Читать книгу Девушка с ароматом жасмина - Катя Саргаева - Страница 2

Я смотрел, как вода падает с обрыва высотой в сто двадцать метров, разнося в воздухе миллионы мельчайших капель, это зрелище меня завораживало. Я смотрел на водопад Виктория. Вдруг меня посетила мысль, как я, черт возьми, тут оказался? Я почувствовал легкий удар в живот. Я открыл глаза, на мне лежал мой шестилетний сын Глен, его колено вонзилось мне прямо под ребра.

– Папа, просыпайся! – кричал он.

Да, конечно, я спал. Я был в Зимбабве много лет назад, но водопад Виктория навсегда отпечатался у меня в памяти. Я хотел бы снова побывать там, но с моим плотным графиком я не мог найти время даже на то, что бы проведать маму.

– Дорогой, поднимайся, а то опоздаешь на самолет, – сказала мне жена.

Я нехотя вылез из постели.

– Сейчас я кого-то точно укушу! – грозным голосом кричал я, хватая на руки сына.

Он извивался и заливался смехом. Я очень любил своих детей. Еще у меня была дочь Маргарита, все звали ее Марго, ей было двенадцать. Когда я вышел из душа, она пекла оладьи.

– Пап, ты же там не задержишься, как в Барселоне? – спросила Марго.

– Нет, мне там нечего делать, Ирен там не будет, так что никто не будет уговаривать меня задержаться.

– А почему Ирен не пригласили?

– Ее пригласили, но она отказалась, у нее сейчас очень плотный график съемок.

– Ты же не отказался, а у тебя тоже каждый день расписан.

– Я не мог отказаться, я же играл главную роль в фильме, а Ирен второстепенную.

– Жаль, что я не могу поехать с тобой, – сказала Фиона, – нужно готовиться к вступительным экзаменам Глена.

Она читала брошюру фестиваля искусства, на который я ехал. В этом году в Праге был организован грандиозный фестиваль. Там были все направления искусства, кино и театр, музыка, живопись, литература, танцы, и много чего еще. Фиона была оперной певицей. Мы познакомились с ней много лет назад, я услышал, как она поет и влюбился сначала в ее голос, а потом и в нее саму.

– Там будут симфонические оркестры, опера, – говорила она, с грустью рассматривая брошюру.

– Ничего, как-нибудь мы обязательно отправим детей к маме и сходим на концерт, или еще куда-нибудь, – пытался подбодрить ее я.

Фиона привезла меня в аэропорт. Я поцеловал ее в щеку и вышел из машины. Она помахала мне рукой и уехала. Пока регистрировался на рейс я увидел парочку, они не могли расстаться друг с другом. Парень провожал девушку, они целовались как в последний раз, хотя расставались всего на неделю, я подслушал это в их разговоре. Почему-то я смотрел на них как заколдованный и не мог оторваться. Когда-то и мы с Фионой были такие. Как давно это было. Куда все это ушло? Куда вообще уходит любовь? Я помню бабушку с дедушкой, до последних дней они жили не разлей вода. Им не нужно было слов, то, что они испытывали друг к другу просто чувствовалось. В каждой мелочи, в обращении друг к другу, в прикосновениях, в поступках. К сожалению этого не было у моих родителей, они развелись, когда я был еще маленький. Я почти не помню отца. Он переехал жить из Эдинбурга в Сидней, и мы больше никогда не встречались.

Я смотрел на эту парочку и думал, чем же закончится их история?

– Марк Макмиллан, пройдите на рейс, посадка заканчивается через пятнадцать минут.

Я услышал свое имя и помчался к паспортному контролю. Я так сильно задумался, что не следил за временем.

Меня встречала злая стюардесса, но узнав меня, она расплылась в улыбке. Все-таки хорошо быть известным актером, тебе прощают практически все. Мне сейчас простили опоздание на рейс. Я был последним. Я сидел и думал о своей жизни, о своей семье. Эти мысли иногда забирались мне в голову. Мы с Фионой говорили друг другу люблю, но кажется, давно не чувствовали этого. У нас были дети, они нас соединяли. Но так ли должно быть? Дети должны быть продолжением семьи, а не ее началом и ее клеем. Когда родился Глен наши отношения дали трещину. У меня был подъем в карьере, меня заметили и все больше начали приглашать на съемки кино и сериалов. Фиона оставалась одна с детьми. Она забыла о своей карьере, когда родилась Марго и посвятила себя семье. Я видел, как тяжело ей это давалось. Она всегда говорила, что разрывается между семьей и сценой. Она долго думала, когда я предложил ей выйти за меня. Именно этого она и боялась. Ей не хотелось скидывать детей на нянь и родителей, она считала это неприемлемым. Но этот выбор ей пришлось бы делать в любом случае, рано или поздно она вышла бы замуж, не за меня, так за кого-то другого. Между нами образовалась пропасть. Мои мечты исполнялись, в то время как она забывала о своих сидя с детьми. Маленький Глен постоянно болел, ей нужна была помощь. Я хотел отказаться от предложения в съемках, но она сказала, что хватит и того, что она загубила свою карьеру, пусть хоть кто-то из нас исполняет свои мечты. Мы проводили все меньше времени вместе, и все больше отдалялись.

В аэропорту имени Вацлава Гавела меня встретил представитель фестиваля и отвез в отель. Было одиннадцать утра, на фестивале мне нужно было быть в три. Я перекусил и решил поехать пораньше, мне самому было интересно пройтись и посмотреть на все это действо. Специально для этого фестиваля строилось здание. Это был громадный выставочный комплекс в несколько этажей. Был июль, погода была жаркой, повсюду мелькали девушки в легких платьях и откровенных нарядах. Мне подробно объяснили, как найти свой павильон в комплексе, но это было лишним, меня проводили. Моей задачей было раздавать автографы и общаться с поклонниками, в общем, все это было похоже на комик кон, но только в крыле для актеров. Рядом было крыло посвященное литературе.

Я зашел в огромный стеклянный лифт, чтобы подняться на третий этаж, там были выставки народного искусства, мне хотелось посмотреть на выставку своего народа. Несмотря на то, что я жил в Эдинбурге я редко бывал на ежегодном Эдинбургском фестивале. Я любил свою страну. Шотландия пережила многое. Несмотря на то, что мы были частью Англии, многие не считали себя англичанами, а считали себя отдельным государством, которое двести семьдесят лет назад окончательно завоевала Англия. Я так же чувствовал себя шотландцем, а не англичанином. В лифт набилась куча людей, сквозь еще открытые двери я увидел девушку, она бежала к лифту. Девушка была очень яркой, и ее невозможно было не заметить. У нее были длинные светло-каштановые волосы с рыжим отливом, они разлетались кудрями. На ней было темно-зеленое платье из легкой, но непрозрачной ткани. Казалось, что она летит по воздуху, такими легкими были ее шаги. Она жестом просила придержать дверь лифта. Парень рядом с дверью улыбнулся ей и задержал дверь. Она заскочила в лифт, и в нем как будто зажглась лампочка. Она благодарила парня и широко улыбалась ему. По кабине лифта разнесся сладковатый аромат ее духов, пахло жасмином. Ее взгляд был такой открытый, из нее как будто лилось солнце.

Я прошелся по выставке народного искусства, время у меня все равно оставалось, и я решил пройтись еще по музыкальному этажу, может, возьму что-нибудь для Фионы. Набрав дисков я возвращался назад, я шел мимо литературного крыла. В глаза мне бросился стенд, на нем была девушка из лифта, она улыбалась, руки ее были сложены в жесте намасте. За открытыми стеклянными дверями я увидел и саму девушку, она поправляла книги. Я остановился, меня манило к ней что-то необъяснимое, и я зашел в ее павильон.

– Привет, – сказал я.

Девушка стояла задом ко мне. Она повернулась и улыбнулась.

– Привет, – ответила она.

Она смотрела на меня и широко улыбалась. В ее улыбке было что-то магическое, казалось, она освещала пространство вокруг себя.

– Я тебя видела, – вдруг сказала она, – ты актер?

– Марк Макмиллан, – сказал я, протягивая ей руку.

– Полина Майорова, – представилась она, пожимая мне руку. – Я вспомнила, ты играл в сериале, как же он называется? Прости, я не запоминаю названия фильмов, и имена актеров тоже.

– Не страшно, – сказал я с улыбкой, – а ты писатель?

– Что-то типа того.

Я взял со стола книгу, на обложке была изображена девушка из шестнадцатого или семнадцатого века.

– О чем книга?

– О жизни, о том, куда могут привести мечты.

– Подпишешь мне экземпляр?

– Надо поискать, у меня оставались книги на английском. Ты же англичанин, судя по акценту?

– Я шотландец, а ты?

Я тоже слышал у нее акцент, и не мог понять откуда она. На фестиваль съезжались люди со всего мира.

– Я русская, – сказала она, найдя книгу.

Она написала на листке мои имя и фамилию и показала мне.

– Я правильно написала?

– Да, все верно.

Она написала что-то на форзаце книги и отдала мне.

Я стоял как заколдованный, почему-то мне хотелось обнять ее. Я как будто питался той энергией, что исходила от нее. Мы говорили о фестивале, вдруг у меня зазвонил телефон. Меня звали на место, я опять потерялся во времени.

– Спасибо за книгу.

– Надеюсь, ты ее когда-нибудь прочитаешь, – с улыбкой сказала Полина.

– До встречи, – почему-то сказал я.

– Хорошего дня!

Я шел в какой-то прострации. В этой девушке было что-то необъяснимое, меня тянуло к ней как магнитом. Раньше я никогда не испытывал такого. Я открыл книгу, на форзаце было написано Марку Макмиллану, и ниже фраза «будь счастлив» и подпись. Меня поразила эта простая фраза, будь счастлив. Она меня как будто сбила с ног, пронзила молнией, как правда, которую так просто говорят дети, именно счастья мне и не хватало. У меня все было хорошо, мне вполне можно было позавидовать, но был ли я счастлив? Почему мне, совершенно незнакомому человеку, она написала эти слова? Я что выгляжу несчастным? Я позвонил Ирен.

– Скажи, я выгляжу несчастным? – спросил я ее.

– Да нет. А с чего вдруг такие мысли?

– Со мной кое-что произошло, потом расскажу, а может, и не расскажу, может я просто сейчас под сильным впечатлением и это пройдет.

– Конечно расскажешь, – говорила Ирен, – я же твой лучший друг, мне даже просить не придется, ты сам расскажешь.

Я зашел в свой павильон, и закипела работа. Прошло несколько часов, и я думал только о работе, общался с поклонниками. Образ Полины на какое-то время улетучился из моей головы. Был перерыв и я пошел в туалет, он как бы отделял киношное крыло от литературного. Я повернул в коридор, ведущий к туалету, и почувствовал аромат ее духов. Нет, он не был ярко выраженным или навязчивым, просто он как будто застыл у меня в ноздрях. Я увидел ее в открытую дверь в отражении зеркала, она мыла руки. Я стал так, чтобы она меня не заметила, но сам я хорошо видел ее. Я разглядывал ее. Она была очень привлекательной и эффектной. Эти яркие вьющиеся волосы с рыжиной, струящиеся по ее плечам как водопад, такие милые веснушки на носу, фигура песочные часы, красивые длинные ноги. Я вдруг очнулся, я почувствовал себя подростком, подсматривающим за учительницей. Мне стало неловко, и я вошел в туалет. Мимо меня пронесся парень, мы с ним почти столкнулись, я едва успел увернуться, он вылетел из туалета как ошпаренный. Я обернулся ему вслед и хотел что-то сказать. В этот момент в коридор вышла Полина, парень налетел на нее и сбил с ног, она упала, а парень, не обращая на это внимания, полетел дальше. Я вышел из туалета, и помог ей встать.

– Ты как? – спросил я.

– Жива, – сказала она.

– Он меня тоже чуть не сбил, но я успел увернуться. Сумасшедшие люди!

– Ладно, всякое бывает, видимо он сильно спешил.

Одна туфля слетела с ее ноги, я подобрал ее и присел на корточки. Я взял Полину за щиколотку, и надел туфлю ей на ногу. Она смотрела на меня слегка удивленно. Вдруг ее взгляд, обычно такой открытый изменился. Она улыбнулась, но как-то искусственно, она закрылась от меня. Тут я осознал, что все еще держу ее за ногу. Я встал, и указал пальцем на ссадину на коленке.

– Бывало и хуже, но промыть не помешает, – сказала она.

Полина приземлилась на ладони, и сейчас вытирала их друг об друга. Она заметила, что при падении сломала ноготь на среднем пальце. Она посмотрела на него и вздохнула с огорчением. Потом снова улыбнулась своей волшебной улыбкой, и показала средний палец со сломанным ногтем в ту сторону, куда убежал парень.

– Ладно, я возвращаюсь в туалет, – сказала она.

– Нужна помощь?

– Нет, спасибо. Правда, спасибо, все хорошо.

Она светилась. Вернувшись в туалет, она снова начала мыть руки, потом разбитую коленку. А я снова стоял и смотрел на нее как завороженный из-за угла. Потом все же вошел в туалет.

Я бы жутко разозлился на ее месте, думал я, лежа в постели номера отеля. А она улыбалась. Интересно, она вообще когда-нибудь грустит? Испытывает негативные чувства? Я открыл книгу, которую она мне дала. Опять эта фраза, будь счастлив, это что ее жизненное кредо? А может и так. Я начал читать, был одиннадцатый час вечера. Я очнулся от урчания в животе и понял, что дико проголодался. На улице было уже светло. Я заказал завтрак и пошел в душ. Я был под впечатлением. Эта книга, которую она написала, была удивительна. У меня в голове роилось столько мыслей. Я прочитал большую ее часть. Когда я спросил, о чем книга, она сказала, что она о жизни. Я тогда подумал, что это очень обобщенно, но теперь понимал, что описать ее двумя словами не получится. Да, в книге, конечно, был сюжет, куда же без него, книга была о деревенской девушке, ставшей фавориткой короля, о ее жизни и трудностях. Но, по сути, книга была не об этом. В ней поднимались такие вопросы, которые задает себе не каждый. Она была так откровенна, до безобразия откровенна. Я читал правду, как она есть, и меня завораживала эта неприкрытая нагота души. Я был поражен. Мне даже не верилось, что книгу написала она. Я конечно не знал Полину, но она казалась такой легкой и воздушной, прям как безе, а безе никогда не было на дне. Откуда ей знать все эти вещи? Нужно иметь смелость, чтобы писать вот так открыто, это вызов обществу. А она казалась такой прямо девочкой-девочкой, которую надо оберегать, холить и лелеять, чтобы не разбилась ее волшебная улыбка.

Я позавтракал и поехал в выставочный комплекс. Я приехал раньше времени, и прямиком направился к ее павильону. У меня разбилось сердце, когда я увидел там стенд другого писателя. У меня внутри все взбунтовалось, я не мог примириться с тем, что ее нет. Я даже подумать не мог, что ее может не быть. Я спросил у администратора о Полине, он ответил, что вчера у нее был последний день. Я не унимался, и начал выпрашивать у него ее адрес, и получил его, да хорошо быть известным актером. У меня началась работа, и все постороннее из головы ушло. Но настал перерыв, в коридоре туалета мне казалось, что пахнет ее духами, но это было не так, я заглянул в каждую кабинку. Я стоял в растерянности посреди женского туалета. Внутри меня была какая-то дикая непримиримость. Я умылся и посмотрел на себя в зеркало. Твою мать! Я же в женском туалете! Хорошо, что тут никого нет, подумал я, выходя из него. Да что со мной такое?! Зачем я ищу ее? Что мне от нее нужно? Она красивая? Да. Хотел бы я заняться с ней сексом? Да. Но манило меня к ней не по этому. От нее пахло счастьем, и мне хотелось до одури вдыхать этот аромат. Я был как наркоман в состоянии ломки, мне срочно нужна была она, просто посмотреть в ее открытые, чистые глаза, вдохнуть поглубже ее бездонную улыбку. Это было какое-то сумасшествие. Я зашел в бар и выпил сто граммов водки залпом. Я никогда раньше не пил на работе. И никогда не пытался топить эмоции в алкоголе. Я переживу это, я правда не совсем понимаю что же это, но переживу. Мне надо вернуться назад, к поклонникам, мне сразу станет лучше.

Когда работа закончилась, наркоманская ломка вернулась. Я поехал в отель, адрес которого дал мне администратор. На ресепшене мне сказали, что она выехала вчера ночью. Я не сдавался, во всю улыбаясь девушке администратору, я пытался выведать хоть какую-то информацию, возможно, она переехала в другой отель. Ну мало ли! Нет, она не переехала, она срочно улетела в Москву, потому что через отель она заказывала билет на самолет, и такси отеля отвезло ее в аэропорт. Я вышел из отеля и сел на ступеньку тротуара. Я вдруг почувствовал себя брошенным. Мне захотелось поговорить с кем-то близким. Я позвонил Фионе. Она рассказывала мне о детях, о маме, которая приезжала в гости и о всяких домашних делах. Мне стало спокойно, это было именно то, что нужно. Какая же я скотина, позвонил жене, чтобы она успокоила меня, потому что я потерял едва знакомую женщину, которая свела меня с ума. Я почувствовал угрызения совести, мне хотелось домой. Но быть мне здесь еще два дня.

Вернувшись в отель, я дочитал книгу. Я давно не читал литературы, которая наталкивает тебя на определенные мысли и размышления, справедливости ради надо признаться, что читал я все меньше и меньше из-за дефицита времени. Я заснул как убитый, потому что прошлой ночью ни на секунду не закрыл глаза. На следующий день, вернувшись вечером в отель, я не знал куда себя деть. Мне было скучно. Ночью мне снилась Полина, мы занимались с ней сексом в каком-то поле. Я обнимал ее, выдыхал каждый миллиметр ее тела, вбирал в себя всю ее, мне хотелось поместить ее внутрь себя, чтобы она была только моя, и больше никогда от меня не сбежала. Я вспомнил сон. Интересно, она замужем? Кто она вообще такая? На эти вопросы мне ответил интернет. Ей было тридцать пять лет, она не была замужем, вообще о ее личной жизни я практически не нашел информации. Она написала несколько книг, и многие из них были достаточно популярны, их перевели на несколько языков. У нее был свой ресторан французской кухни, он тоже был популярен в Москве. Она жила на две страны и имела двойное гражданство, российское и бразильское. Она была довольно богата. Но история ее богатства была покрыта тайной. Она была совсем небогатой большую часть своей жизни, а потом резко разбогатела. На вопросы журналистов о том, откуда у нее появились деньги, она отвечала, что получила наследство. По этому вопросу было проведено частное расследование ее генеалогического дерева, никаких богатых родственников у нее не было. Этому моменту уделялось больше всего внимания, и было больше всего информации. Мало кого интересовало то, куда она тратит эти деньги, а она активно занималась благотворительностью, открыла несколько социальных клиник для наркоманов и людей с алкогольной зависимостью, спонсировала программы по охране природы и много чего еще. Ночью мне опять снилась она. Это стало каким-то наваждением, я больше ни о чем не мог думать. Я постоянно вспоминал, как прикоснулся к ее ноге, меня возбуждала уже одна мысль об этом, и я несколько раз мастурбировал.

Был последний день. Мой последний рабочий час подходил к концу. Я ждал этого с нетерпением, мне хотелось поскорее сбежать отсюда. Прямо из выставочного комплекса я поехал в аэропорт, пришлось брать билет с пересадкой в Дублине, прямые были только утром. В Эдинбург я прилетел уже ночью. Меня встречала Фиона. Я прижался к ней как ребенок, мне хотелось укрыться за ней, как за мамой. Детей не было дома, они остались на ночевку у наших друзей, у них были дети почти того же возраста, что и наши. Заходя в ванную, я заметил, что на туалетном столике стоял новый флакон с духами. Фиона любила парфюм, и покупала его пачками. Она вошла в ванную.

– Я купила новые духи, – сказала она, и брызнула себе ими на шею.

Я остолбенел. Это были духи Полины.

– Тебе нравится? – спросила Фиона.

Я ничего не ответил. В глазах у меня помутнело. Я подошел к Фионе и начал целовать ее. Я закрыл глаза и представил, что на ее месте Полина. Я не мог ею насладиться, я хватал ее почти грубо. Я задрал ее платье и разорвал на ней трусики. Сердце у меня колотилось как бешеное. Я повалил ее на пол и вошел в нее. Я так жадно ее целовал, двигаясь все быстрее. Я кончил и лег рядом на пол.

– Ого! – сказала Фиона, – что это было?

– Я по тебе соскучился, – соврал я.

Мне было стыдно. На следующий день я выбросил эти духи, а Фионе сказал, что случайно разбил их. Она особо не расстроилась, они ей не очень понравились. Я привез детей домой, я был рад окунуться в семейную жизнь, мне хотелось в ней спрятаться. Я взял недельный отпуск, и все время проводил с семьей. Первое, на что я обратил внимание, когда Фиона встречала меня в аэропорту, было то, как она выглядела. Она была уставшей и замотанной. От нее совсем не пахло счастьем. Я решил, что надо больше времени уделять семье и помогать Фионе. Она не заслужила быть всегда одна. Мы ходили на концерты и выставки, вместе готовили и убирали, я старался во всем ей помогать.

Через несколько дней приехала Ирен. Мы лежали с ней на лужайке на заднем дворе нашего дома.

– Так что там у тебя произошло? – спросила она.

Я рассказал ей все, я ничего не утаил.

– А ты не влюбился случаем?

– Не думаю. Это просто было временное помутнение.

– Было? Сейчас уже прошло?

– Я стараюсь об этом не думать, больше проводить времени с семьей и помогать Фионе. Она выглядит очень усталой.

– Я не вижу по ней, что бы это помогло. Проблема у нее в голове, а не в ваших отношениях. Она не перестает думать о том, какая бы жизнь у нее была, если бы не было детей.

– Может ей просто нужно больше времени. Я стараюсь разгрузить свой график. Я отказался от съемок в одном фильме.

– А она что на это сказала?

– Я ей не говорил, она будет меня отговаривать. Я хочу наладить свою семейную жизнь.

– Дай бог, – сказала Ирен без особого энтузиазма.