Читать книгу Соперница интриганки - Кайя Асмодей - Страница 4

Он гладил меня по волосам и что-то шутливо рассказывал. Но я не слышала его, сколько ни пыталась сосредоточиться. В мозгу стучала одна-единственная мысль: «Почему Стефа не отдала ему дневник? Что же она задумала?»

Мой взгляд бесцельно блуждал по комнате, где летом сделали капитальный ремонт с дизайном в стиле ампир. Лепные карнизы, колонны, шелковые драпировки с бело-золотым узором на стенах, вся мебель белая с позолотой, ножки туалетного, письменного столиков, шкафа, кровати в виде позолоченных лап львов, хрустальная люстра с сотней светильников в виде свечей.

Я лежала на своей королевской белой кровати, устроив голову у Дениса на коленях. В другой ситуации забота и нежность с его стороны осчастливила бы меня. Но сейчас я, точно марионетка, подвешенная на сцене за одну ногу, болталась в воздухе, ожидая, когда вот-вот больно шлепнусь об пол.

– Тебе получше? – спросил Денис, поглаживая большим пальцем мою щеку.

– Лучше, – выдавила я улыбку.

Он склонился надо мной, и при виде его родного и любимого лица у меня защипало в глазах. Денис весело подмигнул мне. Я так боялась потерять его, что была самой себе омерзительна. Я становилась очень слабой, когда дело касалось Дениса. Я зависела от него, а теперь зависела еще и от его рыжей подружки. И если зависимость от Дениса делала меня в основном счастливой, то любая другая зависимость выводила из равновесия. Я даже не солгала ему по телефону, сказав, что плохо себя чувствую. Я ощущала себя уязвимой и глубоко несчастной. Ведь все, чего я добилась за последний год, было готово превратиться в туман и ускользнуть сквозь пальцы.

– Как Стефу приняли одноклассники? – поинтересовался Денис.

– Нормально, – ответила я.

– Как ты думаешь, у Дани и Стефы может еще что-то быть?

– Почему ты спрашиваешь? – насторожилась я.

Он дернул плечом.

– Да так, прикольно было гулять вчетвером.

– А-а-а…

Мне уже всюду мерещилась ревность: не приревновал ли Денис Стефу к своему брату? Что он вообще к ней испытывает? Только ли дружеские чувства? Я помню, как он жаловался мне летом, что Стефания проигнорировала все его попытки связаться с ней. Он переживал из-за ее отъезда. Не влюбился ли он в нее за то время, пока они дружили?

– Так что? – спросил он.

Я вскинула брови.

– Ты о чем?

– О Стефе и Даниле. Они сойдутся, как думаешь?

Мне хотелось крикнуть, что мне наплевать и думать об этом я не желаю, но я сдержалась и лишь обронила:

– Не знаю.

В голове промелькнула мысль: «А что, если снова свести Стефу с Даней?», но я тут же отказалась от этой идеи.

Не выйдет. Стефа, может, и приехала из места, где на завалинке семечки лузгают и перетирают одни и те же новости захолустья, но она не так глупа. Третий раз на крючок Даниной «любви» она не попадется. Да и совершенно очевидно, когда говорила, что хочет заполучить Дениса, она не шутила.

– Может, она влюбится в кого-то другого, – предположила я.

– И в кого? В хлыщей из вашей гимназии? Нет, они не для Стефы.

– А кто, по-твоему, для нее? Даня?

Денис молчал, у меня внутри что-то болезненно сжалось, я выдохнула:

– А ты бы влюбился в нее?

Он взглянул на меня так удивленно. И я было уже успокоилась, поняв, что он такой вариант не рассматривал. Но радовалась недолго, потому что Денис задумчиво сказал:

– Стефа совершенно особенная девушка. Она добрая, милая, веселая, с ней… приятно. Я понимаю, почему Даня увлекся ею. – Денис помолчал, затем наклонился и чмокнул меня в кончик носа. – Но у меня есть ты.

– А если бы меня не было?

– А где бы ты была? – шаловливо улыбнулся он.

– Умерла!

Он лишь фыркнул и на мой вопрос не ответил. Я и так чувствовала себя достаточно жалкой, унижаться еще больше, демонстрируя ревность и неуверенность в себе, мне не хотелось.

Денис посидел со мной еще полчасика и засобирался домой. До позднего вечера я просидела за столом перед пустым листком бумаги, который приготовила еще до прихода Дениса. Я надеялась, что меня посетит план, как мне быть, когда Стефа отдаст мой дневник Денису. Но соперница затеяла какую-то пока не понятную мне игру. Дневник она не отдала, Дениса сама отправила ко мне, узнав, что я «приболела». Что она хотела этим сказать? Я у нее под прицелом и она выстрелит, когда захочет? А пока я должна позволить ей насладиться господством надо мной?

Какой именно мне нужен план? План по составлению плана?

Я подозревала, что Стефа неспроста взяла паузу. Возможно, она ждет, когда я сама оступлюсь? И меня, как в глупом кино, поймают с ножом над мирно спящей в постели Стефанией. А потом она вручит Денису дневник и, горько вздохнув, скажет: «Даже после всего, что она мне сделала, я хотела быть ее подругой! Но она неисправима!»

Этому не бывать! Я убью ее нежно, так, что никто не поймет. А пока нужно вернуть дневник!

* * *

Я плюхнулась на переднее сиденье отцовского «БМВ» и пристегнулась. Андрей настоял подвозить меня до школы, как раньше. Мама не хотела, чтобы я его обременяла. Но я неожиданно для себя поняла, что если он не будет отвозить меня хотя бы в школу, наше общение может вообще сойти на нет. Пусть так, но мы виделись. Не знаю, зачем мне было нужно его присутствие в моей жизни, в которой его не было шестнадцать лет. Но за прошлый учебный год, проведенный в его квартире, я успела привязаться к нему. Хоть мы и не всегда ладили.

– Славная кофточка, – проронил Андрей, скользнув по мне взглядом васильковых, таких же как у меня, глаз. Правда, на этом наше сходство заканчивалось. Андрей был все так же хорош собой: черные густые волосы, даже без намека на седину, лощеное аристократическое лицо, длинные черные ресницы, делающие взгляд выразительным.

В его голосе сквозил сарказм. Я покраснела и почувствовала необходимость оправдаться:

– Мама купила.

– О, похоже, она добралась до Апрашки. И мир дешевых тряпок ее поглотил.

Мне не нравилось, что он так пренебрежительно говорит о вкусе мамы, но я промолчала. Кофта не нравилась мне самой – она была рыже-зеленой, с позолоченными крупными пуговицами и едва прикрывала пояс брюк. Но я надела ее, не хотела обижать маму. Еще до того, как Андрей высказал свое фи, я не считала эту вещь совсем уж чем-то криминальным. Но теперь вдруг взглянула на нее по-новому, как будто со стороны, и увидела себя в ней аляповатой деревенщиной, которую в прошлом году в первый же учебный день избили в туалете.

Столько времени работать над своим образом, а теперь взять и все перечеркнуть, просто чтобы угодить маме?

Я уехала из Харабали, попрощавшись со всеми своими друзьями и подругами… с Таней. Решила круто изменить свою жизнь и стать другой – усовершенствованной версией себя, такой, какой была рядом с Лией, но уже не столь наивной. Но почему-то перед мамой я очень стеснялась быть новой Стефанией. При мысли, что мама может подумать, будто я изображаю здесь из себя ту, кем не являюсь, мне было очень стыдно. И это смущение оказалось настолько велико, что я не посмела сказать: «Я больше не хочу носить дешевые вещи, лишь потому что на них была скидка…» У меня язык бы просто не повернулся. Если мама узнает, что новая я стесняюсь одежды, которую мы с ней когда-то вместе выбирали, тратя отложенные деньги, – это разобьет ей сердце.

Я украдкой взглянула на Андрея. Он всегда хорошо выглядел.

На нем были джинсы и белая рубашка, поверх – синий спортивный пиджак. Обычно он предпочитал костюмы. Похоже, он не на работу собирался.

– А ты куда? – полюбопытствовала я.

– Тренинг в области.

– И как зовут тренинг? – хмыкнула я.

– Мила, – рассмеялся он.

– Мило, – обронила я.

Он отъехал от дома. От него не укрылось, что мое настроение свалилось на отметку ноль.

Андрей бросал на меня косые взгляды, но заговорить не пытался. Неожиданно он свернул в какую-то арку. Это было явно не по маршруту.

– Куда мы едем?

Он затормозил, отстегнул ремень безопасности, перевесился через спинку кресла и принялся шарить на заднем сиденье.

Я наблюдала за ним. Наконец в его руке оказалась какая-то голубая тряпка. Он кинул ее мне и предложил:

– Примерь.

Я развернула тряпку. Это оказалась тонкая однотонная рубашка. И она явно принадлежала не Андрею.

– Чье это? – скривилась я.

– Какая разница? – закатил глаза Андрей и взглянул на часы. – Давай шустрее.

Я все еще сомневалась, а он подлил масла в огонь, обронив:

– Сомневаюсь, что ты сможешь второй раз объяснить одноклассникам свой нелепый вид тем, что пишешь статью о гонении нищих аутсайдеров.

– Отвернись, – проворчала я.

Он уставился в окно, а я попыталась стянуть кофту через голову, но так торопилась, что, как назло, запуталась. И волосы зацепились за позолоченные пуговицы. В довершение всего я поняла, что волосы и пуговицы так переплелись, что кофта застряла у меня на голове – ни снять, ни надеть.

– Ну что?

– Ничего, – прошипела я, дергая кофту.

Андрей обернулся и со стоном: «Что ж ты такая неуклюжая?» – принялся распутывать мои волосы. А я между тем заметила, что два парня из класса седьмого остановились перед машиной, смотрят на нас и ржут.

Андрей жестом приказал им убираться. Мальчишки сбежали. Мои волосы были свободны, я стянула кофту и прикрылась ею. Потому что под ней у меня не было абсолютно ничего, кроме бюстгальтера.

– Надевай! – закатил глаза Андрей, демонстративно отворачиваясь.

Укрывшись кофтой, я накинула рубашку и как могла быстро застегнула ее на крохотные прозрачные пуговки.

– Ну как? – спросила я.

Андрей кивнул:

– Нормально, – и подвернул мне рукава рубашки. А затем стянул с моих волос, заплетенных в косичку, резинку и растормошил пятерней мои волосы. После чего сделал небрежный хвостик, оставив с одной стороны свободной прядку.

Все это он проделывал так, словно каждый день перед работой одевал или раздевал в своей машине разных школьниц.

А может, так и было? Дворничиха тетя Маша говорила, что он водит к себе молоденьких.

Вот и рубашка на мне явно принадлежит какой-то его подружке. Лучше уж и не знать!

Андрей довез меня до школы. На крыльце я заметила Киру. Она тоже меня увидела и пошла мне навстречу. Вчера мы с ней не разговаривали, но я видела, что она смотрит на меня и постоянно шушукается со своей подружкой.

– Привет, – кивнула мне Кира. На ней была короткая вельветовая сиреневая юбка, белая майка и черная ветровка. В тон ей черные туфли на высоченных каблуках. Косая челка убрана кепкой с длинным козырьком, черные волосы распущенны.

– И тебе, – промолвила я.

Похоже, Андрей оказался, как всегда, прав. Рубашка на мне Киру не смутила. Боюсь, кофта с блестящими пуговицами не прошла бы дресс-код у местных модниц.

– Что насчет дневника? – без обиняков спросила Кира.

– А что насчет него? – невинно захлопала я глазами.

Одноклассница нахмурилась.

– Ну… ты собираешься с ним что-то делать?

Я пожала плечами.

– Пусть это будет сюрпризом!

Кира по привычке дунула на челку, забыв, что та убрана кепкой.

– Слушай, если ты не будешь использовать дневник, отдай его мне!

Я задумалась. А что, может, это не такая плохая идея? Если дневник обнародует Кира, я не запачкаю руки, а Денис узнает все что должен. Он поймет, что Лия не изменилась, а все такая же лживая интриганка и манипуляторша, и он ее бросит.

Наконец я кивнула.

– Я подумаю над этим.

И не дожидаясь, пока одноклассница еще что-то скажет, зашагала к школьному крыльцу.

В гардеробе я подошла к большому зеркалу. Поразительно, но я выглядела стильно и изящно в этой мятой одноцветной рубашке, столь простой, что, казалось бы, взгляд не на чем остановить.

Сперва я учуяла сладкий запах груши и ванили с кислинкой смородины, заполнивший собой все пространство, яркий, насыщенный, дерзкий и роскошный, а затем в отражении зеркала мелькнули белые волосы. Отражение Лии улыбнулось мне.

– Вижу, тебе уже лучше, – не оборачиваясь, отметила я.

На ней были короткое приталенное черное платье и черные туфли. В волосы вплетена черная ленточка.

– Намного, – кивнула Лия.

Мы смотрели друг на друга в зеркале. Молчание затянулось, и я язвительно обронила:

– Не многовато ли черного! Ты, никак, на похороны собралась?

– Ага, – улыбнулась Лия, – на твои.

Что ответить ей, я не придумала, да и Лия ждать, пока я разрожусь остроумным ответом, не собиралась.

От ее движения воздух наполнился сладкими духами, и Лия зашагала прочь.

Не знаю, что произошло этой ночью. Но моя врагиня заметно успокоилась или просто взяла себя в руки. Вчера я застала ее врасплох и имела удовольствие увидеть ее испуганной и растерянной, но сегодня она снова была прежней – холодной, расчетливой и безмятежной Лией. А вот мне спокойствие изменило. Почему она так уверена в себе, если ее дневник у меня и я в любой момент могу отдать его Денису? Что она задумала? Над предложением Киры стоит серьезно подумать, и как можно скорее, пока Лия не нанесла удар. С другой стороны, если я отдам дневник Кире, единственное свое оружие, то сама останусь безоружной. Кира всегда была марионеткой Лии, и стоит той поманить, пообещать Кире что-нибудь, отношения с Даней, например, она отдаст дневник. На дорогую ПМ рассчитывать опасно. Как бы это отвратительно ни звучало, но она Пушечное Мясо и вряд ли за столь короткий срок научилась принимать собственные решения.

И я оказалась права!

После третьего урока в столовой Кира и ее подружка подсели ко мне за столик. Яна покрасила концы своих светлых волос в розовый. Того же цвета на ней были обтягивающие джинсы с серым кожаным ремнем, черная водолазка, серо-розовые кроссовки.

Я пила чай, передо мной лежало зеленое яблоко. Я планировала поболтать в Сети с Денисом, но одноклассницы заставили меня убрать телефон.

– Ну что, подумала? – без предисловий спросила Кира.

– Да. Извини, но у меня нет причин доверять тебе.

– Да что ты? Разве не я отдала тебе дневник?

– Откуда мне знать, что ты еще не пожалела об этом? Может, Лия купила тебя со всеми потрохами.

На щеках Киры вспыхнули красные пятна.

Встряла Яна:

– Ты ошибаешься. – Она любовно погладила концы своих волос. – Мы хотим отомстить, как и ты!

– А тебе-то что она сделала? Тебя нет в ее дневнике, на вечеринку тебя пригласили. Ты-то чем недовольна?

– О-о-о, ты просто Лию плохо знаешь. Если каждый как следует подумает, то легко найдет причины ненавидеть ее.

Кира наклонилась к подруге и шепнула:

– Расскажи ей.

Яна нехотя кивнула.

– Помнишь девушку из дневника, которую Лия выкинула из школы, чтобы освободить место для тебя?

– Эм? Мишень? Помню.

– Ее зовут Марта, – тихо сказала Яна. – Она моя двоюродная сестра. Хорошо училась, встречалась с хорошим парнем. После того скандала с ложной беременностью парень ее бросил, в новой школе скатилась, прогуливает, связалась с плохой компанией, постоянно где-то шляется. Отец ее на нервной почве попал в больницу, на высокооплачиваемой работе нашли ему замену. Всю семью тащит на себе мать-домохозяйка, которая торгует своими любительскими картинами. Отец Марты постоянно берет в долг у моего отца, но отдавать ему нечем… Ну как? Есть у меня повод для дружбы с Лией?

Я и представить себе не могла, что судьба этой Марты так незавидна. Если откровенно, я никогда и не задумывалась, что с ней стало. Подумаешь, какую-то избалованную богатенькую девочку перевели в другую школу. Так я воспринимала ту ситуацию.

– Ну чего молчишь? – закатила глаза Кира. – Мы заодно.

Я посмотрела на Яну, и у меня вырвалось:

– А чем ты сама думала, когда Кира твою сестру из школы выкинула?

Подружки переглянулись, и Кира сказала:

– Ты, наверное, успела забыть в своем селе, что такое дружба с Лией. Ты делаешь мерзкие вещи, потому кажется, что ближе и важнее Лии никого не существует.

Здесь мне пришлось прикусить язык. Не я ли перестала верить словам лучшей подруги, подозревала ее черт знает в чем, на фоне блестящей Лии стала видеть Таню глупой и скучной. Что в конечном счете страшнее? Сильный человек, который способен заставить других выполнять свои грязные прихоти? Или слабый и безвольный человек, тот, кто готов испачкать свои руки? Все мы – и я, и Кира, и Яна были теми самыми людьми для Лии, выполняющими за нее грязную работу. Кто-то – в большей степени, кто-то – в меньшей. Но мы попали под ее влияние. Я не могла считать Киру с Яной хуже себя лишь на том основании, что они дольше меня с подачи Лии делали окружающим пакости.

Кира покачала головой.

– Ты и сама все понимаешь.

– Да. – Я забрала со стола яблоко и встала. – Но дневник останется у меня.

Яна взглянула на Киру, затем на меня.

– А ты правда собираешься отбить у Лии Дениса?

Я кивнула.

Подружки переглянулись.

– Мы можем тебе помочь!

Мне хотелось сказать: «Хотите сменить шило на мыло?» – но я сдержалась. Лия никогда не отказывалась от помощи подобных девчонок, и если я хочу поймать птицу Феникс, мне понадобится любая поддержка.

– Было бы здорово! – ответила я и, уже отступая, обернулась. – Я на урок. Вы идете?

Поразительно. Но девчонки, которые называли меня в прошлом году тупорогой коровой и похуже, изводили, унижали, дружно поднялись и пошли со мной, точно свита. Ущипните меня, я сплю?