Читать книгу Творческий отбор. Как создавались лучшие продукты Apple во времена Стива Джобса - Кен Косиенда - Страница 2

1. Демонстрация

Оглавление

«Бзззззз!»

Я посмотрел на свой iPhone. Последние полчаса я нервно вертел его в руках. Наконец я получил сообщение, которого ждал.

«В любую минуту», – гласило оно.

«ОК», – написал я в ответ.

Я сидел, подавшись вперед, упершись локтями в колени, неудобно устроившись на кожаном стуле, вполне удобном в обычной ситуации. Это был один из стульев, расставленных на официальном месте встреч около лифтов на втором этаже штаб-квартиры Apple, в здании Infinite Loop 2, Купертино, штат Калифорния. Получив сообщение, я поднялся со стула, опустил iPhone в карман и прошел несколько шагов по тихому коридору, пока не оказался около конференц-зала под названием «Дипломатия». Когда дверь откроется, меня пригласят внутрь, чтобы я мог показать свою программу Стиву Джобсу.

Был конец лета 2009 года, и я делал прототипы программного обеспечения для новой продукции – пока еще не имеющего названия планшетного компьютера. Чуть больше двух лет назад компания Apple представила миру iPhone, который практически сразу стал лидером на рынке и за один день получил признание специалистов в сфере IT. Теперь такие люди, как я, программисты iOS, сможем поучаствовать в создании достойного преемника.

С 2005 года я также работал и над iPhone. После всех превратностей судьбы, которые я подробно опишу в главе 6 «Дерби с клавиатурой», мне поручили писать программное обеспечение для клавиатуры iPhone, особое внимание уделив функции автоисправления – коду, который меняет ваше «письмо без очепяток» на «письмо без опечаток».

Во время разработки iPhone мы говорили (и здорово при этом нервничали) об этой клавиатуре как о «научном проекте». Когда мы начали придумывать операционную систему нашего сенсорного телефона, никто не знал, будет ли набор символов на этом реагирующем на прикосновения куске стекла технически возможным или мы ввязались в безнадежную авантюру. В наши дни виртуальные клавиатуры стали широко распространены, но тогда идеалом смартфона был BlackBerry со своей встроенной аппаратной клавиатурой, пластиковыми миниатюрными кнопками и тактильной печатью большими пальцами. В отличие от него, на клавиатуре iPhone были крошечные виртуальные клавиши, не дающие никакой обратной связи, ощущаемой подушечками пальцев.

Эффективная функция автоисправления была первой необходимостью, и я работал, постоянно беспокоясь о том, что мой исправляющий набранное код может сделать с iPhone что-нибудь неожиданное. Никто в Apple не хотел повторения истории с карманным персональным компьютером Newton, выпущенным на рынок в 1990-е годы. Ненадежное программное обеспечение распознавания рукописного текста так навредило репутации Newton в глазах пользователей, что эти КПК никогда хорошо не продавались. Во многом из-за того, что текстовый ввод получился неудачным. Newton так и не стал неотъемлемым товаром для потребительского рынка, как это планировалось.

Мою задачу еще больше осложняла вездесущая секретность Apple. В проекте Purple[5] – кодовое название для разработки iPhone – каждая деталь имела конфиденциальную защиту с уровнями доступа. Очень немногим людям выпал шанс увидеть или попробовать программное обеспечение Purple до того, как Стив объявил о нем на широко освещенной в СМИ презентации в январе 2007 года, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы моя работа по клавиатуре развивалась как настоящий научный проект, и о том, чтобы провести для нее широкие испытания. До того, как весь мир увидел ее, я получил отзывы о функции автоисправления всего от нескольких десятков человек. Ясное дело, что мы нервничали.

Пока я стоял в коридоре около «Дипломатии», у меня не было времени размышлять о том, сколько нервов я потратил во время разработки клавиатуры iPhone. Я больше думал о стрессе, который испытывал прямо сейчас, – мне предстояла демонстрация своих достижений перед Стивом. Этот новый планшет, который много месяцев спустя Apple представит как iPad, использовал ту же операционную систему, что и iPhone, но у него был экран побольше. Из-за этого с клавиатурой возник целый ряд новых проблем, и я был готов представить свое решение одной из них. Такие демонстрации лежали в основе процесса разработки программного обеспечения в Apple. Далее в этой книге я еще не раз буду говорить о подобных показах.

Пока разрабатывался наш смартфон Purple, мне никогда не приходилось показывать свою клавиатуру Стиву – кто-то, занимающий более высокую должность в организации, брал на себя эту обязанность.

Похоже, клавиатура работала хорошо, и это сыграло мне на руку. Меня пригласили на встречу со Стивом только после того, как автокоррекция заработала и я как бы зарекомендовал себя. Мне не говорили об этом прямо, это показывает, как непросто пересечься со знаменитым CEO Apple.

Это была моя вторая демонстрация перед Стивом – первая произошла несколько недель назад, когда я показывал ему различные варианты шрифтов для дисплея с высоким разрешением Retina, запланированного для iPhone 4. Та презентация прошла хорошо, и, поскольку меня пригласили снова, я начинал чувствовать себя допущенным в узкий круг – к разработчикам, постоянно показывающим демоверсии своего ПО Стиву. Я точно не знал, сколько человек можно отнести к этой группе, но их было немного. Может быть, несколько десятков. Конечно, были круги и с более ограниченным доступом. Я все еще стоял в коридоре и ждал, когда меня позовут, а в конференц-зале со Стивом уже сидели люди.

Стив был центром всех этих кругов. Когда ему позволяло здоровье – а он только пару месяцев назад вернулся из своего второго отпуска по болезни за пять лет, – он принимал все важные решения о продукции. Именно на демонстрациях Джобс решал, как должно выглядеть программное обеспечение Apple, как оно будет восприниматься и работать.

Для меня, отдельно взятого программиста, показать свою программу Стиву было сродни посещению Дельфийского оракула[6]. Демонстрация являлась моим вопросом. Реакция Джобса была ответом. Пророчества греческого оракула часто давались в виде запутанных загадок, но к Стиву это никак не относилось. Понять его всегда было легко. Он либо одобрял демоверсию, либо требовал показать в следующий раз что-то иное. Тем не менее некая таинственность сохранялась. Неважно, насколько хороша была работа и насколько гладко прошли предыдущие презентации, его реакцию все равно невозможно было предсказать. Иногда он говорил, что ему что-то очень нравится или что его это бесит, и, не договорив фразу до конца, менял свое мнение на противоположное. Порой такие изменения происходили день или два спустя. В других случаях однажды появившаяся точка зрения не менялась многие годы.

А еще у него случались перепады настроения. В любой день он мог устроить вам выволочку во время демонстрации, если ему что-то не понравилось в вашей работе. В этом правиле не было исключений – ни для самых высокопоставленных руководителей, с которыми Джобс работал каждый день, ни для таких программистов, как я, которых он даже не знал в лицо. Такова цена допуска в демонстрационный зал – или прими данное положение вещей, или ничего ему не показывай. Стойко держаться, когда на работе происходят такие эмоциональные взлеты и падения, было трудно, и некоторые сдавались. Один очень талантливый и опытный коллега как-то сказал мне, что он наотрез отказался показывать свои работы в конференц-зале «Дипломатия» из-за того, как Стив обращался с людьми на таких собраниях. При этом мой коллега продолжал уважать представления Джобса, хоть и не одобрял его поведение. Несмотря на то, что мнение и настроение Стива было трудно предугадать, он оставался полностью предсказуем, когда речь шла о его страсти к продукции компании. Он хотел, чтобы продукция Apple была выдающейся и настаивал на том, что он должен участвовать в процессе разработки на всех этапах, регулярно проверять работу и регулировать ее направление. Именно поэтому я и ждал, чтобы показать ему свою «демку». Джобс хотел увидеть, сколько я за последнее время сделал, а потом довести мою работу до идеала, высказав свое мнение и предложения.

Было понятно, что клавиатура планшетного компьютера, главный новый элемент пользовательского интерфейса новой линии продуктов, должна быть одобрена непосредственно самим Джобсом. Каждый раз, когда Стив просматривал демоверсию, он говорил, что хотел бы увидеть в будущем, причем часто обращал внимание на, казалось бы, незначительные детали. «Добавьте больше места между двумя элементами». Или «Замените в графике зеленый на синий». Или «Ничто из этого не работает. В следующий раз покажите мне больше вариантов». В общем, он всегда старался убедиться в том, что продукты настолько интуитивно понятны и не вызывают затруднений, насколько это вообще возможно. Он был готов потратить собственное время, силы и влияние, чтобы сделать их именно такими. Просматривая демоверсии, требуя определенных изменений, а затем снова проверяя исправленную работу и давая последнее одобрение, прежде чем отправить продукцию на рынок, Стив получал в итоге именно тот продукт, какой хотел. Джобс предсказывал будущее, совсем как Дельфийский оракул.

Я услышал, как повернулась дверная ручка. Я повернулся к «Дипломатии», теперь дверь была приоткрыта, и длинная узкая полоса света из конференц-зала освещала темный коридор. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел лицо улыбающегося Анри Ламиро, вице-президента отделения по разработке мобильной операционной системы iOS. Он раскрыл дверь пошире, чтобы высунуться в коридор. Даже в тот момент я не понял этого театрального жеста. Всем было известно, что в «Дипломатии» Стив просматривает демоверсии и что в демонстрационный день люди тихо входят и уходят из комнаты. Как бы то ни было, времени задавать вопросы не было, и я поспешил пройти в конференц-зал.

Анри занимал в компании должность, где ежедневно взаимодействовал и с высшим руководством, например со Стивом, и с отдельными программистами, такими как я. Он руководил командой разработчиков, ответственных за стандартные приложения для iPhone: сообщения, почту, календарь и веб-браузер Safari, а также за пакеты программного обеспечения, которые Apple разрабатывала для программистов со всего мира, писавших приложения и размещавших их в AppStore[7]. Стив поручил Анри сообщать решения, которые принимались во время этих презентаций, и тот выполнял эту работу со своей фирменной самоуверенностью, сочетавшейся с отсутствием самоуважения. Ламиро носил бороду, которую коротко стриг, и за двадцать лет в Apple черных волос в ней стало куда меньше, чем седины. Он был французом, говорил с сильным акцентом – иногда я мог понять, что он говорит, только из контекста – и произносил многие английские слова довольно замысловато. Больше всего мне нравилось слово build (компилировать). В устах Анри этот общеупотребительный программистский термин превращался в bweeld.

Анри снова стал моим начальником всего несколько недель назад. Я говорю «снова», потому что я уже был в его подчинении сколько-то лет назад, еще до проекта iPhone, когда мы оба исполняли другие роли. Однажды я увидел, насколько спокойным может оставаться Анри в стрессовой ситуации – я тогда здорово испытал его терпение, но эту историю я расскажу потом.

В последующие годы я видел, как он снова и снова проявляет хладнокровие. Перед демонстрацией программы Стиву я знал, что Анри сохранит самообладание и улыбку, несмотря на все напряжение. Ламиро выполнял роль посредника между командой программистов и придирчивыми руководителями компании. Он удалял ругательства из текстов с требованиями начальства и только потом передавал их кодерам. Он мог сказать мне: «Я слышал, Стив нашел небольшой баг», а на самом деле сообщение, которое он получил выглядело как-то так: «****** [проклятая] кнопка CAPS LOCK в сегодняшней сборке не работает! Разве не вы, люди, тестируете эту ****** [проклятую] клавиатуру?!» В то же время Анри с вниманием относился к деталям и умел их донести, мне нравилась его способность сохранять уверенность в том, что все в итоге заработает. Он, казалось, знал, что, если в такие моменты давить на меня сильнее, то это не поможет исправить ошибку быстрее, но я брошу все и займусь ею. По-своему Анри играл роль, возникшую из-за особенностей поведения нашего напоминающего ураган CEO. Он был источником хладнокровия, которое не давало нам сгорать из-за взрывного характера Стива.

– Заходи, – сказал Анри, улыбаясь и открывая дверь пошире, чтобы я мог зайти. Я сделал несколько шагов. Глубокий вдох. Демоверсия была готова или, по крайней мере, я так думал. Посмотрев направо на входе в конференц-зал, я увидел Стива. Он говорил по телефону.

– Да, звучит неплохо, – сказал Стив, откидываясь в офисном кресле и глядя в потолок через очки в круглой оправе. К уху его был прижат iPhone, рукава черной водолазки закатаны до середины предплечья, ноги сложены, штанины джинсов приподнялись до лодыжек, открывая несколько дюймов темных носков над серыми кроссовками New Balance. Его униформа. Джобс не выглядел слабым из-за болезни, и в тот момент все его внимание было сосредоточено на телефонном звонке. Секунду-другую я был в замешательстве, но быстро понял, что должен тихо стоять здесь и не делать ничего, чтобы привлечь к себе внимание. Нужно было еще подождать.

Было очень неудобно слушать, как человек, обладающий большой властью и эксцентричностью, заканчивает телефонный разговор, и, поскольку я не хотел, чтобы кому-то показалось, будто я подслушиваю, я завел руки за спину и принялся осматриваться.

Зал «Дипломатия» представлял собой унылую комнату без окон примерно девять метров в длину и четыре с половиной в ширину. Диван в центре «смотрел» прямо на дверь, деля помещение примерно на два квадрата. В той половине, которая находилась ближе к двери, около стен стояли два стола длиной по два с лишним метра. Это было пространство для размещения нужных для презентаций устройств, и именно здесь и происходило все действо. Диван и столы вместе составляли нечто вроде буквы U, офисное кресло Стива размещалось в закругленной части буквы, а я стоял ближе к открытому концу, около двери. Я посмотрел вниз и направо, на ближайший ко мне стол, и увидел свой прототип iPad. На него была загружена моя программа.

Еще раз оглядевшись, я почувствовал себя так же, как и всегда в «Дипломатии». Выглядела эта обветшалая комната, совсем не так, как помещение компании, где дизайн – это самое важное.

На дальнем от меня столе стоял только iMac. На стене над компьютером кто-то немного криво повесил постер без рамки с Mac OS X[8] Jaguar, версия 10.2. Потрепанный вид плаката ничего и не говорил о долгом сроке службы – он был выпущен несколько лет назад, – но его, безусловно, выдавала напечатанная шрифтом с засечками, словно покрытая пятнистым мехом «Х». С того времени этот логотип «Х» несколько раз поменяли, он стал серо-стальным и готическим, без засечек. Так что постер выглядел довольно старым. Что же до столов, то они не представляли собой вообще ничего особенного. И это не та красивая мебель из светлого дерева, что стоит в розничных магазинах Apple, как можно было бы подумать. Нет, это были простые, серые, рабочие столы со столешницами из огнеупорной пластмассы. Стандартная офисная мебель. Стену слева от меня от пола до потолка закрывали белые доски с пятнами от маркеров, следы которых стирали небрежно и не полностью. Также там был диван. Не слишком чистый. Садясь на него, вы проваливались в подушки, как на видавшем виды диване в доме студенческого братства. В той половине комнаты, которая находилось за спинкой дивана, была пара пуфов-груш, сиротливо лежащих в углу – наследство от предыдущей эпохи в Кремниевой долине. В целом конференц-зал «Дипломатия» представлял собой запущенный рабочий кабинет. Он был важным помещением, которое часто использовалось для демонстраций CEO, но никак не центром притяжения.

Разглядывание комнаты позволило мне убить минуту или две, но не было никаких признаков того, что Стив скоро закончит телефонный разговор. Я начал чувствовать себя неуютно, потому что был единственным человеком, который стоял в комнате – после того, как Анри сел, на диване больше не осталось свободного места, а Стив занимал единственное кресло. Мне ничего не оставалось, кроме как стоять, пока Джобс не закончит разговаривать. В какой-то момент я посмотрел на Анри, и он в ответ слегка приподнял брови и пожал плечами, давая понять, что и понятия не имеет, как долго Стив будет разговаривать. Я не мог понять, почему Анри пригласил меня внутрь, если шеф был занят, но, опять же, момент совсем не располагал к лишним вопросам.

На диване вместе с Анри сидели люди, которые действительно относились к внутреннему кругу разработчиков программного обеспечения. Они принадлежали к тем немногим, кого Стив держал вокруг себя, чтобы советоваться, консультироваться и подавать идеи, когда он просматривает демоверсии программ. Они делали это при разработке iPhone, а теперь – и при создании iPad. Каждый из них заслужил свое место и удерживал его, постоянно давая советы, которые помогали улучшить продукты.

Слева от Анри сидел его начальник Скотт Форсталл, тогда – старший вице-президент отделения по разработке мобильной операционной системы iOS. Скотт подчинялся непосредственно Стиву и был именно тем человеком, который дал мне шанс показать свою демоверсию в «Дипломатии». Скотт ожидал, что, когда придет моя очередь, я буду говорить кратко и по делу. Он не приказывал мне вести себя именно так: во время успешных и провальных презентаций на более ранних этапах правила поведения становились понятны. Эти показы Скотт проводил сам, являясь на них главным руководителем. Ставки сейчас были, безусловно, выше – теперь в комнате присутствовал его начальник, и, поскольку Скотт рекомендовал меня, успех или провал моей программы отразился бы и на нем. Судя по всему, я со своим новым статусом во внутреннем круге «Дипломатии» был на испытательном сроке, поэтому я понимал, что если презентация окажется неудачной, со статусом мне тоже придется распрощаться. Он никогда не говорил этого вслух, но я отлично знал: одно дурацкое замечание – и меня никогда больше сюда не пригласят.

Положение самого Скотта было более надежным. Его отношения со Стивом оставались прочными, а их партнерство началось еще во времена NeXT, компьютерной компании, которую Джобс основал после того, как его уволили из Apple в 1985 году. С тех пор как Apple поглотил NeXT в 1996-м, Стив и Скотт тесно сотрудничали по вопросам разработки программного обеспечения.

Я предполагал, что Стив ценит способность Скотта понимать, как новые технологии могут интегрироваться в наш софт. Скотт достиг совершенства в создании подобных точек соприкосновения. Если программист говорил Скотту о том, что разрабатываются изменения в ПО для сенсорного экрана, которые позволили бы гарантированно различать быстрые движения пальцами по экрану и медленную прокрутку, Скотт мог наглядно представить такую пользовательскую функцию, как «свайп». Это когда пользователь скользящим движением удаляет одну из тем в списке, скажем, сообщений электронной почты, чтобы отправить ее в корзину.

Программное обеспечение, которое мы создавали в Apple, объединяло в себе такие вот мелкие детали. Стиву нужен был Скотт не только для того, чтобы находить подобные очевидные прорывные изменения, но еще и для того, чтобы создать команду, которая могла бы воплотить их в жизнь, и руководить ею.

Это было частью миссии, которую Стив выполнял в Apple, и самым важным направлением во всей разработке продуктов – объединять технологии и искусство, использовать последние достижения программного обеспечения и техники, смешивать их с элементами дизайна и культуры и создавать устройства, которые станут полезными и значимыми для повседневной жизни людей.

Скотт занимал свое положение, потому что мог соединять эти составляющие очень хорошо, и делал это с кажущейся легкостью. Иногда он выдавал поток верных мыслей даже без пауз, на одном дыхании. Живость его ума могла заставить нервничать. Я обнаружил, что в присутствии Скотта говорю быстрее, чтобы он не мог прервать меня и закончить предложение лучше, чем это сделал бы я сам.

По другую сторону от Скотта сидел Грег Кристи, один из руководителей высшего звена, постоянный глава команды пользовательского интерфейса (Human Interface) – разработчиков программного обеспечения, ответственных за то, как выглядят и используются iOS и Mac, а также за концепции, на основе которых работают эти системы. В разговорах мы сокращали название этой группы до двух букв, и как лидер команды HI Грег привнес многообразие и глубину в дизайн наших приложений и пользовательских интерфейсов. Грег был типичным жителем Нью-Йорка, дымил сигарами и носил фланелевые рубашки. У него были энциклопедические знания по истории информационных технологий, он был умельцем-самоучкой в работе с аналоговым и цифровым оборудованием, а еще он имел мощное чутье – он будто знал, как нужно делать ПО, которое понравится людям. Пару лет назад Грег дал мне очень хороший совет во время разработки клавиатуры iPhone. Когда я зашел в тупик, не надеясь из него выбраться, он уверенно бросил мне вызов: чтобы решить проблему, вокруг да около которой я ходил, нужно сделать каждую клавишу меньше, чем подушечка пальца, и разработать необходимые улучшения для моего кода автокоррекции. Грег часто давал понять: чтобы сделать наши продукты простыми и удобными в использовании, простые варианты в разработке не годятся. Но он никогда не был легким в общении. В его «капканы» попадали те, кто халтурил и «лепил отмазки» насчет работы. Попытаешься протащить мимо него неряшливо состряпанную демоверсию программы? Тут же попадешь в клыкастую пасть этого ревизора, и Грег сомкнет челюсти с громким щелчком. Он не был самым популярным человеком в компании. Тем не менее к тем, кто разделял его высокие стандарты и его отвращение к лени и оправданиям, он был всегда справедлив и поддерживал их.

На правой части дивана, достаточно близко к Стиву, чтобы тот мог пнуть его вытянутой ногой, сидел Бас Ординг, дизайнер команды пользовательского интерфейса. Бас был гением в иллюстрации, анимации, создании демороликов, и во многом благодаря его мастерству устройства с iOS были интуитивно понятными. Когда мы искали способ двигаться вверх и вниз по списку на сенсорном экране устройства, у которого не было ни мыши, ни клавиш со стрелками, Бас придумал инерционный скроллинг – систему прокрутки, которая ускоряется по мере того, как вы все дальше прокручиваете экран, и удобно «отскакивает» в конце списка. Сегодня все мы принимаем это свойство как должное, и все это только потому, что решение Баса так хорошо совпало с нашим ощущением того, как должно работать такое взаимодействие. Высокий, худой, с короткими волосами, которые он взъерошивал так, что они стояли дыбом, Бас имел привычку добавлять оживленное «ха-ха» в конце каждого предложения, и это звучало так, будто вы с ним вместе смеетесь над какой-то шуткой. Бас был одним из любимцев Стива. И моим тоже. Я обожал с ним работать. Программа, которую я принес, была нашей последней совместной работой.

Я посмотрел на сидящих на диване – явно не я один пытался делать вид, будто не слушаю разговор Стива. Вся ситуация начала казаться каким-то сюрреализмом, фантастикой. Я снова посмотрел на стол для демонстраций за спиной у Джобса. IРad, само собой, был на месте, но теперь я сам себя спрашивал, а заряжена ли у него батарея. И не превратится ли вся эта ситуация в кошмар? Работа по демоверсии клавиатуры началась примерно месяц назад – вскоре после того, как я получил повышение и стал главным инженером программного обеспечения iPhone.


Моя новая работа не имела ограничений по времени. Ожидалось, что я буду находить, создавать и продвигать проекты, которые могли бы сделать наше программное обеспечение лучше. Когда я попытался понять, что именно это значит, моим вторым домом стала студия команды HI. Однажды я зашел туда, чтобы навестить Баса. Как и всегда, он придумал нечто крутое.

Для создания презентаций Бас пользовался Adobe Director – пакетом программного обеспечения, который уже тогда, в 2009-м, считался пережитком канувшей в Лету эпохи. Создатели мультимедиа широко использовали Director в 1990-е годы для контента, годящегося как для CD-ROM дистрибуции, так и для инфоматов, стоящих в торговых центрах, подсказывающих, где находится обувной магазин или фуд-корт. Flash[9], интернет и мобильные вычисления сделали Director старомодным, но Бас по-прежнему им пользовался, во многом из-за того, что был знатоком языка программирования Lingo, на котором работало это программное обеспечение. Оно давало Ордингу возможность создавать полностью интерактивные презентации, которые, на первый взгляд, выглядели совсем как экран макбука или iPhone, хотя представляли собой всего лишь картинки и анимацию, соединенные несколькими строчками кода на Lingo. Его демоверсии не были «настоящим» программным обеспечением, которое мы могли бы поставлять клиентам, однако Director позволял Басу быстро создавать прототипы, дающие правильное ощущение того, как что станет работать в реальности.

Я смотрел через плечо Баса, когда он запускал свое последнее творение в Director. На экране его Mac я увидел что-то вроде растянутой клавиатуры iPhone. Фон, кнопки клавиш, цвет букв – все было то же самое, но по форме раскладка казалась явно больше в ширину, чем в высоту. Бас сказал мне, что предлагает такой дизайн клавиатуры iPad. Он сделал эту демоверсию, чтобы проверить различные варианты. По краям клавиатуры Бас разместил ряд экранных кнопок настройки, и, когда он нажимал на кнопки или передвигал бегунки, фон, клавиши, буквы на демонстрационной клавиатуре менялись. Он делал кнопки больше или меньше. Он переключался между светлыми буквами на темных клавишах и темными буквами на светлых. Он менял размеры пробела, убирал кнопку, возвращал кнопку, и, когда они увеличивались или исчезали, остальные клавиши меняли форму, чтобы заполнить пустое место. Каждый вариант сопровождался тщательно разработанной анимацией, подчеркивающей изменения. Показывая мне все свои варианты, Бас кратко объяснял, чем обоснован каждый из них и почему он может быть удобным. Помимо великолепной анимации, которая аккуратно указывала на отличия разных версий, самое большое впечатление на меня произвели соотношение ширины и высоты клавиатуры и ее форма в целом. Его предложение по сенсорной клавиатуре iPad больше напоминало клавиатуру настольного компьютера или ноутбука, чем тот дизайн, который мы использовали для iPhone. Клавиши со знаками препинания и Shift находились на своих обычных местах. Наверху был ряд с цифрами и присутствовали давно привычные пары: «!» и «1», «@» над «2» и т. д.

Несколько лет назад мы с Басом работали над клавиатурой iPhone и жестоко сражались за наполнение маленького экрана телефона. После множества экспериментов мы убрали с главной раскладки с буквами так много клавиш, как только смогли, использовав сэкономленное пространство, чтобы сделать размер каждой буквы как можно больше. Но даже тогда палец покрывал две-три кнопки с буквами. В нашем последнем варианте дизайна мы сделали знаки препинания и цифры на отдельной раскладке, доступной при нажатии клавиши «123». Мы беспокоились о том, что будут замечания и жалобы по поводу неудобства этого нововведения, но оказалось, что это одна из вещей, к которой люди легко адаптировались и приняли без лишнего шума.

Переключаясь между различными вариантами своей демоверсии, Бас сказал, что хочет использовать крупный экран iPad, чтобы вернуться к более традиционной раскладке клавиатуры, напоминающей раскладку компьютера Mac. Все это время, пока мы разговаривали, он продолжал двигать бегунки и нажимать кнопки, а демоверсия переходила от одного прекрасного изменения к другому в рамках одной общей темы: большой экран, дающий нам больше места для кнопок. Бас игрался с клавиатурой, и его воодушевление передалось мне. Когда он закончил показывать варианты и посмотрел на меня, я широко улыбался. Я вернулся в свой кабинет и начал обдумывать демоверсию, которую только что видел. Я представил, как бы она работала на прототипе iPad, лежавшем на моем столе, а не на компьютере Баса. Самая отчетливая мысль, появившаяся у меня в голове, – надо добавить больше кнопок. Это казалось логичным, особенно потому, что на большом экране планшетного компьютера места было достаточно. Я подумал, что людям понравится вводить точки и запятые, не нажимая кнопку «123».

Пока я сидел и смотрел то на экран прототипа iPad, то на клавиатуру Mac, у меня появилась идея. Я взял iPad, перевернул его горизонтально и поднял над клавиатурой. Я заметил, что длинная сторона экрана практически той же длины, что и верхний ряд букв. Это позволяло мне разместить десять букв из ряда QWERTYUIOP и подогнать их под длину экрана iPad. Места для цифр над верхним рядом букв не оставалось, но, скорее всего, получилось бы не так уж и плохо, ведь в результате выходил дизайн, как у клавиатуры iPhone, однако на экране iPad буквы могли быть почти такими же большими, как на макбуке. Это противоречило подходу Баса, который ужал полную раскладку клавиатуры до размера экрана iPad.

Теперь у меня было две интересные идеи. Моя концепция предлагала более крупные клавиши, которые легче нажимать, но пользователям придется поискать цифры и знаки препинания. Если использовать дизайн Баса, найти их будет легче, но каждая клавиша станет меньше, иначе они не поместятся на экране. Я решил сделать демоверсию, чтобы попробовать оба варианта.

Пока несколько недель назад меня не повысили, я отвечал за ежедневное поддержание в рабочем состоянии кода клавиатуры, поэтому все программное обеспечение я знал как свои пять пальцев. Я мог написать код для двух новых клавиатур за пару дней. Я сделал один для раскладки Баса, где было больше клавиш, и еще один – для моей, где буквы были большего размера. Создание таких демоверсий давало огромные преимущества. В отличие от презентации Баса, сделанной в Director, где были только картинки и анимация, мои давали полностью функциональные клавиатуры, которые могли работать в любом приложении iOS.

Еще поразмыслив об этом, я решил сделать клавиши моей более крупной раскладки совпадающими по размеру с клавишами на аппаратной клавиатуре настолько, насколько это было возможно.

Вероятно, я также мог бы воспроизвести и ступенчатое расположение рядов. Если я смогу скопировать всю геометрию клавиатуры в целом, может быть, для пользователей Mac набирать текст на iPad будет удобнее и привычнее.

Для того чтобы сделать эту работу по дизайну как можно точнее, мне нужно было сделать кое-какие измерения. Была нужна линейка. Вроде ничего такого у меня не было, но я все равно начал рыться в ящиках стола и нашел пару старых микросхем ОЗУ, несколько канцелярских кнопок и коллекцию прототипов iPhone. Линейки не было. Я спросил нескольких коллег, чьи кабинеты находились в моем коридоре, но все они только с недоумением смотрели на меня и разводили руками: да что вообще может захотеть измерить программист? Я проверил запасы в кладовке с офисными принадлежностями. Там обнаружилось практически бесконечное разнообразие зажимов и скрепок для бумаги, но линейки не нашлось. Затем я вспомнил, что на бульваре Стивенс-Крик в Купертино, примерно в миле от офиса есть магазин «Таргет»[10].

По пути туда я представил себе ту самую линейку, которую я куплю. Она будет красивой, прочной, металлической, подходящей для профессионального чертежника – одним словом, инструмент для точного измерения, который был достоин компании Apple. В «Таргете» не было ничего, подобного этой воображаемой идеальной линейке. Единственная линейка, которая там имелась, была длиной в тридцать сантиметров. Ее изготовили из бледно-голубого пластика с желто-зеленой разметкой. Она выглядела дешево и была дешевой. Полагаю, несколько десятков лет назад тот я, который шел в первый класс, был бы вполне доволен этой линейкой так же, как и парой карандашей с Железным Человеком, но, честно говоря, судьба линейки решилась, когда я заметил, что могу купить полукруглый пластиковый транспортир той же расцветки. Сделано.

Вернувшись в офис компании Apple со своими двумя новыми игрушками – кхм, инструментами! – я начал измерять клавиатуру настольного компьютера и его клавиши, клавиатуру и клавиши ноутбука, экран и клавиши iPhone и экран iPad. Я хотел создать собственную базу данных по этим элементам клавиатуры, повозиться с ними, почувствовать эти объекты и установить свои отношения с каждым из них. Я записал размеры и углы всего. Я сделал несколько зарисовок в Adobe Illustrator, я накладывал изображение одного на изображение другого и раздумывал, что же делать. Я начал писать код, который был нужен, чтобы ввести обе новые клавиатуры в эксплуатацию. Для дизайна Баса с большим количеством клавиш я мог точно скопировать их со своего ноутбука, исключив ряд функциональных клавиш сверху. Для моего дизайна касательно доступных клавиш я мог взять за образец клавиатуру iPhone, но я переместил Delete и добавил еще один Shift. Я придумал еще несколько деталей и потратил пару дней, чтобы написать код программы. Принимая во внимание, что в iOS уже имелась кнопка с изображением глобуса для переключения между языками, я менял две свои клавиатуры так, как будто они были раскладками на разных языках. Моя демоверсия была готова. Я пошел показать ее Басу.

Он ответил добродушным смешком, который значил, что ему нравится. У Баса также было предложение. Ему не нравилось нажимать клавишу с глобусом, чтобы переключаться между этими новыми раскладками. В конце концов, мы же не меняли при этом языки. Он сказал, что мы должны добавить новую клавишу Zoom для переключения раскладок рядом с пробелом. Нажимаешь ее один раз, и появляются более крупные кнопки. Нажимаешь еще – и видишь больше кнопок. Бас сказал, что сделает анимацию для такого увеличения. Я подумал, что это звучит очень круто, и вернулся за стол, чтобы добавить эту клавишу.


Дизайн Баса – раскладка с бо́льшим количеством кнопок


Мой дизайн с более крупными кнопками


Через несколько дней мы сделали все. Пришло время показать нашу работу другим людям. Мы поставили свою программу в расписание следующего тура показов по iPad, где Анри, Грег и Скотт просматривали последние версии. Изучив их, они решали, может ли дизайн получить одобрение у Стива, одновременно оценивая, сможет ли команда программистов Анри воплотить идею качественно и без ошибок, уложившись в оставшееся согласно расписанию время. Они всегда остерегались показывать Стиву что-то, что могло ему понравиться, но что мы не могли запустить в производство. Отдел разработки исследований Скотта не витал в облаках. Если мы что-то показывали Стиву, это значило, что мы можем это сделать, и раз мы это показывали Джобсу, мы, по сути, на это подписывались, так что далеко не все демоверсии попадали к нему с первого раза без каких-то доработок. Иногда случалось несколько туров обсуждений и переделок в течение многих недель, прежде чем Скотт давал добро на показ программ в «Дипломатии».

С нашей демоверсией клавиатуры iPad все произошло необычно. Мы на одном дыхании проскочили предпоказ, во многом благодаря тому, что Бас рассказывал о программном обеспечении, используя разработанную им анимацию.

Если нажать на кнопку Zoom в нашей демоверсии iPad, то клавиатура, на которую вы смотрите (скажем, моя), тут же менялась на другую (Баса). Это было очень похоже на то, как в презентациях в Keynote или Power Point происходит переключение от слайда к слайду по щелчку мыши. Изображение одной клавиатуры исчезало и появлялось другое. Бас добавил в свою анимацию масштабирование: клавиши исчезающей клавиатуры меняли размер, чтобы совпадать с той, которая появлялась. А еще он настроил время анимации так, чтобы она начиналась медленно и ускорялась так, чтобы оставлять приятное ощущение после окончания анимации. Эти эффекты были едва уловимыми. Хотя анимация длилась долю секунды, Бас все равно сделал так, чтобы она считывалась. При виде всего этого начинало казаться, что в процессе клавиатура очень сильно меняется. Это было не так. С инженерной точки зрения, отсутствие сложных изменений имело большое значение – простота дизайна означала, что я могу написать код для этой анимации всего за пару часов. Волшебным выглядел весь эффект в целом. Анимация не смотрелась как переключение между двумя слайдами презентации. Нажатие на кнопку Zoom заставляло чувствовать, что перед вами только что была одна клавиатура, которая тут же превратилась в другую.

Эффект ощущался на подсознательном уровне. Это был тот самый не требующий пояснений штрих, который делал программное обеспечение Apple простым в использовании.

На предпоказе это переключение между клавиатурами понравилось всем. Мы решили, что, когда дело дойдет до набора текста на самом устройстве, пользователи только выиграют от вариативности. Нам показалось, что это прекрасное использование преимуществ более крупного, по сравнению с iPhone, экрана iPad. Некоторым людям могла понравиться раскладка с бо́льшим количеством клавиш, поскольку у них есть интуитивное понимание, где находятся буквы, цифры и знаки препинания. Другим могло быть удобнее работать с крупными клавишами, потому что они привыкли к тому, под каким пальцем какая кнопка находится. Это были лучшие «фишки» обоих вариантов, объединенные в одном. Кнопка Zoom позволяла легко и комфортно пользоваться обеими раскладками и переключаться между ними – не было никакой необходимости копаться в настройках где-то еще в системе, а анимация Баса сделала эту функцию особенной. Скотт дал свое одобрение на показ демоверсии Стиву.

– Да, все это звучит отлично, – сказал Стив, и его голос нарушил почти полную тишину. – Хорошо, я вам перезвоню.

По его тону можно было предположить, что разговор вот-вот подойдет к концу, и все мы начали возвращаться к реальности.

– До свидания, – попрощался Стив.

Он убрал iPhone от уха и на секунду сфокусировал взгляд на экране, нажимая на красную кнопку отбоя. После этого он засунул телефон в передний карман джинсов, выпрямился на кресле и медленно перевел взгляд на меня.

Его глаза встретились с моими. В течение многих лет большинство людей упоминало эту особую способность Стива говорить вам что-то, причем не важно, что именно, и заставлять вас в это верить. Это поле искажения реальности

5

В пер. с англ.: пурпурный, фиолетовый. – Прим. ред.

6

Наиболее известный из древнегреческих оракулов – сооружений при храмах, где люди обращались с вопросами к богам. – Прим. ред.

7

Магазин приложений для iOS. – Прим. ред.

8

«Х» в названии означает римскую цифру 10, и, по мнению Apple, правильно этот продукт называется «Мак-О-Эс-Тен». Использование малоупотребительных систем счисления в наименовании важнейших продуктов компании распространилось и на iPhone X. Многие люди произносят «Х» как «икс», а не «десять», и кто может их в этом винить? – Прим. авт.

9

Adobe Flash – мультимедийная платформа компании Adobe Systems для создания веб-приложений или мультимедийных презентаций. Широко используется для создания рекламных баннеров, анимации, игр, а также воспроизведения на веб-страницах видео- и аудиозаписей. – Прим. пер.

10

Крупная американская сеть универсальных магазинов. – Прим. ред.

Творческий отбор. Как создавались лучшие продукты Apple во времена Стива Джобса

Подняться наверх