Читать книгу Счастье - Кай - Страница 5

*

Двенадцать лет назад.

Томас пришёл с работы, когда солнце село за горизонт, забирая с собой весь свет, позволяя темноте вновь окутать город. Обычно, когда он работал не в ночную смену, то возвращался до заката. Но никто ещё не собирался спать: Кай читал книгу, Коя рисовала в альбоме вместе с Марфой, Рэй что-то обсуждал с курящим Жаном, а Крис зашивал брюки.

– Ребят, – окликнул Томас, снимая с плеча рюкзак. – Я кое-что принёс.

Он раскрыл перед друзьями сумку, доставая небольшой сундучок с надписью «Для тату». Коя внимательно следила, как друг аккуратно вытаскивал из сундучка тату машинку, силовое оборудование, чёрную краску, салфетки и семь запакованных игл.

– Что на этот раз? – Жан потушил незаконченную сигарету о бетон и положил окурок в пачку – потом пригодится. – Мини-гольф или муравьиная ферма?

– Я ходил к своему старому другу и за небольшую плату выпросил в аренду инструменты, – он показал на столик. – Давайте совершим что-то необдуманное, – Томас взял со стола тату машинку и поднял её над головой, чтобы увидели все ребята, – сделаем коллективное тату.

Вмиг все друзья посмотрели на Томаса как на идиота.

– Типа, – Рэй свёл брови к переносице, – как влюбленные парочки?

– Именно, – Томас воодушевлённо улыбнулся, смотря на Марфу, но тут же осёкся и посмотрел на Кая. – Или как друзья. Придумаем что-нибудь лёгонькое, что будет олицетворять нашу дружбу, а потом, лет через двадцать, когда мы станем старыми, будем смотреть на неё и вспоминать молодость. Что скажете?

Ребята переглянулись и недоверчиво покосились на Томаса. Томас же кусал губу, стараясь скрыть улыбку.

– А что, – начал Крис, делая шаг вперёд. – Мне нравится идея. Только представьте, как в старости мы будем вспоминать этот день.

Жан кивнул.

– Что будем бить? – Кай смотрел на запакованные иглы.

– Я знаю! Знаю! – взвизгнула Коя, поднимая руку вверх, чтобы её заметили, но от возгласа Марфе пришлось закрыть руками уши.

Коя придвинула к себе альбом и что-то начертила на пустой странице, и с детской улыбкой показала рисунок.

– И что это? – Жан взял альбом в руки и принялся его вертеть. – Это вообще читается?

Во весь альбомный лист была начерчена буква Y.

– Мы пришли с разных дорог, но идём по одной. Это не просто буква – верхние две палочки означают нас, живущими разными жизнями, а нижняя, в которой они соединяются – наша общая судьба.

– Интересно, – ответил Томас, задумчиво почесав подбородок. – Кто «за»?

Немного подумав, все снова переглянулись и нерешительно подняли руки. Только Марфа переступала с ноги на ногу и неуверенно смотрела в пол.

– Я спросил, как и что делать, – Томас сел за стол. – Как вспомню перечерченные мною рисунки, – он задумчиво улыбнулся.

– Внимание! – тут же вскрикнула Марфа, поднимая руку вверх. – Жёлтая карточка. Не смей даже прикасаться к этой машине дьявола!

– Но он единственный, кто знает, что и как делать, – Коя посмотрела на Томаса. – Так?

Он сглотнул.

Так они и ютились вокруг Томаса, старательно выводящего линии на запястьях. Бредовая идея, и на утро о ней все пожалеют, но жизнь научила наслаждаться моментами. Возможно, это будет худшее их тату, а может и единственное, но память о сегодняшнем дне будет сохранена навечно. А память – самое главное.

Марфа отстранённо сидела в стороне и с ужасом смотрела, как из чернильных линий выступали редкие капли крови. Она видела, как морщился Кай, как пару раз взвизгнул Рэй и как Томас, высунув язык, старательно, сам себе выводил очертания буквы.

– Марфа, – Рэй внимательно рассматривал свежее тату под плёнкой. – Ты последняя.

Девушка тут же соскочила со стула и вытянула руки вперёд, делая два шага назад.

– Я не хочу, – заикаясь, она опустила руки. – Не сегодня.

– Ничего страшного, – спокойно ответил Томас и, подмигнув девушке, посмотрел на друзей. – Если не хочешь – не будем набивать.

– А можно было и не соглашаться? – ошарашено спросил Жан, после чего вся комната заполнилась смехом.

*

Двенадцать лет спустя.

Вспоминая о прошлом, Жан сидел в подсобке, прислонившись к стене, и задумчиво смотрел на выцветший рисунок. Тату на запястье уже не значило: «Мы пришли с разных дорог, но идём по одной». Может быть, восемь лет назад, этот смысл ещё был актуален, но сейчас стоило перевернуть тату и все становилось на свои места.

Мы шли по одной дороге, но свернули на разных.

Жан давно принял это, но на сердце всё равно было тяжко. Продать бы душу и вернуть всё назад: холодные ночи на ледяном бетоне, вечера за украденными продуктами, бесконечные уроки в школе и самое главное – все семеро и все рядом, прямо под боком. Только вот у Жана уже не было души – давно потерял где-то в прошлом.

Он посмотрел на часы и понял, что его смена закончилась пятнадцать минут назад. Медленно вставая с холодного пола, он открыл дверь в бытовку, забрал вещи и отправился на выход.

Работа уборщиком в «Нappiness» оказалась гораздо тяжелее, чем он представлял. Жан работал одиннадцать часов по минимальной оплате из-за отсутствия не только высшего образования, но и обычного школьного аттестата. Для работодателей это значило только одно – в прошлом Жан занимался чем-то незаконным. Но никто из них не представлял кто и почему забрал у него надежду на светлое будущее.

Проходя по ночному Са-Рьяно, парень в который раз радовался, что течение занесло его именно в этот город. Яркие рекламные стенды освещали неоновым светом всё вокруг, окна домов на фоне чёрных стен казались звёздами, которых в городе из-за выстроенных небоскрёбов практически не было видно. Поэтому Жан с грустью вспоминал моменты, когда они с друзьями на Бэе приезжали на море и ночью, лёжа на спине, рассматривали созвездия.

Любая тварь свыкается с обыденностью, вот и Жан привык, что всю жизнь ему приходилось карабкаться по грязи, чтобы хоть как-то прожить среди обыкновенных людей. Сейчас ему двадцать шесть, и он вряд ли сможет завести семью. Никто не захочет связать свою жизнь с таким неудачником, как он. Он не хотел, чтобы его ребёнок родился от уборщика, живущим в подвале под дорогой мегаполиса. Парень уже принял судьбу как должное.

Он зашёл за угол, и увидел большую очередь, ведущую к клубу «Сладкая вишня». Это был не самый дорогой клуб, но довольно значимый в подпольном мире: здесь можно снять девушку на ночь и купить наркотиков, причем на любой вкус и цвет. Вход стоил две купюры по пятьдесят и, естественно, у него не было таких денег.

Жан прищурился, присматриваясь ко входу. Он заметил, как охранники ставили печать на руку, чтобы отличать тех, кто заплатил, а кто нет. И это усложняло ситуацию.

Парень приложил телефон к уху и нагло пошёл вперёд, игнорируя толпу. Один из охранников всё же остановил его.

– Деньги, парень. Ты не красивая тёлка, чтобы мы просто так тебя пропустили.

– Но, я сегодня выступаю здесь, – Жан пытался выглядеть серьёзным.

Охранники засмеялись.

– Кем? Клоуном?

Жан убрал телефон в карман.

– Балериной.

– У тебя должно быть разрешение, – подхватил другой охранник.

– Оно у меня есть. Прикреплено на подошве. Может, увидишь, – Жан сорвался вниз по лестнице, толкая курящих людей возле входа.

Два охранника рванули вслед за ним.

В клубе было темно, свет от цветомузыки разукрашивал всё вокруг, а громкая музыка помогла спрятаться за танцующими людьми. Жан знал, что владелец клуба по кличке Тома часто засиживался в VIP зоне, но точно не знал в какие дни, поэтому, сегодня он впервые мысленно просил Бога подсобить ему.

VIP зона находилась на втором этаже, откуда открывался превосходный вид на танцпол, чтобы следить за обстановкой. На самом деле, войти в VIP зону можно любому, стоило лишь подняться по лестнице за туалетной комнатой.

Жан оглянулся в поисках охранников и поднялся наверх.

Через пару столиков он заметил людей, не отходящих от дивана ни на шаг. Чуть приблизившись, Жан насчитал двух девушек, сидящих по бокам от силуэта. Внутри себя он улыбнулся своей удачи.

Парень подошёл к дивану и, через спинку, положил руки на шею Томы.

– Ты ещё кто? – спросила одна из девушек.

Музыка в VIP зоне была значительно тише, и Жан мог отчетливо слышать всё, о чём они говорили.

– Пришёл показывать, как нужно ублажать мужиков, – ответил Жан. – Дешёвая ты шлю…

– Жан, – Тома повернул шею, чтобы увидеть старого друга.

Томе не больше тридцати, но выглядел он на двадцать. Стройный высокий мужчина, покрытый татуировками буквально с ног до головы. На руках множественные браслеты с крестами, цепями и шипами, за которыми скрывался тоненький розовый браслетик, сделанный его дочерью. Его рабочая одежда, чаще состоящая лишь из чёрных костюмов, была всегда идеально выглаженной и пахла парфюмом его жены, который он наносил перед выходом – чтобы не скучать.

– Я думал, что ты гниёшь в сточной канаве, – добавил мужчина.

Жан улыбнулся, продолжая смотреть на друга сверху вниз, облокотившись на спинку кресла.

– Я сам в шоке, дружище.

Внезапно кто-то схватил Жана за шиворот толстовки и потянул вниз. От резкого рывка он оказался на полу, где на него сверху смотрели два охранника.

– Ну, что, видели на подошве разрешение? Я долго ноги поднимал, чтобы вы разглядели.

В глазах потемнело от сильного удара в живот. Новый удар пришёлся на переносицу, а затем кто-то крепко схватил его за запястье, стараясь вывернуть.

– Хватит! – Тома вскрикнул, не вставая с дивана. – Что произошло?

– Этот клоун проскользнул внутрь, – охранник снова пнул Жана в живот.

– В следующий раз, когда он появится, – Тома выдержал паузу, осматривая охранников. – Без промедления впускайте, – он дотянулся до стакана виски. – Этот важный человек – мой давний друг. Оставьте нас, – мужчина указал на выход.

Жан отрицательно махнул головой, когда один из охранников подал руку, пытаясь помочь. Две девушки переглянулись и спешно пошли вслед за охранниками. Держась за ноющий живот, Жан поднялся и сел рядом с Томой.

– Спасибо, – прохрипел он. – Как Лана и Мишель? Всё также на другом конце полуострова?

Тома кивнул.

– Не могу, чтобы мои близкие подвергались опасности, находясь рядом со мной. А теперь без шуток, старик, – он наклонился ближе к Жану. – Ты сказал, что больше в логово мафиозных змей не сунешься. В чём дело?

Жан кивнул в сторону стакана виски в руках Томы – мужчина ухмыльнулся и отдал стакан, наблюдая, как Жан полностью осушил его с одного глотка. Положив стакан на стол, Жан достал из кармана толстовки белый конверт и протянул его другу, наблюдая, как мужчина неуверенно вытащил из него три фотографии: тело Ёрим, рисунок дерева на ноге девушки и Минхо из недавнего эфира новостей.

– Помнишь Ёрим из «Северного ветра»? – Тома кивнул, и Жан указал на первую фотографию. – Её недавно нашли мертвой. Тело расчленили и изуродовали до неузнаваемости. На ноге было вырезано дерево с корнями. Минхо и вся его команда выступала недавно по новостям, – Тома поморщил нос, когда речь зашла о полицейских. – Знаешь что-нибудь?

Тома цокнул и забрал стакан у Жана, наливая его до краёв своим любимым алкоголем. Он снова перебрал фотографии, детально рассматривая каждую из них, будто боялся что-то упустить.

– Какой-то нарцисс пытается захватить мир, вот и всё, – он потихоньку начал отпивать виски. – Это «Древо» прославляется тем, что создаёт союзы и объединяет мафиозные кланы и даже целые Дома. «Полная защита в обмен на процент заработка» – так мне сказал один из друзей, когда их клан принимал их союз.

– «Полная защита в обмен на процент заработка»? – Жан прикусил губу. – Тогда, это «Древо» – новая группировка? И это дерево, – он указал на ноги убитой девушки, – их логотип?

Тома кивнул.

– На сколько я знаю, «Древо» появилось три года назад, но спецотдел во главе Минхо Одари так и не оповестил граждан об опасности, – Тома скривился и чуть слышно выругался сквозь зубы. – Запомни Жан: никто не хочет, чтобы ими командовали. Думаешь, лидер «Древа» такой тупой, что в скором времени не додумается казнить всех верхушек своих «корней»? Да, все Дома, якудза, группировки – всё это называется корнями. Потому что именно они питают это «Древо».

Жан скрестил руки и невольно перевёл взгляд на фотографии, которые до сих пор держал Тома.

– Ты знаешь, кто за этим стоит?

Тома откинулся на спинку дивана и поднял голову к потолку, непроизвольно смотря на яркие лучи от светодиодов.

– Давай подумаем. Это точно кто-то из старой лиги, потому что «Древо», соглашусь, гениально и продуманно до мелочей. Кто-то давно занимается этим. Отец, сын, внук – не знаю, – он снова отпил из стакана. – У него очень много связей, раз его «идея» сразу пошла в гору. И он очень бесстрашный, если начал убивать кого-то из группировок. Сначала Са-Рьяно, Жан, а затем весь мир.

Жан внимательно слушал друга, пытаясь понять, кто же из Домов смог додуматься до объединения всего мира. Он знал все крупные Дома, несколько триад, но в голову всё равно не лезла хотя бы одна фамилия клана, способного управлять целой будущей Империей.

Он шумно выдохнул.

– А Минхо, видимо, пошёл в гору, – Тома выставил перед собой фотографию полицейского отдела, рассматривая с улыбкой знакомое лицо. – Как же они все постарели с того дня. Только этого не знаю, – он указал на молодого полицейского.

– Это мой друг – Рэй Картер. Я попросил объединить наши усилия, чтобы разобраться с этим «Древом».

Тома резко развернул голову и с улыбкой посмотрел на Жана так, будто он что-то не договаривал.

– А зачем тебе это нужно, Жан? Решил поиграть в спасателя и найти убийцу Ёрим?

Жан задержал дыхание.

– Просто интересно. У меня есть связи, так почему бы ими не воспользоваться и не узнать своего врага?

Тома громко засмеялся, из-за чего у него выплеснулась половина жидкости из стакана.

– Я знаю тебя, друг мой, очень давно. Беднота всегда надоедает, а присоединиться к кому-нибудь из ненадёжных – смертный приговор. Ты хороший парень, – он положил руку на плечо Жана. – Тебе не стоит снова влезать в это. В прошлый раз ты еле как спасся, – мужчина снова откинулся на диван. – Я бы предложил тебе работать у себя, но барыгой ты не пойдёшь, а если проституткой, то клиенты будут жаловаться на твой характер, – Жан хмыкнул. – В любом случае, твоя голова – большая мусорная яма. Отсортируй её и разберись в себе.

– Дело не в этом, – Жан встал с дивана, поправив толстовку. – Если Минхо станет копать глубже, то рано или поздно выйдет на нас. Ему придётся придать то дело огласке, а значит, что следующие лет тридцать мы проведём в тюрьме. Как думаешь, что подумает твоя дочка и Лана? Последней придётся нелегко, когда на её плечах будет дочь и вся твоя «компания».

Жан отсалютовал двумя пальцами и развернулся к выходу, оставив Тому наедине с мыслями.

Томе в тюрьму нельзя. Он понял это, когда женился на Лане в Лас-Вегасе, говоря свадебную речь, и с тех пор старался быть осторожным в словах и поступках, чтобы не оставить её одну с ребёнком на руках. Что будет, если его посадят за старое дело? Не выживет ни он, ни его семья, ни его «дело».

– Жан, – выкрикнул Тома, не поворачивая головы к парню. Жан обернулся. – Ходит слух, что какой-то Дом или клан запустил «червя» к «Древу». Он пока только осваивается, но скоро начнёт сливать информацию своим, а те – ещё не купленной полиции. Его кличка «Чи». Это всё, что я знаю.

Жан молча развернулся и вышел из клуба. На выходе охранники несколько раз извинились, но Жан лишь гордо вскинул голову и молча пошёл домой.

Если подумать, то «Древо» не брало себе под опеку тех, кому не доверяло, значит, откуда мог взяться Чи? Получается, «Древо» расширялось, раз брало рекрутов, иначе, как Чи смог попасть туда? Но, если Чи рассортируют куда-нибудь в помощники мелким сошкам, которые практически никак не влияли на систему работы «Древа», то, как он сможет докладывать информацию? Нужно по скорее найти его, чтобы узнать, что он успел найти.

***

Ночи в Са-Рьяно обычно тёплые. Такими ночами молодёжь выходила на улицу, наслаждаясь долгими прогулками по ночному городу, но зачем-то Кай попросил Кою захватить что-то тёплое.

«В школе она увлекалась звёздами» – это единственное, из-за чего Кай бросил всю работу на плечи коллег и примчался к Кое навёрстывать упущенные восемь лет. Он позвонил подруге, когда та уже легла спать, а приехал к ней примерно через две минуты. Коя сонно вышла на улицу, накидывая на себя кардиган.

– Куда мы? – первым делом спросила девушка, когда Кай открыл перед ней двери машины. – Это Mercedes? Твой?

– Я много работаю, – спокойно ответил Кай и жестом пригласил девушку сесть в салон.

– Куда мы поедем? – она остановилась перед машиной, скрещивая руки на груди.

Кай демонстративно выдохнул, прислонился бедром к капоту и усмехнулся. Такая Коя похожа на ту, кто лет десять назад на спор выпила стакан рыбного соуса.

Коя недовольно хмыкнула и села в машину, закрывая за собой дверь, а Кай, победно ликуя, обошёл машину. Проходя мимо лобового стекла, он краем глаза заметил, как подруга переметнулась на водительское сидение и дёрнула язычок блокировки дверей.

Парень потянул ручку автомобиля, не веря, что Коя закрыла машину изнутри, но её довольное лицо, наблюдающей за стеклом, лишь это подтверждало.

– Какого чёрта? – Кай снова дёрнул ручку. – Ты серьёзно закрыла машину? – он скрестил руки на груди, и смотрел, как Коя качнула головой. – Дьявол.

– С какой стати мне тебе доверять? – Коя подняла одну бровь. – Ты втёрся ко мне в доверие, узнал, где я живу, мой номер телефона, род занятий, а теперь крадёшь среди ночи и пытаешься усадить в машину, не называя причины. Откуда мне знать, что ты не убьёшь меня? Учитывая, что в городе возросло количество убийств, как мне довериться тебе, человек-непостоянность?

Кай хмыкнул, понимая, что Коя просто так дверь не откроет и им придётся просидеть так всю ночь, а то и больше, если он не раскроет все секреты.

Кай не сводил глаз, рассматривая молочное лицо девушки, освещённое ярким светом фонарей, смотрел на её кудряшки, на равномерно поднимающуюся грудь под кардиганом, разглядел её длинные пальцы: всё вроде то же, что и восемь лет назад. Но почему Каю казалось, что что-то изменилось настолько сильно, что полностью поменяло Кою, как человека, которую Кай знал в детстве. Что в ней не так?

Глаза.

Коя всячески пыталась не встречаться взглядом, а если они и пересекались, то первой опускала голову, будто пыталась что-то скрыть. Как говорится: «Глаза – зеркало души», но почему Коя старательно в них что-то прятала?

– Я не могу тебе сказать, потому что это испортит сюрприз, – начал Кай. – Если ты мне не доверяешь, можешь просто уйти – держать не стану. И, если такой безрассудный человек, как я, мешает тебе жить той жизнью, которую ты столько лет устраивала, то просто скажи и мы прекратим общение. Каждый из нас продолжит жить той жизнью, что сам себе выбрал, – Коя медленно опустила голову, рассматривая тонкое кольцо на среднем пальце, и закусила губу, стараясь прислушаться, что говорил Кай по ту сторону стекла. – Но, если в тебе есть хоть грамм желания прожить одну ночь, как мы проживали в школьные годы, то доверься мне. В любом случае я приму всё, что ты скажешь, каким бы ни было твоё решение, Коя.

В одну секунду она оказалась на развилке. Пойдёшь в одну сторону – продолжишь жить там, где выжгла Кая из собственной жизни; в другую – вернёшься ненадолго в прошлое, где была счастлива. По-настоящему. И каждая развилка вела к одному – к краху целого и истинного «Я».

– Какой ты душный, – прошипела она.

Кай опустил голову до того, как услышал звук щелчка. Он сел в машину и боковым зрением заметил, как Коя, опустив голову, ковыряла пуговицу кардигана. Ей неловко. Настолько неловко, что она готова провалиться сквозь землю прямо в Ад и приземлиться пятой точкой в кипящий котёл.

Машина тронулась с места, проезжая улицу за улицей, а Коя так и не проронила ни слова. Она смотрела в окно и отмечала про себя любые мелочи – маленькую лужу на дороге, открытый люк, двух голубей, дерущихся за крошки батона, зелёный свет светофора, освещающий всё вокруг, аромат мяты в машине, крики прохожих. Коя делала всё, чтобы отвлечь себя, но вечные вздохи Кая и разговоры по типу: «На улице довольно прохладно» или «Чёрт, опять не успели проскочить», отвлекали и заставляли вернуться в ту реальность, где Коя и Кай сидели вместе в машине и ехали чёрт знает куда.

Кай припарковал машину и вышел на улицу, аккуратно закрывая дверь. Коя, смотря, как друг, подняв голову вверх, рассматривал ближайший многоэтажный дом, заправила кудряшки за уши и сильнее укуталась в кардиган.

– Мы приехали? – она вышла из машины и тоже подняла голову вверх.

– Ещё нет, – Кай повернулся и протянул руку. – Пойдём. Или ты боишься?

Коя закатила глаза и выпрямилась.

– Я боюсь только дождя. После него кудри тяжело расчёсывать.

Собрав остатки самоуверенности, она прошла вперёд.

Наблюдая, как Коя, открыв рот, рассматривала холл дома, Кай старался не улыбаться.

Холл в высоту был более двух метров, под потолком огромная хрустальная люстра, на стенах висели самые разные живописные картины, а за красной стойкой, недалеко от лифта, сидел консьерж, одетый в красно-чёрный костюм с золотыми вставками. Увидев Кая, парень выбежал из-за своей стойки.

– Добрый вечер, господин Рид, – парень искренне улыбнулся, рассматривая незнакомую девушку рядом. – Вот Ваши ключи, – он протянул серебряную связку ключей с красной лентой. – Вы уверенны, что не желаете закуски?

Кай взял ключи и благодарно кивнул.

– Я дам знать, если мне что-то понадобиться.

Кай пошёл к лифту, а Коя, схватив его за рукав куртки, старалась не отставать. Зайдя в лифт, Коя внимательно наблюдала за доброжелательным консьержем, до последнего провожающего взглядом.

– Что это за место? – Коя рассматривала расписной лифт с золотыми кнопками и зеркалом в массивной золотой рамке со львами.

– Я живу здесь, – Кай крутил в руке ключи.

Коя резко повернула голову, ожидая растянутую улыбку и фразу: «Ты что, поверила?». Но этого не произошло. Ни через секунду. Ни через десятки этажей под ними. Кай не пошутил.

– Что нужно сделать, чтобы жить в таком дворце? Убить кого-то?

– Почему сразу «убить»? – Кай вздохнул, но тут же обернулся к девушке, повысив голос. – Почему ты продолжаешь делать из меня бандита? Я всего лишь убил всю молодость на работу.

Сказав лишнее, Кай закусил губу.

Последняя фраза прозвучала настолько мрачно и грустно, что Коя невольно съёжилась. Каю чуть больше двадцати двух и для обычного человека жизнь только начиналась, но стоило взглянуть на парня, манеру поведения, речь и тон, то складывалось впечатление, что разговариваешь далеко не с «обычным» человеком.

Двери лифта открылись, и Кай сделал первый шаг, направляясь по небольшому освещённому коридору, в конце которого находилась массивная дверь. Он вставил ключ и, чуть отперев дверь, развернул голову и посмотрел на Кою, мечтающую наконец закончить это томительное ожидание.

– Затаи дыхание, – загадочно прошептал Кай, сузив глаза. – Лучше ты в жизни не увидишь.

Он потянул на себя дверь, открывая вид на ночное небо. Коя замерла, словно увидела что-то фантастическое. Она, как загипнотизированная, первая сделала робкий шаг на крышу. Не опуская взгляда от звёзд и не закрывая рта от удивления, с замиранием сердца, смотрела на раскрывающиеся перед ней золотые «звёзды» города. До края крыши она не дошла, вытянула шею, подобно лебедю, и взглянула вниз: дороги между домов выкрашены в золотистый цвет из-за фар машин, быстро проезжающих по дороге. Горизонт смешался с городом, создавая панораму звёзд и формируя свои новые фантастические созвездия. От увиденного кружилась голова, и Коя впилась ногтями в ладони, чтобы не дать себе потерять сознание.

– Волшебно, да? – Кай подошёл ближе и взглянул на улицу. – Меня уже давно ничего не впечатляет и не тянет получать удовольствие. Моё существование, как человека закончилось. Все чувства: радость, страх, удивление или чувство справедливости, сошли на «нет». Но, это место, – он поднял голову, разглядывая крыши остальных домов, что закончили расти где-то этаже на двадцатом, и тяжело выдохнул, – показывает, что мир вокруг меня не остановился. Он живёт точно так же, как живу и я, – он обернулся и заметил, как Коя стояла достаточно далеко от края, чтобы понять о чём он говорил. – Подойди ближе.

Коя сделала крошечный шаг вперёд, надеясь с каждым сантиметром понять то, что имел ввиду Кай. Он сам не был похож на ребёнка, который много лет назад ел вместе с ней мороженное, посыпанное сахаром. Наверное, Кай вообще забыл вкус мороженного.

Она дёрнула головой, стараясь выкинуть мысли. Спрашивать в лоб о жизни, девушка просто не могла себе позволить, потому что Кай отвечал правду, когда сам посчитает нужным. И, если ему легче косвенно говорить о проблеме, то Коя выслушает, а когда придёт время, просто задаст волнующие вопросы.

Девушка поморщила нос.

– Я боюсь высоты, – соврала она.

Соврала, но Кай отвернулся и не увидел, как девушка стыдливо спрятала глаза. Она боялась, что из этого звёздного неба выскочат кровавые руки и навсегда завлекут её в свои мёртвые объятия.

– Прости, я не знал. Хочешь, мы уйдём? Где бы ты хотела сейчас оказаться?

Коя подняла голову, всматриваясь в бездонное небо. Будто на чёрную ткань рассыпали множество драгоценных камней, бусинок и страз. И всё казалось так близко. Протяни руку, и звезда сама упадёт на ладонь. Мир вокруг начал кружится, или это кружилась голова? Коя запуталась. Она упала в этот портал и попала совершенно в другой мир – мир безмятежности, спокойствия и грёз. Девушка повернулась туда, где стоял друг, сделала два шага вперёд к крыше и раскинула руки в стороны, наслаждаясь, как прохладный ветер скользил по коже и путал волосы.

– А где хочешь оказаться ты? – спросила Коя скорее себя, чем друга.

Кай подошёл к краю, положил руки на бетонную ограду и посмотрел вниз. В последнее время он много путешествовал по миру, пробовал различную еду, носил изысканную и неудобную одежду. Он прожил достаточно, чтобы рассказывать байки о невообразимых вещах где-то в лагере возле костра. Но сейчас, стоя один на один со своим прошлым, ощущая прохладный ветер на коже и прикрывая глаза от яркого света, Кай понимал, что единственное место, где бы он хотела оказаться – это заброшенное здание со старыми диванами и шинами вместо столов. Он знал, что тогда всем приходилось не сладко: не было еды, вещей и даже новых тетрадей для домашней работы, но это была его лучшая жизнь из всех прожитых.

– Кай! – забыв свой прошлый вопрос, пропищала Коя. – Попроси желание у звёзд.

Парень задрал голову к небу и мысленно прочертил линии между звёзд, соединяя их в слова и незамысловатые фигуры, а после, сведя брови к переносице, недовольно пробурчал под нос:

– Ты бы так рот не открывала. Мы на высоте птичьего полёта.

– Господи! Кто угодно мог вырасти идиотом, но как тебя угораздило?

Они оба залились громким смехом, не отрывая взгляда от неба. Всё вокруг такое сказочное, что забываешь о повседневной жизни. Они стояли на крыше, наслаждаясь каждой минутой. Несмотря на то, что на крыше дул холодный ветер, Каю казалось, что Коя излучала тепло своим звонким смехом.

Коя рада, что на доли секунды ощутила себя в безопасности, вглядываясь в ночную бездну. На секунду она забыла о том, что в любой момент реальность могла превратиться в ночной кошмар. Коя просто забыла про свой страх.

***

Марфа старалась не отставать от Томаса ни на шаг, чтобы тот не пожалел о своём выборе взять её вместе с собой на сделку. Весь день Марфа то и дело бегала по городу в поисках идеальной рубашки. Каждую секунду кадры перед её глазами сменялись, голоса вокруг то приближались, то отдалялись, но одно оставалось неизменным: девушка пыталась понять, как подстроиться под неизвестных мафиози, чтобы не создать проблем Томасу. Она старательно подбирала слова в своей голове, репетировала диалоги и движения. И даже сидя в лимузине рядом с Томасом, который то и дело просматривал какие-то бумаги, Марфа не могла успокоиться.

– Как с ними поздороваться?

Томас тут же поднял голову и с удивлением посмотрел на серьёзную девушку. Но вопрос ему показался настолько смешным, что он не выдержал.

– Ты едешь со мной чёрт знает куда и единственное, что тебя интересует – это как с ними поздороваться? – он снова разразился смехом.

– Вообще, я хотела спросить у тебя, как мне вести себя в целом, – продолжила Марфа, но уже обиженно отвернувшись к окну.

Она провожала взглядом деревья, встречные машины и пешеходов, не сразу понимая, что рука Томаса накрыла её бледную ладонь и поддерживающе сжала.

– Прости, – прошептал Томас. – Не хотел тебя обидеть, – он подвинулся ближе и поцеловал в щёку. – Тебе не нужно так загоняться, – парень убрал красную прядь с лица Марфы, чтобы заглянуть в карие глаза. – Просто будь рядом со мной. Вот и всё.

– Зачем ты позвал меня с собой? – не унималась Марфа. – Какую сделку ты сейчас будешь совершать? – Томас нахмурился, всем видом показывая, что резкая любопытность ему не нравилась. – Я не хочу сидеть там и чувствовать себя идиоткой, не понимая, о чём идёт речь.

Томас резко отстранился и достал из сумки новые бумаги, старательно вчитываясь в напечатанные буквы, будто видел эти документы в первый раз. А после, убирал их назад в сумку, достал из мини бара бутылку коньяка и жадно отпил с горла.

– Что ж, ты должна знать, что мы сейчас будем отвоёвывать последний этаж бизнес-центра, – Томас смотрел в окно, а Марфа, открыв рот, внимательно слушала, впиваясь ноготками в собственную рубашку. – «Happiness» сам по себе уникален. Это не просто самое высокое здание города с молодежными магазинчиками, кинотеатром и другими прелестями обычной жизни. Здесь проходят важные встречи, которые могут организовать три директора или ты сам, если займешь верхушку этажа. Ведь: «Чем выше этаж, тем дороже и престижнее». «Happiness» – сердце преступного мира. Завладеть хотя бы одним этажом, значит стать ближе к грязным деньгам, преступности и, как говорят многие – беззаботной жизни.

– Хочешь сказать, ты пытаешься полностью погрязнуть в преступности? – Марфа засуетилась. – Не боишься умереть?

– Умереть? – он фыркнул. – Умереть бояться лишь идиоты, прожигающие жизнь, как дешёвую сигарету. Я боюсь лишь одного – умереть никем. А что боишься ты, Марфа?

Девушка опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с тем, у кого в глазах плясали черти. Говорить с Томасом о смерти или будущих планов на жизнь – пустая трата собственных нервов. Это Марфа поняла, когда, заговорив об этом, Томас чуть не сыграл с Каем в русскую рулетку, доказывая, что смерть лучше жизни обычного пресмыкающегося, имея в виду людей, работающих на нелюбимой работе.

– Я боюсь, – она обдумывала каждое слово, чтобы не сказать невзначай то, из-за чего Томас будет громко смеяться. – Боюсь тебя потерять.

– Правда? – Томас вскинул бровь. – И почему?

И все причины сошлись к одной, как и весь мир Марфы сошёлся на одном человеке.

– Потому что без тебя и меня нет, – чуть слышно ответила она.

Томаса её слова ничуть не удивили, но как бы он не старался, не мог полюбить её точно также, потому что не понимал её слепой и детской любви. Томасу, честно, хотелось рассмеяться от её слов.

– Я не знаю, что нас ждёт, когда мы зайдём за порог клуба, – Томас взял Марфу за руку и постарался говорить так, чтобы не напугать её. – Но, чтобы ни говорили тебе эти люди – не слушай их. Нам нужна лишь их подпись, и мы вернёмся домой. Просто, не отходи от меня. Будь всегда рядом.

Марфа кивнула, и следующие пару кварталов они ехали в полной тишине, держась за руки.

Машина остановилась возле клуба «Newton» рядом с толпой, пытающихся пройти фейс-контроль. Первым из машины вышел Томас и тут же подал руку Марфе, придерживая рукой её голову, чтобы не ударилась ею о крышу машины.

Охранники перед входом в клуб уважительно поклонились обоим и тот, что выше начал говорить с Томасом.

– Вам, господин, нужно пройти в третий зал, чтобы насладиться представлением.

Томас кивнул в ответ и зашёл вместе с Марфой внутрь. Девушка много раз была в подобных местах, где музыка проникала внутрь, текла по капиллярам и проникала прямо в сердце. Сейчас ей бояться нечего – Томас рядом с ней, держал за руку и шёл куда-то вдоль танцующих людей.

Они зашли в комнату, оттуда ещё в одну, а из неё поднялись вверх по лестнице, где их снова ждали два высоких охранника в чёрных очках. Они кивнули Томасу и указали на бархатную дверь с золотой надписью «V.I.P.».

В комнате на длинных полукруглых диванах уже сидели три статных мужчины в костюмах и с толстыми сигарами в руках. Марфа оглянула помещение и поняла, что это небольшой балкон, откуда открывался вид на нижний этаж, где была небольшая круглая арена, окружённая железным сеточным забором, вокруг которого стояли возбуждённые люди, кричащие во всё горло. Это было не похоже на танцпол в клубе.

– Доброй ночи, господа, – Томас остановился у двери. – Благодарю за ожидание.

Один из мужчин обернулся и, улыбаясь, протянул руки к Марфе.

– Ради такого подарка я бы и ещё подождал, – он хлопнул рядом с собой.

Марфа сильнее сжала ладонь парня и спряталась за его спиной, игнорируя вопросительный взгляд мужчины. Тишину оборвал тихий женский голосок, просящий подлить ещё вина. Как оказалось, не только Томас решил спустить своего ангела в эту преисподнюю.

– Представление только началось, Томас, – начал Льюис Блэир – старый дед и главный из директоров «Happiness». – На кого поставишь: старичок или молодая кровь?

Томас вместе с Марфой сел на диван: Томас ближе к Грегу, который недавно хотел забрать Марфу в свои морщинистые руки, а Марфа с краю, ближе к арене.

– Думаю, нужно не изменять традициям, – сказал Юн Вагнер – знаменитый наркоторговец Са-Рьяно. – Всё-таки «старички» всегда побеждают.

– Ну, что Вы, – Томас принял бокал виски от официанта. – У молодых больше амбиций и возможностей.

– С этим можно очень долго спорить, – Грег Вагнер облизнулся, смотря на Марфу. – Почему ты взял с собой такого ангела? Неужели, это твоё прикрытие?

– Что Вы, – Томас с улыбкой и по-доброму посмотрел на Марфу. – Хотел похвастаться.

– Как жаль, – улыбаясь, ответил Льюис, обнимая свою пассию, выпившую уже третий бокал вина. – Я бы очень хотел пополнить свою коллекцию «куколок» таким экспонатом. Как тебя зовут?

Марфа испуганно посмотрела на Томаса, будто тот даст правильный ответ или сможет скрыть её от всех этих пошлых взглядов, бесстыдно раздевающих глазами. Она посмотрела на опьянённую девушку, которая похожа на тряпичную куклу, держащую корпус прямо только из-за того, что Льюис придерживал её за талию.

– Меня зовут Марфа, – она постаралась скрыть в голосе весь страх.

Небольшую комнатку наполнил громкий смех и хрюканье, будто Марфа сказала что-то смешное. Именно в эту секунду Марфа захотела превратиться в песчинку и затеряться где-то в пустыне, но единственное, что её поддерживало – крепкая ладонь, сжимающая руку.

Внезапно на арене раздался визг и грохот цепей. Марфа вытянула шею, заинтересованно смотря на то, как на одну часть арены вывели бульдога с окровавленной пастью. Он метался по арене, кидался на металлическую сетку, пытаясь прокусить, и лаял на ликующую публику.

– Что это? – спросила Марфа, смотря, как Томас положил крупную сумму денег в белый конверт с надписью «Si-12» и заметила, как другие мужчины сделали тоже самое, но их конверты были подписаны как «Бабочка».

– А ты как думаешь? – сухо ответил Томас, отдавая конверт официанту. – Это собачьи бои.

– Это новенький! – вскрикнула девчонка, подбегая к холодной перилле балкона.

На арену вывели другого бульдога, который тут же попытался сорваться на оппонента.

– Итак, – начал Юн. – Твоя, так скажем, Империя, хорошо и выгодно для нас развивается. Мы уже стары, чтобы самим искать покупателей, а приспешников, как ты видишь, у нас нет. «Древо» ведь затыкает полицейских, СМИ, врачей и, если нужно, юристов, верно? – Томас кивнул. – И всё это за какой-то маленький процент.

– Это не процент, Юн, – выплюнул Грег. – Ты просто хочешь передать своё дело какому-то мальчишке, чья идея настолько шаткая, что схожа с карточным домиком.

Томас усмехнулся. Взгляды двух других директоров сразу стали яснее, словно Грег, мерзкий ублюдок, снял с них пелену недоговоренности Томаса.

Парень откинулся на спинку кресла, кладя руку на бедро Марфы, из-за чего Грег подавился слюной.

– Для начала, – ответил Томас, наливая в снифтер коньяк. – «Древо» – не моя Империя. Я лишь правая рука.

– Эту группировку ещё рано называет Империей, Томас, – перебил Грег. – Для меня это лишь какая-то группировка, держащая в руках целые куски правосудия. Скажи сынок, – мужчина наклонился к парню. – Как ты смог получить власть над государственными службами?

Томас не скрыл улыбки. Вопрос, конечно, важный для заключения сделки, но раскрывать свои карты он не намерен.

– Я не могу это разгласить, – не соврал Томас – У каждого рецепта свои секреты. Цель «Древа» – заполучить как можно больше пространства на территории Са-Рьяно и заключить союз с другими отраслями, чтобы распространиться за пределы страны. «Древо» имеет целостную систему, объединённые в так называемые «корни», где есть свои капо, что каждый месяц сдают отчёт о своих достижениях. Господин Кук, – Грег незаинтересованно посмотрел на Томаса, – я создаю аналогичные условия, в которых Вы привыкли работать, но с отличительной чертой – максимум безопасности и минимальный процент, что идёт в зарплату нашим солдатам. Можете проверить нашу статистику, – он протянул чёрную папку с золотистым гербом «Древа».

Грег первым схватил папку, вчитываясь в каждую букву, стараясь найти какой-то подвох.

– Нас полностью устраивает ваша поддержка, – произнёс Юн. – Каковы Ваши условия, господин. Ведь Вы не просто хотите взять под опеку ещё одну головную боль.

Марфа отвела взгляд, когда одна собака прокусила другой лапу и та, жалобно скуля, отползла в угол арены. В один прыжок собака оказалась рядом с раненой, схватила её за брюхо и оттащила в центр.

– Так как вы все являетесь директорами «Happiness», я разрешу себе наглость попросить последний этаж и 7% от всех акций.

Мужчины переглянулись. Они ожидали всего: большой процент, запреты на многие вещи или работа в команде с более низшими отраслями, но никак не это.

Последний этаж – самый дорогой, изысканный и стильный, может пойти в руки молодому парню, и никто не знал, что он сделает с ним. Было ясно, что небоскрёб потеряет шикарный ресторан, но может быть обретёт что-то новое.

Директора задумчиво посмотрели друг на друга, игнорируя вопли публики внизу, и ожидая, пока кто-нибудь из них начнёт разговор. Томас нанес сильный удар не в пользу экономики директоров.

– То есть, – начинал Грег, – ты хочешь стать четвёртым директором бизнес-центра?

– Понимаю Ваши опасения, господа, но позвольте объясниться. В папке указаны все наши «корни», а также внешняя помощь: полиция, СМИ и далее, которая может помочь прикрыть следы. Если в Вашем кругу появиться процветающая Империя «Древо», то Ваши деяния так и останутся в темноте, – Томас пожал плечами. – Согласитесь, что 7% – ничто по сравнению с Вашими процентами, но так я буду уверен в безопасности своей репутации. Я не буду вмешиваться в Ваши внутренние дела. Этот процент нужен мне для отмывки собственных денег, получаемых от «Древа». Один этаж и 7% власти гарантирует Вам полную защиту и контроль с нашей стороны. Никакая грязь не всплывёт.

Пара минут молчания в комнате затмил радостный возглас девушки, крики толпы и лай собак. Льюис задумчиво читал папку документов, а Юн читал договор о соглашении сделки.

– Это честная сделка, – задумчиво протянул Льюис, обращаясь к директорам. – Мы ничего не потеряем – процент акций слишком маленький, а последний этаж нам заменят сто одиннадцать других.

Грег замолчал, понимая, что его голос ничего не будет значить. По глазам Льюиса и Юна всё ясно – сделке быть.

Льюис взял в руки договор и поставил на ней свою подпись, потом Юн, аналогично сделал и Грег, понимая, что это самая главная ошибка в его жизни. Один экземпляр Томас аккуратно вложил в папку, а другой протянул директору Юну, который небрежно сложил его и засунул в нагрудный карман пиджака.

Томас протянул руку.

– Партнеры.

Льюис пожал руку и кивнул, Юн поступил так же.

Из зала послышался громкий голос ведущего: «Победитель – Si-12».

– Сколько я выиграл? – через плечо поинтересовался Томас у официанта, который принимал его деньги в конверте.

Тот достал из кармана небольшой калькулятор и сухим голосом ответил:

– Тридцать миллионов.

– Нам повезло иметь в своих рядах такого, как Вы, директор, – сказал Юн.

– Я говорил, что у молодых больше амбиций и возможностей, – улыбнулся Томас, а после обратился к официанту. – Позаботься о том, чтобы на эти деньги были выкуплены лучшие бойцы этого места.

Уже садясь в машину, Томас улыбнулся проделанной сделке.

«Пожизненная защита», – вспомнил про себя парень, глядя на договор, который только что подписал Льюис.

«Сто двенадцатый этаж бизнес-центра «Happiness», переходит во владения господина Томаса Бэтса в замен на сотрудничество с его стороны.

При летальном исходе одного из директоров бизнес-центра его проценты от акций распределяются внутри остальных директоров в зависимости от статуса и должности».

С этого момента Томас являлся владельцем сто двенадцатого этажа и одним из директоров знаменитого бизнес-центра «Happiness», а по истечению полу года, по плану лидера «Древа» и самого Томаса, он станет единственным директором и обладателем целого бизнес-центра «Happiness». Томас с этого дня миллионер.

До полного выигрыша – полгода. Время пошло.

***

Жан закрыл дверь квартиры и прислонился к ней спиной. Как бы он отчаянно не пытался забыться на работе или на встрече с Томой, реальность всё равно била его под дых, заставляя встретиться с настоящим, показывая, на сколько Жан похож на таракана. Это даже квартирой назвать сложно: однокомнатное помещение, находящееся в подвале, но парень, как ярый оптимист, называл свою конуру студией.

Жан снял обувь у двери и подошёл к небольшому окну под потолком, располагающемуся над кроватью. Открыв его, он вздохнул полной грудью прохладный воздух, проникший в туже секунду. Он вытащил из кармана потрёпанную пачку сигарет, достал одну и закурил, выпуская серый дым на улицу.

Единственное, что нравилось Жану – вид из окна. Квартирку он снимал в самом центе – прямо перед знаменитым бизнес-центром «Happiness». Конечно, чтобы увидеть небоскрёб из своего подвала, нужно поднять голову, чтобы не наткнуться взглядом на машины, проезжающие под низким окном, и пьяных людей, которым приспичило справить нужду на ближайшую кучу мусора. В остальном всё было идеально. Место, в котором он работал уборщиком, придавало ему силы жить дальше. Пусть он и находился в Са-Рьяно, выживал в этом городе и с таким образованием, как у него, никогда не найдёт работу, но он здесь и всё ещё живой. Сбежав с Бэи, он посадил себя в другую клетку с призрачным свободным пространством.

Что было, если бы он остался на острове? Что было, если бы Жан не ввязался в драку? Что было, если бы он не убежал из дома в тот роковой день? Что было, если бы Жан не вступил в группировку? Что было, если бы он не убил столько людей?

Ответ очевиден – ничего не изменить. И думать о том, что «было бы» – глупо и по-детски. Жан улыбнулся своей секундной слабости в виде розовых мечтаний и навсегда запретил себе думать о том, что «было бы».

В кармане прогудел телефон, погружая всю комнату в противный писк. Парень посмотрел на экран и долго не мог понять, почему он и почему именно сейчас.

– Тома? – обеспокоено начал Жан, сведя брови к переносице. – Что-то случилось?

– Только что произошла сделка, – голос Томы был обеспокоенным. – Точно не знаю, что произошло, но сейчас «Happiness» лишился своего ресторана.

Жан выкинул недокуренную сигарету в окно и попросил Тому повторить, надеясь, что заявление друга ему послышалось. Увы. Он прекрасно понимал, что для небоскрёба значил этот последний этаж, следовательно, на кон, с другой стороны, поставили что-то ценное.

– Кто был на сделке? Кто получил ресторан?

– Не знаю, – взволновано ответил Тома. – Льюис, Юн, Грег и ещё кто-то.

– Три лидера и создателя «Happiness» только что отдали самый престижный этаж какому-то анониму?

– Не знаю, Жан, – Тома ненадолго замолчал. – Думаешь, Минхо придётся копать дальше?

Жан нахмурился.

– Я не знаю. Если главы «Happiness» поделились с кем-то своим нагретым местом, то этот «кто-то» слишком драгоценный. Что может быть лучше последнего этажа небоскрёба? И что этот «драгоценный» отдал взамен?

*

Двенадцать лет назад.

Поправляя старый рюкзак на плече, Марфа вертела головой и, заметив Жана на школьном стадионе, тут же рванула к нему.

– Жан! Жан!

– Что случилось?

Марфа повисла на шее друга, пытаясь отдышаться от недолгого бега. Жан даже забрал портфель, чтобы подруга могла спокойно перевести дыхание.

– Пошли со мной, – Марфа дёрнула его за рукав. – Я боюсь одна.

Парень не мог понять, чего от него хотела Марфа, поэтому развернул девчонку к себе и мягко взял в ладони её лицо. У подруги моментально появились щёчки, превращая лицо в мордашку уточки из-за её пухлых губ.

– Тату, – прошепелявила она. – Хочу тату, Жан, – девочка указала на запястье. – Как у вас.

– Ты же боишься.

– Не хочу быть белой вороной. Один за всех и все за одного. Крис вроде так говорит, – она задумчиво посмотрела на небо.

– Куда хочешь пойти? – Жан так и не отпустил её лицо.

– К Ку. Он живёт здесь недалеко, – Марфа вырвалась из ладоней друга. – Я боялась делать тату с Томасом. Мне казалось, что это будет больно, но я хочу. Жаль, опомнилась тогда, когда он отдал машинку, – она достала из кармана немного денег. – Я решила сделать тату платно. Всё, лишь бы сделать.

– Ты не доверяла Томасу, но доверилась парню с именем Ку?

Жан прикусил язык. Он много лет думал, что имя Марфы было странным, даже специально игнорировал и не проговаривал его из-за ужасного, на его взгляд, звучания, но парень не мог предположить, что были имена хуже имени подруги.

– На сколько сильно его ненавидели родители? – Жан скривился. – Он был желанным ребёнком?

– Жан, – вскрикнула она. – У тебя тоже странное имя, – Жан вскинул брови. – Если не хочешь идти, я пойду одна.

По привычке она показала язык, развернулась и медленно пошла по полю. Дойдя до беговой дорожки, Марфа обернулась – Жан стоял на прежнем месте, скрестив руки. Марфа снова показала язык, но, дойдя до трибун, развернулась и побежала к другу. Схватив его за запястье, она вела по дворам, каждый раз сворачивая за новые углы, пока, наконец, они не спустились в какой-то подвал, где горела красная лампочка.

В небольшой комнате, украшенной различными плакатами с эскизами тату, на кушетке сидел забитый парень, раскладывающий принадлежности на железном столе. Всё выглядело пугающе, чем в заброшенном здании, когда Томас набивал при свете телефонного фонарика, поэтому Марфа сжала руку крепче, на что получила смешок.

– Мне страшно, – цокнула она.

– Всё стерильное, – сказал Ку, вытаскивая иглу из упаковки.

Марфа громко вздохнула, села на кушетку и оголила лодыжку.

– Ты разве не на запястье будешь делать? – удивился Жан, бросая рюкзак на пол.

– Нет. Если мама увидит, она меня убьёт.

На самом деле, если бы Марфа сделала тату на запястье, то с «работой», где покупатели видели только руку, её будет легче вычислить. Марфа всё продумала.

Ку стал выводить линии на внутренней стороне лодыжки, рядом с выпирающей костью. Из-за того, что кожа на ноге тоньше и ближе к кости, боль была невыносимая, по мнению Марфы. Она кричала, хваталась за руку Жана и просила Ку остановиться.

В конце концов, пройдя через боль, пот и слёзы, Марфа с улыбкой разглядывала букву через пленку. Теперь она тоже соединила свою «дорогу» с дорогой своих друзей. Теперь их жизни связаны. Теперь каждый из них, смотря на татуировку, будет вспоминать о самом странном решении их жизни.

– Жан, пожалуйста, – Марфа поправила брюки и подняла голову. – Не говори друзьям.

– Почему?

– Они подумают, что я не захотела делать из-за Томаса. Подумают, что я ему не доверю. А я доверяю ему больше, чем себе. Поэтому, прошу тебя.

– Я понял, Марфа. Я молчу.

И Жан действительно никому не сказал.

*