Читать книгу Обратный отсчет - Кен Фоллетт - Страница 9

У ракеты «Юпитер-С» четыре ступени. Первая, самая крупная – модифицированная ступень баллистической ракеты «Редстоун», – не что иное, как невероятно мощный двигатель, которому предстоит поистине титаническая задача: освободить ракету из пут земного тяготения.

Доктор Билли Джозефсон снова опаздывала на работу.

Она разбудила маму, помогла ей встать, облачиться в стеганый халат и надеть слуховой аппарат, и усадила ее на кухне за чашкой кофе. Разбудила семилетнего сына Ларри, похвалила за то, что сегодня он не намочил постель, сказала: нет, принять душ нужно все равно. И вернулась на кухню.

Мама – маленькая, пухлая семидесятилетняя старушка, которую все звали просто Бекки-Ма – как обычно, включила радио на полную громкость. По радио Перри Комо распевал «Поймай упавшую звезду». Билли нарезала хлеб тонкими ломтиками и сунула их в тостер, затем поставила на стол масло и виноградный конфитюр для мамы. Для Ларри насыпала в тарелку кукурузных хлопьев, порезала сверху банан и залила молоком.

Торопливо сделав бутерброд с арахисовым маслом и джемом, положила его в коробочку для ланча – вместе с яблоком, шоколадным батончиком «Херши» и бутылочкой апельсинового сока. Сунула все это Ларри в ранец, добавив книгу для домашнего чтения и бейсбольную перчатку – подарок отца.

По радио музыка сменилась разговором: репортер брал интервью у туристов, съехавшихся на мыс Канаверал в надежде увидеть запуск первого американского спутника Земли.

Появился Ларри; шнурки не завязаны, рубашка застегнута криво. Билли помогла ему одеться как следует, усадила за стол, а сама принялась чистить вареные яйца.

Четверть девятого – а она уже чувствует себя загнанной лошадью! Билли любила и сына, и мать, но втайне тяготилась необходимостью постоянно о них заботиться.

По радио репортер теперь расспрашивал какого-то военного.

– Скажите, – спрашивал он, – не угрожает ли этим туристам опасность? Что, если ракета собьется с курса и рухнет прямо на побережье?

– Такой опасности нет, сэр, – отвечал его собеседник. – В каждую ракету встроен механизм самоликвидации. Если она отклонится от намеченного курса, мы взорвем ее прямо в воздухе.

– Как же вы ее взорвете, если она уже покинет землю?

– Взрывное устройство включается радиосигналом, подать который вправе лишь высокопоставленный сотрудник службы безопасности.

– Но это само по себе вызывает тревогу. Что, если ракета взорвется случайно, поймав какие-нибудь радиопомехи?

– Такое совершенно невозможно, сэр! Взрывное устройство реагирует лишь на сложный сигнал, нечто вроде кода. Ракеты стоят огромных денег, так что мы постарались исключить любой риск…

– Мама, – заговорил вдруг Ларри, – а мы сегодня на уроке труда будем делать ракеты! Можно мне взять с собой бутылку из-под йогурта?

– Нельзя, мы еще не допили.

– Ой! А что же мне взять? Мисс Пейдж велела обязательно принести какие-нибудь бутылочки или коробочки!

– Зачем?

– Ну для ракеты! Мисс Пейдж еще на прошлой неделе велела обязательно принести! – Рот у Ларри искривился, глаза наполнились слезами с той внезапностью, как это бывает у семилеток.

Билли вздохнула.

– Ларри, если бы ты мне об этом сказал на той неделе, я бы тебе сейчас выдала целую гору бутылок и коробок! Сколько раз повторять: не откладывай дела до последней минуты!

– Ну ма-а-ам! Что же мне делать?

– Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Йогурт я перелью в чашку, и еще… какие банки и коробки тебе нужны?

– В форме ракеты!

Интересно, подумала Билли, когда учителя как бы между прочим просят детей принести на урок то, это и еще вон то – они представляют себе, какую работу задают и без того занятым матерям?

Она намазала маслом тосты, разложила их по тарелкам, добавила яйца – но вместо того, чтобы сесть вместе с родными за стол, бросилась искать что-нибудь «в форме ракеты». Итогом долгих поисков стала пустая упаковка из-под моющего средства – пожалуй, для ракеты сойдет, пластиковая бутылочка от жидкого мыла, картонная коробка из-под мороженого и жестяная баночка в форме сердечка из-под шоколадных конфет.

Почти со всех упаковок на нее смотрели рекламные портреты счастливых семей: очаровательная мать-домохозяйка, двое счастливых детишек и на заднем плане – благодушный папа с трубкой. Мало что так раздражало Билли, как этот стереотип. У нее самой такой семьи никогда не было. Отец, бедный портной из Далласа, погиб, когда Билли была еще ребенком, и Бекки-Ма одна, в беспросветной бедности, поднимала пятерых детей. А сама Билли развелась с мужем, когда Ларри было всего два года. И вокруг себя она видит множество одиноких матерей: вдовы, разведенные или те, кого в былые времена именовали «падшими женщинами»… Такие семьи не рисуют на обертках.

Она сложила все, что нашла, в пакет и вручила Ларри.

– Ух ты! – воскликнул мальчик. – Наверняка никто больше столько не принесет! Спасибо, мам!

Завтрак Билли безнадежно остыл – что ж, зато Ларри был доволен.

За окном послышался автомобильный гудок, и Билли бросила на себя торопливый взгляд в зеркало, вделанное в дверцу буфета. Безразмерный розовый свитер, темные кудри небрежно зачесаны назад, никакой косметики, если не считать забытую с вечера подводку для глаз… и все же, пожалуй, она еще вполне ничего.

Задняя дверь распахнулась, и на кухню влетел Рой Бродски, лучший друг Ларри. Мальчишки бросились навстречу друг другу так радостно, словно месяц не виделись. Любопытно, подумала Билли, что теперь Ларри дружит только с мальчиками. А ведь в детском саду мальчики и девочки играли вместе. Что за психологический механизм побуждает детей после пяти лет предпочитать общество своего пола?

Вслед за Роем вошел его отец Гарольд, симпатичный мужчина с добрыми карими глазами. Гарольд Бродски преподавал химию в университете Джорджа Вашингтона. Он был вдовцом: мать Роя погибла в аварии. Гарольд и Билли уже некоторое время встречались.

– Боже мой, ты сегодня великолепна! – воскликнул Гарольд, глядя на нее влюбленными глазами. Билли улыбнулась и подставила щеку для поцелуя.

Как и Ларри, Рой тащил с собой целый мешок банок, коробок и картонок.

– Тебе тоже пришлось опустошить половину упаковок на кухне? – с улыбкой спросила Билли у Гарольда.

– Да. И кукурузные хлопья, и шоколад, и плавленый сыр теперь разложены по тарелкам и прикрыты крышками. А у шести рулонов туалетной бумаги не хватает картонных вкладышей в середине.

– Вот черт, а мне и в голову не пришло! – воскликнула Билли.

Гарольд рассмеялся.

– Знаешь, я тут подумал… не хочешь сегодня поужинать у меня?

– Собираешься что-то приготовить? – удивилась Билли.

– Не совсем. Попрошу миссис Райли сделать запеканку, а вечером ее разогрею.

– Хорошо, – ответила Билли, немного удивленная.

До сих пор Гарольд не приглашал ее к себе. Обычно они ходили в кино, или на концерты классической музыки, или на вечеринки с коктейлями к другим университетским профессорам. Интересно, почему сегодня он решил пригласить ее в гости?

– Рой вечером идет на день рождения к своему двоюродному брату и останется там ночевать. Так что мы сможем спокойно поговорить.

– Ладно… – протянула Билли.

Спокойно поговорить, разумеется, можно и в ресторане. Видимо, у Гарольда есть иная причина пригласить ее к себе домой, когда Роя всю ночь не будет. Билли подняла на него глаза и встретилась с открытым, честным взглядом.

– Договорились! – ответила она.

– Отлично. Заеду за тобой около восьми. Пошли, ребята! – И Гарольд вывел мальчишек через заднюю дверь на улицу.

Ларри исчез за дверью, даже не сказав «до свиданья» – признак, по которому можно было понять, что у него все хорошо. Билли знала: если он становится очень вежливым или начинает липнуть к матери – это верный знак, что чем-то встревожен или заболевает.

– Хороший человек Гарольд, – заметила ее мать. – Лучше бы тебе выйти за него замуж поскорее, пока он не передумал!

– Он не передумает, мама.

– И все же не тяни. Знаешь, как говорится: от добра добра не ищут.

– От тебя ничего не скроешь, верно, ма? – улыбнулась Билли.

– Может быть, я и старуха, но из ума еще не выжила!

Билли убрала со стола и выкинула свой остывший завтрак в мусорное ведро. Торопливо заправила постели – свою, Ларри и мамину, бросила в корзину грязное белье. Показав корзину матери, сказала:

– Мама, видишь? Когда зайдет человек из прачечной, просто отдай ему все это. Договорились?

– Билли, – сказала вдруг ее мать, – а ведь у меня кончились таблетки от сердца!

– Вот черт! – Обычно Билли не ругалась при матери, но сегодня ее терпение было на исходе. – Мама, у меня очень много работы. Когда я еще должна бежать в аптеку?

– Но что же мне делать? Они кончились!

Больше всего раздражало Билли то, с какой скоростью ее мать переходила от роли проницательной, все понимающей родительницы к роли беспомощного ребенка.

– Почему ты не сказала мне вчера? Вчера я ходила за покупками, заодно зашла бы и в аптеку! Я не могу бегать по магазинам каждый день, я работаю!

На глазах у Бекки-Ма заблестели слезы – и Билли немедленно раскаялась в своей резкости.

– Прости, мама, – устало и виновато проговорила она.

В последнее время Бекки-Ма плакала из-за любой ерунды – совсем как Ларри. Пять лет назад, когда они поселились здесь втроем, мама очень помогала Билли с сыном, но теперь с трудом справлялась с ним даже пару часов. В самом деле, мелькнуло в голове у Билли, насколько же все станет проще, если они с Гарольдом поженятся!

Зазвонил телефон. Билли успокаивающе погладила мать по плечу и сняла трубку.

Звонил Берн Ротстен, ее бывший муж. После развода они остались друзьями: Берн заходил два-три раза в неделю, чтобы пообщаться с Ларри, и охотно выплачивал свою долю расходов на сына.

– Привет, Берн. Что-то ты рано поднялся!

– Да… Скажи, пожалуйста, Люк тебе не звонил?

Такого вопроса она совсем не ожидала.

– Люк Люкас? В последнее время? Нет, а что? Что-то случилось?

– Не знаю. Может быть.

Берна и Люка связывала многолетняя дружба-вражда. В молодости они вели бесконечные споры о политике, и порой казалось, что готовы вцепиться друг другу в глотки – однако и в колледже, и после, во время войны, оставались очень близки.

– Что стряслось? – спросила Билли.

– Он позвонил мне в понедельник. Я удивился – давненько ничего о нем не слышал.

– Я тоже. – Билли напрягла память. – Последний раз я его видела пару лет назад.

«Как давно!» – мелькнуло у нее в голове. Почему же она так легко отказалась от их старой дружбы? Слишком была занята. Дела, дела, дела… вот так и жизнь проходит мимо.

– А я получил от него письмо прошлым летом, – ответил Берн. – Он писал, что читает племяннику мои книги. – Берн стал детским писателем: его серия книг о приключениях шалопаев-близнецов имела большой успех. – И сам тоже над ними смеется. Очень теплое было письмо.

– Так зачем же он тебе позвонил?

– Сказал, что приезжает в Вашингтон и хочет со мной увидеться. Мол, кое-что произошло.

– Он объяснил, что именно?

– Нет. Сказал только: «Помнишь, чем мы занимались на войне? Вот это из той же оперы».

Билли нахмурилась, встревоженная. Во время войны Люк и Берн служили в разведке – работали за линией фронта, помогали французскому Сопротивлению. Но в 1946 году все это закончилось… или нет?

– Как ты думаешь, что он имел в виду?

– Ума не приложу. Он сказал, что, как только приедет в Вашингтон, мне позвонит. В понедельник вечером зарегистрировался в отеле «Карлтон». Сегодня среда, а он так и не позвонил. И вчера не ночевал у себя в номере.

– Откуда ты знаешь?

Берн нетерпеливо фыркнул.

– Билли, ты ведь тоже служила в разведке! Что бы ты сделала на моем месте?

– Наверное, заплатила бы пару баксов горничной за информацию.

– Вот именно. Его не было всю ночь, и он до сих пор не вернулся.

– Ну, может, просто… загулял?

– По-моему, весьма маловероятно.

Берн был прав. Люк отличался страстным темпераментом, но в сексе его привлекало не разнообразие, а сила чувств. Кому, как не Билли, об этом знать?

– Да, наверное, ты прав, – согласилась она.

– Позвони мне, если он вдруг появится, хорошо?

– Конечно.

– Увидимся.

– Пока.

Билли повесила трубку и медленно опустилась на табурет. Повседневные дела были забыты; она вспоминала Люка.