Читать книгу Телесная психология: услышать тело – исцелить душу - Катерина Суратова - Страница 5

Откуда же возникает привычка сдерживать чувства, подавлять естественные импульсы и оставлять в теле непрожитую, невыраженную агрессию? Тут все очень просто, и на помощь нам в поиске ответа приходит классическая психология, которая бескомпромиссно утверждает уже не одно столетие: истоки всех проблем – в нашем детстве.

Вернемся снова к тому моменту, когда у ребенка возникает самосознание. Он начинает активно включаться в окружающую реальность. Он еще ничего о себе не знает – не знает, какой он и что ему интересно, насколько он добрый, активный, внимательный и умный. Он даже не знает, мальчик он или девочка, и уж тем более не знает, что это значит (интерес к половым различиям возникает примерно в возрасте четырех лет).

Зато все это знают о нем родители.

С момента рождения ребенка, а зачастую и до его появления на свет, родители уже наполнены планами, ожиданиями, мечтами, желаниями, которые должен, по их мнению, осуществить ребенок, а также страхами и предубеждениями относительно него, хотя для них пока нет никаких оснований.

У всех значимых для ребенка взрослых есть стереотипные представления о том, как его нужно воспитывать, а также различные мнения и ожидания, которые применяются к ребенку, как только он родился. И конечно же, у родителей есть собственные подавленные эмоции, непережитый должным образом психический опыт, который тоже в полной мере начинает влиять на то, как они ведут себя с малышом.

Ребенку, ничего не знающему ни о себе, ни о мире, ни о родителях, ни о справедливости, конечно же, приходится верить родителям и полагаться во всем на них. Он не выживет ни физически, ни психически без их пристального внимания, а следовательно, ему ничего другого не остается, как соответствовать их ожиданиям.

Основная проблема вот в чем: то, что родители видят в ребенке, может не иметь ничего общего с ним – настоящим, с его темпераментом, склонностями и талантами. И в то же время то, что ребенок усваивает о себе в первые годы жизни, становится плотным фундаментом, на котором он в дальнейшем выстраивает всю свою личность.

Например: у спокойных уравновешенных родителей родился поздний ребенок. И вот сорокапятилетняя мама с уравновешенным гормональным фоном и жизненной мудростью, исключающей какую-либо суету, начинает считать гиперактивным, чересчур шумным и неусидчивым абсолютно нормального, экстравертного, подвижного, любознательного мальчика. Ребенку, в свою очередь, придется либо подстраивать свою подвижность под мамины ожидания, то есть попросту подавлять собственное стремление к активности, либо жить с осознанием, что с ним что-то не так, и неплохо было бы быть каким-то другим.

Другой пример: успешный отец – ныне бизнесмен, а некогда отличник, которого обижали в школе, – сам того не осознавая, перенес свои детские чувства и непереработанные травмы на собственного ребенка и начал усиленно водить его на бокс и борьбу, внушая, как важно мужчине уметь дать сдачи и все такое прочее. При этом он полностью игнорирует характер ребенка – созерцательный и спокойный, не замечает его нежную хрупкую натуру, не видит, что у мальчика нет склонности к борьбе, зато имеются естественные способности к балету и рисованию.

Так уж случилось, что в тот самый момент, когда у ребенка пробуждается самосознание и раскрывается индивидуальность, он, находясь на пике своих творческих сил в познании мира и себя самого, на пике индивидуальности и креативности, оказывается в полной зависимости от взрослых. И вот семья, атмосфера в ней, характеры, желания и настроения родителей – и есть та самая среда, которая определяет, какие из наших склонностей и заложенных природой данных будут развиваться, а какие останутся спать. Будет ли среда способствовать развитию, раскрытию способностей ребенка, или скорее сформирует у него навыки борьбы за выживание? Как в примере с растением – от среды зависит, будет ли оно плодоносить и расти нормально, или все силы потратит на то, чтобы пробиться сквозь асфальт.

Но не только таланты, темперамент и склонности, подавляемые или игнорируемые родителями, могут, не найдя своего выражения, остаться запертыми в теле. Есть еще эмоции.

Далеко не все эмоции ребенка встречают одобрение в среднестатистической родительской семье. Родители, как правило, теряются перед проявлениями детской агрессии (гневом, раздражением, злостью), особенно если все это направлено в их адрес. Большинство взрослых не умеют выражать собственную злость, боятся и подавляют ее – соответственно, они не могут позволить этого и ребенку. И ребенок вынужден тоже подавлять свою злость.

Очень часто обесценивается детская печаль, дети получают запрет на выражение боли, грусти, страданий, разочарований, когда родители отмахиваются от них стандартным: «Ноги-руки есть, чего тебе еще надо», или «Мальчики не плачут», и все в этом роде. Запрету может подвергаться и радость: «Слишком много будешь смеяться, потом плакать придется».

Нельзя гордиться, нельзя баловаться, нельзя бояться, потому что уже большой, нельзя, нельзя, нельзя. Детские эмоции обычно у родителей как на ладони. И нет никакого другого способа скрыть неугодные маме или папе переживания, кроме как спрятать их и от себя самого.

Таким образом, мы вырастаем с немалым багажом подавленных чувств, непереработанных травматических переживаний, а также собственных склонностей, даже не подозревая о том, что они у нас есть. Потому что в детском возрасте нам было жизненно важно соответствовать тому образу «хорошего» и «правильного» ребенка, который есть в голове родителя, быть удобным или предсказуемым для него. А впоследствии мы и сами забываем, что значит быть собой.

Тем временем всю эту спрятанную от себя самих информацию бережно хранит наше тело. Правда, она погребена под большим количеством подавленных эмоций, о которых мы зачастую тоже не догадываемся. И только тело различными симптомами подсказывает нам, где, что и в каком объеме в нем хранится.

Обычно родители обращаются со своими детьми точно так же, как их родители обращались в детстве с ними – и как в итоге они сами внутри себя начали обращаться с собой. Просто они не умеют по-другому! Да только их подавленные чувства то и дело выплескиваются на ребенка. Дети часто вынуждены терпеть родительскую нервозность, злобу или наблюдать их беспомощность, потерю контроля. Дети становятся жертвами родительского гнева и ругани, постоянной испепеляющей критики, недовольства, привычки сравнивать его с другими детьми – не в его пользу. В итоге ребенок вынужден справляться не только с растущим внутри него напряжением от подавленного эмоционального материала и непроявленного потенциала, но брать на себя еще и напряжение значимых взрослых. И что же он может с этим сделать? Правильно: снова и снова загружать все это в собственное тело.

Представим, что уставшая и измученная жизнью мама возвращается с работы, где на нее кричал начальник, после чего ее еще обсчитали в магазине и толкнули в метро. Она наполнена агрессией, которую не смогла выразить из страха быть уволенной или показаться истеричкой. А дома ее поджидает дочь с тройкой в дневнике, не помытой посудой и не выученными уроками. И весь невысказанный за день (а на самом деле за всю жизнь) гнев матери обрушивается на ребенка, который, конечно же, и не может хорошо учиться, потому что, не желая того, соответствует представлениям своих родителей, внушающих ей с детства, что она ни на что не годится, хуже других детей и к тому же неряха.

Что происходит в теле-психике этой девочки? В ответ на воздействие среды, в которой на нее кричит мать (что воспринимается организмом как угроза), естественным образом вырабатывается адреналин. Под его воздействием сокращаются мышцы, готовясь к активным действиям: включается реакция «бей или беги». Но злиться на маму нельзя, бить или убегать – тем более, проявить свою злость, страх или боль нет никакой возможности, поскольку все это затоплено материнскими эмоциями. Ребенок зажимает это все в теле, там оно и остается в виде напряжения. И копится, и копится, и копится. Подавленная агрессия, не нашедшие выражения чувства, страх, боль – все это означает полное отсутствие контакта с собой, со своей индивидуальностью. Со временем все эти чувства сформируют осанку, походку, фигуру и все остальное. И очень скоро весь этот опыт обернется постоянным ожиданием нападения и хронической тревожностью, которая в свою очередь тоже воздействует на тело, постепенно разрушает нервную систему.

За всеми этими наслоениями девочке будет очень сложно найти саму себя. И в подростковом возрасте она возненавидит свое тело, видя в нем источник своего страдания. Она будет бояться естественных возрастных изменений, которые делают ее похожей на мать, – ведь в этом ей видится опасность повторения нежеланной материнской судьбы. Тело будет ассоциироваться со всей агрессией, которую оно впитало, и всеми чувствами, которые остались невыраженными. Естественная тенденция к дистанцированию от собственного тела будет лишь усиливаться. Со временем это приведет к тому, что тело полностью превратится в некий внешний объект, никак не связанный с внутренним Я. И с помощью этого объекта девочка начнет как сможет отыгрывать свои внутренние конфликты, а именно – переедая, или запивая, «закуривая» тяжелые переживания, либо издеваясь над собой посредством жестких диет и изнуряющих многочасовых тренировок в спортзале. Или, что еще хуже, нанося себе увечья. А может, просто тихо ненавидя свою внешность, стараясь скрыть ее ото всех тоннами макияжа…