Читать книгу Аромат книг - Кай Майер - Страница 6

Гровер ускорил шаг, и Филандер и Темпест вынуждены были сделать то же самое, чтобы нагнать его. Крепко сложённый темноволосый мальчик продвигался по коридору, зажав в правом кулаке скрученный экземпляр «Грошовых ужасов», словно дубинку.

– Это должна быть вон та дверь.

– Что-то я не уверен, – прошептал Филандер, когда все трое оказались перед закрытой дверью. – Вам не кажется, что… присутствие того, что мы ищем, должно ощущаться сильнее?

– Не обязательно, – возразила Темпест. – Здесь есть ещё что-то, что глушит библиомантику.

Голова девочки была, как всегда, обрита почти наголо, хотя последняя эпидемия вшей, постигшая бедняцкие бараки в квартале Сент-Жиль, утихла ещё три месяца назад.

Филандер не знал никого из жителей развалюх, кто был бы так чистоплотен и брезглив, как Темпест. Поэтому он тоже старался мыться через день и по утрам полоскал рот водой.

– Выходит, мадам Ксу и правда ведьма, – пробурчал Гровер.

– Может быть, не настоящая ведьма, – тихо добавила его младшая сестра. – Но… вы ведь тоже ощущаете это, правда?

Мальчики переглянулись и кивнули.

Все трое имели некоторое представление о библиомантике, пусть и весьма слабое. Они черпали силу не из настоящих книг, а из растрёпанных «Грошовых ужасов», дешёвых романов, издававшихся на плохонькой газетной бумаге, что давало повод настоящим классическим библиомантам презирать их. Мерси была единственной библиоманткой, не гнушавшейся иметь с ними дело, однако Филандеру казалось, что даже она в глубине души смотрит на них немного свысока.

Это Мерси придумала учредить шайку и назвать её в честь Дика Турпина, самого храброго из героев романов, печатавшихся в «Грошовых ужасах». И хотя официально главарём шайки из четырёх человек считался Гровер, решения в ней чаще принимала Мерси. Возможно, потому что Гровер и она… короче, в двух словах не объяснишь.

Что касается их экспедиции к мадам Ксу, то Филандер сильно сомневался в успехе плана Мерси, причём сомневался с самого начала, когда она озвучила его шайке Турпина. Своих опасений он тогда не высказал только потому, что боялся, что Темпест сочтёт его трусом.

Темпест было всего пятнадцать лет, она оказалась младшей среди них и впервые участвовала в операции шайки. Оба мальчика всячески оберегали и опекали её, причём каждый по своим соображениям. Многое указывало на то, что у Темпест есть задатки настоящей библиомантки и скоро она превзойдёт их обоих. Возможно, не за горами был тот день, когда девочке больше не понадобятся «Грошовые ужасы» и она будет черпать силу из настоящих книг.

Гровер не выпускал свою сестру из виду. В свои восемнадцать он был старшим в компании, на два года старше Филандера. Гровер берёг Темпест как старший брат, Филандер же втайне питал к ней привязанность другого рода, и, будь его воля, он бы немедленно отправил девочку в какое-нибудь безопасное место. С того момента, как они проникли на территорию мадам Ксу через канализационную трубу, ведущую к Темзе, ему не давала покоя мысль, что с Темпест может произойти какое-нибудь несчастье.

Гровер положил руку на облупившуюся дверь, подождал минуту, потом покачал головой и кивнул Темпест:

– Попробуй ты.

Девочка протиснулась между Гровером и Филандером; её узенькое личико было в саже и угольной пыли – для маскировки. На нём, как две луны, светились её голубые глаза. Примитивная маскировка в результате оказалась ни к чему: после пребывания в канализации все трое выглядели как трубочисты-подмастерья, которых немилосердные мастера протащили через все дымоходы Лондона. По сравнению с тем, где они только что побывали, торговать газетами и «Грошовыми ужасами» (именно так трое ребят обычно зарабатывали себе на хлеб) было равносильно воскресной прогулке в парке. Ни один из них, правда, никогда не гулял в парке по воскресеньям, однако они предполагали, что имеют об этом некоторое представление.

Закрыв глаза, Темпест положила обе руки на дубовую дверь, раздвинув пальцы левой руки и крепко зажав в правой руке дешёвый журнальчик. Филандер искоса глянул на Гровера, но старший из мальчиков ни на мгновение не выпускал сестру из виду. При первых признаках библиомантической атаки с той стороны он готов был броситься между сестрой и дверью. Если, конечно, Филандер не опередит его.

После напряжённой паузы Темпест открыла глаза и неуверенно кивнула:

– За дверью есть люди. Много. Но я чувствую, что они… очень заняты. Возможно, нам удастся пробраться мимо них незамеченными.

– А с главой что? – спросил Гровер.

– Направление верное. Но, по-моему, она даже не в следующей комнате.

Филандер тихо выругался. Анонимный покупатель, поручивший книготорговцу Птолеми добыть для него главу из Книги бутылочной почты, предоставил им примерный чертёж дома, где обитала мадам Ксу, якобы полученный им от лазутчика. Согласно этому чертежу каморка, в которой хранилась глава, располагалась в конце коридора, который они только что миновали.

– Пойдём дальше? – спросила Темпест.

– Мерси не может отвлекать на себя мадам Ксу вечно, – нервно произнёс Гровер. От беспокойства за Мерси круги под глазами на его измазанном сажей лице, казалось, совсем почернели. – Нам следует либо немедленно идти дальше, либо плюнуть на всю эту затею.

Они понятия не имели, насколько успешно у Мерси получалось отвлекать внимание старой китаянки и есть ли у них ещё какое-то время в запасе. Им удалось без помех избежать ловушек и сторожевых постов – все они значились на чертеже, – но они не сомневались в том, что, если они пойдут дальше, в этих стенах им придётся столкнуться с ещё более могущественными противниками. Не говоря уже о самой мадам Ксу.

– Если мы не пойдём дальше, получится, что мы пришли сюда напрасно, – продолжил Гровер, его сестра кивнула.

Филандер же покорился судьбе. Он решил, что если понадобится, то будет сопровождать Темпест хоть до Луны.

– Тогда пошли, – произнёс Гровер и осторожно надавил на дверную ручку.

Перед ними открылся огромный павильон: под потолком клубились белые облака пара, напоминающие туман, в воздухе вразнобой звучали бесчисленные жалобы и плач. После того как глаза ребят немного привыкли к «туману», они обнаружили, что открытая дверь вела на балюстраду, огибавшую зал по периметру. На расстоянии пяти-шести метров под ними на длинных рядах стульев сидели десятки женщин, одетых в серые рабочие блузы. Создавалось впечатление, что ребята попали на одну из многочисленных фабрик одежды, которые с некоторых пор росли в Лондоне как грибы. Однако перед женщинами не было ни швейных машинок, ни швейных принадлежностей. Женщины просто сидели на стульях и рыдали, утирая слёзы белыми платочками. Надзирательница, необыкновенно высокая и крепко сбитая для китаянки, расхаживала вдоль рядов и направо и налево раздавала удары розгой, которую держала в руке, если замечала, что её подопечные плачут недостаточно сильно. Её волосы были заплетены в тяжёлую косу, перекинутую вперёд. Хвост косы закручивался, словно жало скорпиона.

Между рыдающими женщинами, пригнувшись, скользили рабочие. Они собирали мокрые платки и раздавали сухие. Использованные платки они относили в ту часть павильона, где в огромных котлах кипела какая-то вязкая масса. В эти котлы и отправлялись мокрые платки, которые рабочие равномерно распределяли между ними. Позже содержимое котлов раскатают ровным слоем, оно высохнет – и получится бумага. Именно производство бумаги по китайскому рецепту являлось ширмой, скрывавшей преступную империю мадам Ксу.

– Что, чёрт побери… – начал было Гровер.

– Они подмешивают в бумагу слёзы, – объяснил Филандер. – В бумагу для любовных романов. Слёзы усиливают их воздействие.

Он помахал экземпляром «Грошовых ужасов», зажатым в левой руке. Филандер уже давно практически не ощущал даже тех крох библиомантики, которые ему обычно удавалось извлечь из дешёвых журналов. Наверное, и правда бульварные псевдобиблиоманты вроде него – лишь любители, научившиеся только бесполезным фокусам, но не способные помериться силами с кем-то вроде Мерси, не говоря уже об агентах Адамантовой академии.

По размеру «Грошовые ужасы» были больше книг, но меньше газет и представляли собой тоненькие журнальчики, в которых мелким шрифтом печатались либо приключенческие романы, полные кровавых ужасов, либо пошлые любовные истории.

При виде плачущих женщин Темпест наморщила лоб и высказала мысль, уже приходившую в голову Филандеру:

– Будем надеяться, они производят только бумагу для романчиков и не подмешивают туда человеческую кровь для чего-нибудь ещё.

Гровер указал на дверь на противоположной стене павильона с другой стороны балюстрады.

– Как вы думаете, может быть, нам надо туда?

– Странное место для хранения чего-то ценного, – заметил Филандер.

Темпест, однако, кивнула:

– Направление правильное, я чувствую, что нам надо туда.

Наверное, отсюда они ещё могли бы повернуть назад, дальше такой возможности у них не предвиделось, однако никто из троих ребят не высказал это вслух. Где-то неподалёку, в ловушке, Мерси рисковала ради них головой, и они обещали ей не возвращаться без добычи.

Гровер указал на поперечный решётчатый мостик, подвешенный над кипящими котлами и соединявший между собой продольные стороны балюстрады. Вероятно, он предназначался для мытья опустевших котлов. Однако теперь густые клубы пара, вырывавшиеся из котлов, могли послужить достаточной маскировкой для того, чтобы незаметно перебраться на другую сторону, – если, конечно, по дороге они не изжарятся живьём.

Пригнувшись, они бросились вперёд, незамеченными добрались до мостика и осторожно вступили на него. Пар, вырывавшийся из котлов и выходивший через широкие отверстия в крыше павильона, окутал их с ног до головы; ребятам казалось, что им уже никогда не вырваться из него. Жара была невыносимой. За несколько секунд Гровер, Филандер и Темпест словно оказались с ног до головы закутанными в обжигающую горячую ткань. Не раздумывая, Филандер крепко ухватил Темпест за руку, и, только когда они невредимыми добрались до противоположного конца мостика, до него дошло, что она сжимала его пальцы, как минимум, так же крепко.

Под ними надзирательница заорала на плачущую женщину и безжалостно ударила её розгой по лицу, повернувшись при этом спиной к шайке Турпина. Только теперь Филандер заметил, что возле выходов из зала за длинными рядами стульев стоит стража – полдюжины китайцев с дубинками и длинными ножами.

Гровер первым достиг двери и удовлетворённо кивнул. Все ребята чувствовали, что воздух здесь буквально пропитан библиомантикой, как книжные лавочки в Сесил-корте наполнены ароматом книг.

Филандер продолжал наблюдать за надзирательницей, в то время как Гровер осторожно занялся дверью. Она поддалась, и все трое проскользнули в помещение, куда она вела. Клубы пара остались позади, воздух в комнате был абсолютно сухим. Филандер подозревал, что это одна из хитростей мадам Ксу, которую она использовала, чтобы не пострадали её сокровища.

– Тут никого нет, – прошептала Темпест.

– Точно?

– Да, здесь ни души.

Стены комнаты были обиты винно-красным бархатом. Филандер притворил за собой дверь. Он ожидал увидеть витрины, как в музее, на которых выставлены драгоценности, сундуки, полные золота, шкафы с фарфоровыми статуэтками, украшения из нефрита, слоновой кости и алебастра, бесценные диковинки со всех концов земли. Вместо этого посреди совершенно пустой комнаты стоял небольшой ящик.

– Она там, внутри, – уверенно сообщила Темпест. – Я чувствую.

До сих пор все предчувствия Темпест подтверждались, однако Филандеру всё это по-прежнему казалось подозрительным. У Темпест определённо имелся талант, однако до Мерси ей было далеко. Возможно, глава из Книги бутылочной почты и правда находилась в этом ящике. Однако существовал только один способ окончательно в этом убедиться: увидеть её собственными глазами.

– Что-то всё это слишком просто. – Гровер высказал мысль Филандера вслух. Тем не менее он подошёл к ящику и положил обе руки на крышку.

Темпест не двинулась с места. Она раскрыла свой выпуск «Грошовых ужасов»; одна из страниц романа встала вертикально, затрепетала и расщепилась надвое; между слоями возник мерцающий свет – прерывистое, мигающее страничное сердце. Темпест начала читать вслух высветившиеся между страницами строки. Филандер решил, что с помощью библиомантики она проверяет, есть ли в комнате ловушки.

Но Гровер, которого беспокойство за Мерси, по-видимому, лишило осторожности, уже поднял крышку.

– Не смей! – вскричала Темпест.

Филандер еле успел выхватить нож – маленькое, чрезвычайно острое лезвие, которое он попеременно использовал для вырезания игрушек из дерева и спасения собственной шкуры на улицах.

Заглянув в ящик, Гровер открыл рот. Филандер тоже увидел пузатую бутылку из мутного стекла, помещавшуюся там. Внутри угадывалась скрученная стопка бумаг.

Однако это было не единственное, что там находилось.

Вокруг бутылки полукругом располагались три книги, и, когда на них упал свет, их кожаные переплёты выпятились вверх, и из каждого переплёта показалось по петушиному клюву.

Темпест выругалась.

В следующее мгновение «петушиные» книги завизжали, поднимая тревогу.