Читать книгу Бродят рифмы в моей голове - Катерина Лаптева - Страница 3

Осень мрачным темным взглядом

Смотрит в скверах на людей

Или лиственным парадом

Вдруг окатит голубей.

Может плакать горько, сильно

И, предательски дрожа,

Дожди-слезы лить обильно

Или морось неспеша.

Осень громко бьет по лужам:

Брызги в стороны! Дворы

Так тихи и так ненужны,

Мало стало детворы.

Осень солнцем светит-светит,

Воздух чистый как стекло.

Эхо крикнет и завертит,

Унося обрывки слов.

Осень дышит ветром свежим

От зари и до зари.

Вечер, ласковый и нежный,

Зажигает фонари.

Всё увидит оком зорким:

И людей, и все дома.

Вспыхнет слякотным и горьким,

Затхлым запахом листва.

Осень в отраженьях лужиц

Ворожбу наводит всласть,

В волосах ветра закружит,

Чтобы думы все украсть.

Осень, может, мрачновата

И бывает не ярка.

Но она ж не виновата,

Что всегда в дождях одна.

Но зато когда прохладно,

Руки мерзнут неизбежно,

Осень нас толкает плавно

Греть дыханием прилежно

Самых в нашей жизни главных

И любимых. Нежно-нежно…

Как апрельское небо тепла,

Отблеск солнца в глазах носила,

Как весна хороша была.

В сердце: огненно-яркая сила.

Он – холодный, как небо в ночи,

И всегда безразлично-спокойный.

Лед в глазах, и сердце молчит,

Словно чувствовать сердцу больно.

И в один неспокойный день

Они встретились как-то случайно!

Лед и пламя, свет яркий и тень.

Она – ясная, как летний день,

Он – как туча мрачно-печальный.

И лишь миг один нужен был!

Как такое вообще случилось?

Сердце ожило – он полюбил.

И она в него крепко влюбилась.

Ему нравилась в ней доброта,

Безупречность и плавность движений.

Насмотреться не мог иногда

На ее красоту в удивленьи.

А она так любила его

Обаянье, спокойную силу

И то сердце, которое было

С ней одною так горячо!

Только можно ли им вместе быть?

Слишком разные, слишком чужие…

Разве может Октябрь любить

Дни Апрельские золотые?

Очень больно быть рядом для них,

Невозможно совсем – друг без друга,

Так и гибли вдвоем, пока

Не разбила разлукой их вьюга,

Разметала по разным углам:

Он остался в осени хладной,

А ее забрала весна

Тихо-тихо, почти украдкой…

И теперь лишь надежда живет,

Год за годом проходит быстрее…

Круг за кругом он мчится за нею,

А она его тихо зовет

Очень нежной, но робкой капелью…

Ты так лихо играешь на скрученных тонких нервах,

Выводя лишь тебе одному известные ноты.

Виртуоз-музыкант, и поистине в этом первый,

За плечами, как опыт, – вся жизнь, ну, всего-то!

Мелодичность истерик и злости красивые песни,

Грусти легкий мотив и буйство истерзанных клеток…

К черту скрипки и арфы – на нервах, оно интересней,

И к тому же талант твой, мой милый, поистине редок.

Я свидетель и жертва шедевров твоих поразительных,

И ценитель уже, даже чуточку критик почти.

Нерва звон для тебя, милый мой, упоительный,

Но бездумного восхищенья – не надо – не жди!

Нервы – струны души, а душа, знаешь ли, истончается,

Если вдруг ее, хрупкую, комкать, душить и терзать.

Струны лопнут со временем, терпение тоже кончается…

Уж тебе ль, «музыканту» со стажем, такого не знать?

Инструментов полно – и отыщешь с легкостью новый,

Ведь тебе все равно и на души людей наплевать.

Но мелодии те, что написаны были со мною,

Вновь не слушать тебе никогда, ни за что не сыграть!

– Я сейчас расскажу, я открою тебе

Всю историю чувств непростую.

И назло, вопреки коварной судьбе

Я тебе о страсти танцую.

– Танец может кричать, а еще говорить

То, о чем ты словами не скажешь.

Только ты не хитри и не скручивай нить —

Ты меня к себе не привяжешь!

– Я хочу лишь тебя, я хочу лишь с тобой

Закружиться в вихре безумном

И всю ночь до утра с сумасшедшей луной

Выживать в танце диком и бурном!

– Так танцуй, милый мой, и беснуйся, пока

Сил и дыхания у тебя хватит.

Только знай – я уйду

поутру

в тишину —

Для меня это мало что значит.

– Ах, не знаешь сама, и боишься чуть-чуть

В танце быть безудержной, смелой.

В нем совсем раствориться и утонуть,

Стать со мною единым целым.

– Не могу, так и знай, не удержишь меня!

Я хочу быть собой. Свободной.

Не хватает чего? Тебе мало огня?

Никогда не бываю холодной.

– Я хочу вновь и вновь

Твою чувствовать кровь,

Что вбивает тяжелый ритм.

И в сплетении рук обозначить любовь,

Пока мы друг с другом слиты.

– Ах, чудесна луна, свежий запах дождя,

И слова твои очень красивы.

Я согласна! И впрямь, танцевать без тебя

Стало как-то уж очень тоскливо.

Как же мне хорошо, как свободно, легко!

Все сомнения и страхи забыты.

Я хочу лишь тебя, я хочу лишь того,

О чем мне танцевал-говорил ты!

– Да, чудесна луна, просто сказочна ночь,

Что с тобой вдвоем мы прожили.

А теперь я пойду, оставаться невмочь.

Мои чувства немного остыли.

– Да, но ведь… Не пойму ничего.

Как насчет твоих слов? Как насчет и того,

Что ты хочешь меня и только со мной

Закружиться в вихре безумном?

– Знаешь, я так сыт даже ночью одной.

В остальном же… я передумал.

– Подожди, как же так? Как же танец вдвоем?

Ритм сердца и песня душ в унисон?

Неужель все обман? Было так хорошо…

– Почему же обман? Был и страсти ведь зной,

Ритм тел, кровь кипела, и вихрь слепой!

Было сладостно так. Было нам хорошо…

Ну а души… Знаешь, о душах речи не шло.