Читать книгу Ураган в сердце - Кэмерон Хоули - Страница 14

Утром, когда муж уезжал из дома в Окружную мемориальную, Эмили напомнила ему о ежемесячном заседании городской плановой комиссии Нью-Ольстера, созываемой в 12:15 в загородном клубе. Городское планирование не особо занимало Мэта Крауча, и все же он согласился председательствовать в комиссии, потому как, по словам Эмили, самое время ему пришло начать думать о чем-то еще, помимо «Крауч карпет К^о». Если он уйдет в отставку в шестьдесят пять (а до этого возраста оставалось всего несколько месяцев прожить), то ему понадобится занять себя чем-то другим.

Подъезжая к офису фирмы, он услышал полуденный свисток и решил, что времени заходить к себе в кабинет уже нет. Остановившись у бровки, он взял в руки гранки отчета для акционеров и кликнул сторожа, уже собираясь распорядиться доставить конверт в кабинет мистера Старка, когда увидел самого Роджера Старка, выходившего из вращающейся двери.

Он окликнул его, привлекая внимание. Как всегда, Крауча покоробила леденящая манера, с какой вице-президент отреагировал: медленный поворот головы, холодное выражение лица. Наблюдая идущего к машине Старка, худого, как гончая, с заносчиво задранной головой, с ключиком университетского отличника, поблескивающим на жилете, Мэт Крауч подавил в себе инстинктивную неприязнь, в который раз напомнив себе слова Элберта Коу, рекомендовавшего взять к себе Старка вице-президентом по руководству: «Нрав у него холодный, наверное, он не тот человек, с кем ты по-человечески сойдешься, зато он понравится тебе за то, что сможет сделать для твоей компании, а это ведь штука важная, разве не так?»

Иной возможности, как согласиться, не было. Элберт Коу – это его последняя надежда получить финансовую помощь, в какой так отчаянно нуждалась «Крауч карпет», дабы преодолеть постыдно непредвиденное критическое положение. Финансы, как удрученно признавал Мэт Крауч, никогда не были его коньком. Всегда прежде всего его интересовало производство, в своей философии бизнеса он исходил из того, что, если он сделает ковер, лучше которого и быть не может, да предоставит прекрасный сервис, то доходы сами собой пойдут. Так оно и было – до какого-то момента, который наступил раньше, чем требовалось для того, чтобы обеспечить финансами бурный рост компании. Вдруг казна опустела, и это тем больше потрясло, что он-то считал, будто все идет как по маслу: фабрика работает в три смены, а запас заказов день ото дня больше. Как ни потрясла его эта ситуация, но поначалу великой тревоги не было: представлялось, что привлечь новый капитал будет довольно легко. Неделя в Нью-Йорке и Филадельфии преподала жестокий урок, не оставив от такого представления камня на камне. Один инвестор за другим отказывали ему, их отказы он объяснить не мог, пока не переговорил с Элбертом Коу.

– Ты просил меня быть откровенным, буду откровенен, – сказал тогда Коу. – Нет ничего удивительного в том, мой дорогой сэр, что их отпугнули. Возьми прошедшие полчаса – ты что сделал? Показал мне свои образцы, убеждал меня, какую отличную продукцию ты делаешь, какая у тебя прекрасная фабрика. Вот и все, ничего больше. И полагаю, то же самое ты и другим пел. Если так, то яснее ясного, почему они тебе отказали. Видишь ли, нет ничего более подозрительного в наши дни, чем президент компании, зацикленный на производстве. С точки зрения современного менеджмента продукция – это всего лишь средство для цели, вот и все. А первостепенной важности цель, мой дорогой сэр, – это прибыль… А ты, как сам дал яснее ясного понять, по существу, не тот президент, что печется о прибыли.

Мэт защищался отчаянно, убеждал, что он, само собой, заинтересован в прибыли, что он «Крауч карпет» построил на том, что заработал. Только не смог он тогда удержаться, чтобы не сказать заодно, что рост его компании шел за счет конкурентов, которые настолько «пеклись о прибыли», что совсем позабыли о необходимости выпускать достойный товар и продавать его по честной цене.

На Элберта Коу его тирада впечатления не произвела, он еще больше припечатал его, заявив:

– Ах, да, старомодный взгляд на то, что прибыль – это награда за исполнение служения обществу. С точки зрения социальной похвалы достойно, само собой, только, увы, это больше не работает в нашем нынешнем корпоративном обществе.

У него тогда совсем уж было руки опустились от полного отчаяния, но мистер Коу, рассудительно посмотрев на него поверх стекол половинчатых очков, заметил:

– Теперь так, если ты готов пополнить свой управленческий штат проницательным, молодым, нацеленным на прибыль руководителем и готов следовать его рекомендациям в финансовых вопросах, то вполне возможно, что «Тилден, Коу энд К^о» проявит интерес к тому, чтобы гарантировать для тебя размещение выпуска акций.

Не было ничего сверхудивительного в том, что у Элберта Коу как раз был на примете такой проницательный, молодой, нацеленный на прибыль руководитель. Вот так Роджер Старк и попал в «Крауч карпет».

И не могло быть никаких сомнений, что он выполнил то, для чего был призван. Когда был представлен отчет акционерам, то финансовое сообщество узнало, что в прошлом году «Крауч карпет» заработала по три доллара и шестнадцать центов на каждую акцию – очередной рекордно высокий доход, очередная гарантия, что все акционеры останутся полностью удовлетворены и будут помалкивать, не грозя безопасности фирмы.

Для Мэта Крауча это было исключительно важно. Больше всего в финансовом замысле Элберта Коу его беспокоило то, что большой выпуск обыкновенных акций настолько «разбавит» его собственные вложения, что у него больше не будет контрольного пакета, обеспечивающего большинство голосов при управлении компанией. «Об этом не тревожься, – заверял его Коу. – Ты не единого звука от акционеров не услышишь, пока твои данные о доходах будут выглядеть вполне прилично. Делай так, чтобы цифра прибыли росла, где это нужно, и «Крауч карпет» по-прежнему будет оставаться твоим собственным детищем».

Должность, какая была дана Старку по совету Элберта Коу, – вице-президента по руководству, – имела, говоря по правде, огорчительно широкое толкование, но в то время не было другого способа избежать прямого конфликта с Фредом Ханфордом, заведующим финансовым отделом. Он был бы страшно уязвлен, если бы в обход его появился вице-президент по финансам. Во всяком случае, у Мэта Крауча никогда не было намерения делать Роджера Старка своей правой рукой. И тем не менее не прошло и трех лет, как в результате постепенного процесса, прошедшего по большей части незамеченным, Старк неоспоримо сделался вторым человеком в компании.

Прежде всего Старк взялся за компьютеризацию документооборота, и, хотя Мэт Крауч в себя не мог прийти от дороговизны аренды, компьютерозатраты быстро оправдали себя не только в виде прямой экономии средств, но еще и тем, что это избавило рабочий стол президента от бумаг и высвободило ему время снова бывать на фабрике. Удалось быстро добиться жесткого бюджетного контроля как за затратами фабрики, так и за накладными расходами. Затем, при наличии компьютера, показалось вполне резонным принять предложение Старка, чтобы машина контролировала учет готовых товаров, а когда это начинание оказалось успешным, то использование компьютера было распространено на сырье и календарный график. После этого ошибки могли случаться только из-за человеческого фактора. Это узкое место Кларк затеял преодолеть, разработав К.О.К., Координированный Оперативный Контроль, систему, которая настолько упрощала каждодневную рутину, что главе любого подразделения, дабы найти ответ на любой оперативный вопрос, только и оставалось, что свериться с соответствующим разделом в подготовленной инструкции К.О.К.

Бросая в прошлое острый разоблачительный взгляд, Мэт Крауч довольно легко выявил тот гнусный процесс, с помощью которого Роджер Старк по кусочку отщипал контроль над компанией. Он, Мэт, по-прежнему оставался президентом, по-прежнему оставался высшей властью, по-прежнему определял политику компании, только в последнее время оставалось все меньше и меньше задач, выходивших на уровень политики. Того, чего не решал компьютер, решала инструкция, а Старк, будучи и хозяином программы компьютера, и автором инструкции, возводил еще более высокую стену вокруг кабинета президента, держа всех на расстоянии и переводя все стрелки движения на путь к своему собственному логову. Дело теперь до того дошло, частенько говорил Мэт жене, что ему больших усилий стоит, чтобы разобраться в текущих процессах компании. Происходило много такого, о чем он просто не знал. Никто теперь ничего ему не сообщал.

Эмили и не думала сочувствовать. Давно пора бросить активно управлять компанией, твердила она и настойчиво убеждала, что ему повезло с Роджером Старком, он должен быть признательным за то, что есть у него такой хороший сотрудник, который берет все бремя на себя. И в каком-то смысле это, конечно же, было верно: отчет о доходах служил весомым доказательством, что Старк будет держать компанию в полном финансовом здравии, – только сейчас, когда вице-президент по руководству склонился к окошку машины с застывшим выражением лица, явно сожалея о своем послушании, Мэта Крауча вновь обдало стужей: он представил себе, во что превратится «Крауч карпет К^о» при президенте Роджере Старке.

– Вот гранки отчета, – отрывисто бросил президент. – Полагаю, вам захочется вычитать их.

– Естественно, – произнес Старк с легкой усмешкой затаенного удовлетворения, заигравшей в его серо-голубых глазах, и умолк. Ни слова о Джадде.

– Я в больницу ездил, – напомнил Мэт Крауч тоном, в котором звучало неодобрение.

– Да, – отозвался Старк так, словно давал позволение говорить.

– Дела вовсе не так плохи, слава богу. Довольно серьезно, но все равно он выберется.

– У него сердечный приступ?

– Да, только тут повезло с доктором, что нам достался. Малый по имени Карр, доктор Аарон Карр. Я за тем и поехал, чтоб получше его узнать. Если кто и способен поднять Джадда на ноги, так это этот малый и есть.

– Превосходно, – произнес Старк голосом, никак не вяжущимся со смыслом слова. – Я сам тоже постарался кое-что получше узнать.

– Вот как?

– Я вызвал Талботта, чтобы выяснить, как у нас обстоят дела с конференцией.

– А зачем это, а? – выговорил Мэт, рассвирепев от того, что Старк вторгся в немногие из оставшихся его личных заказников. Управление рекламы и продвижения товаров до сих пор напрямую подчинялось президенту, Джадд Уайлдер оставался среди тех немногих в компании, кто не перебежал в лагерь Старка.

– Разве я не прав… что у вас у самого складывалось впечатление, будто подготовка к конференции идет не вполне гладко?

– Сделать еще надо было очень много, об этом я знаю, – резко возразил президент, сдерживая гнев. Старк часто намекал на то, что рекламе и продвижению товаров необходим более жесткий исполнительский контроль, только на этот раз он впервые обвинил его в неосведомленности.

– Из того, о чем сообщил мне Талботт, следует, что сделать еще все только предстоит, – язвительно выговорил Старк, внося колкую поправку. – О, предполагаю, что у Джадда в голове сложился тот или иной план, несомненно сложился, но, к сожалению, ничего не отложилось на бумагу.

– Да и черт с ней, с бумагой, – взорвался Мэт. – Делать вообще ничего не придется.

– Ничего?

– Именно это я и сказал: ни-че-го! Конференция отменяется.

– Отменяется?

– Переносится, – уступил Мэт, раздражаясь от необходимости уступить даже в такой малости.

Старк окинул его холодным взглядом:

– Я уверен, что это не окончательное решение.

– Черта с два! – выпалил в ответ Мэт, тело которого напружинилось, нога ненароком нажала на педаль газа. Машина рванулась вперед, Старк едва успел отдернуть голову из окошка. Почти тут же Крауч ударил по тормозам, машина резко встала. Только лицо Старка в окошке больше не появилось. Глядя в зеркало заднего вида, Мэт отыскал его. В первый раз за все эти три года он видел лицо Старка, напрочь лишенное привычного выражения уверенного превосходства. Выразив свое удовлетворение твердым кивком, Крауч выкрикнул:

– Я буду в загородном клубе! – и поехал вперед.

Войдя в здание клуба, он направился в отдельный обеденный зал, где должно было проходить заседание, но тут его остановил, дав отмашку парализованной рукой, старый Док Роббинс. Он явно поджидал его и сразу спросил:

– Как съездили в Окружную мемориальную?

– А, все прекрасно, – ответил Мэт. – Вы были чертовски правы про этого малого, Карра.

– Именно об этом я и хотел бы с вами поговорить, – с нервной дрожью в голосе выговорил старый доктор. – После разговора с вами меня волнение разобрало, а вдруг, думаю, я… я говорил вам о человеке, который когда-то с ним работал?

– Вы звонили ему?

Роббинс кивнул, прочистил горло, сухо и отрывисто откашлявшись. Мэт Крауч заполнил вынужденную паузу бодрым замечанием:

– Ну, он до дьявола много знает про сердечные болезни – тут меня убеждать некому.

Отирая воспаленные глаза, Роббинс согласно кивнул:

– Да, мне так и говорили: очень знающий, очень талантливый…

– Тогда что ж в нем не так? – требовательно спросил Мэт. – Или вы собираетесь сообщить мне, что он еврей? Ну, еврей, и что с того?

Роббинс, похоже, опешил, но только на секунду-другую.

– Нет-нет, не в этом дело, совсем нет. У нас есть очень знающие врачи-евреи. – Док тронул Мэта за руку. – Я только хочу, чтобы вы знали: некоторые его идеи, некоторые вещи, о которых он, возможно, вам рассказывал… – Роббинс оглянулся, словно боялся, что их подслушают. – Просто не воспринимайте это как истину в последней инстанции, Мэт. Из того, что сообщил мне доктор Фирт, можно понять… В общем, такое впечатление, что Карр – нечто вроде индивидуалиста, бунтарь в каком-то смысле.

– Боже праведный, какой ужас! – воскликнул Мэт Крауч, притворно изображая потрясение. – Вы ж не хотите сказать – нет? – что он взял да и рассказал мне то, чего все вы на дух не принимаете… – И, перейдя грань, не выдержав иронии, разразился хохотом. – Забудьте об этом, док. Пойдемте, пора заседать.

– Знаете, я думал, после сказанного мной вам вчера вечером, я не хочу, чтобы вы…

– Ладно, возможно, некоторые из его идей и расходятся с тем, о чем толкуют остальные из вас, он мне сказал, что их не…

– Он сказал?

– Только, черт побери, разве это делает его непригодным? Я говорил со многими из докторов про сердечные приступы, про то, что их вызывает. Вы же знаете об этом.

Роббинс пошел на попятный:

– Мэт, я никогда не придерживался позиции, что…

– Карр говорит и делает в десятки раз больше здравого, чем любой из тех, с кем я говорил. Он, по крайней мере, беспокоится о том, что будет потом, после болезни. А это, видит бог, самое важное.

– Мэт, извините. Я вовсе не хотел вас расстраивать.

– Черт, а вы меня и не расстроили, док. Ни чуточки. Я вам признателен. Ценю это. Пойдемте выпьем, я угощаю.