Читать книгу Цифровой минимализм - Кэл Ньюпорт - Страница 4

Впервые я узнал о Facebook весной 2004 года. Я учился на бакалавра и начал замечать, что все больше моих друзей говорят о сайте thefacebook.com. Страницу профиля первой показала мне Джули, моя будущая жена.

«Facebook казался новинкой, – недавно вспоминала она. – Нам говорили, что это виртуальная версия списка студентов, с помощью которой можно найти подходящую пару среди знакомых».

Главным словом в этом воспоминании является «новинка». Когда Facebook появился в нашем мире, ничто не предвещало радикальной трансформации общественной и личной жизни. Он был всего лишь очередным способом развлечься. Мои знакомые, которые завели страницу на thefacebook.com, тогда точно тратили больше времени на Snood (невероятно популярную игру, похожую на «Тетрис»), чем на пролистывание новостной ленты или подмигивание виртуальным друзьям.

Джули заключила: «Это было интересно, но никому и в голову бы не пришло отводить этому сайту слишком много времени».

Три года спустя Стив Джобс впервые представил iPhone во время знаменитой презентации Macworld. Но тогда роль этого устройства было намного более скромной, чем сегодня. Одной из его главных характеристик была возможность интеграции плеера iPod и телефона, что избавило пользователей от необходимости иметь при себе сразу два устройства. (Я точно помню, что меня зацепило именно это.) Джобс потратил восемь минут на презентацию его медиавозможностей. Он заявил по итогам: «Это лучший iPod, который мы когда-либо делали!»[11].

Другое преимущество устройства состояло в разнообразных видах звонков. В то время большим событием стал договор между Apple и фирмой мобильной связи AT&T, которая создала функцию голосовых сообщений специально для улучшения интерфейса iPhone. На сцене Джобс с увлечением рассказывал о легкости, с которой теперь можно было просматривать список контактов, и об отсутствии пластиковых кнопок, замененных экраном набора. «Но самое классное приложение – это возможность совершать звонки!» – воскликнул Джобс под аплодисменты[12]. Лишь после тридцати трех минут знаменитой презентации он стал перечислять новые свойства отправки сообщений и доступа к мобильному интернету. Нынешние смартфоны, дав возможность постоянного доступа к гудящей матрице болтовни и развлечений, трансформировали наше восприятие мира. Но в январе 2007 года ничто не предвещало такого всплеска.

Столь ограниченное видение продукта не было ошибкой в тексте речи Джобса. Я поговорил с Энди Григноном – одним из первых членов команды разработчиков. Он подтвердил: «iPhone должен был стать iPod’ом с функцией звонков. Мы создавали телефон, который может совершать звонки и проигрывать музыку»[13]. Как объяснил мне Григнон, Стив Джобс сперва отверг идею сделать iPhone мобильным компьютером, на который можно было бы загружать приложения от других разработчиков. Однажды Джобс сказал Григнону: «В тот момент, когда мы дадим возможность какому-нибудь болвану написать код, который приведет к системному сбою, он натравит на нас полицию».

Когда в 2007 году iPhone появился в продаже, магазина приложений App Store еще не существовало, так же как уведомлений от соцсетей и ленты Instagram. Не было необходимости без конца заглядывать в телефон во время семейного ужина, и на тот момент это казалось естественным и Стиву Джобсу, и миллионам пользователей его изобретения.

* * *

Многие согласятся, что новые технологии, например социальные сети и смартфоны, сильно изменили жизнь человека в XXI веке. Общественный критик Лоуренс Скотт удачно описал современное чрезмерно «подключенное» существование, в котором «мгновение кажется до странного плоским, если существует само по себе»[14].

Студент, решивший в 2004 году завести страницу на сайте thefacebook.com, чтобы изредка проверять профили однокурсников, и вообразить не мог, что современный средний пользователь станет проводить два часа в день в социальных сетях и мобильных приложениях и тратить почти половину этого времени на Facebook. Первые пользователи iPhone, купившие устройство в 2007 году ради прослушивания музыки, не слишком бы обрадовались, узнав, что через десятилетие они станут лихорадочно проверять его восемьдесят пять раз в день – «свойство», о котором Стив Джобс даже не задумывался, когда готовил презентацию.

Эти изменения обрушились на нас внезапно, до того как мы успели спросить себя, чего же хотим от стремительного развития технологий? Мы стали изредка пользоваться несколькими новыми приложениями, но, проснувшись одним прекрасным утром, поняли, что интернет-разработчики оккупировали повседневную жизнь. А ведь мы не подписывались на тот цифровой мир, в котором существуем сегодня! Кажется, мы провалились в него, как в яму, оступившись один раз!

Этот нюанс – внезапность – часто упускается из виду. Когда беспокойство по поводу новых технологий достигает градуса публичной дискуссии, техноапологеты переключают внимание на их полезные свойства, приводя в пример какого-нибудь неизвестного художника, нашедшего поклонников с помощью социальных сетей[15], или детей, которые по WhatsApp общаются с отцом во время его командировки.

Все верно, техноапологеты упускают важную деталь. Несмотря на кажущуюся практическую ценность обсуждаемых инструментов, нельзя терять бдительность. Спросите «рядового» пользователя социальных сетей, почему он «сидит» в Facebook, Instagram или Twitter, и вы получите логичный ответ. Каждый из этих сервисов предоставляет ценные возможности: например, наблюдать по фотографиям, как растет ваш племянник, или с помощью хештега следить за развитием нового предприятия.

В этих единичных примерах причина беспокойства неочевидна. Она обретает реальные очертания лишь при попытке понять новые роли технологий. Они все чаще влияют на наше поведение, навязывают чувства и каким-то образом заставляют нас пользоваться ими больше, чем требуется, порой в ущерб другим, более важным для нас занятиям. Другими словами, нам неприятно чувство потери контроля – чувство, которое так или иначе появляется каждый день, например когда мы оставляем телефон на кухне, купая ребенка в ванне, или теряем возможность насладиться приятным мгновением, не пытаясь задокументировать его для виртуальных зрителей.

Вопрос не в полезности технологий, а в нашей автономности. Люди, страдающие от чрезмерного влияния виртуального мира на их жизнь, не глупы и не слабовольны. Напротив, это успешные профессионалы, талантливые студенты, любящие родители. Они организованны и целеустремленны. Но каким-то образом приложения и сайты обретают уникальный статус среди всех соблазнов, с которыми эти люди успешно справляются каждый день. Эти технологии переросли свои функции и завладели нашим сознанием.

Многие из этих новых инструментов далеко не так невинны, как кажется. Люди «прилипают» к экранам не потому, что ленивы, а из-за того, что на разработку этих приложений потрачены миллионы долларов. Ранее я отметил, что мы оступились и оказались в плену цифрового мира. Правильнее будет сказать (и об этом пойдет речь в следующей части), что в эту яму нас толкнули компании по разработке цифровых устройств и конгломераты «экономики внимания», которые обнаружили возможность заработать на гаджетах и приложениях.