Читать книгу Человек без тени - Кеннет Дун - Страница 3

Как и многие респектабельные гостиницы, «Гарнет» регулярно обращался к услугам детективного агентства Бойда, довольно крупной конторы, в основном работающей на западном побережье, но также имевшей представительства в центре и на востоке страны. Сыщики могли проверить репутацию и кредитоспособность потенциальных клиентов, желающих снять апартаменты на длительный срок, прошерстить подноготную новых работников, чтобы они не оказались членами воровской шайки, а также осуществляли срочную подмену охраны в форс-мажорных ситуациях.

В случае с травмой Уилбура Мактирни ситуация как раз была из таких. Накануне Рождества никто из постоянных охранников отеля не хотел брать лишние ночные смены. Пока агентства по найму отчаянно искали в «Гарнет» достойных кандидатов, мистер Шимански попросил Бойда прислать самых ленивых оперативников охранять гостиницу ночью – в основном, чтобы успокоить постоянных обитателей отеля. Хотя многие из них лично знали Мактирни и не строили иллюзий относительно его умственных и физических возможностей, некоторые пожилые леди сразу после завтрака предупредили управляющего, что будут хуже спать, узнав, что комната охраны лишилась своего надежного ночного обитателя.

Так получилось, что глава местного отделения Бойда был моим хорошим приятелем. С Полом Каулсом мы вместе учились в полицейской академии, причем оба пришли после демобилизации, так что быстро сдружились. Потом мы были распределены по разным участкам, но продолжали поддерживать связь. Пол ушел из полиции раньше меня, практически сразу как получил повышение до детектива. В его случае резоны были очень просты – деньги и амбиции. У Бойда ему предложили хорошую зарплату, нормированный рабочий день и перспективу вскорости возглавить офис агентства в западном Лос-Анджелесе. И не обманули.

Когда я сам ушел на вольные хлеба, Каулс одним из первых позвонил мне и предложил хоть с завтрашнего дня занять вакансию старшего оперативника в его отделении. Я вежливо отказался. Многие друзья в то время с трудом могли поверить, что я бросил работу в полицейском управлении буквально сразу после повышения до детектива второго класса не потому, что перегорел или испугался за свою жизнь или пожелал более высокого заработка. По сути я, конечно, перегорел. Но не из-за самой полицейской работы, заставляющей практически каждый день сталкиваться с несчастными озлобленными людьми, переступившими грань установленных обществом законов, не из-за вечного безденежья, быстро охлаждавшего пыл всех моих подруг, не из-за опасения словить пулю или умереть в одиночестве, скорее я был бы рад такому исходу.

Мне просто надоело быть одним из безымянных винтиков так называемой бесстрастной машины правосудия, отбраковывающей людей на основе американской баптистской морали. Наверное у меня с самого детства были расшатаны моральные стержни, они не впивались в землю подобно плугу, а гуляли туда-сюда на подшипниках. Мне не хотелось арестовывать людей, ворующих из-за нужды, наркоманов, проституток и их клиентов, даже убийцы по большей части казались мне людьми, поддавшимися временному помутнению рассудка и не представляющими особой опасности для окружающих. Я убивал на войне и знаю, что это не сложно в определенных обстоятельствах. Но почему-то в обычной жизни никто не хотел вникать в эти обстоятельства, правосудие все чаще подменялось местью.

Когда у меня появилось свободное время, я стал читать об общественном договоре, о смертных грехах, о классификации преступлений в разных культурах. Пожалуй, единственное, что я понял, что людей больше всего на свете пугает необратимость, сама мысль о том, что сделанного не воротишь, жизнь нельзя прожить заново, мертвое не оживет, как бы ни бились над этим лучшие умы человечества. Тот самый пресловутый страх перед смертью – это на самом деле страх перед необратимостью, а вся система правосудия является истеричным общественным бунтом против необратимости, хотя кто-то поумнее меня назвал бы это стремлением порядка, заложенного в людях, противостоять энтропии.

Я не слишком умен и я не бунтарь. Так что я не собирался воевать против системы или в рядах системы, а просто решил отойти в сторону. Скромный частный сыск, которым я занялся, затрагивал самые мелкие и презренные дела, от которых уважающие себя сыщики, что в книгах, что в реальной жизни, как правило с отвращением воротят нос: измены, разводы, мелкие кражи и розыск пропавших людей – иногда перед побегом изменивших своей половине и опустошивших общий банковский счет. Выполнив работу, я был счастлив доложить о ее результатах клиентам, которые решат дело тихим семейным образом, не трогая тяжелый рубильник неповоротливой машины правосудия.

На самом деле, как следовало из моего опыта, люди достаточно ленивы и инертны, чтобы что-то кардинально менять или предпринимать решительные шаги, ведущие к переменам. Например, жены, уличившие мужей в измене, как правило в результате предпочитали оставить все как есть. Наверное некоторые страшились потерять статус и уровень жизни при разводе, другие продолжали любить своих супругов несмотря ни на что, третьи были просто довольны, что обрели дополнительный рычаг давления на своего мужа-гуляку. Но мне казалось, что основным мотивом было все-таки нежелание действовать. В конце концов проще уговорить себя, что в измене твоей половины нет ничего особенно страшного, чем затевать скандал с неизвестными последствиями.

Я решил, что также обстояло дело и с убийствами и другими тяжкими преступлениями. Намного проще спихнуть процесс возмездия на безличную структуру, чем самому забивать себе этим голову. Например, если бы в мире не было ни судов, ни тюрем, ни процессуальных кодексов, а убийца вдруг пришел к родственникам убитого и покаялся – ну вот он я, делайте со мной что хотите, те бы помучались, посовещались, но в конце концов просто посоветовали ему убираться к черту со всеми своими признаниями и не докучать приличным людям, у которых есть дела поважнее, чем месть и вселенская справедливость.

Правда, был один случай, когда я принес клиентке доказательства многочисленных измен ее супруга с молодой и привлекательной секретаршей, она поджала губы, смахнула фотографии в свою сумочку, и на мгновение мне показалось, что в этой приоткрывшейся атласной пасти вспыхнул блик вороненной стали. Впрочем, скорее всего, просто показалось.

Никто из моих бывших коллег не мог поверить, что новая работа была моим взвешенным добровольным выбором и доставляет мне удовольствие. Пол Каулс тоже не мог. Он продолжал настойчиво звать меня в свое агентство, получая неизменный отказ. Правда, в отличие от других приятелей, Каулс не вычеркнул в конце концов мое имя из записной книжки жирными чернильными линиями – мы продолжали дружески общаться, встречались пару раз в год за кружкой пива и игрой в «дартс» в знакомом полицейском баре. Каулс не забывал обо мне и более-менее был в курсе состояния моих дел.

Вот и сейчас Пол Каулс посмотрел на штатное расписание оперативников своего агентства, взглянул на календарь, тяжело вздохнул, потом взялся за свою увесистую записную книжку и в итоге набрал мой номер.

– Привет, Дуг, у меня есть для тебя предложение, – начал он, не дав мне вставить и слова. – Работа временная, дней на десять, скорее всего до Нового года. Нужно подменить ночного охранника в отеле «Гарнет». Это на авеню Россмор в центральной части, немного южнее Мелроуз. Как ты понимаешь, место респектабельное и заведение ему под стать. В этой гостинице никогда ничего не происходит, ты просто будешь там просиживать штаны для успокоения жильцов. Парень, который выполнял эту работу раньше, сегодня утром вроде бы как-то нелепо поскользнулся и сломал ногу, пока они ищут нового кандидата, нужна замена, а кого сейчас заставишь работать по ночам накануне Рождества? Даже у холостых ребят в агентстве есть родители или сестры или какие-то старые грымзы, ждущие родственников на семейной ферме в Орегоне. Я мог бы ставить людей посменно, но тут вспомнил о тебе. Ты вроде никогда не возражал против того, чтобы заступать на дежурство в Рождество или другие праздники, думаю, ничего не изменилось? В «Гарнете» готовы приплатить за срочность и за работу в выходные. Думаю, спокойно можешь рассчитывать на пять сотен только за то, что будешь дрыхнуть не у себя дома, а в отеле. Это даже не очень помешает твоей обычной работе…

Я уже не слушал Каулса, а искал брешь в его монологе, в которую мог бы вклиниться и сказать, что я согласен на предложение. Я не собирался отмечать ни Рождество, ни Новый год, меня не ждали родственники на семейном обеде, мне не нужно было носиться по магазинам в поисках подарков.

Более того, звонок Пола Каулса практически сам стал меня лучшим подарком, спасительным рождественским чудом, как бы стыдно ни было в этом признаться.

Последнее время дела мои обстояли, мягко говоря, не очень здорово. Прошлой весной от меня ушла партнерша по детективному агентству, Лекси Бальтазар. Уехала на Восток, где то ли поступила в ФБР, то ли решила получить диплом психолога. Мы не поддерживали общение, так что я понятия не имел, как сложились ее дела. Лекси не оставила ни телефона, ни адреса, чтобы с ней связаться, и вообще ее уход был довольно эмоциональным и на некоторое время совершенно меня обескуражил.

Правда, наряду с мелодраматичными откровениями Лекси высказала здравое предложение. Она сказала, что я могу найти нового партнера или нанять помощника на ее место, поскольку наша детективная практика к этому времени уже стала довольно известной. Первые несколько месяцев после ухода мисс Бальтазар я так и подумывал поступить, поскольку в одиночку никак не мог брать столько дел, чтобы оплачивать офис с секретаршей. Я даже набросал несколько черновиков объявления в газете о поиске помощника, которые так и не отправил. Несколько раз заводил беседу с приятелями в полицейских барах, чтобы узнать, не ищет ли кто непыльную детективную работу. Мне посоветовали несколько имен, но я так никому и не позвонил.

И не потому, что никто не мог заменить Лекси Бальтазар – девушку с аристократическим происхождением и блестящим образованием, открывавшем ей двери в самые элитные места Лос-Анджелеса, куда нет ходу обычным детективам. И это лишь было одним из многочисленных достоинств моей бывшей партнерши, на которую я уже привык во многом полагаться. Нет, мисс Бальтазар не была незаменимой. Просто я сам не был готов к переменам.

Поэтому спустя пару месяцев после ее ухода я уведомил владельца здания, что не буду продлевать аренду, и получил обратно залог, половину которого отослал Лекси на адрес ее матери. Вернул арендованную мебель. С сожалением мне пришлось распрощаться с нашей непревзойденной секретаршей мисс Пиблз, которую я тоже заранее предупредил о грядущем увольнении. Утешало в этой ситуации то, что Мэриголд Пиблз, давно достигшая пенсионного возраста, отправлялась не на биржу труда, а в свой уютный коттедж, где могла безбедно проживать до конца дней на ренту, выделенную ей предыдущим работодателем, известным голливудским воротилой. У нас мисс Пиблз работала скорее в качестве хобби, а также ради возможности сбегать из дома от тирании капризной сестры-инвалида.

Когда мисс Пиблз вызвала лифтера помочь ей отнести в машину коробку с личными безделушками и в последний раз пожала мне руку, прежде чем покинуть приемную агентства уже навсегда, я вспомнил, что так ни разу не спросил секретаршу, какой именно недуг терзает ее сестру. А сейчас уже было слишком поздно и неуместно.

Закрыв контору, я вернулся к тому, с чего начал, когда только уволился из полиции, – к работе из дома и приему заказов через коммутаторную секретарскую службу. Недавно в одном из научных журналов я прочел заумный анекдот о разнице между физиком и математиком. Перед каждым ставят задачу вскипятить воду и предоставляют все необходимые условия: газовую плитку, кастрюльку и кран водопровода. Естественно, физик и математик действуют одинаково, наливая воду в кастрюльку, а затем зажигая под ней газ. Но вот ставится новая задача, в которой начальные условия изменились – вода уже налита в кастрюльку. Физик в этом случае зажигает газ и кипятит воду. А математик просто выльет воду из кастрюльки в раковину – и тем самым сведет начальные условия к предыдущей задаче, уже решенной.

Так вот, этот несмешной анекдот догнал меня лишь через несколько дней после прочтения, когда я сообразил, что сам и есть типичный «математик» – я просто откатил условия своей жизни на десять лет назад, сведя их к предыдущей задаче. Как мне казалось, уже решенной.

К сожалению, жизнь далека от гипотетических построений. Не знаю, каким образом, но успех притягивает людей, а неудачи отталкивают, даже если эти состояния внешне незаметны. Я вернул в газеты старое объявление о своих услугах, но мне почти никто не звонил. Как будто потенциальные клиенты через запах типографских чернил учуивали, что это не просто Дуглас Стин, частный детектив, – а тот самый, который не смог удержать свою партнершу, потом не смог сохранить успешный бизнес, а теперь вновь сидит дома в своей дешевой мебелирашке и питается одними консервами. Давайте лучше обратимся к услугам кого-то другого, думали они.

Наверное я просто распространял вокруг себя атмосферу неудачливости. С начала зимы у меня было всего два незначительных заказа. Я продолжал валяться в кровати и коротать дни за чтением книг – причем в последнее время все больше отдавал предпочтение дешевым криминальным романам – стараясь не думать о том, что в ближайшей перспективе рискую лишиться крыши над головой.

Так что за предложение Пола Каулса я ухватился не раздумывая, заявив, что готов приступить прямо сегодня. Записал адрес, надел свой лучший костюм и отправился в «Гарнет».