Читать книгу Демоническая Пятёрка. Месть голометрона - Катерина Овсянникова - Страница 13

Шорохи за окном разносились со всех сторон, да так, что Лия уже который час не могла спокойно расположиться в кровати и спокойно уснуть, как это происходило на её родной планете. Обычно засыпать ей удавалось всего за считанные минуты, а здесь её всё настолько раздражало, что расслабиться было невыносимо сложно. Всё в этой комнате так и сверкало избыточным золотом, так и искрилось от резных, точно полупрозрачных стеклянных узоров на люстре, все украшения, что одиноко валялись на туалетном столике, так и хотелось порубить на части и выбросить за пределы комнаты.

Лия скинула с себя одеяло и встала с кровати. Постель и так была чересчур мягкой, чтобы закутываться в противное тепло. А эта ночная белая сорочка? Это же просто ужас какой-то! Что за издевательства у них тут в Голомерусе?! Лия поймала себя на мысли, что в её списке самых ужасных и раздражающих вещей появился самый подходящий вариант – этот волшебный мирок.

Переодевшись в свою драгоценную форму, Лия вышла в коридор с надеждой поговорить с мастером по поводу её пребывания здесь. Терпеть это общество, этот замок, эту комнату было не просто ужасно, но паршиво настолько, что хотелось рвать и метать всё, что только попадалось на глаза. Вот бы только дойти до комнаты Мирона, и уж тогда она всё выскажет ему… Всё, что думает.

К её неописуемому счастью, комната мастера находилась совсем рядом, и Лия, резко открыв незапертую дверь, влетела в комнату без стука.

– И как всё это понимать? – в её глазах так и пылали ярость и негодование.

– И тебе доброй ночи, Лия, – Мирон встал с кресла, повернулся к воспитаннице.

Он по привычке держал в руке трубку свежего табака, хотя прекрасно понимал, что при его состоянии здоровья уже давно пора было отказаться от данной роскоши. Лицо же его оставалось неприступно каменным, почти как обычно, когда Лия приходила к нему с возмущениями. Заметив, что мастер ещё даже не переодел парадную форму, девушка-воин немного расслабилась. Выходит, ещё не готовился ко сну. Значит, ворчать не так сильно будет.

– Я не собираюсь больше тут оставаться, – выпалила Лия давно задуманную мысль.

– Собираешься, не собираешь, а придётся, – Мирон пожал плечами, тихо усмехнувшись. – Иного выбора у тебя, увы, нет.

– Ты сказал, у меня будет спец-задание, и что я получаю в итоге? – продолжала возмущаться Лия. – «Пойди, понянчись с детишками, пока мы тут позанимаемся своими делами…» Вот, оказывается, что в твоём понятии означает спец-задание…

– Кажется, формулировка не совсем та, – заметил мастер, выдыхая густой дым табака. – Лоранс сказал мне, эти подростки не так просты. Они вооружены самой магией. Один из них так вообще хранитель всех трёх стихий Прародителей. Помнишь, я тебе про них рассказывал?

– Да плевать я хотела на эти тупые байки! Ты не выполнил своё обещание! А этот Лоранс вообще конченный идиот, и что ты его слушаешь?!

– Согласен, Лоранс глуп и наивен, – неожиданно для Лии согласился Мирон. – Видимо, время его мало чему научило. Впрочем, мне это только на руку.

Лия долго осматривала мастера, перед тем как сказать что-то в ответ.

– Вот оно, значит, как, – её голос стал совсем низким. – Поддакиваешь Лорансу, с невыносимым лицемерием, улыбаешься ему в лицо, а сам каков… Имеешь, значит, собственный план по поводу этого гнусного мирка, так?

В ответ Мирон как-то странно рассмеялся. Доброжелательство и бескорыстие вмиг скрылись с его лица под толстыми грубыми морщинами. Лия совсем вскипела от такой реакции. Она уже была готова вызвать его, своего мастера, на поединок, да только вспомнила, что оставила меч в комнате.

– Мысли иногда нужно уметь оставлять в голове, Лия, – ответил Мирон, наконец справившись со смехом. – Или ты позабыла, как я забрал тебя к себе, когда твои родители бросили тебя?

Тонкие губы Лии внезапно задрожали, что случалось с ними всегда, когда кто-то имел право упоминать её родителей.

– Они погибли на войне, – злобно прошипела она, сверля мастера презрительным взглядом. – Справедливо погибли, защищая свою родину! Как и любой истинный воин!

– Ну да, погибли, – чересчур спокойным голосом ответил Мирон, снисходительно оглядывая воспитанницу. – Поэтому и оставили в корзинке с ребёнком меч с твоим именем и запиской…

– Не смей больше говорить так о моих родителях! Иначе я не просто не буду выполнять это паршивое задание, но вообще уйду от тебя! И пойду прямо к Императору!

– А вот тут, дорогая моя, ошибаешься, – к Мирону вдруг вернулась вся его строгость. – Ты должна мне, должна мне не только за спасение твоей жалкой жизни, но за обучение, за успехи и повышения в уровнях, за безупречное воспитание и, наконец, за проживание полностью за мой счёт!

– Должна, значит, – глаза Лии так и метались по сторонам от бешенства. – Ну хорошо… Я выполню свой долг… Выполню так, что ты не просто откажешься от своих слов, а будешь сам лично просить у меня прощения. И это я тебе га-ран-ти-ру-ю.

Мирон снова засмеялся, уже более уверенно, совсем не сдерживая себя.

– Что ж, рискни, Лия Крафт, – он как-то недобро усмехнулся. – Помни, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты игралась со мной.

– Моё заявление остаётся в силе, – равнодушно заключила девушка-воин. – И в полном серьёзе.

– Коне-ечно, – Мирон сотворил на лице важную мину, после чего несколько раз усмехнулся не то над Лией, не то сам над собой. – Ну всё, а теперь иди спать.

Лия сильно хлопнула дверью, так и оставляя мастера без ответа.

– Чтоб ты задохнулся от своего же табака! – в гневе пробурчала она, быстро шагая по коридору ненавистного замка.

* * *

Мелодия скрипа стальной калитки раздражала его всё больше и больше. Всем всегда казалось, у него никогда не было больших потребностей в терпении, ведь он мог ждать долгие месяцы, луновороты, хоть всю вечность, зная, что в итоге всё равно добьётся своего. Так и сейчас Адольф спокойно ждал, когда дети придут к нему на переговоры после лёгкого перекуса. Хотя, если бы не настояния жены, он бы предпочёл оставить их голодными. В наказание за чрезмерную уверенность и наглость.

Скрип стал слышаться чаще, ветер так и норовил превратиться в беспощадный ураган. Адольф не выдержал и вышел из комнаты. Прятаться от новых правителей в небольшой лачужке было не самым приятным стечением обстоятельств, однако бывшей стае оборотней не оставалось ничего иного. Тем более, что почти всех забрали в Тёмное Королевство как рабов…

У самого входа в комнату, где слышался тихий, ничем не примечательный гул, он остановился. Двери на законном месте не находилось, заметить детей можно было сразу даже издалека. От них так и веяло искренним счастьем и весельем. Адольфу это совсем не понравилось. Казалось, он стал суровее обычного, и без того яркие голубые глаза засверкали в дневном полумраке дома. Заметив на себе невольный взгляд Морган, Адольф как-то хитро улыбнулся.

– Я понимаю, вам весело, – он прокашлялся, зайдя в комнату.

Все тут же замолкли под влиянием его громкого строгого голоса. От непривычки внутри Нила даже слегка что-то дрогнуло.

– Вас же разыскивали, просматривали каждую улочку… Волновались в конце концов, пока вы шлялись непонятно где эти чёртовы дни! – он сильно стукнул ладонью по старому деревянному столу, ножки которого мгновенно подкосились, треснули от неудержной силы.

Грей с Морган виновато склонили головы, Нил же в смятении переглянулся с Дианой.

– Вам же хорошо… Вы же все знаете, что вас спасут, принесут всё, как всегда, на чужих лапах! Или руках! – он метнул особый строгий взгляд в Нила.

– Мы не просили спасать нас, – глядя в пол, бесчувственно проговорила Диана.

– Ах, да, я теперь ещё и виноват… – Адольф развёл руками. – Хорошо, Диана, хорошо… В следующий раз, когда будете помирать от нападения рыцарей или голомер, я постою в сторонке и полюбуюсь на это прекрасное зрелище.

– Да мы сами в праве решать, что хотим и куда пойдём! – девушка вскочила с места. – Мне уже не четыре года, как тогда. Да ты и сохранил мне жизнь только потому, что тебе так велел Агрон! А сам уж точно не против был мною полакомиться…

– Всё сказала? – лицо Адольфа оставалось таким же спокойным и бесчувственным.

– Что происходит? – в комнату влетела женщина с двумя стаканами воды в руках. – Кто тут кричит?

– Лучше выйди, Нэнси, – строго попросил муж.

– Адольф, не надо так на них кричать… – пыталась уговорить его жена.

– Нэнси. Выйди, – он отвернулся, давая тем самым понять, что не желает больше видеть жену рядом с собой.

Перед тем как уйти, Нэнси ещё раз с жалостью матери оглядела каждого, однако не могла не выполнить просьбу мужа.

– На чём это я остановился, – Адольф демонстративно призадумался. – Ах да, на неблагодарном спасении.

– Я бы сказала, на своих предубеждениях, – возразила Диана. – А у тебя их немало, раз ты знал, с кем будешь иметь дело, вступая в этот проклятый Союз.

– Всё никак не угомонишься по поводу родного брата? Хм, интересно выходит. Лишь только в жизни появляется новый родственник, он сразу заменяет всех остальных. В том числе и семью, воспитавших родителей…

– Я никогда не забуду свою семью, – резко возразила девушка, сжав руки в кулаки. – Тебе ли не знать, я никогда не забываю тех, кто ко мне добр. Так же, как и тех, кто хотел причинить мне зло.

– Это я-то хотел причинить тебе зло?! – прокричал Адольф в недоумении.

– Да, хотел, раз решился на такое предательство… Ты предал меня, как только вступил в Союз Чернокрылых! И я тебе никогда этого не прощу. Ты предатель!..

Она хотела было ещё что-то сказать, но замолчала, получив резкую пощёчину от отца. Щека её тут же залилась багровой краской. Удар был сильным, но таким быстрым, таким неожиданным, что Диана совсем ничего не почувствовала. Все в комнате так и замерли под гневным взором Адольфа Клейера на ту, что посмела перечить отцу. Посмела оскорбить его. Жестоко оскорбить.

Щека вспыхнула, разгорелась, словно живым огнём, и затрещала лёгкими покалываниями. В эту минуту она не придавала Диане боли, но согревала её. От подступившего тепла осколки внутреннего взрыва становились горячими, а мысли, так и метавшиеся в разные стороны, становились в одну чёткую цепочку последовательности.

– Ничего, – Диана как-то истерически усмехнулась. – Бывало и больнее…

Она выпрямилась и, гордо зашагав к выходу из комнаты, опустила руку от щеки и сумела заставить себя не оборачиваться.

– Да как ты посмел только тронуть её! – Грей тут же оказался возле отца.

– Тоже хочешь отличиться, сынок? – Адольф злобно улыбнулся.

– Да какой я тебе сынок… – прошипел он сквозь зубы. – Так, одно название… Я всегда был в этой семье ничем. Ничем и останусь.

Не желая ничего получать в ответ, Грей вышел из комнаты, пытаясь догнать Диану.

– Вы куда? – Морган совсем растерялась. Оставаться с таким отцом, который в эти минуты бы совсем не таким, каким его знала девочка, было до боли страшно, поэтому она и стала третьей, кто покинул полуразваленную комнату.

В сумрачной тишине дома они остались вдвоём. Нил ещё больше убедился, с кем будет иметь дело по дороге в безопасное укрытие. Адольф был не просто уверен в себе, своих действиях и поступках, но горд, горд за себя и за всё, что касается именно его. И не приведи Великие демоны, кто-то посмеет его оскорбить…

Нил сидел с боку и, казалось, смотрел на него совсем с другой стороны. Перед ним больше не стоял папа Грея и Морган, это не был и приёмный отец Дианы, но человек, прибегающий к любым действиям, лишь только кто-то посмеет вступить на его территорию.

– Что, Нил Джефферсон, считаешь, я поступил неправильно? – спустя несколько минут молчания поинтересовался Адольф с непривычной лёгкой улыбкой.

Нил не сразу обратил внимания на его слова, всё ещё погрузившись в свои мысли.

– Прибегая к избиению, вы не докажете своей правоты, мистер Клейер, – заметил парень, вставая. – И уж точно не докажете силы.

– Какой ты изнеженный, Нил Джефферсон, – Адольф усмехнулся. – По-твоему, обычная пощёчина – избиение?

– Именно, мистер Клейер. Вы всё правильно поняли, – Нил подошёл к нему поближе. – Мои родители воспитывали меня не совсем строго, и у них на это были свои причины. Но я, вроде бы, вырос нормальным и воспитанным человеком.

– То-то я вижу, что вроде бы, – отметил отец Грея и Морган, развернувшись к выходу. – Не тебе, милый мой, учить меня воспитанию… Как странно, я пришёл поговорить с вами совсем о другом, а вышло волк знает, что.

– Да, кстати, как же вы нашли нас? – поинтересовался Нил, на мгновение забывая, что произошло только что.

– Шёл неподалёку от озера, – Адольф снова обернулся к Нилу. – Как раз искал всю вашу банду. Хорошо ещё, свеча была при мне, иначе бы сейчас уже не ты разговаривал со мной.

– А кто же?

– Голомера, только в твоём теле, – любезно пояснил он, коснувшись указательным пальцем плеча Нила. – Или ты забыл, насколько они опасны?

– Не забыл, – холодно ответил Нил, тоже направляясь к выходу. – И мы вам не какая-то банда… – заявил он напоследок.

Полуразваленный дом был слишком маленьким, чтобы хорошенько спрятаться. Только поэтому Нил знал, что найдёт сестру быстро, не полагаясь на ориентирование в незнакомых местах. Однако в доме её не оказалось, хотя парень и сам бы не предпочёл прятаться в таком месте.

Он вышел на улицу и не без радости вдохнул свежий аромат леса, по которому так соскучился в духоте старого помещения. Раздался далёкий гром. Всё так и сотряслось от громкого звука природы, а дом, казалось, совсем вот-вот развалится. Нил вскинул голову. Было непривычно темно, облака совсем заслонили спутник света Голомеруса, погружая весь мир в непробудную Тьму. Он обошёл вокруг дома в поисках сестры. Совсем скоро вольёт дождь, нужно поспешить, пока Диана не надумала промокнуть. Или ещё чего похуже…

Такая выходка отца могла по-разному повлиять на Диану, и Нил опасался самого худшего. Куда же она спряталась… Сверкнула молния, всё небо засветилось, заискрилось от яркой вспышки. Нил не успел вовремя закрыть глаза и был почти ослеплён. Всё-таки пасмурная погода в Голомерусе проявляется намного сильнее, чем на Земле.

– Может, ты уже, наконец, найдёшь меня среди этих кустов, – недовольно буркнул кто-то за спиной Нила.

Он обернулся не сразу. Заметив его нерешительность, Диана сама встала с места.

– Диан, я…

– Всё нормально, – отрезала она, не желая выслушивать слова жалости.

В темноте было сложно разглядеть её раскрасневшуюся щёку, однако Нилу это всё же удалось.

– Скажи только, сильно болит? – всё-таки решил проявить заботу брат.

– Да нет, пустяки… – Диана попыталась улыбнуться. Улыбка вышла натянутой и измученной.

Они присели на бревно, валяющееся недалеко от предела калитки. Скрип совсем стих, хотя гром не переставал пугать своими любезными предостережениями.

– И часто он вас так? – невольно полюбопытствовал Нил, разглядывая сестру. Всё-таки щека сильно красная…

– Вообще, нет, – сказала правду Диана. – Обычно отец менее сердитый. Наверно, просто мы совсем достали его своими бесконечными вылазками, вот и накипело. В таком случае каждый озвереет.

– Озвереет… – Нил хмыкнул. – Сейчас, я бы сказал, у них всё наоборот.

Диана тоже усмехнулась. Ей не хотелось сейчас думать об отце, о его словах и о её заявлениях. Успеется ещё помучить себя нескончаемыми рассуждениями…

– А где Грей и Морган? – заметив её нежелание продолжать тему отца, спросил Нил.

– За хворостом пошли, – ответила сестра, показывая на калитку. – Нужно разжечь костёр, а то уж слишком похолодало.

– А не опасно?

– Так они недалеко, совсем скоро вернутся.

Повисло недолгое молчание. Снова вспыхнула молния, на этот раз Нил заранее приготовился, зажмуриваясь изо всех сил.

– Кстати, ты так и не рассказала, как вы смогли выбраться утром, – вспомнил он, поворачиваясь к сестре.

– Откуда? – не поняла она.

– Ну от боли чёрной метки.

– А-а, ты об этом, – Диана махнула рукой. – Да знаешь, странно как-то вышло. Только ты ушёл, боль сразу же стихла, а ожог от метки испарился. Прям так и испарился.

– Серьёзно? – удивился парень. – Странно. Словно ему нужно было всего лишь… – от внезапной догадки Нил так и застыл с приоткрытым ртом.

– Нил?

Он молчал. Мысли в голове так и вертелись, разгораясь в один большой трепещущий сгусток – в осознание.

– Нил? – повторила Диана, не на шутку испугавшись.

– Это была проверка. Проверка Лоранса.

– На что же?

– Брошу я вас или нет, – с горечью в голосе признался он. – И я её провалил.

Нил виновато опустил глаза. Как ему только в голову пришло бросить их в такую минуту… Он терпеть не мог себя в такие моменты, когда осознавал, как ужасно поступил в той или иной ситуации. При разных обстоятельствах.

– Ты не виноват, – постаралась успокоить его Диана, заметив, как сильно он напрягся. – Мы сами попросили тебя бежать.

– Нет, Диан, даже не пытайся меня успокоить… Я поступил с вами бесчестно, я бросил вас… Бросил, пока вы были чуть ли не при смерти! Это ужасно.

– Нил, да не убивайся ты так…

– Почему ты меня защищаешь? – всё не понимал он. – Неужели только потому, что моя сестра?

– Нет, дело не в этом, – Диана вскинула голову от новой внезапной молнии. – Просто я знаю, что все мы поступили бы так же.

Нил искренне удивился услышанному. Возможно, это признание дорого обошлось сестре, ведь брат точно знал, как тяжело приходилось выживать Диане в Голомерусе раньше, но и понимал, как тяжело ей приходится признавать правду и уж точно делиться ею с кем-либо.

– Только вот, зачем это знать Лорансу? – продолжил рассуждать Нил как бы сам с собой.

– Что знать? – не поняла Диана.

– Знать, что я… Могу вас бросить, представ пред выбором между вами и своими интересами.

Диана снова посмотрела на небо. Первые капли дождя нежно коснулись её щёк, и она закрыла глаза от этого прохладного блаженства.

– Даже если теперь он знает об этом, это не делает его сильнее, – заметила девушка, всё ещё не открывая глаз. – Знать что-то бесполезно, если не понимать, как именно это можно применить.

– Значит, он уже знает, – Нил раздосадованно вздохнул. – Раз решил убедиться в этом.

Мелкий дождь превратился в грозовой ливень, тихо постукивая то по крышам домов, то по макушкам всех, кто не успел от него укрыться. Нил и Диана сидели молча, вовсе не желая нарушать идиллию прекрасного пасмурного вечера. Возвращаться домой желания не было: уж лучше быть насквозь мокрым, чем смотреть в грозные глаза Адольфу Клейеру…

И всё же сидеть под дождём было холодно, поэтому Нил с нетерпением ожидал возвращения Грея с Морган. Погреться у костра сейчас было одним из самых его заветных мечтаний. По ногам резко пробежался холодок, руки почти совсем превратились в лёд. Нил опустил их в карманы плаща и внезапно нащупал что-то шуршащее… Он достал бумажку, похожую на обычный фантик, на котором было выведено одно лишь слово.