Читать книгу Вдвоём веселее (сборник) - Катя Капович - Страница 7

Практикант внимательно посмотрел на рентгеновский снимок и перевел взгляд на Ларика. Замшевые туфли нетерпеливо постучали по линолеумному полу:

– Ну так как? – спросил практикант, приглушая в радио классическую музыку.

Рука, державшая снимок, была худой, с мальчишески удлиненными фалангами, но на безымянном пальце уже сияло обручальное кольцо. Он хотел знать, готов ли Ларик удалить зуб сейчас или предпочитал прийти повторно. Ларик не был готов, но и приходить еще раз ему не хотелось. Он спросил у практиканта стакан воды и, пока пил, прокручивал в голове расписание. Дел было много, и он уж никак не ожидал, что еще и зуб нужно удалять.

– А это очень больно? – осторожно поинтересовался он.

– Он у вас дефектный, корни неглубокие!

– У моей мудрости корни неглубокие? Зачем я жил? – спросил Ларик.

Практикант вежливо улыбнулся, снова постучал туфлями по полу:

– Так как, будете удалять?

Объявление о бесплатном дантисте Ларик нашел в Интернете и сначала решил, что кто-то развлекается. Имя звучало неправдоподобно: Джон Пэйн. Сейчас он сидел у Джона Пэйна в кресле и ждал, чтобы практикант избавил его от еще одной ненужной заботы. В ожидании, пока наркоз подействует, Ларик снова прокрутил в голове сегодняшний день. В двенадцать у него было свидание с сыном, потом он должен был ехать в ремонтную мастерскую, в пять из Филадельфии приезжала Мелисса, и они бежали на концерт. Два с трудом добытых билета лежали в кармане брюк, идти не хотелось. «Как я устал, как я устал! – думал Ларик. – И зачем только я все время суечусь? Вот возьму и отдам этому симпатичному парню билеты. Он слушает классическую музыку, и Мелисса только обрадуется, что можно провести вечер спокойно!»

Практикант у него за спиной позвякивал инструментами, и Ларик прикрыл глаза. Он мог бы заснуть прямо сейчас, и даже белое солнце рефлектора ему не мешало. Ларик не отсыпался уже давно: из-за зуба, который его беспокоил ночами, и еще из-за сына. Его единственный двадцативосьмилетний отпрыск, плод его раннего брака, уже третий месяц находился в предварительном заключении, и Ларик не знал, нанимать частного адвоката или нет. «Нанимай! И пусть у него болит голова, а не у тебя!» – увещевала Мелисса по телефону. Ларик и сам понимал, что с платным адвокатом будет надежней, но сопротивлялся искушению. Нанять адвоката означало покориться обстоятельствам, не нанять – мучиться, что он чего-то для сына не сделал. Но он и так уже мучился. Не брать адвоката будет правильней, рассуждал Ларик. Пусть сын осознает, что так продолжаться не может. Нанять… Мысль Ларика, возвращаясь к началу, кусала себя за собственный хвост, и получался какой-то бесконечный круг вины.

Он очнулся от того, что практикант касался его лица холодной резиновой рукой:

– Откройте рот пошире! – сказал тот, и Ларик послушно открыл.

«Сейчас будет больно, – подумал он, – и это даже хорошо – пусть будет больно! Физическая боль заглушает моральные страдания!»

Может быть, Мелисса была права, говоря, что он был чуточку мазохистом. Взять хоть зубы, они болели всегда, а он ими не занимался. Началось все давно, когда он в пятом классе сломал передний. Подрался с соседским парнем. Тот обозвал его «жидком».

– А ты разве еврей? – удивилась еще Мелисса, когда он ей об этом рассказал.

– А что, разве не похож?

– Не очень, – ответила она и посмотрела не на нос, как это делали его подруги в России, а гораздо ниже. Он еще подумал тогда, что в Америке это нормально – встречаться с женщиной и не уведомлять ее о своем происхождении. В России он перед первым же свиданием предупреждал: «Фамилия у меня обманчивая».

Он отвлекся и не сразу понял, когда практикант спросил, не хочет ли он взглянуть.

– На что? – спросил Ларик.

Он нерешительно приоткрыл сначала один, потом другой глаз. Его зуб мудрости… Он походил на маленькое разоренное гнездо. «Вот молодец практикант! – подумал он и вспомнил про билеты. – Ну конечно, Мелисса только обрадуется!»

Практикант снова прибавил звук и стал убирать со стола. Липкая прядь волос выбилась у него из-под врачебной шапки. «Он себе вряд ли позволяет тратиться на концерты!» – жалостливо подумал Ларик и попросил у практиканта листок бумаги. «У меня два лишних билета на Прокофьева! Вы хотите?» – написал он и, положив билеты сверху, протянул все это практиканту. Тот прочитал послание и нахмурился. Две тонкие брови слетелись на переносице, как чайки на мосту.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Ларик сообразил, что практикант мог его неправильно понять:

– С женой сходите! – промычал он здоровым углом рта и показал на кольцо.

Практикант бросился его благодарить, попытался отдать билеты обратно. Ларик и слушать не хотел. Он сдернул с вешалки плащ и быстро направился к выходу. Практикант провожал его удивленным взглядом. Про себя он думал: «Вот бывают же чудаки! И что я буду теперь делать с этими билетами, я и не женат, да и времени у меня нет!»

Рядом с Мелиссой прозвучал мужской голос:

– А что у тебя за мужчина говорит? – спросил Ларик ревниво.

Мелисса доотвечала кому-то и вернулась к нему:

– Что ты спросил?

– Ничего умного, – ответил Ларик. – Ты где?

– Я заправлялась. Что у тебя с дикцией?

Ларик потрогал щеку:

– Я только что удалил зуб. Ты едешь?

– Еду.

– Хотел тебя предупредить, что концерт сегодня отменяется, дома посидим! Ты рада? Тем более что Прокофьев!

Мелисса помолчала.

– Ты, по-моему, Прокофьева не любишь? – неуверенно спросил Ларик.

– Прокофьев – мой любимый композитор! – сказала Мелисса обиженно.

После этого она стала говорить свое обычное. Она устала от постоянной дерготни, ей нужен нормальный мужчина. Ларик слушал не перебивая: женщине надо дать выговориться. Пока она говорила, он искал свою машину. Ее нигде не было. Он проверил знаки и, к ужасу своему, убедился, что запарковал ее не там. Был уборочный день, он же в спешке поставил машину не с той стороны дороги.

– Можно я тебе перезвоню через десять минут? – спросил он во время небольшой паузы.

В ответ раздалось «ну перезвони», и трубка опустела. Надо было срочно как-то выбираться отсюда. Поездка обойдется в пол сотни, потом нужно будет ехать за машиной – еще сто пятьдесят. «Это ничего! – подумал он. – Я ведь на зубе сэкономил!»

Ветер гнал по лужам мелкую рябь, но уже было теплее, чем когда он выходил утром из дома.

Подъехало такси. Ларик сел и сказал адрес. Таксист был местный, он это сразу понял по акценту и обрадовался. Пожилые бостонские водители были спокойные, неразговорчивые люди – Ларик мог отдохнуть.

– Вы знаете, как ехать? – спросил он.

– Вторая дорога из Бостона, – ответил таксист, и Ларик довольно кивнул.

Когда машина тронулась, он снова набрал Мелиссин номер. У нее было занято, потом ее голос прозвучал издалека:

– Алле, это я, – сказал Ларик. – Ты где?

– Я возвращаюсь… Поняла, что тебе сегодня не до меня!

Ларик сказал, что это не так:

– Мне всегда до тебя. Особенно когда у меня плохая дикция и я не могу склеить других баб.

– Ха-ха, – ответила Мелисса и обиделась еще сильней. – Ну что ты хочешь, чтобы я делала? Мне мало нужно, я могу обойтись без развлечений, без концертов, и вообще… Но я не могу жить в постоянной неопределенности. Мне тридцать семь лет, мне нужно устраивать личную жизнь… Я хочу иметь близкого человека рядом с собой в постели, а не в телефоне.

– Я не могу прямо сейчас лечь с тобой в постель, потому что я еду в тюрьму.

– Вот ты опять!

– Ты приезжай, а? – взмолился Ларик. – Я буду с тобой чувствительным и не очень остроумным.

В ответ было молчание, потом она решила уточнить:

– С чего ты это взял, что мне нужен чувствительный?

Ларик ответил, что прочитал это в женском журнале: из шестидесяти опрошенных женщин сорок восемь мечтали именно о чувствительном мужике.

– Ерунда, – ответила Мелисса. – Мне нужен не чувствительный, а умный, который бы меня понимал!

– А я что, не умный? У меня почти докторская степень…

– Ладно, ты знаешь, о чем я говорю. Я приеду в другой раз! – сказала Мелисса, но уже без обиды.

– Ну вот, хотел как лучше, а получилось как всегда! – вздохнул Ларик.

– Ох уж эти женщины! Жена или так? – услышал он голос таксиста.

– Или так.

– Сам в разводе?

Ларик ответил, что уже давно в разводе.

Таксист кивнул:

– Что так? Не поладили?

– Жизнь разлучила! – ответил Ларик сдержанно.

Он лишил таксиста рассказа о том, как именно жизнь разлучила его с Мариной. У него был ранний брак. После того как родился сын, Марина сделалась домоседкой, никуда не хотела идти. С мальчиком могли посидеть и Ларикины родители, и ее, но она устало валилась в кресло, в дверь просачивалась вертлявая, с прыщиками на впалых щеках девушка-соседка, и он уходил один. Сыпал дождь, блестела мостовая. Друзья еще жили свободной студенческой жизнью. На одной из вечеринок он познакомился с Леной. Потом с Ирой.

Таксист снова заговорил:

– А у меня, тьфу-тьфу, полный набор! Жена, три дочери и теща.

– Угу! – сказал Ларик, закрывая глаза.

– Слыхал про этих двоих, которые застрелили диспетчера… – не отставал таксист.

Он покрутил пульт, настраивая радио на местный канал новостей.

– Диспетчера я хорошо знал, он когда-то у нас работал. Разве не ужас?

– Ужас! – согласился Ларик и подумал: какое количество ненужной информации люди выплескивают друг на друга.

Таксист перекрестился:

– В общем, не дай Бог такое! У тебя кто в тюрьме?

Ларик ответил.

– Наркотики?

– Да.

– Я так и понял, глядя на тебя.

– Да? – спросил Ларик. – У меня такая внешность?

Таксист не улыбнулся:

– Это часто, когда родители в разводе… – объяснил он. – Я, слышь, подожду тебя у тюрьмы!