согласилась на предложение влюбленного по уши молодого человека заполучить бессмертие, силу и одного постоянного любовника. Как ни странно, Линде девушка вполне подошла, и уже через неделю был проведен ритуал обретения знака.

Эсмеральда была прекрасна. Несмотря на свой не самый здоровый образ жизни, который выросшая в канаве девочка вынуждена была вести с десяти лет, она сохранила красоту и молодость. Ее оливковая кожа была нежна и бархатиста, в огромных черных глазах сияла задорная искорка. Небольшой вздернутый носик делал ее милой, а черные волосы, крупными локонами спускавшиеся ниже поясницы, добавляли великолепия. В довершение всего она обладала идеальной фигурой: ее высокая, полная грудь, осиная талия и крутые бедра провоцировали на грех даже самого отъявленного праведника.

Стас праведником не был, а ветреная испанка не отличалась высокими моральными принципами и не собиралась хранить верность парню, вытащившему ее из грязи. Вначале роман Зеленого и Красной (а именно такого цвета была нить новенькой) походил на дешевую интрижку, замешанную на сексе. Но уже к концу года Линда поняла: между ними все серьезно. Суровый и надежный, как гранитная скала, Стас пленил охочую до развлечений девку. Они так и светились счастьем и безмерной любовью.

В отличие от глупенькой простушки Марфы, эффектная и не лишенная ума Эсмеральда составляла с Зеленым отличную пару. Именно тогда Линда принялась за эксперименты с собственной внешностью, стараясь подражать образу пленившей ее возлюбленного испанки. Не преуспев в своих попытках обрести шикарные формы и идеально красивое лицо взрослой женщины, отчаявшаяся волшебница решила избавиться от наваждения, руководствуясь известным принципом: с глаз долой – из сердца вон. Она повысила всю группу, причислив ее к подразделению «летучих», и отправила за порталы в другие миры, подальше от себя. К тому времени Стас и Эсмеральда уже два года были женаты.

Больше двух веков спустя, в течение которых Линда практически не виделась с Зеленым, ее слуха достигли новости, в былые времена заставившие ее потерять голову от горя. Испанка родила сына. Красивого, крепкого бутуза, как две капли воды похожего на своего отца. Эсмеральда временно перебралась в замок, чтобы хоть какое-то время заботиться о ребенке самой. Естественно, пришлось дать отпуск всей группе: ослабленный отряд в среде «летучих» несет угрозу не только его членам, но и целому миру.

Линда, глотая слезы, сохраняла на лице счастливую улыбку. Она поздравила молодых родителей, так и лучащихся любовью друг к другу и ко всему человечеству.

За долгие столетия полной тревог и опасности жизни мага она научилась контролировать свои чувства. Стас, по-прежнему видевший в волшебнице лишь близкого друга, не заметил бури, мечущейся в глубине растревоженного сердца.

Спустя полгода, группа вместе со счастливой супружеской парой вернулась к своим обязанностям, оставив малыша воспитываться в замке, рядом с другими такими же детьми. Стас и Эсмеральда получили разрешение раз в месяц на два дня покидать пост и навещать мальчика.

Рома рос красивым и общительным. Отсутствие родителей не сказывалось ни на его настроении, ни на жизнелюбии. Линда, отчаявшись обрести любовь Стаса, сильно привязалась к мальчику, выделяя его среди других ребят и чересчур балуя. Несмотря на капризный и порой вздорный нрав матери, который в полной мере унаследовал Рома, она видела в нем только те черты, которые так долго и безответно любила. Малыш стал ниточкой, которая связала Линду с его отцом. По крайней мере, она хотела так думать, проводя с чужим ребенком столько времени, сколько могла.

Стас, приезжавший на внеурочные выходные, неизменно навещал волшебницу, рассказывая последние новости, высмеивая странные по меркам землян вещи, которые творили жители мира, где он вынужден был находиться. Он никогда не приходил в обществе жены, и Линда была ему за это благодарна: видеть взгляды, которыми они обмениваются, наблюдать за сдержанными прикосновениями, когда она отвернется, понимать, что он принадлежит другой, было невыносимо. От этого могла потерять контроль над магией и куда более старая колдунья, а быть второй раз причастной к горю любимого человека она не хотела.

Спустя десять лет после рождения Ромы, группа, в которой служил Стас, снова поселилась в замке. У лучшего друга Зеленого, того самого парня, который некогда привез Эсмеральду, и его не слишком красивой, но отличавшейся на редкость приятным нравом жены из другой группы «летучих» родился первый ребенок – девочка. Лиза была болезненной, мать боялась оставлять ее без присмотра даже на день, опасаясь, что хрупкое здоровье малышки внезапно ухудшится. Бросить жену и дочь в замке, а самому вернуться на границу Валерий отказался категорически, и Стас испросил разрешение у волшебницы временно поменять место службы. Не принять его просьбу Солнечный Свет не смогла. Целый год отряд служил вместе со «львами», и Стас ежедневно был на глазах, такой же сильный, красивый, спокойный и чужой, как столетия назад.

Когда маленькая Лиза окрепла, «летучие» ушли за портал, поселив в душе волшебницы горечь, преследовавшую ее с раннего детства. Она пыталась забыться, все больше и больше запутываясь в делах, все сильнее оказывая влияние на смертных и порой с ужасом понимая, что благодаря усилиям темных человечество вместо всеобщего блага неуклонно движется к глобальным, смертоносным войнам.

В девятнадцать лет Рома получил знак. Состоялся грандиозный бал новичка. Солнечный Свет расстаралась вовсю, стремясь отметить вступление в ряды воителей своего любимого чада. В замок съехались все ее подопечные, разряженные и веселые. Впервые за пять лет в замок заглянул Стас. В мире, в котором он служил, стало неспокойно. Темные твари, выведенные местными магами и вышедшие из-под контроля создателей, норовили прорваться в другие измерения. В обязанности воителей входило им помешать. Линда несколько раз порывалась перевести группу любимого в места более спокойные, но их глава каждый раз отвечал вежливым, но непреклонным отказом.

Рома поступил на службу ко «львам». Группа, сформированная всего каких-то десять лет назад, так и оставалась неукомплектованной. Ее глава, турок Али, категорически не хотел брать к себе девчонок, считая их взбалмошными и неуравновешенными, а подходящего парня все не находилось.

Участившиеся на замок набеги темных заставляли жить в постоянном напряжении. После того как за неделю восемь раз неприятелю удалось проникнуть за стены крепости (причем четыре случая оказались исключительно удачными, а о цели еще двух никто так и не узнал) Линда безвылазно засела дома, забыв об общественной деятельности и бросив все силы на защиту собственной территории.

Это, а также усилившийся натиск нечисти в других мирах, превратил жизнь в бесконечную череду боевых действий.

Беспорядки касались всех магов без исключения. Вскоре междоусобицы пришлось прекратить, обстановка у порталов слишком накалилась, чтобы тратить время и силы на внутреннюю грызню.

Пожалуй, только Сантьяго Испанский Дьявол продолжал упорствовать в своей нелюбви к светлым. Его армии, многократно превосходящей все остальные по численности, хватало ресурсов, чтобы вести войну сразу на два фронта, а при желании на три или даже на четыре. Воспользовавшись царившей в магическом мире паникой, он не преминул вступить в открытое противостояние с волшебником, чьи земли находились недалеко от точки перекреста потоков – редкой природной аномалии, позволявшей магу использовать более сложные связки и творить мощнейшее колдовство.

У Линды не оставалось времени даже на сон, не говоря уже о душевных терзаниях. Она колдовала, носилась по миру и снова колдовала. Постоянные совещания (как в составе коалиции, так и общесветлые и даже смешанные) забирали последние свободные минуты. Совет магов следовал за советом. Но ничего толкового на них не обсуждалось.

Так длилось почти десять лет. Когда ситуация у порталов наконец стабилизировалась, все вздохнули с облегчением, возвращаясь к привычному расслабленному образу жизни. Естественно, тут же всплыли все мелкие разногласия. С ужасом колдуны заметили, что Сантьяго за время их манипуляций у порталов успел свалить четырех магов, один из которых был темным и принадлежал к коалиции войны. Однако нарываться на неприятности никто не решился. Более мощного колдуна на земле (да и в большинстве других миров) не было. Ходили слухи, что Испанский Дьявол может пользоваться редкими потоками истинной тьмы, добывая их из-за грани в невероятных количествах или выуживая из обычных темных, которые были доступны всем. Правда ли это, достоверно никто не знал. Более древние маги вспоминали, что во времена их юности находились умельцы, покорявшие как истинный свет, так и истинную тьму, но, насколько было известно, все они пали в Великой войне между мирами или сразу после. Сантьяго никогда не заявлял о своих умениях напрямую, оставляя любопытных гадать сколько угодно по поводу своих возможностей.

Вернувшись к обычной жизни, Линда с удивлением обнаружила, как выросла Лиза. Из угловатой болезненной девочки она превратилась в красивую, умненькую девушку. Светлые, редкого пепельного оттенка волосы спускались до плеч, голубые глаза светились ярким огнем. Худая и очень высокая, она выглядела воздушной и беззащитной, что на практике было весьма далеко от истины. Она все еще оставалась смертной – свободных мест в группах было не так много, а те, что имелись, не подходили ей по психологическому складу.

Солнечный Свет предложила порекомендовать девушку другим магам, но та только возмущенно фыркнула. Она видела себя лишь воителем Линды.

Мать Лизы погибла сразу, как вернулась за портал, а отец, во всем потворствовавший единственной и безмерно любимой дочери, закидывал колдунью просьбами подыскать девочке хорошую группу. Линда обещала помочь, но случая все не представлялось. Даже потери, понесенные во время боевых действий последнего десятилетия, не обеспечили достаточного количества вакансий: слишком много было желающих их занять, и подходили они гораздо больше.

Лиза продолжала жить в замке, терпеливо ожидая своей очереди. В свободное время она пропадала в личной библиотеке Линды и набиралась всевозможных знаний. Больше всего ее интересовало все, что связано с магией, хотя никаких талантов у нее не обнаруживалось. Впрочем, и достойных встрясок на ее долю пока не выпадало.

Когда Рома обратил внимание на красавицу, Линда совсем не удивилась и искренне порадовалась за человека, который стал для нее практически сыном. Лиза ей нравилась, и она не сомневалась, что лучшей пары ее любимец просто не найдет. Волшебница даже попросила несговорчивого Али принять в группу девятого члена, но турок заупрямился, верный своему главному принципу – «никаких девчонок».

Больше двух лет молодой «лев» и его невеста предавались любовным утехам в закоулках замка, где царила вечная весна. Свадьбу они все время откладывали, дожидаясь, когда Лиза получит долгожданный знак и присоединится к любимому в его бессмертии.

К сожалению, судьба не любит счастливых и всячески старается им помешать.

Никому не известный темный, едва научившийся колдовать, решил, что ему по зубам взять твердыню одного из сильнейших светлых. Не посчитавшись с мнением более старых и опытных коллег, давно оставивших Линду в покое и организовывавших проникновения только в случае крайней нужды, он послал своих «смерчей» за не самым мощным, но зачем-то ему позарез понадобившимся артефактом.

Естественно, неумелых воителей, едва разменявших первое десятилетие бессмертия, выставили с позором, не дав даже забраться на стену. Они злобно скалились, отстреливались и неловко размахивали огромными мечами, не сумев нанести сколь-нибудь существенного вреда. Уже отчаявшись преодолеть неприступную преграду и беспорядочно отступая, не в меру ретивый темный совершил единственный за ночь удачный выстрел. Пуля нашла сердце Романа, да так там и осталась.

Озверевший от боли Али со своими ребятами легко преодолел стену и сумел схватить темного. Убивали долго, зверски надругавшись над едва живым телом. Линда потом наказала «львов» за дела, недостойные светлых, впрочем, не слишком сурово. Смерть Ромы потрясла ее до глубины души, заставив пролить реки слез. Стас с Эсмеральдой, убитые горем, примчались, не испросив разрешения. Парня похоронили на замковом кладбище со всеми возможными почестями.

Через месяц Лиза, побледневшая и осунувшаяся, с покрасневшими от ежедневных слез глазами, пришла к Линде с просьбой сделать ее воителем. Солнечный Свет не отказала.

Али согласился принять новенькую Голубую к себе, но она сама отказалась наотрез, не желая занимать место погибшего возлюбленного. Она осталась жить при замке, выполняя поручения с другими группами.

Не прошло и полугода, как новое несчастье потрясло Голубую, ударив заодно и по Линде.

За порталами, казалось, уже успокоившаяся нечисть подняла голову. Одним ударом иномирцы опрокинули восемь земных групп, развеяв их тела на отдельные молекулы. Никто не представлял, как технически они запихнули сразу семьдесят человек во врата под неправильным вектором, но результат говорил сам за себя. Шестьдесят девять несчастных, среди которых были как светлые, так и темные, распались на атомы, встроившиеся в структуру самого портала. И лишь одному счастливчику удалось материализоваться на обратной стороне.

Им оказался Стас. Без сознания, оглушенный неправильным переходом и болью от разрыва одновременно семи нитей, он упал к ногам изумленных «защитников Рая». Дежурила группа темной Маргариты Полярной Звезды, но около порталов нет деления на темных и светлых, есть земляне и чужие. Ребята тут же перенесли «летучего» в местный лазарет, но выполняющие роль лекарей «защитники» только беспомощно разводили руками. Доставить раненого в замок к его магу было невозможно, он был слишком слаб и еще одного перехода не перенес бы.

Каково же было удивление воителей, когда волшебница сама объявилась в лагере, прежде чем известие о новой атаке извне успело достичь чьих-либо ушей. Она материализовалась прямо около межмирового портала, что считалось технически невозможным, и тут же устремилась к комнате, куда поместили Стаса, словно совершенно точно знала, где он находится.

Линда и знала. Уже давно, еще в те времена, когда она была молодой волшебницей, с невероятным рвением осваивающей все возможные разделы магии, она наткнулась на старый фолиант, созданный за много лет до начала Великой войны, которая уничтожила самых сильных и талантливых колдунов, а вместе с ними и их знания. В запыленной книге с рассыхающимися страницами, покрытыми вековой пылью и обросшими паутиной, она нашла то, что втайне искала с того дня, как Ромильда допустила ученицу до своей библиотеки. Бесценные сведения, за ненадобностью позабытые современными магами, сыскались на сотой странице. Верхняя строчка, испещренная сложными рунами древнейшего языка, который позабыли не только смертные, но и большинство бессмертных, гласила: «О том, как сделать воителя поистине бессмертным». Прочитав заветные слова, Линда возблагодарила Ромильду, не поленившуюся обучить ее тайнописям языка предков, и Олафа, подарившего эти знания своей ученице.

С жадностью волшебница принялась изучать полустертые загогулины, выведенные яркими сиреневыми чернилами. Милхар Колокольный Звон, автор книги, подробно описывал сложнейший ритуал, по затрате энергии во много раз превышающий стандартный ритуал обретения знака или перерождения в вампира. Восемь тысяч лет минуло с тех пор, как неизвестный темный, канувший в лету вместе со всем своим воинством, написал заветные строчки. Вряд ли кто-то из современных магов читал их, а если и читал, то уж точно не пользовался полученными рекомендациями в практических целях. Магия так же, как и человечество, за истекшие тысячелетия обмельчала, потеряла свою первозданную мощь, превратилась в набор более или менее стандартных заклинаний, считающихся небывалой силой. Теперь каждый, даже светлейший из светлых, думал в первую очередь о собственном благополучии, а ритуал, который Линда собиралась провести, нес в себе огромную долю самопожертвования. Когда-то на такое были способны только самые темные.

Глубоко вздохнув, Солнечный Свет принялась заучивать наизусть рисунки, движения и слова. Ей понадобилась почти неделя, чтобы ознакомиться с каждой мелочью, отрепетировать каждый жест, и только после этого она пригласила на ужин своего самого близкого друга и единственного любимого мужчину, Стаса.

С момента ее инициации к тому времени прошло всего лишь пятнадцать лет, и надежды в душе девушки цвели в полную силу. Накормив Зеленого сытным обедом и опоив редчайшим вином, доставленным «летучими» из мира, где произрастал виноград, не сравнимый по своим вкусовым качествам ни с одним другим известным видом, и подаренным ей Вероникой на прошлый день рождения. Сонное зелье, заранее сваренное и подмешенное в бордовую жидкость, не смог бы заметить даже самый отъявленный гурман.

Очень скоро Стас захмелел и, откинувшись на мягкую спинку кресла, заснул.

Линде пришлось попотеть, чтобы доставить отяжелевшее тело парня в специально расчерченный круг, изукрашенный старинными символами и рунами. Поместив воителя в центр, Солнечный Свет встала напротив, выставив вперед обе руки. Сложнейшие формулы на чуждом трудновыговариваемом диалекте, больше всего схожем с современным китайским, с легкостью слетали с уст волшебницы. Белые светящиеся нити вытекали из груди девушки и устремлялись туда, где билось сердце ее избранника. Ей пришлось коснуться темного потока, плотно соединенного с десятью светлыми, но даже в таком соотношении опытному магу, погрязшему в силе своей стороны, он мог причинить жгучую боль. Однако Линда была молода. Ее тело еще не успело насквозь пропитаться светом, и особого дискомфорта она не ощутила.

Ритуал занял несколько часов. Линда с замиранием сердца ожидала результатов. Древний Милхар описывал его подробно для темного, лишь вскользь упомянув, как использовать светлые потоки с вкраплением всего одного темного, а не наоборот. Юная колдунья очень боялась, что во время обряда что-нибудь напутала.

Она прождала час, два, стоя в круге и не смея шелохнуться. К концу третьего часа, когда Стас начал ворочаться во сне, она всерьез забеспокоилась.

Это произошло, когда он открыл глаза. Колющий удар в самое сердце, а затем разлившееся внутри тепло, имеющее чувственную зеленую окраску.

Воитель приподнялся на локте, не понимая, что случилось и как здесь очутился.

Сказать ему правду Линда не смогла. Глупо хихикая, она поведала ему уморительную историю, как старалась протрезвить опьяневшего парня, а вместо этого только погрузила в глубокий сон на неделю, напутав с заклинаниями. Пришлось на скорую руку чертить круг и будить спящего принца.

Зеленый ей поверил, посмеялся и отправился домой, тихонько улыбаясь собственным мыслям.

Он не знал, что в его душе поселился свет.

С этого дня, он стал поистине бессмертным, ибо даже развеянное на атомы тело должно было соединиться вновь, питаемое энергией Линды. Смерть не могла забрать Зеленого до тех пор, пока хоть капля жизни плещется внутри его волшебницы.

Когда Стас влетел в портал под неправильным искусственно заданным вектором и изначальные силы принялись раздирать его плоть по кусочкам, Линда почувствовала резкий толчок, заставивший на миг потерять сознание от боли. Она и раньше ощущала каждую царапину, полученную ее воином, как свою собственную, ведь часть ее энергии тут же переходила в другое тело, которое к тому же находилось совсем не близко. Но в этот раз все было иначе, на секунду ее душа покинула бренную оболочку и устремилась к грани, туда, где, удерживаемый толстой светлой нитью, метался знак Зеленого, стремясь покинуть пределы этого мира, но не в силах преодолеть невидимое тяготение, мешавшее переступить порог и отправиться дальше.

Линда активировала заклинание портала, от боли и ужаса позабыв, что вблизи ворот в иные вселенные оно не действует. К удивлению, ее вынесло именно туда, куда она нацелилась. Самым сложным оказалось сохранить подобающее магу бесстрастное лицо, когда к ней бросились чужие и ее воители, наперебой рассказывая последние страшные новости.

Проблемы за порталом Линду сейчас волновали меньше всего. Она шла туда, где чувствовала биение любимого сердца, с каждой секундой становившегося все глуше.

Отмахнувшись от назойливых вестников беды, она вошла в простую, небогато обставленную комнату, служившую лазаретом для «защитников» и нуждающихся в помощи «летучих».

Колдунья выпроводила из комнаты воителя-лекаря, принадлежащего к воинству кого-то из темных. Находясь словно в полусне, Линда забыла считать его знак. Она присела у постели Стаса. Бледный, похудевший и будто постаревший на десяток лет, он лежал, распластавшись на жесткой широкой койке. Прерывисто дыша, Зеленый чуть слышно стонал.

Оказавшись в непосредственной близости от него, Линда почувствовала, как ее энергия начала перетекать по невидимому каналу, постепенно заставляя Стаса дышать ровнее.

Через несколько часов непрерывного бдения волшебница поняла, что израсходовала уже больше половины собственного резерва, а желаемого эффекта от ее усилий так и нет. Стас даже не пришел в себя и ни разу не пошевелился.

Целую неделю Линда провела наедине с Зеленым, все отдавая и отдавая. На пятый день он на миг приоткрыл глаза, посмотрел на свою спасительницу и тут же снова провалился в небытие. Линда поняла: кризис миновал.

Боль во взгляде карих глаз полоснула Солнечный Свет, словно ножом. Она еще долго просидела неподвижно, представляя, что должен чувствовать любимый, потеряв всю группу за считанные секунды. Такая боль ощущается даже во время боевого транса, практически не оставляя шанса выжившему вырваться из переделки, унесшей жизни друзей.

Через две недели все еще бессознательного Стаса перевезли в замок.

Линда чувствовала себя измотанной и впервые за несколько столетий абсолютно пустой. Сейчас она вряд ли смогла бы совершить самое простое волшебство, не говоря о том, чтобы провести ритуал.

У входа в лазарет, куда доставили Стаса, ее поджидала Лиза. На девушке не было лица, она нервно теребила зажатый в трясущихся пальцах платочек, прямо на глазах изумленной Линды превращающийся в бабочку, готовую вспорхнуть и улететь. Но раздавленная смертью отца, последовавшей сразу за смертью возлюбленного, девушка этого не замечала.

– Пойдем, – коротко приказала Линда, вместо больничной палаты ведя ее в свой личный кабинет. Стас уже достаточно окреп, чтобы протянуть несколько часов без нее, а вот девочке необходима помощь, причем немедленно.

Лиза становиться магом не пожелала, предпочтя оставить новые возможности скованными знаком воителя, что для Линды стало огромным бонусом. Многие маги имеют в своих армиях одного, а иногда двух или даже трех несостоявшихся волшебников, способных творить простое колдовство, но не желающих вступать в колдовские дрязги. У нее таких не было.

Лиза согласилась помочь в лечении Стаса. Естественно, всей правды Солнечный Свет ей не сказала, но это было и ни к чему. Теперь ее возлюбленный мог черпать энергию даже на расстоянии, требовалось всего лишь поддерживать нужное заклинание активным, и Лиза вполне справлялась с задачей.

Стас пришел в себя через две недели. Он ни с кем не разговаривал, целыми днями лежал, уставившись в потолок, и – Линда не сомневалась – молил о смерти, которая для него была невозможна. Он по-прежнему был очень слаб. Атомы и молекулы, почти уже разлетевшиеся по мирам, упорно не хотели оставаться вместе, и парень испытывал сильнейшие муки. Помимо боли душевной, страшный физический недуг приковал его к постели на долгие годы.

Линда, а вместе с ней и верная Лиза терпеливо ухаживали за больным, который не хотел выздоравливать.

Только спустя пять лет он снова начал разговаривать, а через восемь впервые встал и сделал несколько неуверенных шагов по комнате. Тогда стало понятно, что из Зеленого Стас превратился в Черного. Редкий феномен, случающийся с некоторыми выжившими.

Через несколько месяцев он стал выходить во двор. Обычно его сопровождала мало чем занятая по службе Голубая – вопрос с подбором для нее группы отложили на неопределенный срок до выздоровления Стаса. Они часами сидели, греясь под ласковым солнышком, специально для этого превращенное Линдой из весеннего в летнее, читали книги, разговаривали. Волшебница часто присоединялась к ним, рассказывая о последних событиях, развлекая запертых в замке воителей сплетнями и щедро делясь энергией с Черным.

Шли годы. Состояние больного медленно, но неуклонно восстанавливалось. Спустя двадцать лет с момента несчастья, он заставил себя покинуть уютные стены дома Линды и в сопровождении снабженной четкими инструкциями Лизы отправился путешествовать по землям смертных. Несмотря на долгую жизнь, большая часть мира оставалась для новоиспеченного Черного такой же загадочной, как во времена молодости, проведенной в деревне. Все свое время отдавая службе, он не мог себе позволить кататься по свету и разглядывать достопримечательности. По правде говоря, он и сейчас предпочел бы остаться в замке, предаваясь своему ни на минуту не отпускающему горю, но Линда, объединив усилия с Голубой, настояла на длительной поездке. Не имея сил спорить, Стас согласился.

Вернулись они только через пять лет. Все это время Лиза периодически пользовалась порталами, чтобы хоть иногда ходить на задания и не терять формы. Каждую неделю с помощью магических кристаллов она связывалась с волшебницей и как на духу докладывала обо всем, что было связано с состоянием выздоравливающего.

К пущей радости Линды, новости были весьма утешительные. Вдали от мест, вызывающих воспоминания о погибшей семье и друзьях, Стас поправлялся быстро и, как утверждала Лиза, стал почти прежним. Сама колдунья отдыхающих не навещала, боясь растревожить старые раны: ежедневно ей приходилось бороться с собой, чтобы, едва проснувшись утром, не открыть портал и, словно снег на голову, не свалиться в объятия любимого мужчины.

В замок Стас и Лиза нагрянули неожиданно. Желая сделать сюрприз Линде, о своем возвращении они заранее не сообщили, и ждавшая их столько лет волшебница по закону подлости оказалась в отъезде.

Черный решил остаться на службе, что для выживших было огромной редкостью. Он был готов вступить в любую группу на усмотрение Линды, самому ему было все равно с кем работать плечом к плечу.

Однако желание желанием, а сил у Черного пока явно было недостаточно для того, чтобы немедленно отправиться на задание. Да и уровень регенеративных способностей, исчерпавших себя двадцать пять лет назад, оставлял пока желать лучшего.

Как следует подумав, Стас решил выждать еще пару лет, а это время потратить на усиленную подготовку. Как выяснилось, даже тренировки давались ему нелегко. Под неусыпным бдительным оком Лизы, он заново учился орудовать мечом, стрелять из более совершенных пистолетов, метать ножи и сражаться врукопашную. Даже обманывать магические ловушки стало намного труднее, чем раньше, а отвыкшие от постоянных мелких движений пальцы никак не желали справляться даже с обычным ничем не примечательным человеческим замком.

Линда помогала Стасу, чем могла, переживая каждый раз, когда замечала его бесцельно блуждающий взгляд. Она могла сохранить ему жизнь, могла вернуть утраченное здоровье, но боль душевная была ей неподвластна.

Однажды, зайдя в комнату воителя, Солнечный Свет обнаружила портрет Эсмеральды. Красавица испанка стояла в полный рост, обмахиваясь веером из павлиньих перьев. Спускающееся складками тяжелое бархатное платье подчеркивало ее прелести. Прекрасно понимая чувства Черного, Линда едва не завыла от обиды, вылетев из комнаты через окно, – так было быстрее, чем сбегать через двери.

Когда Стас совсем восстановился, он решил создать собственную группу, подобрать ребят по своему вкусу и войти в состав подразделения «демонов». Возвращаться к порталам он не хотел категорически. Линда дала на это добро, она не сомневалась, что глава из Черного получится отличный, несмотря на то, что раньше он всегда от этого отказывался, предпочитая, чтобы ответственный пост занимал кто-то другой. Сам он обычно выступал в роли защитника, как самый сильный и опытный.

Лиза, не раздумывая, вошла в состав только начавшей формироваться группы. С момента ранения прошло тридцать лет.

Они очень ответственно подошли к подбору команды, не желая принимать в нее тех, кто не подходил хотя бы по одному незначительному параметру. Все новички, имеющиеся в распоряжении волшебницы, были отвергнуты ими без колебаний.

Пока подходящих кандидатов не наблюдалось, Стас и Лиза продолжали тренироваться вдвоем, отлично сработавшись в паре. Линда часто присутствовала на их занятиях, с удовольствием наблюдая, как крепнет ее избранник, как набирается опыта Голубая, как постепенно с прежней силой разгорается огонь в любимых карих глазах.

Она не заметила, когда Лиза стала для него больше, чем напарница и подруга, но, узнав об их отношениях, Линда не позволила чувствам одержать над собой верх. Она была готова видеть любимого с кем угодно, лишь бы с его лица сошла маска бесконечной печали.

Только спустя восемь лет Стас нашел третьего члена группы. Им оказался парень, частенько появлявшийся в замке, сын Игната и Тамары Корневых, очень успешных «котов», которые раз за разом отражали пакости со стороны враждебно настроенных темных, активно использующих смертных в своих грязных играх.

Влад был флегматичным и очень покладистым, никогда не задирался, не спорил с главой и старался как можно скорее овладеть всеми навыками, необходимыми воителю. Его самой сильной стороной стали ножевой и мечный бой, однако с точностью при стрельбе у него были серьезные проблемы. В рукопашном он уступал Стасу, но довольно быстро превзошел Лизу.

Готовили парня не торопясь, понимая, что втроем отправиться на серьезное задание они все равно не смогут. Новичок быстро влился в небольшой коллектив, став для Черного лучшим другом, преданным и готовым пойти за ним в огонь и воду. О заслугах первого воителя он, как и все дети, выросшие в замке, был наслышан с малолетства и считал для себя огромной удачей попасть в сформированную легендарным воином группу.

Через год состоялась третья свадьба Стаса. Линда посетила церемонию в качестве почетной гостьи. По своему размаху праздник превзошел все ожидания, даже его свадьба с Эсмеральдой не могла похвастаться подобной роскошью. Изысканное убранство дома, доставшегося Лизе от родителей, подчеркивало безупречный вкус невесты. А рядом с высоким, крупным женихом она смотрелась как фарфоровая статуэтка, такая же хрупкая и невесомая.

Линда подарила молодой бриллиантовое колье, а ее супругу меч с рукоятью, инкрустированной красными, как кровь, рубинами. Счастливая улыбка на губах любимого стала для волшебницы лучшей наградой за приложенные для его спасения усилия.

Еще четыре года спустя в команду взяли четвертого члена – американца, рекомендованного Линде Кристофером Танцором, магом коалиции природы. Парень, в былые дни промышлявший не слишком честным трудом и имеющий взрывной, задиристый нрав, просто по определению не мог подойти любителям цветочков и жучков. Помешанный на острых ощущений и постоянной опасности, сменяющейся бурными пьянками в обществе красивых женщин и крапленых карт, непревзойденный стрелок и дуэлянт, сумевший сохранить чистоту души и неубиваемое жизнелюбие, он полностью соответствовал требованиям Линды. Однако она была крайне удивлена, когда парня выбрал для себя Стас, оставив с носом многочисленных конкурентов, позарившихся на перспективного новичка. Роберт Уилкс с радостью принял предложение присоединиться к группе, еще окончательно не сформированной, и уже через пару месяцев стал своим в доску как спокойному Владу, так и серьезному Стасу. Лиза вообще не чаяла души в курносом блондине, развлекающем друзей своими историями о прошлых похождениях, веселыми шутками и наливающем бренди из фляги, обычно припрятанной в кармане.

А вот следующий выбор Стаса Линду не порадовал, но воспротивиться было нечему. Из поездки в Санкт-Петербург, где в это время работали его родители, Влад привез девушку. Красивую, словно дикая роза в период расцвета, и такую же колючую. Отказница, сбежавшая из замка Сантьяго, в котором выросла, она смотрела на всех с опаской, не скрывая вызова, притаившегося в огромных глазах. От своего избранника она не отлипала ни на секунду, не стесняясь, прижималась к нему у всех на виду, изводила добродушную Лизу бесконечным недовольством то одним, то другим и за неделю дважды умудрилась перегрызться даже с Робертом, видящим жизнь сквозь розовую призму собственного легкомыслия. На Линду отказница смотрела с нескрываемым интересом. Казалось, она сама не понимала, как очутилась в замке колдуньи, о которой с детства слышала лишь гадости.

Возможности несостоявшейся темной поражали. Она уже была обучена всему, что должен знать воитель, а получив знак, стала одной из сильнейших в армии Солнечного Света. К тому же девушка имела полную устойчивость к пыткам, любым, включая самые жестокие. О замке своего прошлого повелителя, она помнила прискорбно мало, но даже то немногое, что Сантьяго не заблокировал магией, превосходило все, что было известно светлым ранее. Ромильда даже предложила нарушить закон и схватить кого-нибудь из отказников, ушедших со службы у Испанского Дьявола и живущих среди людей. Но никто из членов коалиции ее не поддержал. В своде магических законов было недвусмысленно прописано, что возжелавшие мирной жизни воители, неважно – ставшие ли смертными или сохранившие знак, – были неприкосновенны. Редко кто решался нарушить данный параграф, и другие маги неизменно наказывали виновных по всей серьезности закона.

Соня Коршунова стала настоящей находкой для Линды и неплохо прижилась в новой среде, несмотря на отвратительный характер и зашкаливавшую злобность.

Спустя еще три года Стас нашел шестого члена группы – полную противоположность Сони. Добрую, отзывчивую девочку-арабку Линда привезла из Португалии, где ее хотели завербовать в армию главы коалиции любви, Глафиры Герцогини Страсти, но по каким-то неведомым факторам она ей не подошла. По очереди Хадижу – так звали новенькую – пытались пристроить ко всем магам коалиции, но безрезультатно. Неожиданный визит Линды пришелся очень кстати, Глафира предложила девушке пройти сканирование у Солнечного Света, и… она наконец-то подошла.

Стас, не задумываясь, взял ее к себе, наверное, надеясь уравновесить вздорный нрав Сони легким характером Хадижи.

Остальных двух членов команды Черный присмотрел уже давно и лишь ждал, когда парням исполнится восемнадцать. Двое близнецов, дети «львов», выросшие в замке, отличались друг от друга как лед и пламень. Младший из двойняшек, Максим, знал, чем хочет заниматься, с тех пор, как научился говорить, а вот старший, Антон, предпочел бы бежать без оглядки от трудной жизни воителей, полной постоянного риска. Стас давно обсудил с Максом их перспективы на будущее, но упрямый Антон, имевший на брата огромное влияние, уговорил того вначале закончить институт в мире людей, надеясь соблазнить смертной жизнью.

Ровно через пять лет парни вновь появились в замке. Младший оказался настойчивее, убедил брата вернуться к Линде. Они прошли ритуал, получили знак. Макс стал Бордовым, а Антон – Зеленым, как когда-то Стас, и команда в полном составе наконец приступила к своим последним групповым тренировкам.

Не прошло и трех лет, как их отряд стал самым сильным в армии Линды. Солнечный Свет испытывала гордость за своего самого любимого и дорогого птенца. Кидая их раз за разом в самое пекло, она с восторгом наблюдала, как они приносят своему магу победу за победой, как с каждым днем оживает прежний Стас, тот, кого она знала и любила с детства.

Неожиданно почти сто лет везения закончились сокрушительным ударом. В замке Испанского Дьявола навеки остался Антон, старший и более сильный из близнецов. Линда опасалась, что новая потеря сломит Черного, но ласковые руки Лизы, ее понимающий взгляд, теплый голос и переполненная слепым обожанием душа спасли его от нового срыва.

Линда больше не ревновала. За столько лет она научилась желать Стасу счастья, отчаявшись найти свое. Когда он привел новую девочку, Солнечный Свет, не сканируя, согласилась пополнить их группу. Все что угодно, лишь бы он был доволен.

Серебряная нить немало удивила волшебницу, заставив внимательнее присмотреться к новенькой. «Рожденные для славы» – так между собой называли маги носителей серебра, каждый из которых был наделен сверхспособностями. К сожалению, у Алины они проявлялись спонтанно, но всегда вовремя, что давало и без того сильной команде шанс стать еще сильнее. Сверхскорость и мощь, сравнимая разве что с мощью мастера боя, каким в своем нормальном состоянии девочка не являлась, не раз и не два спасали жизнь всей группе.

Относительно спокойные времена, длившиеся несколько лет, вызывали у Линды подсознательную ассоциацию с затишьем перед бурей. Объяснить свои предчувствия колдунья толком не могла, но, не желая рисковать, озадачивала каждого члена своей разведки, заставляя вынюхивать все, что только можно.

Несмотря на опыт и огромные способности «сокрытых», они умудрились проглядеть угрозу. Впрочем, их вины в этом не было. Разведка всех светлых упорно молчала, в то время как Сантьяго Испанский Дьявол готовился к открытому противостоянию… с ней.

Восемь лет он насмехался над Линдой, держа в плену того, кого считал ее генералом. Но Сантьяго ошибся. Антон Дубровин был отличным мальчиком, который всегда со всеми ладил и сумел завоевать искреннюю симпатию своей госпожи. Но слишком мягкий характер и врожденное неприятие войны делали его абсолютно непригодным для высокой должности. В любом случае, к тому моменту, когда Антон родился, почетный пост давно уже был занят.

Вызволить Зеленого из беды стало для Линды навязчивой идеей. Она винила себя в том, что произошло с парнем. Это она позволила ему просиживать в своих покоях сутки напролет, сопровождать ее на общественные мероприятия в составе личной охраны, мозолить глаза темным, все время находящимся начеку. Любознательность и жажду знаний Антона они расценили как кровный интерес. А ее попустительство – как признание его генералом. Никто не подумал, что так глупо подставлять главного человека в своей армии Линда никогда не стала бы. Против мальчика сыграла ее выгодная в иных ситуациях репутация неумного и недальновидного ребенка, подверженного своим сиюминутным прихотям.

Если бы старший Дубровин не принадлежал к группе Стаса, она постаралась бы свернуть конфликт, остановить его, подождать. Но причинить новую боль и без того израненному сердцу любимого Солнечный Свет не могла. Зная, как крепко связаны души воителей, работающих в группе, она просто не имела права позволить Зеленому умереть.

Его спасли. Ценой жизни брата Антон, ослабевший, измученный, но преисполненный благодарности к Линде и (в первый раз в жизни!) охваченный ненавистью к темным, вернулся в мир. Спасти Стаса от боли не вышло. Теперь его душа изнывала от потери Максима, но, по крайней мере, волшебница сделала все, что было в ее власти, поставив на карту даже собственную жизнь.

Линда откинулась на спинку кресла, сминая между пальцев очередной свиток, полученный от Ромильды. Все реже и реже Мать Цветов доставляла по-настоящему ценные сведения, то ли списав ученицу со счетов, то ли просто устав от дел.

Поглощенная собственными воспоминаниями, она не заметила, как стемнело. Сквозь шторы с улицы не проникал ни единый лучик света. И маломощный магический шар, болтающийся под самым потолком, уже не мог рассеять царивший в комнате полумрак. Детвора давно разбрелась по комнатам пить горячее молоко и, укрывшись одеялами, готовиться к таинственной встрече с Морфеем.

Солнечный Свет встала и, подойдя к окну, откинула тяжелую ткань, вдыхая полной грудью ночной воздух.

Скоро будет война. Она удивлялась, что Испанский Дьявол медлит с ответом. С момента вызволения Антона из плена минуло больше трех месяцев, а темный продолжал бездействовать, никак не реагируя на проникновение, унесшее жизни не одного десятка его воинов. Эта задержка настораживала. Сантьяго никогда никому ничего не прощал.

Линда нажала скрытую пружину. Окно тут же превратилось в дверь, выпустившую волшебницу на улицу. Во дворе стояла полная тишина, изредка нарушаемая негромкими разговорами дежурных «львов».

Обойдя стену по периметру и обменявшись коронными фразами с главами рабочих групп, Линда углубилась в замковый парк. В прежние времена здесь частенько можно было застать влюбленные парочки, теперь же в темных аллеях стояла гулкая тишина. Свободные от заданий воители предпочитали отсыпаться впрок, а не бегать на свидания. Все ждали войны.

Пройдясь вдоль знакомых до мелочей посадок, Линда пришла на маленькую поляну, скрытую заклинаниями от посторонних глаз. Сюда не было доступа никому, даже Стасу. Это была ее маленькая тайна, ее убежище. Только здесь она чувствовала себя спокойно и могла хоть немного расслабиться. Сегодня это оказалось непросто. Сказывалось напряжение последних месяцев, постоянное ожидание удара. Даже редкие нападки темных, решивших что-нибудь украсть или о чем-нибудь пронюхать, прекратились, только усиливая чувство надвигающейся катастрофы. Солнечный Свет свернула большую часть операций, сейчас на счету была каждая жизнь, а то, что по своду магических законов воители обязаны были стараться выводить из строя, но не убивать противников, не могло спасти всех. Никогда не спасало. Многие гибли – кто случайно, кто по глупости, кто сводил старые счеты, а кто просто натыкался на беспринципного врага, ни в грош не ставящего чужие жизни, или попадал в плен, частенько выходя оттуда в облике подвластного темному магу вампира.

Линда растянулась на мягкой траве, заросшей ее любимыми желтыми одуванчиками.

Звезды ярко блестели на черном небе. Полная луна висела прямо над головой. Теплый воздух ласкал кожу. Неважно, что за стенами замка царит сентябрь, в ее доме всегда была весна, которую Линда любила с детства, как пору любви и расцвета.

На Солнечный Свет неумолимо надвигалось первое в жизни открытое противостояние, в результате которого выживет сильнейший, и никто, даже самый отъявленный оптимист, в этой битве не поставит на нее.

Линда закрыла глаза, призывая магический сон. Обычный не шел к ней вот уже несколько месяцев. Приятная дрема опускалась будто сверху, постепенно заволакивая разум, освобождая его от тяжелых мыслей.

Луну закрыло одинокое белое облачко. Рядом с поляной пробежала возвращающаяся с ночного свидания девушка, громко цокая каблучками по выложенной камнем дорожке. Но вечно юная волшебница этого уже не слышала. Она погрузилась в мир грез, далекий от тревог и волнений.

Она снова была маленькой девочкой, Макар держал ее на руках, а Стас, еще совсем молодой, протягивал ей венок из одуванчиков. Она весело смеялась, стуча по коленям брата ногами, обутыми в крохотные лапти. Вокруг кузницы ее отца буйством красок разгулялась пятая в ее жизни весна…

Она была счастлива.