Читать книгу Обрушение - Катрина Фрай - Страница 2

Всё началось ровно два дня назад. Во Франции.

Расследуя очередное дело, меня, как детектива убойного отдела Нью-Йоркской полиции, Глорию Берч и моего напарника Брайна Уэйна вместе с поисковым отрядом местной полиции отправили на поиски трупов двух убитых девушек. Их тела нашли альпинисты, совершавшие восхождение на гору Монблан. На одном из участков трассы. Опытные альпинисты знают, что трупы на пути к вершине – дело обычное. Очень многие любители, совершающие восхождение, погибают. Не все трупы спускают вниз, некоторые так и остаются лежать без погребения. Трупы девушек были иными. Ребята, нашедшие их, первым делом связались по рации с базовым лагерем. После этого информация поступила в местную полицию.

Французские коллеги связались с департаментом Нью-Йоркской полиции и попросили нас, как высокопрофессиональных детективов, посотрудничать с ними в качестве консультантов. Почему пригласили детективов убойного отдела? Дело в том, что трупы девушек были обнаженными. На теле девушек виднелись множественные ножевые ранения преимущественно в области сердца. Со слов свидетелей.

Несколько лет назад Нью-Йоркской полиции удалось поймать и усадить за решётку серийного убийцу, который именно таким методом убивал свои жертвы. Следствием было доказано восемь эпизодов. Убийца свою причастность отрицал. Расследованием занимались я и Брайн. Судья вынес приговор, дав преступнику пожизненный срок в колонии строго режима. Через месяц осужденный повесился в камере.

Французский детектив Эрик Донован, которому поручили возглавлять расследование, изучая схожие дела, вышел на нас и пригласил посотрудничать. Донован предположил, что преступник либо подражатель, либо, что ещё хуже, мы ошиблись и засадили не того парня.

До места, где обнаружили тела, маршрут был неблизкий. На гору Монблан необходимо было как-то попасть. Путь только один. Подняться в сопровождении опытных альпинистов. Так начались экспресс тренировки. Нас пару дней усиленно подготавливали, инструктировали по технике безопасности и прочей ерунде. В общем, готовили к восхождению.

По прошествии двух дней интенсивной подготовки группа выдвинулась на место преступления в составе: меня, Брайна, детектива Эрика Донована и пары альпинистов, которые нас сопровождали. Впереди нас ждала легендарная гора.

Монблан – самая высокая вершина одноименного массива в Западных Альпах, на границе Италии и Франции и самый высокий пик в Европе. Горный пик высотой 4810 м, круглый год покрытый снежной шапкой, и по-французски называется Mont Blanc, а по-итальянски – Monte Bianco; оба названия переводятся как «Белая Гора». Неофициальное символичное наименование – «Крыша Европы».

Сложный рельеф и переменчивая погода делают склоны Монблана одними из самых трудных и рискованных для восхождений. На высоте возможна неожиданная перемена погоды: снегопад, лавина и ураган. Несмотря на опасность, гора Монблан и её ледники всегда притягивают скалолазов и альпинистов. Гора имеет богатую победами и трагедиями историю восхождений.

Наше началось по западному гребню и длилось часов шесть. Погода была теплой, солнце нещадно светило в глаза, а потрясающая вокруг красота поражала видом.

На седьмом часу пути всё порядком устали, но до цели оставалось совсем немного. Посовещавшись, было решено не останавливаться. Необходимо было добраться до трупов до заката солнца, исследовать их, зафиксировать данные. После проделанной работы, указав координаты, детектив Донован должен был вызвать два специальных вертолета. Один с коронером на борту, который забрал бы нашедшие тела, другой предназначался для нас.

Мы уже приближались к назначенной цели, как внезапно послышался страшный грохот. А дальше…

Нас накрыло лавиной. Она обрушилась совсем внезапно, молниеносно, как нечто ужасное, то, что поглощает за считанные секунды, не оставляя вам права выбора. В такой момент понимаешь, что против природы человек бессилен.

Помню только, как меня моментально закрутило в водоворот из океана снега. Изначально наша команда шла в одной связке, но сила лавины разорвала крепления.

Клубы снега беспощадно кувыркали наши тела из стороны в сторону, что было сил. Не могу точно описать ощущения, которые испытала. Не хочется лишний раз возвращаться и переживать этот эпизод заново. В какой-то момент от сильного удара головой я отключилась.

***

Очнулась я, лежа на снегу в глубокой расщелине.

Немного придя в себя и припомнив последние минуты до падения, теперь можно было констатировать, что мы сорвались вниз. Высота расщелины достигала нескольких сотен метров, и каким-то чудом я всё еще была жива. Хотя в подобной ситуации не знаешь, радоваться этому факту или нет.

Точного времени, сколько я пролежала на спине без движения, определить было невозможно. От холода, который парализовал тело, и страха, что я не могу пошевелиться, сознание погрузилась в ступор.

В положении на спине я продолжала лежать неподвижно, соображая, как выйти из ситуации. Единственное, что хорошо удавалось, так это смотреть на чистое голубое небо, которое безмолвно возвышалось надо мной. Одновременно с этим поймала себя на мысли, что несколько часов назад я была решительно настроена дойти до места преступления и помочь французскому коллеге раскрыть дело. Сейчас же моя собственная жизнь висела на волоске, и вероятность того, что закончится она сегодня на дне ущелья, возрастала с каждой секундой.

Все важное сразу отошло на задний план. Осталось желание выжить и во что бы то ни стало постараться выбраться отсюда. Это конец – первое, что приходило на ум. На данный момент я ощущала себя мертвой, запертой в живом теле.

Шли бесконечные минуты, а я все не шевелилась. Страх. Животный страх опоясывал разум сильнее и сильнее. Я видела перед собой высоту возвышающихся ледяных стен и никаких способов выбраться. Постепенно я окончательно впала в отчаянье, лежа на снегу и отчетливо осознавая, что на глубине нескольких сотен метров шансы на спасение ничтожны. Если быть до конца откровенной с самой собой, их нет. Я прекрасно понимала, что в нескольких метрах от меня лежит неподвижное тело Брайна и ещё кого-то. Второе тело лежало дальше Брайна, но я не могла точно рассмотреть, кто это был. Да и не особо хотелось туда смотреть и видеть труп друга. Конечно, пока я не знала наверняка, жив кто-нибудь из них, но морально готовилась к худшему. Надо было быстрее проверить подозрения. Возможно, кому-то удалось спастись, как и мне. Оставался вопрос. Как это сделать?

Главная неприятность заключалась в том, что я полностью дезориентирована. В подобной ситуации нужно попытаться мыслить здраво, собирая мысли в кучу. Вот только на словах проще сделать, чем в реальной жизни.

Пытаюсь заставить себя рационально думать, но мешает сильная головная боль. Должен же быть способ выбраться отсюда? Да? Выход из любой ситуации всегда есть, исключая смерть.

Так, так. Закрываю глаза. Темнота. Прислушиваюсь к своему дыханию и медленно считаю до десяти. Странно… Голова совсем пустая, никаких мыслей.

Тишина морально давит на психику. Это плохой признак. Напрягаю слух и прислушиваюсь, вдруг кто-то из ребят жив. Тогда услышу стоны или призыв о помощи. Всё тщетно. Не слышно никаких стонов или голосов. Только пугающая тишина.

Голова сильно шумит, а пульсирующая боль в затылке даёт о себе знать с каждой минутой всё больше. Ну, это и немудрено. Падение с такой высоты обеспечит как минимум сотрясение мозга. Мне ещё повезло, что не раскроило череп. Возможно, что сломан позвоночник. Такая вероятность весьма высока. От подобных мыслей начинает тошнить и крутить живот. Сильно хочется в туалет. Как это сделать, если я даже встать не могу? Предательская паника дает о себе знать! Чтоб её! Главное не паниковать и успокоиться.

Мозг – это инструмент, которым владеет каждый человек. Как скажу, так и будет. Нужно попытаться договорить с ним, поладить. Сходить под себя не лучшая идея, но по-другому никак не получиться. Собственно, какая разница всё равно через несколько часов я умру. Ну нет… Стрёмно как-то. Вдруг нас спасут? Пусть даже мертвых. Потом отвезут в морг, там снимут одежу и обнаружат такое… «Нет Глория, соберись – приказываю я себе!»

Открываю глаза. Взгляд вновь устремляется в небо. Отмечаю, что оно по-прежнему светлое и чистое. Время. Оно неизвестно, но я понимаю, что рано или поздно наступит вечер.

Пора начинать действовать.

Очень осторожно, наконец-то решаюсь проверить, какие у меня повреждения. Пытаюсь сначала пошевелить руками и подвигать пальцами. Шевельнулся большой палец на правой руке. Согнулся, потом разогнулся. Теперь пальцы на ногах. Вроде и связки начали сокращаться одна за другой, и мышцы. На радостях принимаюсь моргать глазами без остановки. Открыть, закрыть, открыть, закрыть.

Похоже, я оживаю.

В мозгу больной пульсирующей болью засела мысль о перебитом позвоночнике. Если подозрения верны, то лежать обездвиженной придётся долго, пока не замерзну насмерть. Высота, которая смотрит безмятежно сверху, не оставляла шанса на то, что я ничего не сломала.

К первому облегчению, пальцы на руках шевелились. Стала пробовать медленно пошевелить стопами ног. Они оказались функционирующими. Колено левой ноги сильно ныло, впрочем, как и затылок. Прикинула, что у меня однозначно сотрясение мозга и, вероятно, сломана левая нога. К радости, позвоночник вроде был цел. Жуткий мороз не давал трезво оценить ситуацию до конца. Оперевшись сначала на локти, а затем на ладони, стала аккуратно приподнимать своё тело. Тысячу раз поблагодарила Вселенную за специальные непромокаемые перчатки. Кто их изобрел Великий человек!

Постепенно приняла сидячее положение. Внутренне ликую. Позвоночник цел, не повреждён, и я могу сидеть. Голова жутко кружиться. Впереди виднеются размытые силуэты белоснежных стен. Тошнит. По по-прежнему хочется в туалет.

Поверх куртки нацеплено много разного приспособления. К поясу привязан карабин и остатки веревки. До этого момента никогда бы не подумала, что кусок материи вызовет столько эмоций счастья. Веревка обязательно пригодится. Сразу вспомнились передачи «Курсы по выживанию с Беаром Грилсом». Мда… Его советы могут оказаться актуальными. Только, к сожалению, нет ничего подходящего, из чего развести костер или хотя бы высечь искру. Ладно, с огнём разберусь позже. Сейчас лучше поскорее убраться с льдины и попытаться добраться до ближайшей стены. На неё хотя бы можно облокотиться и увидеть панораму места обитания целиком.

Встать на четвереньки не удастся из-за сильно ноющего колена. Придётся перевернуться на живот и потихоньку начать ползти вперёд. Да, не спорю, веду себя как законченная эгоистка, не вспоминая о тех двоих, которые лежат в нескольких метрах дальше. Человеческая сущность и инстинкт самосохранения обнажается в подобных ситуациях.

Времени понадобилось немало, чтобы преодолеть путь до стены. Голова чудовищно болела, виски так сильно ломило, что глаза, того гляди, были готовы вылезти из орбит. Нога ныла и простреливала. Адская боль волнообразно накатывала, и это мне совсем не нравилось. Состояние резко ухудшалось, а ждать помощи неоткуда. Преодолев в несколько метров расстояние, я с успехом добралась до цели и, облокотившись на стену, переведя дух, начала осматриваться.

Брайн лежал лицом вниз, довольно далеко. Неподалёку от него неподвижно лежало ещё тело на спине с раскинутыми руками по обе стороны. Ноги были неестественно вывернуты в разные стороны, что говорило о явных переломах.

Нащупав на поясе куртки остатки веревки, окоченелыми перчатками я подергала её. Веревка натянулась. Дернула сильнее и поняла, что верёвка соединяет меня и Брайна. Решение добраться до напарника пришло молниеносно. С помощью веревки это стало возможно сделать. Исходя из этого, необходимо было удостовериться, что она выдержит вес и не порвётся, когда я стану подтягиваться.

С ногой были серьёзные проблемы. Ползти предстояло на животе, а значит, каждый раз придётся задевать больное колено. Дело дрянь. Оставалось одно – перенести больший вес на руки и подтягиваться. Больную ногу придётся закинуть на другую, так она не будет касаться льда. Отличный план, который придал сил.

Хотелось крикнуть Брайну, что я здесь, рядом и скоро приду на помощь. К сожалению, попытки терпели фиаско. Во рту пересохло и совсем пропал голос.

Я старалась выкрикнуть, подать сигнал, что жива, но ничего не выходило. Изо рта вылетал только шепот. Подсознание кричало, что дело принимает дурной оборот, но я приказала себе не думать о плохом. Предстоящая цель – добраться до парней.

Оказалось, не всё так просто. Тело стало сопротивляется разуму, и я никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Паника? Да, да, она родимая! Всем знакомо это чувство, верно? То самое, которое сильнее разума. Паника разрушает мгновенно, когда сознание не противостоит ей.

Когда я училась в академии, то на курсе психологии мы изучали это состояние. Паника – это естественная реакция человеческой психики и всего организма на стресс. В моменты дикого страха, которые доводят человека до паники, мобилизуются различные защитные адаптационные функции, такие как выброс в кровь стимулирующих веществ. Или, например, выброс адреналина и гормонов, которые по идеи должны помочь справиться с возникшими сложностями. Как известно, теория – одно, а практика совсем другое…

Я старалась всячески успокоиться и даже произносила заученную фразу: «Всё будет хорошо!». Надо сказать, что никогда не верила в эти три магических слова, которые (как, уверяют психологи), успокаивают нас в трудную минуту и настраивают на позитивный лад. В моей ситуации я отчетливо понимала, что хорошо не будет. Хуже? Да. Лучше? Нет.

Ком встал в горле. Я неотрывно смотрела в сторону недвижимых тел. Не хотелось принимать как данность, что в нескольких метрах от меня лежат два трупа. Мозг посылал отчетливые сигналы, что парни давно мертвы и им уже ничем не помочь. Судьба всё же привела меня к двум трупам. Только не тем.

Ужас, поселившийся в подсознании, начал душить изнутри. Ощущение катастрофы, страха смерти, инфаркта, инсульта. Я не могла точно проанализировать своё состояние. И уж тем более контролировать его. Страх полностью захлестнул события происходящего. С сознанием начинало твориться что-то невероятное, то, чего я не могла объяснить. Знаете, становится не по себе, когда постепенно, сквозь затуманенный разум осознаешь, что через несколько часов ты будешь стоять на пути к верной смерти. Единственная мысль которая грела и вселяла крошечную надежду, что кто-то из парней выжив.

С каждой минутой, проведенной в этом месте, становилось очевидным, что нас не спасут. Найти человека на глубине расщелины – всё равно, что искать иголку на песчаном берегу. Волшебным образом нас не спасут, как это обычно происходит в фильмах.

Начало конца запустило свой механизм. Если наверху развернули спасательную операцию и вся полиция Франции и Нью-Йорка ищет нас, (по моим расчётам, так и должны быть) приняв возможные и невозможные меры, шансы отыскать нас равны нулю. Даже мой парень с его невероятными связями и неограниченными финансовыми возможностями не сможет спасти. Жизнь за деньги не купишь.

«Гейб, мой милый Гейб! Как же я люблю тебя! Ты самое прекрасное, что случилось в моей жизни, – говорю себе, едва шевеля губами». Хотелось рыдать, кричать, биться в истерике. Именно сейчас, просто хотелось умереть. Мне не прельщала перспектива через несколько часов испытать мучительную смерть от обезвоживания и голода.

Работа полицейского – спасать жизни людей. Детективы убойного отдела выбирают службу осознано: служить людям, оберегать покой, делать всё возможное и зависящее от тебя, чтобы на земле становилось чище от всяких там придурков.

Мои веки медленно отпустились. Глаза устали. Захотелось дико спать. Я вновь прислушиваюсь к своему телу. Нога тревожила, но я старалась не обращать на неё внимания. Из-за сильного холода не чувствовалась вся мощь боли. Подозреваю, что колено сильно раздроблено или выбито. Да, сейчас бы не помешала бы медицинская помощь, но об этом можно только мечтать.

«Ты должна взять себя в руки, Глория! Некогда раскисать! От тебя зависит жизнь Брайна и ещё одного человека, и у тебя нет никакого права сидеть и жалеть себя! Ты полицейский. Детектив, в конце концов! Тебе приходилось много раз спасать жизнь. Настала очередь спасти себя и парней. Ради всего святого, не строй несчастную, которая не может оторвать задницу и помочь парням! – упрямо твердила я себе. Ладно, парни, держитесь! Иду к вам!».

Ага, разбежалась! Проблема заключалась в следующем: я никак не могла решиться встать на ноги и попробовать ходить. Боялась сделать хуже колену. Было решено всё-таки ползти. В случае чего буду держаться крепче за веревку. Она послужит опорой.

Для начала я аккуратно перевалилась на левый бок. Затем, повернувшись на живот, начала не торопясь продвигаться вперёд, держась за веревку. Выходило неплохо, я помогала себе руками, волоча обе ноги за собой. Поврежденную ногу, как планировала, не удалось положить на другую. Нестабильность в равновесии сказывалась. Дыхание заметно участилось. Приходилось каждый раз при движении прикладывать колоссальные усилия. Изо рта валил пар. Губы окончательно пересохли, и меня сильно мучила жажда.

Конечно, вокруг полно снега, и, казалось бы, проблема с жаждой не должна волновать меня. Благо, вовремя вспомнила. Когда проходили инструктаж по технике безопасности, готовясь к восхождению, нас предупреждали, что снег в чистом виде употреблять нельзя. От него ещё быстрее наступит обезвоживание. Только топить и пить. С этим у меня проблема.

Облизав пересохшие губы, я продолжала нелёгкий путь. Проползала небольшими участками и часто останавливалась, чтобы отдышаться. Не было возможности определить, на какой высоте мы находились, но дышать было довольно сложно. Не хватало кислорода в легких. В какой-то момент охватило ощущение, что их подожгли, и они медленно начали тлеть. Уткнувшись головой в ледяные окоченевшие перчатки, я пыталась выровнять дыхание и равномерно дышать.

Подняв взгляд, посмотрела перед собой. Попыталась прикинуть, сколько метров осталось проползти, чтобы добраться хотя бы до Брайна.

«Если буду придерживаться темпа, то через минут двадцать должна быть на месте, – подумала я.»

– Держись, Брайн. Я иду, слышишь!?

Ответом была тишина.

Над головой беспощадно завывал ветер, будь я на открытой поверхности, при таком морозе мгновенно бы замерзла. А пока жива, буду бороться до последнего. Не ради себя. Возможно, кто-то из парней жив, и одному из них удастся продержаться в суровых условиях. А что? Такое возможно. История знает кучу примеров, когда люди, попадая в экстремальную ситуацию, не сдавались. Они боролись за жизнь до самого конца. Главное – пережить первую минуту страха, когда кажется, что ситуация безвыходная. В обычной жизни я не верю в чудеса. Однако сейчас хотелось вновь стать маленьким ребёнком и поверить в волшебство.

Много лет работая в убойном отделе, жизнь не раз подвергала меня испытаниям. Неоднократно, будучи на грани смерти, судьба вытаскивала меня обратно из разных передряг. Видимо, тогда время умирать ещё не наступило. До этого момента.

Мы с Брайном многое повидали за годы службы. Пересажали за решётку убийц, маньяков и педофилов. Наши жизни не могут вот так просто оборваться благодаря случайной лавине. Как минимум, мы не заслуживали такой смерти. Я не готова потерять Брайна. Он часть моей жизни. Этот парень всегда полон энергии. Харизматичный, обаятельный красавец высокого роста, с тёмной шевелюрой волос и потрясающими лучезарными зелеными глазами. Наш незаменимый (в убойном отделе) Брайн. Ловелас. Казанова. Я отказывалась верить, что он лежит в нескольких метрах от меня мёртвым.

Собрав последние силы, которые остались, я решительно двинулась вперед. Нога адски горела и её начало дёргать. По ощущениям склонялась к тому, что колено сильно опухло и отекло из-за перелома. Кости могли торчать наружу, но не время об этом думать. Я старалась выбросить отрицательные мысли из головы. И не думать о пронзающей боли. Цель, Брайн. Остальное подождёт.

Наконец, спустя время, мне удалось добраться до напарника.

– Брайн! Брайн! Ты слышишь? – приблизившись вплотную к телу, шептала я на ухо ему.

Он не реагировал. Пришлось навалиться ему спину, взяться за плечо и потянуть, чтобы развернуть его к себе лицом. Тело Брайна продолжало лежать неподвижно. Он лежал лицом вниз, прижавшись правой щекой ко льду. Пока я пыталась безуспешно развернуть тяжеленное тело, прибывая в растерянности, как это сделать, внезапно осознала, что щека Брайна, вероятнее всего, примерзла. На таком морозе должна уже отморозиться. И всё из-за моего промедления и жалости к себе! Чёрт! Несколько безуспешных попыток забрали последние силы. Тело упрямо не поддавалось. Складывалось впечатление, что Брайн врос в глыбу льда, на которой лежал. Я окончательно замёрзла, вымоталась и дико устала. Каждое движение давалось с большим трудом. Одежда доставляла дополнительные неудобства, сковывая движения. Приходилось затрачивать дополнительную энергию, которой не осталось.

Ухватившись рукой за снаряжение Брайна, я постаралась потянуть изо всех сил на себя. В моём состоянии мне показалось, что тело весит тонну. Спустя несколько минут упорной борьбы с непреодолимым обстоятельством, тело поддалось и перевернулось на левый бок. Ликуя, я развернула Брайна к себе лицом. Кожа на лице покрылась ледяной коркой. Правая щека выглядела скверно и немного потемнела. На попытки его растормошить Брайн не реагировал.

Немного поразмыслив, сняла одну перчатку и попытаться нащупать на шеи пульс. Пальцы на морозе быстро замерзли и теряли чувствительность. К счастью, после недолгой пальпации удалось нащупать едва уловимое биение пульса. Или мне хотелось в это верить. Все же моё психическое состояние оставляло желать лучшего. В сердце затеплилась надежа. Брайн жив. Его сердце ещё бьётся. Да, но что это меняло в сложившийся ситуации? Он находится в бессознательном состоянии, часть головы сильно повреждена, из-под шапки виднелась запекшаяся кровь. Долго Брайн не протянет. Я ничего не предпринимала, понимая, что ничем не могу помочь. Рука окончательно окоченела от холода. Натянув обратно перчатку, я засунула руку под мышку, пытаясь отогреть. Необходимо было принять решение. Но какое?

– Брайн, пожалуйста, если слышишь, очнись! Парень, не время умирать! Слышишь? Я пришла спасти тебя. Нас. Понимаешь? – я затрясла, его что было сил, ухватившись за воротник куртки. Моё лицо нависло над ним, всматриваясь в обледенелую мумию.

Оглядевшись по сторонам в поисках спасения, замечаю в нескольких метрах от себя лежащее тело. Теперь с близкого расстояния я могла рассмотреть его. Это был один из альпинистов. Макс. Внимательно приглядевшись к его открытым глазам, (которые смотрели перед собой, не моргая), стало очевидным, что спасать уже некого.

– Думай, думай, Глория, чтоб тебя! – говорю я осипшим голосом. – Брайн, малыш, не умирай. Ты должен бороться за жизнь! Не оставляй меня тут одну, слышишь!?

Никакой реакции.

В стрессовой ситуации при таком холоде мозг отказывался здраво мыслить и принимать решения. Я пыталась сосредоточенно думать. Найти пути решения, как выбраться отсюда. Неожиданно в голову пришла одна мысль. Устремив взгляд в сторону, где лежало замерзшее тело Макса, я настроилась добраться до него. Со сломанной ногой будет непросто это сделать, но другого выхода нет. Собрав волю и остатки здравого смысла в кулак, решительно двинулась к цели.

Отцепив веревку от карабина, осторожно стала продвигаться вперёд, помогая себе руками. Подобные упражнения выполняют военные, проползая под колючей проволокой. Моим препятствием стала сломанная нога. По пути я заметила, что в ущелье стало заметно темнее. Наступил вечер. И это было очень плохо. На то, чтобы доползти до Макса и обратно, потребуется временя. Фонарика не было, так что на возвращение вслепую можно не рассчитывать. Придётся остаться ночевать рядом с Максом. Выбора нет. Будь, что будет. Я продолжила путь. По моим подсчетам на дорогу должно было уйти примерно минут тридцать.

Добравшись до бездыханно тела альпиниста, первым делом я сняла перчатку и проверила на шее пульс, всё ещё надеясь на чудо. К сожалению, парень был мертв. Это не стало для меня неожиданностью. Идея состояла в том, чтобы снять с Макса верхнюю одежду, куртку и штаны. Она пригодится мне для дополнительного тепла. Как бы это не кощунственно выглядело, Максу она уже не понадобиться. Также предстояло вывернуть карманы одежды в поисках чего угодно, что могло пригодиться для выживания. Для проделывания подобных манипуляций пришлось приложить колоссальные усилия. Тело Макса замерзло и превратилось, словно в кусок гранита. Снимать одежду с трупа низко и ничтожно. Тем более для полицейского. В карманах куртки обнаружился: налобный фонарик, злаковый батончик, рация и куча разных креплений. Разложив перед собой найденные предметы, я тупо уставилась на них, как на сокровища.

Первым делом схватила рацию. Начала крутить её, вертеть, но признаков жизни она не подавала. По корпусу тянулась большая трещина. Рация была повреждена. Немудрено. Удивительно, как она вообще не разбилась вдребезги.

От отчаянья я начала трясти устройство и стучать ладонью. На мгновенье рация запищала и ожила. В ней даже послышался треск и шум, но через пару секунд она вновь отключилась. Положив её к себе в карман и надев налобный фонарик, я позволила себе скушать один батончик. Затем выдвинулась в обратный путь уже при полной темноте. Спасал фонарик. Куртку Макса пришлось надеть поверх своей. Штаны я подстелила под себя, создавая имитацию саней.

Освещая путь лучом фонарика, я едва различала вдалеке силуэт Брайна.

Всё, чего хотелось – дико спать. С каждым движением надежда на продолжительную жизнь угасала. Несмотря на сильную головную боль, тошноту и адскую боль в ноге, я прекрасно понимала, что долго не протяну. Шансы умереть от голода возросли после того, как я съела единственный батончик.

– Брайн, я вернулась. Слышишь? – потрепав его за руку, гордо сказала я. – Знаю, спросишь, какого чёрта так долго? Но знаешь, милый, пришлось смотаться нам за теплой одеждой. Представь только, я проделала огромный путь со сломанной ногой. Так что ты обязан жить!

Брайн оставался по-прежнему неподвижным.

Сняв перчатки, я стала растирать его лицо. Подставив ладони под ноздри, пыталась уловить дыхание, но мороз не давал ничего почувствовать. Ещё раз ощупала шею. Пульс вроде еле бился. Брайн продолжал бороться за жизнь. Лучше было бы оттащить его к стене. Находиться среди льдов на открытой площадке опасно. К тому же ветер продувал со всех сторон. Сил совсем не осталось. Нога разрывалась от боли. Согнуть я её не могла при всём желании.

Прикинув возможные варианты, всё же решила оставить идею с переселением до завтра, если до живём. Я расстелила принесённые сентипоновые штаны Макса, перекатила на них Брайна и укрыла курткой. Сама рухнула без сил рядом, пододвинулась поближе к Брайну, крепко обняла и, приготовившись умереть, заснула.