Читать книгу Квини - Кэндис Карти-Уильямс - Страница 5

Я не столько помогала с переноской вещей, сколько смотрела, как Ли с работы и Эрдли, друг моей семьи и самый миниатюрный в мире грузчик, таскают в мой новый дом сотни коробок и пакетов из IKEA, набитых книгами, одеждой и всякими безделушками.

Новое жилье было не идеальным. Семьсот пятьдесят фунтов в месяц, и это еще самый дешевый вариант, который я смогла найти в Брикстоне, в доме времен Викторианской эпохи и явно с тех пор не ремонтировавшемся. Когда я приехала смотреть комнату, то заметила, что кирпичи в стенах крошатся и осыпаются, а дверь оплетена плющом и сорняки заполонили весь сад. Я не знала и до сих пор не знаю, не завалялась ли там какая-то дохлятина, но там определенно пахло чем-то неведомым и невидимым.

Когда я вошла в дом, мне в нос ударил еще один запах, неприятный – что, впрочем, не удивительно. Несмотря на сырые пятна, бежево-коричневая старомодная кухня была очень даже ничего, хотя я и не могла представить, что стану там готовить. Также я не могла представить, что буду сидеть на горчично-желтых диванах в гостиной.

– Только это осталось, – сказал Эрдли с сильным йоркширским акцентом, так плохо сочетавшимся с его темной кожей и золотыми зубами, ставя на пол старый мамин туалетный столик. Это облупившееся и покрытое пятнами старье, самая странная мебель в моей жизни, превращало в головную боль каждый переезд, но я всегда таскала его за собой. Когда-то я часами могла наблюдать, как мама за ним прихорашивается. Я садилась на кровать у нее за спиной и подглядывала, как она вынимает из волос бигуди, умело собирает пряди маленькими нежными руками, а потом пересаживалась поближе и смотрела, как она мажется кремами и лосьонами, назначения которых я в детстве не понимала да и не очень понимаю до сих пор.

Лысая голова Эрдли блестела от пота, он упер руки в бока и потянулся, наклоняясь из стороны в сторону. Потом вытер лоб рукавом голубого комбинезона.

– Секундочку, спина просто отваливается! – Эрдли был как всегда жизнерадостен, несмотря на то, что я ставила его в жесткие условия и просила о помощи в последний момент, но у меня все внутри обрывалось каждый раз, когда он врезался этим столиком в стены.

– Мы можем как-то поторопиться и закончить, наконец, пожалуйста? – сказал Ли, приглаживая пальцами свои осветленные волосы. Он поглядел в небо, вытягивая шею и подставляя ее легкому ветерку. Его зеленые глаза сияли в солнечном свете. – У меня цвет кожи идеально совпадает с тональным кремом, а если я буду долго торчать на солнце, она потемнеет. И тон не подойдет, Эрдли.

– Ладно, продолжаем, – сказал Эрдли, потягиваясь в разные стороны всем своим жилистым корпусом. – Спина переживет.

Я оставила Ли и Эрдли перетаскивать вещи, а сама поднялась в свою комнату. Она была темнее, мрачнее и меньше, чем мне запомнилось. Во всех четырех углах виднелись пятна плесени, окно в сад было маленьким и грязным, на полу лежали дешевые бежевые ковры, как и по всему дому, а желтые стены были в пятнах и трещинах.

Спустя три секунды в мою новую спальню вошел Ли, а я стояла и рассматривала пятна сырости. Они что, стали больше с прошлого моего визита?

– Ты завтра на вечеринку идешь? – спросил Ли, опираясь на гору коробок.

– О боги, какую еще вечеринку? – я встала на ящик, чтобы поближе подобраться к пятну. В последнее время все планы вылетали у меня из головы.

– К Джеймсу, – ответил Ли. Я уставилась на него. – Парень Фрэн. Фрэн, школьная подруга Дарси. Нас пригласили на прошлой неделе.

– Ненавижу эти вечеринки.

Когда Дарси только начала звать меня на эти тусовки, мне казалось, что это какой-то социальный эксперимент или шоу со скрытой камерой, типа «засунь черного человека в сериал „Золотая молодежь из Челси“ и посмотри, что будет», но на самом деле эти встречи упрощаются до формата «пафосные люди и я».

– Никто не ходит на вечеринки из любви к ним, – сказал Ли. – Мы на них ходим, чтобы показать всем присутствующим, что мы лучше их, или просто чтобы отвлечься.

– А твой вариант какой?

– Первый. А ты, дорогуша, должна предпочитать второе. Тебе надо отвлечься от Тома и вашего разрыва – прости, «перерыва», или как ты там это называешь.

– Логично, – ответила я, бросаясь рыскать по сумкам и искать, что бы такое надеть. – Ты же пойдешь, да? – меня передернуло от того, насколько глубока моя потребность в одобрении. Прошел всего день, как я съехала от Тома.

– Посмотрю, может, заскочу после выступления Дона, но ничего не обещаю, может я уже под кайфом буду, – сказал Ли, вставая и подмигивая своему отражению в грязном окне.

Я не меньше остальных удивилась, что переехала в найденный через интернет дом, полный незнакомых людей. Сама перспектива наполняла меня ужасом, страхом и здоровым количеством отвращения, но с доходом в двадцать одну тысячу фунтов в год я могла рассчитывать разве что на чей-нибудь гараж.

Сами по себе мои соседи по квартире не казались особо противными, но меня очень нервировала перспектива жить с белыми, потому что мои унаследованные карибские стандарты чистоты на самом деле граничили с клиническим ОКР.

Я с детства видела, как бабушка моет бутылки, коробки и все остальное, прежде чем убрать их в холодильник, а за хождение по дому в обуви она вообще готова была удавить.

Жизнь с Томом была не в счет, потому что я его приучила, и мы даже устраивали своеобразную «пробную уборку», приезжая в их семейный дом отдыха в Турции, что практически (но не совсем) нас и разлучило.

Экскурсию по дому мне устроили будущие соседи. Руперт – ему двадцать девять, он чуть ниже меня, и это его заметно раздражает, так что в глаза он не смотрит; по сути немногим серьезнее обычного мажора: борода и топсайдеры на босу ногу. Даже в конце сентября.

Вторая соседка – девушка (или женщина), Нелл, ей тридцать пять, она работает в кулинарии и укладывает короткие светлые волосы в два высоких пучка. Она приятнее второго жильца и уже признала, что у нее проблемы с алкоголем, наглядно мне их продемонстрировав, когда показалась в половине двенадцатого дня с огромным бокалом белого вина в руке.

В общем, как бы плохо здесь ни было, это все же было намного лучше некоторых очень, очень плохих вариантов с жильем. Как в одном доме могут жить семь человек и делить между собой два санузла – это был главный вопрос в моей голове, когда я осматривала первую комнату в Стоквелле, на последнем этаже узкого четырехэтажного дома. На всех четырех этажах был бардак, которого, думаю, не избежать, если втиснуть семь человек в кое-как переоборудованное пятикомнатное помещение. Как минимум одна из больших комнат была разделена пополам занавеской.

По пути мне пришлось переступить через добрый десяток велосипедов, а кухня была так захламлена, что я могла бы поклясться: местные жильцы играют здесь в какую-то извращенную «дженгу».

Комната за грабительские восемьсот фунтов в месяц была абсолютно крохотной. Я бы едва втиснула сюда кровать, не говоря уж о книгах, которые мне всю жизнь приходится таскать за собой. Когда мелкое подобие Уитнейла в засаленном плаще и сланцах, которое показывало дом, выпустило меня и сказало: будем на связи, оба мы понимали, что этого не случится.

Вторым моим вариантом была студия в Камбервелле. Она совершенно не вписывалась в мой бюджет, но я посмотрела на Ютьюбе обучающее видео, как правильно торговаться, и собиралась применить его на практике. Пришлось пользоваться навигатором, чтобы найти дорогу к этому дому, так что мой маршрут петлял между жилых домов и живописных городских пейзажей.

Район выглядел совершенно серым, а навигатор, разумеется, повел меня неправильной дорогой, поэтому я решила срезать путь через парк, теряющий зимой всю свою камбервелльскую зелень, с маленькой детской площадкой в центре.

Я уже опаздывала, и когда, наконец, свернула на нужную улицу и прошла мимо группы нигерийцев, сидевших и болтавших в люксовых машинах, пот заливал меня с головы до ног. Я прошла мимо дома номер двадцать три, то и дело заглядывая в навигатор, из-за чего была похожа на постоянно кивающую головой собачку, которых обычно ставят на приборную панель в автомобиле.

– Здравствуй, красавица, это ты у меня на пять часов? – спросил мужчина с сильным польским акцентом, выходя из резко припарковавшейся возле меня машины и благоухая застарелым запахом сигаретного дыма. У него был дешевый костюм и редеющие волосы.

– Квини. Да, извините, я заблудилась, – я сняла куртку и повесила ее на лямку рюкзака.

– Ничего, не волнуйся. У меня через пять минут следующий просмотр, так что быстрее, быстрее, – он улыбнулся так, будто эта улыбка должна была очаровать меня.

Вот зачем они так делают – назначают по сорок показов за раз, чтобы все паниковали и выбрасывали деньги на эти переоцененные и переполненные коробки, выдаваемые за квартиры?

Когда мы вошли, мне пришлось буквально втягивать живот, чтобы мы не вжимались друг в друга на несчастных десяти квадратных сантиметрах прихожей. Я стояла и прикидывала, как втиснуть свою мебель в такую крохотную комнатку. Агент по недвижимости поразил меня до мозга костей, назвав стоимость месячной аренды.

– Тысяча двести? – ахнула я, вздергивая руку ко рту жестом, которым обычно изображают притворный шок. Но шок был настоящим.

– Красавица, ты же знаешь, сколько стоит жизнь в Лондоне.

– Меня зовут Квини, – напомнила я. – При чем тут стоимость жизни в Лондоне? Тут даже стиральной машины нет.

– Не проблема, прачечная рядом. Собираешь все в сумку, переходишь дорогу, платишь пять фунтов. Все просто.

– Тут нет духовки.

– Но есть же место для микроволновки, так? Смотри, электроплитка, – он открыл один из трех шкафчиков и указал на встроенную двухконфорочную электроплитку, глядевшую на меня так, будто она знала, что мне ее не хватит.

– Но это одно помещение! Кухня прямо в комнате! Я могу готовить болоньезе, не вставая с постели!

Агент заявил, что все в этой квартире – произведение искусства, новое или идеально отреставрированное, и что хоть в сад выходить нельзя, можно посмотреть на него из окна. Я выглянула в окно, увидела клочок травы и четыре бетонных плитки, спросила, где же остальной сад, но он попытался переключить мое внимание на санузел. Он открыл дверь в углу комнаты и предложил взглянуть. Я оторвалась от разглядывания сада и вошла, пригибаясь под низкой дверной притолокой и наткнувшись на провод от светильника.

– Выключатель здесь, – он пересек комнату и указал на три выключателя у входной двери. – Вот эти два включают свет в жилой зоне, – он по очереди щелкнул обоими выключателями, светильники вспыхнули искусственным белым светом, освещая кухонную поверхность и центр комнаты. – А вот это – ванная, – он щелкнул последним выключателем, и над моей головой загорелся свет.

– Почему в ванной нет окна? – спросила я, поворачиваясь, чтобы рассмотреть помещение, и задевая рюкзаком буквально все вокруг – и душ, и кабинку с ванной, и раковину.

– Окна нет, но есть электровытяжка, – он открыл маленькую дверцу под панелью выключателей и нажал кнопку.

Над головой загудело.

– Видишь? И ванна, и все – новое. Мощный душ, новенький унитаз, раковина, – агент протиснулся мимо меня, почти прижавшись лицом к моему лицу, и открыл кран над раковиной. Вода не шла. Он закрыл кран, – Ты поселишься, и все будет работать.

– Не думаю, что мне это подходит, но спасибо, что уделили мне время, – сказала я, сделав пару шагов к входной двери.

– Да не спеши ты так, – сказал агент, делая шаг в мою сторону. – Есть способ немножко снизить цену.

Я отпрянула.

– Ну знаешь, услуга за услугу, – он прикоснулся к моему плечу и провел рукой вниз, к груди, прилипая влажной ладонью к хлопковой ткани свитера.

Я отступила еще дальше и свалилась на кухонную стойку.

– Что такое? Ты не хочешь, чтобы мы помогли друг другу? – он ухмыльнулся, когда я потянулась к дверям и выбежала из комнаты. – Наш народ и ваш – похожи. Мы аутсайдеры. Сперва «брекзит», потом «блекзит»[3], – хихикнул он.

Я вылетела из квартиры, подгоняемая омерзением и яростью, и побежала на следующий просмотр в Мичам, в квартиру, пропахшую лавандой. Вместо показа квартиры, две дамы, представившиеся Лиззи и Сарой, но не уточнившие, кто из них кто, усадили меня на диван и устроили допрос. Обе под сорок, вероятно, пара, и по обеим было понятно: они уже пожалели, что в объявлении о сдаче комнаты не написали, что хотят жильца чуть постарше, и вот к ним пришла я, вся как есть – растрепанные волосы, сползающая с плеч куртка и расстегнувшийся рюкзак, из которого на их прекрасный деревянный пол посыпались мои гигиенические принадлежности.

– Ты чистоплотная? – спросила первым делом одна из них. – Чистота важна.

– Ты шумная? – спросила вторая. – Мы с Сарой очень не любим шум.

– У тебя часто бывают гости? – уточнила она же – Лиззи, как я поняла. – Мы не приветствуем посещения.

– Ты много готовишь? – спросила Сара. – Мы не очень любим… пахучую еду. Занавески впитывают запах.

– Ты интроверт? – Лиззи сложила руки. – Мы с Сарой – настоящие интроверты.

– Ты бреешься? – поинтересовалась Сара. – У нас просто очень нежная канализация, и с густыми волосами она не справляется, – а вот это уже был очень личный вопрос.

– Мне просто нужна комната, мы с моим парнем временно расстались, и извините за драматизм, но если мне придется искать еще какое-то жилье, то я просто умру, – взорвалась я, и они подпрыгнули на месте.

– О нет, очень сочувствую, – тихо сказала Лиззи.

– А как вы… познакомились? – из вежливости спросила Сара, готовая на все, лишь бы увести разговор в сторону от перспективы поселить меня в своем доме.

* * *

– Я это читал.

– А? – я подняла взгляд на незнакомца, усевшегося рядом со мной, несмотря на то что в парке Клэпхем Коммон нас окружали бескрайние травяные просторы. Я пыталась провернуть весь этот фокус с «проводить лето на свежем воздухе», который людям так нравится, и если не учитывать насекомых, то было неплохо. Разумеется, кто-то должен был явиться и все испортить.

– «Затерянный мир», – одной рукой незнакомец прикрыл глаза от солнечного света, а другой указал на книгу. Хотя глаза его и были в тени, я разглядела их невероятную зелень. – Мне понравилось, как и продолжение. А вот фильм я не оценил.

– Это один из моих любимых фильмов, – сказала я, поднимая солнцезащитные очки на лоб.

– Ха, извини. Я Том, – сказал парень, протягивая руку для приветствия.

– Не люблю касаться незнакомцев. Ничего личного, правда. Я вообще не любитель прикосновений, – я отложила книгу на траву. – Я Квини.

– Прозвище[4]? Или это настоящее имя?

– Да. А Том? – улыбнулась я.

– Ну да, точно, – нервно усмехнулся он. – Живешь тут рядом?

– Нет. Просто люблю этот парк. Провела детство в этих краях.

– Круто. Ты здесь родилась?

Зачем он задает столько вопросов? Он из миграционной службы?

– …в Великобритании? Ну да. Я, конечно, черная, но родом не из «смутных африканских земель».

– А ты, как я погляжу, забавная, – он снова рассмеялся.

– Забавная – в смысле «странная» или в смысле «веселая»?

– И то, и то. Не вижу ничего плохого в забавной странности.

– Согласна. Это моя личная фишка, – я улыбнулась, глядя в землю и теребя уголок книги. Впервые в жизни я встретила мужчину, который не пытается немедленно выбить из меня всю эту странность.

– У тебя красивые волосы. Такие длинные, – сказал Том.

Я как-то не привыкла к тому, что мужчины делают мне комплименты. Так незнакомо и так необычно. Но очень приятно.

– Спасибо. Сама покупала, – я перебросила волосы через плечо и случайно попала ими Тому в лицо. Он пригнулся и опять расхохотался. Мне нравился его смех. Было совсем не похоже, что он смеется именно надо мной.

– А ты тут живешь? – спросила я, немного пугаясь собственной податливости.

– Нет, у меня работа поблизости, – он указал куда-то в сторону. – Я веб-разработчик. Начал несколько месяцев назад, но проект просто убийственный, сутками над ним сижу, – он улегся на траву. – Я тут просто кофе перепил, и у меня, видимо, взгляд стал безумным, потому что коллеги велели пойти подышать воздухом.

– Веб-разработчик, да? Круто, – сказала я восхищенно. – А можно один вопрос?

– Конечно, давай.

– Ты выбрал эту профессию, потому что воспринимаешь мир в виде кода, как в «Матрице»? – искренне поинтересовалась я.

– Ха, хороший вопрос, – и он опять рассмеялся этим своим приятным смехом. – Нет. Ну почти. Скорее, потому, что там все очень логично. Я люблю логику, люблю правила.

– Боже, а я нет.

– О, так ты бунтарь, – он поднял брови, такие же клевые, как и его смех. – А ты чем занимаешься, Квини?

– Пока ничем.

– А что в планах?

– В планах – изменить мир, – сказала я. – Во всяком случае, мир журналистики. Я в прошлом году получила диплом и совершенно им не пользовалась целый год. А утром я была на собеседовании в газете. The Daily Read. Представляешь, они собеседуют даже тех, кого берут на стажировку! Платить будут копейки, но они меня попросили выбрать пять сайтов о культуре и объяснить, почему они так успешны. Пришлось делать презентацию и все такое, – что-то я разболталась.

– Добро пожаловать в мир свободного труда, – сказал он, вставая и доставая из кармана телефон. – Блин, придется возвращаться. Ребята баг нашли, – его внезапное прощание застало меня врасплох.

– Ну пока, – осторожно сказала я.

– А можно попросить твой номер? – спросил Том слегка дрогнувшим голосом. – Я бы с тобой с удовольствием поболтал еще.

Я подняла бровь.

– Какой ты быстрый.

– Я уже говорил, я логичен. Какой смысл заводить разговор с красивой девушкой, если не собираешься попросить у нее номер?

– Это ты обо мне?

– Я тебе напишу, – сказал он, протягивая мне телефон. Я набрала свой номер. – Надеюсь, тебя возьмут на стажировку. Дураки будут, если не возьмут.

Я сидела и смотрела, как он уходит, слегка подпрыгивая при каждом шаге.

* * *

– Как-то примерно так мы и познакомились, – произнесла я с глубоким вздохом, закончив рассказывать сокращенную историю романтической встречи с Томом.

– Мы завтра перезвоним, – сказали они в унисон.

По пути домой я купила пачку сигарет и половину выкурила, сидя на ступеньках, прежде чем войти. На следующий день Лиззи и Сара мне отказали. Они решили, что «им стоит поискать другой вариант, постарше».