Читать книгу Каббала и сила сновидений. Пробуждение воображения - Катрин Шайнберг - Страница 10

Итак, можем ли мы принять факт, что послания обоих полушарий: объективного левого и субъективного правого – являются «реальными», но по-разному? Проезжая как-то по грязной узкой дороге в штате Массачусетс, я наткнулась на белого медведя. Он был настоящим! Стоял посередине дороги и смотрел на меня, но в объективной реальности его там не было, он существовал только как видение. Мое левое полушарие точно знало, что белые медведи в Массачусетсе не водятся. Имело ли видение медведя какой-то смысл?

Для моего правого полушария, безусловно, имело – было нечто шокирующее и мощное в этом неуклюжем медведе, которого я не могла проигнорировать. Кстати, это видение заставило меня изменить свой образ жизни в то время. Явления из потустороннего мира умеют делать это. Они встряхивают человека так же определенно, как шок от наезда грузовика в реальной жизни.

Такой силой обладают и ночные сновидения. Например, вам снится, что к вам в дом врывается незнакомец, вы в ужасе садитесь в постели, будите вашего партнера, осматриваете весь дом, желая убедиться, что в дом никто не проник. Реален ли ваш сон? Вы на самом деле испытали страх при мысли, что кто-то ворвался в ваш дом. Но реальность ли это? Нет – по крайней мере, вы так считаете, поскольку только что проверили все окна и двери. Так имеет ли ваш сон какой-то смысл, если на самом деле никто к вам не вламывался?

Означает ли этот сон, что такое может произойти в будущем и сон является предупреждением? Или, образно говоря, к вам «вторгаются» сейчас, и следует изучить вашу дневную жизнь, чтобы понять, кого или что вы воспринимаете как вторжение?

Образы из снов могут означать очень разные вещи. Именно поэтому некоторые современные исследователи называют все образы из снов «умственным мусором». Но это все равно, что выбросить всю почту лишь потому, что некоторые из писем вам не нужны. Если вы продолжите читать эту книгу, то скоро поймете, что отправка образов из сна в «мусорное ведро» будет далеко не самым мудрым способом обращения с ними.

Предположим, я положу руку на сердце и скажу вам: «У меня тут болит». Вы не будете знать, эмоциональная это боль или у меня сердечный приступ. Только сопутствующие обстоятельства способны прояснить ситуацию, а если вы не в курсе этих обстоятельств, то у вас есть возможность напрямую спросить меня о характере боли.

То же самое и со снами. Если мне снится, что я положила руку на сердце, а на следующее утро просыпаюсь с сердечным приступом, я знаю, что моя боль – физического происхождения, и значение моего сновидения предельно ясно.

На этом уровне определение значения сновидения зависит от того, насколько образы из сна близки к «реальному» миру. Пока я могу легко проверить взаимосвязь между реальностью и моими снами, наделяя их определенным значением, мое бодрствующее вербальное «Я» продолжает комфортно контролировать ситуацию и таким образом отделяться от мира сновидящих.

Но что, если человек, подобно несчастным из сумасшедшего дома, уже не может определить, где сон, а где явь?