Читать книгу Вечер и утро - Кен Фоллетт - Страница 11

Середина сентября 997 г.

Рагна покидала Шербур, полная радостного предвкушения. Она сумела взять верх над родителями и отправлялась в Англию, чтобы выйти замуж за человека, которого любила.

Казалось, весь город высыпал на берег проводить дочь графа. Судно, носившее название «Ангел», подняло большой разноцветный парус на единственной мачте; кроме паруса, у него имелось шестнадцать пар весел. Резная носовая фигура изображала ангела, трубящего в трубу, а корма плавно превращалась в длинную изогнутую шею, увенчанную львиной головой. Кормчим на судне был жилистый и седобородый Ги, уже много раз пересекавший пролив и ходивший в Англию и обратно.

До сих пор Рагна плавала по морю всего единожды: три года назад они с отцом побывали в Фекане, находившемся за девяносто миль от Шербура, на дальнем берегу Сенской бухты. Погода стояла хорошая, море было спокойным, моряки любезничали напропалую с юной красавицей, и то путешествие оказалось приятным во всех отношениях.

Девушка с нетерпением ожидала нового выхода в море, предполагая, что он станет лишь первым из множества новых приключений. Конечно, ей доводилось слышать о том, что морское путешествие таит в себе опасности, однако она все равно пребывала в радостном возбуждении, уж таков был ее характер. Куда лучше что-либо предвкушать в светлой надежде, чем изводить себя глупыми домыслами.

Рагну сопровождали горничная Кэт, белошвейка Агнес, еще три служанки и Берн Великан, которому придали шесть воинов для защиты графской дочери. Взяли также лошадей – Рагна не пожелала оставить дома верную Астрид, а Берн не захотел расставаться со своим конем – и четырех вьючных пони. В поклаже, среди прочего, были четыре новых платья и шесть новых пар обуви. Еще Рагна приготовила особый свадебный подарок для Уилвульфа: пояс мягкой кожи с серебряной пряжкой и висами, уложенный в отдельную шкатулку.

Лошадей стреножили, палубу застелили соломой на случай качки в море, чтобы не больно было падать. Когда все поднялись на борт, то на судне стало тесновато – ведь, помимо важных гостей, его команда насчитывала два десятка человек.

Когда подняли якорь, Женевьева пустила слезу.

В путь тронулись при ярком солнечном свете; дул стойкий юго-западный ветер, суливший доставить их в Кум всего через пару дней. Рагна впервые за последние дни ощутила беспокойство. Уилвульф любит ее, но все может измениться. Она очень хотела подружиться с его родичами и подданными, вот только захотят ли того же они сами? Сможет ли она завоевать их расположение? Или они станут потешаться над бестолковой чужестранкой, хуже того, негодовать на ее богатство и красоту? Понравится ли ей в Англии?

Чтобы отделаться от этих вздорных мыслей, Рагна со служанками занялась англосаксонским. До отплытия она каждый день брала уроки у уроженки Англии, вышедшей замуж за мужчину из Шербура. А теперь горничные хихикали, слушая, как она произносит слова, обозначающие мужские и женские части тела.

Неожиданно, почти без всякого предупреждения, летний бриз превратился в осеннюю бурю; холодный дождь мгновенно промочил судно и всех, кто на нем плыл.

Укрыться было негде. Однажды Рагне довелось увидеть ярко раскрашенную речную ладью с навесом, защищавшим благородных дам от палящего солнца, но других кораблей наподобие этого или таких, где можно спрятаться под палубой, она не встречала. Словом, в непогоду все, кто был на борту, промокали вместе с грузом. Когда полил дождь, Рагна и ее служанки сбились в кучку, натянули на головы капюшоны и замерли на месте, чтобы не наступить невзначай в лужи, мгновенно расползшиеся по днищу «Ангела».

Впрочем, дождь очень скоро сделался меньшей из неприятностей. Ветер крепчал и грозил перерасти в бурю. Кормчий Ги держался спокойно, однако велел спустить парус, чтобы судно не опрокинулось. Теперь «Ангел» двигался в ту сторону, куда его влекли ветер и волны. Небо застилали плотные тучи, и моряки не могли сказать, где находится Англия. Рагна начала бояться.

С кормы сбросили морской якорь – большой мешок, заполненный водой: он замедлял движение судна и помогал удерживать корму под ветром. Но против волн, которые становились все выше, этот якорь не помогал. Судно резко накренилось; ангел на носу словно вострубил в трубу, устремляясь к небесам, а в следующий миг нырнул в бурлящую пучину. Лошади не устояли на ногах, попадали на палубу, оглашая ее перепуганным ржанием. Воины Берна тщетно старались успокоить животных. Вода захлестывала борта, и кто-то из моряков стал молиться вслух.

Быть может, Рагне не суждено попасть в Англию. Быть может, судьба против того, чтобы она вышла замуж за Уилвульфа и родила от него детей. Быть может, она обречена погибнуть и угодить в преисподнюю – так ее карает Всевышний за грех прелюбодеяния, ведь она отдалась мужчине, которому не была женой.

Рагна допустила ошибку, попытавшись вообразить, каково будет утонуть. Ей вспомнились детские игры: она задерживала дыхание, выясняя, как долго сможет не дышать. Посреди бурного моря память об этой забаве преобразилась в жуткий страх, который обрушился на девушку и подмял ее под себя. Она вообразила весь ужас от осознания того, что дышать больше нет возможности, ибо легкие заполнены водой. Сколько времени нужно на то, чтобы умереть? От этой мысли ей стало плохо, и она избавилась от еды, которой наслаждалась на солнышке всего пару часов назад. Нутро не унималось, продолжало содрогаться, но было в этом и кое-что полезное – тошнота прогнала страх, поскольку Рагне очень быстро стало почти все равно, выживет она или умрет.

Чудилось, что буря никогда не закончится. Когда капли дождя вдруг исчезли из вида, Рагна не сразу поняла, что наступила ночь. Сделалось гораздо холоднее, от мокрой одежды начала бить дрожь.

Рагна понятия не имела, сколько длилась буря, но наконец она стала стихать. Ливень перешел в легкую морось, ветер унялся. Судно бессильно покачивалось на волнах. В особом, плотно закрытом сундуке нашлись фонари и початый сосуд с маслом, но разжечь огонь оказалось нечем. Кормчий Ги сказал, что можно было бы поднять парус, знай он наверняка, что они далеко от суши; однако, не зная местоположение судна и не видя береговых костров, которые наметили бы линию берега, полагаться на парус слишком опасно. Придется дожидаться утра, чтобы определить, куда их занесло.

Когда пришел рассвет, Рагна порадовалась предусмотрительности кормчего: в пределах видимости судна торчали из воды какие-то скалы. Небо по-прежнему затягивали тучи, но в одной стороне, должно быть на востоке, они были светлее. Значит, к северу лежала Англия.

Дождь возобновился, но моряки не унывали: они подняли парус, раздали на завтрак сидр и хлеб, затем принялись вычерпывать воду со дна судна.

Рагну поразила деловитость, с которой эти люди вернулись к исполнению своих обязанностей. Все они едва не погибли, так откуда в них это спокойствие, эта уверенность в себе? Сама она до сих пор думала лишь о том, что спаслась исключительно по милости Провидения.

«Ангел» шел вдоль побережья и в конце концов достиг небольшой гавани с несколькими лодками. Кормчий не знал этого места, но предположил, что судно отнесло на четыре или пять десятков миль к востоку от Кума. Судно повернуло и направилось в гавань.

Внезапно Рагне остро захотелось ощутить под ногами твердую землю.

Судно встало на мелководье, и Рагну перенесли на руках на усыпанный галькой берег. В сопровождении служанок и воинов-телохранителей она поднялась по склону к прибрежной деревушке и вошла в таверну. Девушка рассчитывала на огонь в очаге и горячий завтрак, но было еще слишком рано: огонь едва теплился, хозяйка, взлохмаченная и сварливая, терла глаза и подкидывала хворост в медленно разгоравшееся пламя.

Рагна дрожала, ожидая, пока принесут поклажу и она сможет переодеться в сухое. Хозяйка принесла черствый хлеб и некрепкий эль.

– Добро пожаловать в Англию, – сказала она.

* * *

Пережитая буря лишила Рагну той смелости, с какой девушка отправлялась в путь. За всю свою жизнь она никогда не боялась так долго. Когда кормчий Ги заявил, что нужно дождаться перемены погоды, а затем плыть на запад к Куму, она отказалась наотрез. Ей попросту претила мысль о том, чтобы когда-либо снова взойти на борт корабля. Впереди, не исключено, ее ожидали еще более суровые испытания, и Рагна твердо решила встретить их на суше.

Три дня спустя она усомнилась в правильности своего выбора. Дождь не прекращался, все дороги и тропы превратились в болота. Лошади быстро уставали, постоянные холод и сырость заставляли людей злиться на всех вокруг себя. На постоялых дворах, где останавливались перекусить, было темно и уныло, зато хоть не капало, как снаружи; местные, опознав в Рагне по выговору чужестранку, принимались говорить громче и даже кричать, как будто это могло облегчить ей понимание здешнего языка. Одним вечером путникам повезло заночевать в уютном доме мелкого землевладельца, Терстана из Лордсборо, а так приходилось проситься на ночлег в монастыри, где было чисто, но холодно и скучно.

По дороге Рагна куталась в плащ и покачивалась в седле, предоставив Астрид устало брести по грязи, утешало только то обстоятельство, что в конце пути девушку ждал самый замечательный на свете мужчина.

После полудня на третий день пути один вьючный пони поскользнулся на склоне холма. Животное повалилось наземь, поклажа съехала набок. Пони было попытался подняться, но перевес с одного бока вновь заставил его пошатнуться. Он съехал вниз по оползню, отчаянно заржал – и рухнул в ручей.

– Бедняжка! – воскликнула Рагна. – Спасайте его, ну что вы стоите?!

Несколько воинов прыгнули в неглубокую, им по пояс, воду, но не сумели поставить животное на ноги.

– Мешки с него снимите! – посоветовала Рагна.

Это помогло. Один телохранитель держал пони за голову, чтобы животное не вырывалось, а двое других стали снимать пояса, перетягивавшие поклажу. Мешки и сундуки передавали тем, кто остался на суше. Без поклажи пони поднялся самостоятельно.

Рагна оглядела скарб, сложенный у ручья, и спросила:

– А где шкатулка с подарком Уилвульфа?

Люди заозирались, кто-то пожал плечами.

Рагна встревожилась:

– Мы не можем ее потерять, это же свадебный подарок!

Английские украшения славились и в Нормандии, а Уилвульф наверняка привык получать лучшее, поэтому Рагна заказала пряжку и висы у лучших ювелиров Руана.

Люди, которые промокли, спасая пони, вернулись в воду и принялись шарить по дну ручья в поисках шкатулки. Но первой пропажу заметила зоркая Кэт.

– Вон там! – крикнула она и ткнула пальцем.

Рагна увидела шкатулку в сотне ярдов от себя, плывущую по течению.

Вдруг из кустов вынырнул какой-то человек – насколько успела разглядеть Рагна, на голове у него был шлем. Незнакомец сделал шаг в воду и схватил шкатулку.

– Хвала небесам! – обрадованно произнесла Рагна. – Неси сюда!

Незнакомец обернулся, посмотрел на девушку сквозь забрало ржавого и ветхого шлема с прорезями для глаз и рта, а затем выбрался на сушу и скрылся в зарослях.

Рагна не могла поверить, что ее ограбили.

– Скорее за ним! – потребовала она.

Телохранители бросились в погоню. Рагна слышала, как они перекликаются друг с другом в лесу, потом их крики стихли, заглушенные дождем и шелестом листвы. Спустя некоторое время воины вернулись. По их словам, лес оказался слишком густым для преследования. Рагну начали одолевать нехорошие предчувствия. Возвратился последний воин, и Берн подытожил очевидное:

– Он ускользнул от нас.

Рагна попыталась притвориться, что случившееся ее не поколебало.

– Идем дальше, – сказала она хрипло. – Что пропало, то пропало.

Под копытами и ногами снова зачавкала грязь.

Утрата подарка оказалась последней каплей для Рагны – сначала буря на море, три дня пути под дождем, ночлег непонятно где, а теперь еще это… Родители были правы, когда ее предупреждали и пугали: это поистине ужасная страна, и она сама обрекла себя на такую участь. Девушка не сдержала слез. Те горячими струйками потекли по ее лицу, смешиваясь со студеной дождевой влагой. Рагна поглубже натянула капюшон и опустила голову в надежде, что другие не заметят ее слабости.

Приблизительно через час после кражи подарка вышли на берег реки и увидели деревушку на противоположном ее берегу. Приглядевшись, Рагна различила несколько деревянных домов и каменную церковь. У дальнего берега стояла большая лодка. По словам обитателей той деревни, которую путники миновали по дороге сюда, от паромной переправы до Ширинга оставалось два дня пути. Еще два дня страданий, с горечью подумала Рагна.

Воины закричали, вызывая паромщика, и довольно скоро показался какой-то молодой человек. Он отвязал веревку, белый с подпалинами пес было прыгнул за ним в лодку, но юноша что-то сказал, и собака вернулась обратно на берег.

Было похоже, что паромщика дождь нисколько не заботит. Уверенным движением он оттолкнулся шестом. Рагна услышала, как швея Агнес пробормотала:

– Крепкий малый.

Лодка подошла к мелководью.

– Погодите, я скину сходни, так будет проще и безопаснее, – сказал молодой паромщик. Он держался вежливо, но не лебезил, явно нисколько не напуганный появлением знатной дамы в сопровождении воинов. Он посмотрел прямо на Рагну и улыбнулся, как будто узнав ее, но она не помнила, чтобы ей приходилось видеть этого юношу раньше.

– Я беру по фартингу с каждого человека и каждого животного. У вас получается тринадцать человек и шесть лошадей, общим счетом выходит четыре пенса и три фартинга. Будьте любезны.

Рагна кивнула Кэт, которая хранила в поясном кошеле деньги на непредвиденные дорожные расходы. Кроме того, один вьючный пони вез окованный железом сундук с большей частью средств и приданого Рагны, но этот сундук следовало открывать лишь в уединении. Кэт выдала паромщику пять английских пенни, маленьких и легких, а юноша вернул ей крошечную четверть серебряного кружка.

– Можете заезжать верхом, если не боитесь. Или ведите лошадей в поводу, сами смотрите, как вам сподручнее. Между прочим, я Эдгар.

– А это дама Рагна из Шербура, – представила свою госпожу Кэт.

– Я знаю, – ответил юноша и поклонился Рагне: – Большая честь, миледи.

Рагна взошла на лодку, остальные последовали за ней.

Судно оказалось замечательно устойчивым и выглядело отменно сделанным, доски его бортов плотно прилегали друг к другу. И никакой воды на дне!

– Хорошая лодка, – одобрила Рагна. Она не добавила «для такого захолустья», но это подразумевал ее тон, и на мгновение она задумалась, не обидела ли местного своим замечанием.

Впрочем, Эдгар не подал вида, что обиделся:

– Спасибо, миледи. Я сам ее построил.

– Сам? – переспросила она с недоверием.

Да что же такое-то?! Она опять дала ему повод обидеться. Рагна словно забыла о собственном решении непременно подружиться с англичанами. Она себя не узнавала: обычно ей не составляло труда наладить отношения с незнакомцами. Должно быть, всему виной тяготы путешествия и необычная новая страна, вот она и злится. Хватит, пора вести себя прилично.

По счастью, этот Эдгар, судя по всему, не отличался чрезмерной щепетильностью, и ее слова нисколько его не уязвили.

– В такой глуши два корабела ни к чему, – поведал он с улыбкой.

– Я просто удивилась, что здесь нашелся хотя бы один.

– Я тоже, если честно.

Рагна засмеялась. Этот юноша явно был сообразителен и не ценил себя чрезмерно высоко. Ей это понравилось.

Эдгар проверил, как расположились люди и животные, после чего взялся за шест и оттолкнулся от берега. Рагна несказанно удивилась, когда швея Агнес заговорила с паромщиком на англосаксонском, пусть и с запинками.

– Моя госпожа выходит замуж за элдормена Ширинга.

– За Уилвульфа? – Эдгар вскинул брови. – Я думал, что он давно женат.

– Его жена умерла.

– Значит, твоя госпожа станет госпожой над всеми нами.

– Если только мы не утонем под дождем по дороге в Ширинг.

– Разве в Шербуре дождя не бывает?

– Такого, как здесь, точно нет.

Рагна улыбнулась. Агнес была одинока и очень хотела найти себе пару. Пожалуй, она могла бы выбрать в мужья кого-то похуже этого находчивого молодого англичанина. Вообще никого не удивит, если все служанки Рагны подберут себе ухажеров среди англов: стоит в немногочисленной женской компании выйти замуж одной, как ее пример оказывается заразительным.

Девушка бросила взгляд на дальний берег. Церковь на возвышенности была построена из камня, но выглядела маленькой и невзрачной. Крошечные окна самых разных очертаний беспорядочно испещряли толстые стены. В Нормандии окна тоже делали небольшими, но обыкновенно старались придавать им одинаковые очертания и располагать правильными рядами. Такая строгость куда лучше отвечала тому порядку, который заповедал Всевышний, сотворяя упорядоченный мир растений, рыб, животных и людей.

Лодка достигла дальнего берега. Эдгар соскочил в воду, привязал судно и сбросил сходни, махнув путникам рукой. Вновь Рагна двинулась первой, ее лошадь благополучно ступила на сушу и воодушевила прочих животных.

Рагна спешилась у двери таверны. Из заведения выглянул мужчина, на мгновение напомнивший ей Уилвульфа, – такого же роста и телосложения, но это, конечно, был не элдормен.

– Мой постоялый двор столько людей не вместит, – заявил он ворчливым тоном. – Чем кормить-то прикажете?

– Как далеко до следующей деревни? – спросила Рагна.

– А, чужестранка. – Мужчина хмуро кивнул. – Та деревня называется Уигли, сегодня вы туда не доберетесь.

Похоже, он искал повод заломить несусветную цену за свои услуги.

Рагна развела руками:

– Что же нам делать?

Тут вмешался подоспевший Эдгар.

– Дренг, это дама Рагна из Шербура. Она выходит замуж за элдормена Уилвульфа.

Дренг мгновенно подобрел:

– Прости меня, миледи, я и знать не знал, кто ты такая. Прошу, входи внутрь, погрейся у огня. Рад тебя приветствовать. Кстати, мы с тобой породнимся, через брак-то.

Рагна смутилась. Ей что, предстоит породниться с хозяином таверны и постоялого двора?

Она не сразу приняла его приглашение пройти внутрь.

– Вот как?

– Ага. Элдормен Уилвульф – мой двоюродный брат. Так что после вашей свадьбы ты войдешь в нашу семью.

Рагна не то чтобы обрадовалась, а Дренг продолжал:

– Мы с братом управляем этой крохотной деревушкой, конечно, по воле и властью Уилвульфа. Мой брат Дегберт – настоятель монастыря на холме.

– Та маленькая церковка – монастырь?

– Там с полдюжины священников, совсем немного. Но прошу, идем внутрь.

Дренг приобнял Рагну за плечи.

Что он себе позволяет? Даже если бы Дренг ей понравился, она не намерена потворствовать попыткам ее облапать. Нарочито резко Рагна стряхнула его руки со своих плеч.

– Мой муж вряд ли одобрит подобные ласки от своего брата, – холодно сказала она и первой вошла в таверну.

Дренг бросил ей в спину:

– Да наш Уилф точно был бы не против.

Но снова обнять не отважился.

Рагна оглядела таверну. Как тут все знакомо! Внутри, как и в большинстве английских таверн, было темно и дымно, а пахло скверно. Всю обстановку составляли два стола и несколько скамей и табуретов.

Кэт выскользнула из-за спины госпожи, придвинула к огню табурет и помогла Рагне снять промокший плащ. Рагна уселась у очага и вытянула руки, пытаясь согреть пальцы.

В таверне находились три женщины. Старшая, скорее всего, жена Дренга. Младшая, беременная девушка с искривленным гримасой лицом, ходила простоволосой – обычно так расхаживали шлюхи; Рагна предположила, что это рабыня. Третья женщина, приблизительно возраста Рагны, вполне могла быть наложницей Дренга.

Горничные и телохранители Рагны тоже зашли под крышу, и Рагна попросила Дренга:

– Будь добр, напои моих слуг элем.

– Моя жена немедленно все устроит, миледи. – Дренг повернулся к двум женщинам: – Лив, налей им эля. Этель, займись готовкой.

Лив, старшая женщина, откинула крышку сундука, где хранились, как выяснилось, многочисленные деревянные миски и кружки, и принялась наливать эль из бочки, стоявшей на подставке в углу. Этель, средняя по возрасту, повесила над огнем железный котел и налила в него воды, затем притащила откуда-то баранью ногу и пихнула ее в воду.

Беременная девушка принесла охапку дров. Рагна подивилась тому, что она выполняет тяжелую работу, хотя, судя по животу, срок родов совсем близко. Понятно, почему она кажется такой усталой и угрюмой.

Эдгар опустился на колени у очага и развел огонь, подкладывая ветку за веткой. Вскоре пламя весело заполыхало, согрев Рагну и высушив ее одежду.

– На пароме, когда моя горничная Кэт сказала тебе, кто я, ты ответил, что знаешь. Разве мы знакомы? – спросила она.

Эдгар усмехнулся:

– Ты не помнишь, миледи, но мы встречались раньше.

Рагна не стала извиняться. В конце концов, знатная дама встречается с сотнями людей, нелепо ожидать, что она способна запомнить всех.

– Когда это было? – уточнила она.

– Пять лет назад. Мне было всего тринадцать. – Эдгар вытащил из-за пояса нож и положил его на камни очага так, чтобы лезвие оказалось в огне.

– Значит, мне было пятнадцать. Поскольку в Англии я прежде не бывала, это ты должен был приплыть в Нормандию.

– Мой покойный отец был корабелом в Куме. Мы перегоняли в Шербур лодку, которую сделали по заказу. Именно тогда мы с тобой и встретились.

– Мы говорили?

– Да. – Юноша вдруг потупился.

– Погоди-ка! – Теперь уже Рагна улыбнулась: – Я смутно припоминаю нахального маленького англа, который явился в наш замок без приглашения.

– Звучит похоже на меня.

– Он назвал меня красивой, правда, изъяснялся кое-как.

Эдгару хватило скромности покраснеть:

– Прошу прощения за свою наглость. И за скверный язык. – Тут он ухмыльнулся: – Но вкус-то меня не подвел!

– Что я ответила? Уже не вспомнить.

– Ты заговорила со мной на хорошем англосаксонском.

– И что сказала?

– Что я обаятельный.

– Ах да, вспомнила! А ты заявил, что собираешься жениться на такой красавице, как я.

– Неужели я был настолько непочтительным, миледи?

– Мне было приятно услышать твои слова, но потом, сдается мне, я решила, что шутка зашла достаточно далеко.

– Так и было. Ты велела мне возвращаться в Англию, пока я не угодил в настоящие неприятности. – Эдгар встал, прикинув, должно быть, что сейчас, как и пять лет назад, рискует показаться дерзким. – Хочешь теплого эля?

– С удовольствием.

Он взял кружку у женщины по имени Лив. Прикрыл пальцы рукавом, как перчаткой, достал нож из огня и опустил лезвие в кружку. Эль зашипел и вспенился. Эдгар слегка взболтал жидкость и протянул кружку Рагне.

– Надеюсь, не слишком горячо.

Девушка поднесла кружку к губам и сделала глоток.

– Чудесно! – После большого глотка она ощутила тепло внутри.

Стало намного легче.

– Увы, мне пора, – сказал Эдгар. – Думаю, хозяин таверны хочет с тобой поговорить.

– О нет, пожалуйста, не уходи, – взмолилась Рагна. – Не бросай меня на растерзание этому странному мужчине. Вот, садись. И давай еще поговорим.

Он придвинул табурет, задумался на мгновение и произнес отстраненно:

– Наверное, тяжело начинать новую жизнь в чужой стране.

«Уж поверь, непросто», – мысленно ответила Рагна, однако ей вовсе не хотелось, чтобы ее считали букой.

– Это приключение, – бодро заявила она.

– Правда? Все ведь по-другому. В тот день в Шербуре я чувствовал себя сбитым с толку – иной язык, диковинная одежда, даже дома выглядели странно. А я провел там всего один день.

– Ты прав, это приключение и вызов, – признала она.

– Я заметил, что люди не всегда добры к чужестранцам. Когда мы жили в Куме, то навидались чужаков. Некоторым нашим соседям нравилось потешаться над ошибками франков и фламандцев.

Рагна кивнула. Невежды считают чужестранцев глупыми, не понимая, что сами окажутся ровно в том же положении, случись им попасть на чужбину.

– Должно быть, к такому нелегко привыкнуть. Восхищаюсь твоей храбростью.

Он превый среди всех англичан, которые до сих пор встретились Рагне, посочувствовал ее доле, словно неким образом узнал о выпавших ей испытаниях. Причем, сам того не ведая, расхваливал ее притворство, скрывавшее глубокое отчаяние. К собственному ужасу, Рагна расплакалась.

– Ой, прости! – Эдгар вскочил. – Что я натворил?

– Ты был добр ко мне, – сумела выговорить она. – В отличие от всех, с кем я сталкивалась после высадки на сушу в вашей стране.

Он снова смутился:

– Я не хотел тебя расстраивать.

– Ты ни в чем не виноват. – Проклинать вслух мерзкую и коварную Англию Рагна не стала: уж проще свалить все на злодея. – Днем я лишилась кое-чего ценного.

– Жаль это слышать. Что ты потеряла?

– Подарок будущему мужу, пояс с серебряной пряжкой. Я везла его в дар на свадьбу.

– Очень жаль, – повторил Эдгар.

– Его украл человек в шлеме.

– Наверное, Железная Башка. Это местный разбойник. Он пытался украсть поросенка у моей семьи, но пес вовремя залаял.

В таверну вошел лысый мужчина и направился прямиком к Рагне. Как и Дренг, он отдаленно смахивал на Уилвульфа.

– Добро пожаловать в Дренгс-Ферри, миледи, – сказал он. – Я Дегберт, настоятель монастыря и владелец этой деревни. – Повернулся к Эдгару и тихо прибавил: – Проваливай, парень.

Эдгар молча удалился.

Дегберт без приглашения уселся на табурет, который прежде занимал юноша.

– Твой жених – мой двоюродный брат, – поведал он.

– Рада познакомиться, – вежливо ответила Рагна.

– Для нас большая честь принимать тебя здесь.

– Мне очень приятно, – солгала она. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ей позволят лечь спать.

Она немного поболтала с Дегбертом ни о чем – беседа вышла унылой, – а затем вдруг вернулся Эдгар в сопровождении толстого мужчины в накидке священнослужителя и с сундуком в руках.

Дегберт покосился на них и раздраженно спросил:

– Что вам нужно?

– Я попросил Катберта принести некоторые драгоценности и показать их даме Рагне, – объяснил Эдгар. – Сегодня днем она потеряла кое-что ценное. Железная Башка ее ограбил. Возможно, у нас найдется чем заменить пропажу.

Дегберт помешкал. Ему явно не хотелось ни с кем делиться правом общения с высокородной гостьей. Но все же он счел возможным изящно уступить.

– Монастырь гордится мастерством Катберта, – изрек он величаво. – Надеюсь, ты найдешь что-нибудь по своему вкусу, миледи.

Рагна в этом сомневалась. Да, лучшие английские украшения были великолепны и ценились по всей Европе, но отсюда вовсе не следовало, что любые поделки англов отменны; а в этой крохотной деревушке едва ли может проживать истинный мастер своего дела. Но до чего же приятно избавиться от Дегберта!

Катберт, заметно робея, справился:

– Могу я открыть сундук, миледи? Я бы сам к тебе не подошел, конечно, однако Эдгар думает, что нам есть чем тебя заинтересовать.

– Разумеется, открывай, – откликнулась Рагна. – Давай поглядим, чем ты богат.

– Покупать не обязательно, честное слово. – Катберт расстелил на полу синюю ткань и раскрыл сундук. Там лежали некие предметы, обернутые в шерсть. Мастер принялся вытаскивать эти предметы один за другим, осторожно разворачивать их и выкладывать перед Рагной, а сам все настороженно посматривал на гостью.

Ее очень удивило высокое качество работы. Мастер показывал броши-фибулы, пряжки, застежки, наручные браслеты и перстни, преимущественно серебряные, с затейливыми резными узорами, нередко отделанные черным – Рагна решила, что это чернь, сочетание металлов.

Взгляд девушки упал на увесистый браслет вполне мужского вида. Она взяла украшение в руки. И вправду довольно тяжелый. Браслет был сделан из серебра, а на узоре переплетались змеи, и не составляло труда вообразить это украшение на мускулистой руке Уилвульфа.

– Мое лучшее творение, миледи, – лукаво сказал Катберт.

Она еще раз осмотрела браслет. Нет сомнений, Уилвульфу он понравится, ее муж будет носить его с гордостью.

– Сколько ты за него просишь?

– В нем много серебра.

– А чистое ли серебро?

– Одна частичка меди, для прочности, на двадцать частей серебра, – ответил мастер. – Как в наших серебряных монетах.

– Очень хорошо. Итак, сколько?

– Это подарок для элдормена Уилвульфа?

Рагна усмехнулась. Ювелир не спешил называть цену до тех пор, пока не выяснит все подробности. Похоже, пытается понять, сколько она готова заплатить. Может, этот Катберт и робок, подумалось ей, но в хитроумии ему не откажешь.

– Да, – подтвердила девушка, – это подарок на свадьбу.

– В таком случае я отдам его тебе не дороже, чем он обошелся мне самому. Не хочу портить твое брачное торжество.

– Крайне любезно с твоей стороны. Так сколько?

Катберт вздохнул.

– Фунт, – сказал он.

Это были большие деньги, в одном фунте было двести сорок серебряных пенни. Но в браслете с полфунта серебра, значит, цена вполне разумная. Вдобавок чем дольше Рагна разглядывала браслет, тем сильнее ей хотелось его купить. Она вообразила, как надевает браслет на руку Уилвульфа, как смотрит в лицо мужу и видит его улыбку.

Она решила не спорить – торговаться недостойно знатной дамы. Она же не крестьянка, покупающая кухонную утварь. Но Рагна все равно сделала вид, будто раздумывает.

– Прошу, миледи, не вынуждай меня продавать этот браслет дешевле, чем он стоил мне.

– Хорошо, – согласилась она. – Покупаю за фунт.

– Элдормен будет в восторге, уверяю тебя. Браслет отлично сочетается с его могучей рукой.

Кэт внимательно наблюдала за разговором и, по кивку Рагны, подошла туда, где сложили поклажу путников, и украдкой открыла окованный железом сундук.

Рагна надела браслет себе на руку. Конечно, для нее он был слишком большим, но какая красивая резьба!

Катберт между тем завернул прочие украшения в шерсть и любовно убрал в свой сундучок.

Кэт вернулась с маленькой кожаной сумкой. Скрупулезно отсчитала количество пенни, кратное двенадцати, а Катберт исправно все пересчитал. Наконец он сложил полученные деньги в сундучок, закрыл крышку и ушел, пожелав Рагне на прощание великолепного свадебного торжества и долгих лет счастливого брака.

К ужину накрыли оба стола. Гости уселись первыми. Мисок не ставили, вместо них на столешнице разложили толстые ломти хлеба с приготовленной Этель бараниной с луком. Все ждали Рагну. Девушка отрезала ножом кусок мяса и положила в рот, после чего все приступили к еде. Тушеное мясо оказалось вкусным и сытным.

Рагна приободрилась – она поела, выпила эля и получила удовольствие от покупки подарка для любимого человека.

Тем временем окончательно стемнело, и беременная рабыня зажгла фонари.

Покончив с едой, Рагна проговорила:

– Как же я устала! Где мне спать?

– Да где угодно, миледи, – весело отозвался Дренг.

– Но где моя кровать?

– Боюсь, у нас нет кроватей, миледи.

– Как это – нет кроватей?

– Увы, миледи, вот так.

Неужели они всерьез считают, что она закутается в плащ и ляжет на солому вместе со всеми остальными? Этот жуткий Дренг наверняка попробует прилечь рядом с нею. В английских монастырях ей выделяли простое деревянное ложе, а Терстан из Лордсборо предоставил что-то вроде сундука с красивой резьбой.

– Что, даже настила нет?

– В Дренгс-Ферри кроватей не водится, миледи.

Тут подал голос Эдгар:

– Разве что у монахинь.

Рагна удивилась:

– Никто мне не рассказывал о здешних монахинях.

– Они живут на острове, – пояснил Эдгар. – Там стоит небольшой монастырь.

– Миледи, туда нельзя! – с притворной заботой в голосе вмешался Дренг. – Монахини присматривают за прокаженными и другими больными. Недаром этот остров зовется Островом прокаженных.

Рагна недоверчиво покачала головой. Многие монахини в Европе ухаживали за больными – и редко заражались от тех, о ком пеклись. Этот Дренг просто не хотел ни с кем делиться честью принимать Рагну у себя.

– Прокаженных в сам монастырь не пускают, – заметил Эдгар.

– Откуда тебе знать, мальчишка?! – напустился на него Дренг. – Ты прожил тут от силы четверть года, сиди и молчи. – Он елейно улыбнулся Рагне: – Миледи, я не могу тебя туда отпустить.

– Я не спрашивала твоего разрешения, – холодно произнесла Рагна. – Уж как-нибудь сама разберусь. – Она повернулась к Эдгару: – Как устроены спальные места в женском монастыре?

– Я был там всего раз, чинил крышу. Думаю, у них две спальни, одна для настоятельницы и ее ближайшей помощницы, а вторая, большая, для пяти или шести остальных монахинь. В обеих я видел деревянные кровати с тюфяками и одеялами.

– Звучит великолепно. Ты отвезешь меня туда?

– Конечно, миледи.

– Кэт и Агнес отправятся со мной. Мои прочие слуги останутся здесь. Если женский монастырь мне не подойдет по какой-либо причине, я немедленно вернусь.

Кэт взяла кожаную сумку, в которой лежали вещи, необходимые Рагне перед сном, в частности гребень и кусок иберийского мыла. Девушка с огорчением выяснила, что в Англии в ходу лишь жидкое мыло.

Эдгар снял со стены фонарь, Кэт прихватила еще один. Дренг скрипнул зубами, но возразить не посмел.

Рагна поймала взгляд Берна и пристально посмотрела на главного телохранителя. Тот понятливо кивнул – ему выпало стеречь сундук с деньгами.

Следом за Эдгаром все трое вышли наружу. Спустились к берегу и сели в лодку, пока Эдгар отвязывал веревку. Его пес запрыгнул на борт. Эдгар взял в руки шест, и лодка поплыла.

Рагна рассчитывала на то, что женский монастырь ее не разочарует. Ей настоятельно требовались чистая комната, мягкая постель и теплое одеяло. Она чувствовала себя так, как чувствует, должно быть, страдающий от жажды человек, у которого запершило в горле перед кувшином холодного сидра.

– Это богатый женский монастырь, Эдгар? – спросила Рагна.

– Не особенно. – Юноша без видимых усилий направлял лодку, его дыхание было ровным, и казалось, что он совсем не устает. – Они владеют землей в Нортвуде и в Сент-Джон-ин-зе-Форест.

– Скажи, Эдгар… – Агнес замялась, и Рагна невольно улыбнулась. – Ты женат на одной из женщин в таверне?

Судя по всему, Агнес положила глаз на молодого паромщика.

Юноша рассмеялся:

– Нет, что ты! Две из них – жены Дренга, а беременная девушка – его рабыня.

– В Англии мужчинам разрешено иметь двух жен?

– Ну, не то чтобы разрешено, однако священники не в силах изменить этот обычай.

– А кто отец ребенка рабыни? Ты?

Еще один острый вопрос, подумалось Рагне.

Эдгар даже вскинулся:

– Конечно нет!

– А кто?

– Никто не знает.

– У нас в Нормандии нет рабов, – вставила Кэт.

Дождь продолжал накрапывать, ни луны, ни звезд не было видно. Рагна едва различала очертания окрестностей, но Эдгар знал, куда плыть, и очень скоро паром уткнулся в песчаный берег. Свет фонарей выхватил из мрака привязанную к столбу небольшую лодку. Эдгар сбросил сходни.

– Тут дно крутое, – сказал он, повернувшись к женщинам. – Может, вас перенести? Недалеко, всего два шага, зато платья не намокнут.

Кэт фыркнула.

– Перенеси госпожу, – весело воскликнула она, – а мы с Агнес сами справимся.

Агнес разочарованно хмыкнула, но не осмелилась спорить с Кэт.

Эдгар спрыгнул с парома. Вода доходила ему до бедер. Рагна присела у борта, спиной к юноше, затем развернулась, обняла его за шею и наконец перекинула ноги через борт. Юноша принял ее вес на обе руки без малейших усилий.

Она внезапно поняла, что ей нравится быть в его объятиях. Это осознание принесло легкий стыд – ведь она влюблена в другого мужчину, за которого вскоре выйдет замуж, так что не пристало прижиматься к кому-то другому! Но, во-первых, у нее имелось оправдание, а во-вторых, все закончилось почти сразу. Эдгар сделал два шага по воде и поставил Рагну на сушу.

Вверх по склону от берега бежала тропинка. Она вывела путников к большому каменному зданию. Его очертания скрадывались окружающей темнотой, но Рагне показалось, что она разглядела два выступа крыши: один, наверное, церковный, а второй – монастырский. Сбоку от монастыря угадывалась невысокая колокольня.

Эдгар постучал в деревянную дверь.

Спустя некоторое время женский голос спросил:

– Кто это стучится среди ночи?

Рагне вспомнилось, что у монахинь вообще принято рано ложиться спать.

– Это Эдгар-строитель. Я привез леди Рагну из Шербура, которая желает вашего гостеприимства.

Дверь открыла худая женщина лет сорока, с бледно-голубыми глазами. Из-под чепца торчали пряди седых волос. Она подняла фонарь, который держала в руке, и молча оглядела гостей. При виде Рагны ее глаза расширились от изумления, а рот приоткрылся. Такое бывало неоднократно, и Рагна к этому привыкла.

Монахиня посторонилась, пропуская женщин.

Рагна попросила Эдгара:

– Подожди, пожалуйста, на всякий случай.

Дверь закрылась.