Читать книгу Желанная недотрога - Кэрол Маринелли, Кэрол Маринелли - Страница 3

Из роскошных апартаментов Миа смотрела в окно на затянутое серой пеленой облаков вечернее небо. Вдалеке показалась точка – приближался вертолет. Она знала, что это Данте. Ей не хотелось смотреть на озеро – сегодня утром, катаясь на своем жеребце Массимо, наткнулась на свежевыкопанную могилу, которая напугала ее так сильно, что она повернула лошадь и галопом поскакала к дому.

Резиденция Романо располагалась в долине на окраине провинции Луктано, среди плодородных холмов Тосканы, словно кружевом увитых виноградными лозами. Все это теперь принадлежало компании, и завтра после похорон будет объявлено, кто станет новым хозяином. Одно ясно: это точно не будет она. Они с Рафаэлем давно решили, что она не станет предъявлять свои права на землю и резиденцию. Но, несмотря на это решение, Миа знала, что будет скучать по лошадям и верховым поездкам, по взглядам из окна на собак, что отправляются за трюфелями, по спокойному времяпрепровождению у широкого озера, по прогулкам вокруг него, что так всегда помогают привести мысли в порядок. И конечно, ей будет не хватать уединения этих комнат, ставших для нее убежищем и местом восстановления сил.

Апартаменты, где она находилась, назывались лимонными комнатами – из-за шелковых светло-желтых панелей на стенах. Мебель здесь поражала своим великолепием, гостиная была уютной и элегантной, и Миа просто обожала читать у камина зимними холодными вечерами. Спальня, где стояла широкая кровать с пологом, была красивой, женственной и успокаивающей душу. В последние два года она жила здесь, и ее душевные раны понемногу затянулись. Так готова ли она уехать отсюда навсегда? Как бы то ни было, выбора у нее нет – и виной тому даже не последняя воля Рафаэля Романо. Его похоронят на этой земле уже завтра, и завтра же она отсюда уедет.

Несмотря на то что ожидаемое прибытие семьи Романо вызывало у Миа ужас и тревогу, она была рада увидеть приближающийся вертолет Данте – низко висящие тучи, дождь и ветер были не лучшими условиями для полета. При одной мысли о том, какая сложная предстоит посадка, внутри у нее все сжалось. Затаив дыхание, она смотрела, как вертолет слегка накренился в сторону, потом выровнялся и, наконец, коснулся земли. Еще Миа заметила свет фар автомобилей, что ехали по извивающейся меж холмов дороге к резиденции. Она знала, что ее ожидает накануне похорон, Рафаэль объяснил это ей уже давно. Несмотря на то что она не общалась с его семьей, сегодня надлежало соблюсти некоторые формальности. Родные Рафаэля Романо должны приехать сегодня на ужин. Миа на него не планировала оставаться – несмотря на то, что и она теперь носила фамилию Романо, семьей она себя не считала. Но дети, брат и жена – а также некоторые двоюродные братья и племянники – должны почтить память Рафаэля перед тем, как он отправится в последний путь.

Из окна она наблюдала за тем, как Романо выходят из вертолета. Первой показалась роскошная Ариана – высокая, длинноногая брюнетка. Отчего-то становилось понятно, что она любимица отца и матери, избалованная младшая дочь. За ней показался Стефано со своей красавицей-невестой Элоа. Он тоже был красив и держался с достоинством. Все Романо умели держать марку – но превосходил их всех старший брат Данте. Глядя, как он выходит из вертолета, Миа отчего-то подумала о том, что интересно было бы посмотреть на его теперешнюю пассию, – и тут же одернула себя. Последней вышла Анджела Романо, с ног до головы одетая в черное и опирающаяся на руку сына. Значит, вот так распределились роли, подумала Миа, – Анджела решила показать всем, как подобает держаться истинно скорбящей вдове. О, знали бы они!..

Сжав губы, Миа наблюдала, как Анджелу посадили в серебристую машину, что должна привезти ее в резиденцию. Ариана, Стефано и Элоа проводили автомобиль взглядом – они сядут в другую. Данте, однако, в машину не сел, предпочтя прогулку. На миг он поднял глаза на окна, и Миа быстро отступила назад, хотя и знала, что с такого расстояния ее не заметят. Из всей семьи Романо именно Данте заставлял ее нервничать больше всех – столь очевидным было его презрение к ней. Он неизменно настаивал, чтобы в присутствии ее все окружающие говорили по-английски, и Миа знала, что это отнюдь не из уважения к ней, а для того, чтобы намекнуть, что ее итальянский оставляет желать лучшего – ну, и для того, чтобы она понимала каждое бранное слово, что говорили тихо за ее спиной. Она с ужасом ожидала каждой встречи с Данте – всякий раз его темные глаза, казалось, прожигали ее насквозь, и в них читался намек на то, что он знает: она не любила его отца, а вышла за него из-за денег, а брак был полным фарсом. Что ж, он был прав: просто Данте не знал всего, да и никогда этого не узнает. Ей хорошо заплатили за молчание. Помимо этого, была еще одна причина, по которой ей было некомфортно в обществе Данте: он пробуждал в ней чувства, доселе неизвестные и заставляющие стыдиться самой себя.

Однако, подумала Миа, деваться некуда: через пару мгновений ей придется встретиться с ним. Раздался стук в дверь – горничная Сильвия пришла, чтобы объявить о прибытии гостей.

– Дети уже идут к дому, – произнесла она, и Миа вдруг поняла, что вымученно улыбается. – И машины с остальными гостями въезжают на территорию.

– Спасибо, – ответила она. – Как вы, Сильвия?

– В порядке. – Горничная пожала плечами. – Очень грустно.

– Знаю.

– А еще я обеспокоена, – продолжала Сильвия. – Мой муж и я… – Голос ее оборвался на полуслове, но Миа догадалась о том, что осталось недосказанным: муж Сильвии и она сама проработали здесь много лет и обеспокоены тем, что их ждет. – Нам будет не хватать Рафаэля, – закончила она и, глядя на чемоданы, что Миа уже упаковала для отъезда, добавила: – И вас тоже.

– Спасибо, – ответила Миа и неожиданно для себя шагнула вперед и обняла Сильвию. Такое проявление чувств было ей несвойственно, но она обожала горничную. – Спущусь-ка я вниз, – сказала она, шагнув назад. – Нужно поприветствовать гостей и предложить им выпить, а потом приду поужинать к себе.

– Конечно, – согласилась Сильвия – как хорошая горничная, она знала ситуацию лучше, чем кто-либо другой.

Оставшись одна, Миа внимательно оглядела себя в огромном антикварном зеркале на стене: на ней было простое черное платье, чулки и туфли на невысоком каблуке, светлые волосы уложены в низкий узел. Взяв нитку жемчуга, некогда принадлежавшего матери, Миа приложила ее к наряду, но задумалась, не слишком ли вызывающе будет выглядеть украшение в этой ситуации. Она была в полной растерянности, не зная, как себя вести, – да и неудивительно, ведь с собственными чувствами она тоже не разобралась, ощущая себя словно какой-то онемевшей, застывшей от шока. Несмотря на то что их брак был браком по расчету, Рафаэль стал для нее настоящим другом, и его Миа будет очень не хватать. Она решила, что подумает о собственных чувствах потом, когда уедет подальше от семьи Романо.

Спустившись по огромной лестнице на первый этаж, Миа прошла в гостиную, где должны были накрыть стол с закусками и напитками. Здесь она встретит своих гостей, прежде чем они сядут за обеденный стол. Стоя у камина, она обхватила себя руками, стараясь дышать ровно и спокойно. В этот момент парадная дверь отворилась – значит, Романо прибыли. Как себя вести, лихорадочно думала Миа, ведь все они ее презирают и думают, что именно она разрушила брак Анджелы и Рафаэля. Так захотят ли они приветствовать ее? За последние годы, когда кто-то из них появлялся, Рафаэль был неизменно рядом, а теперь его нет. Холл наполнялся гулом голосов, и было слышно, как Сильвия приглашает гостей пройти к столу в гостиной, однако ни один не выказал желания принять приглашение.

Раздался голос Данте – обычно глубокий и громогласный, сейчас он был язвительным:

– Так где наша мачеха?

Миа вздрогнула, услышав это слово, и неприятные мурашки поползли по коже – не в первый раз ей доводилось слышать его, но отчего-то именно сегодня это ее разозлило. Она услышала его шаги, приближающиеся к гостиной.

– Ах вот вы где, – произнес он с порога, и в голосе его не прозвучало даже намека на вежливость.

Они не пожали друг другу руки, не обменялись приличествующим случаю поцелуем – Миа казалось, что она ощущает физически исходящее от Данте презрение. Отношения их всегда были непростыми, но в последние несколько недель все стало еще хуже. Всякий раз, когда он приходил в больницу навестить отца, Миа поспешно вставала и выходила из комнаты – Данте же демонстративно отступал от двери, точно не мог вынести даже малейшего прикосновения. С того момента, как Рафаэль рассказал сыну, кем ему приходится Миа, между ней и Данте словно выросла стена с железной дверью – и дверь эта была намертво закрыта. Они разговаривали только в моменты крайней необходимости и по максимуму соблюдая границы, но Миа была даже рада этому. В лучшие периоды Данте и то казался ей недоступным и пугающим, в худшие же он и вовсе был дьяволом во плоти.

Сегодня на нем был черный костюм и белая рубашка, чуть мятая, что было совсем на него не похоже. Безупречная стрижка, но чуть тронутые тенью щетины скулы, красные глаза – лишь некоторые мелочи выдавали, что он горюет. Однако даже сейчас он оставался чертовски красивым, хотя Миа ни за что не призналась бы в этом даже самой себе.

– Соболезную вашей утрате, – произнесла она, подивившись тому, каким неестественным и деревянным казался ее голос.

– Но втайне радуетесь удачному приобретению, – парировал Данте.

Миа не поддалась на провокацию, решив оставаться неизменно вежливой.

– Ваши комнаты ожидают вас.

– В этом нет необходимости. Мои брат и сестра остановятся у дяди, а я – в отеле.

– Что ж, если кто-то передумает…

– Очень в этом сомневаюсь.

С этими словами Данте покинул ее и направился к огромному шкафу – в центре комнаты стояли напитки, однако он, проигнорировав накрытый стол, вытащил хрустальный графин и налил себе бокал янтарной жидкости. Миа так и продолжала стоять, обхватив себя руками.

– Почему они не проходят к столу? – спросила она.

– Вы и впрямь думали, что мы будем общаться и непринужденно закусывать? – Данте зло усмехнулся. – Напрасно. Я отправил всех прямиком в столовую. Мы все хотим, чтобы этот ужин побыстрее закончился, Миа. Давайте с этим покончим и расстанемся.

– Хорошо, – согласилась она, направляясь к двери. – Тогда я вас покидаю.

– Нет, нет, – произнес Данте ей вслед. Миа застыла. – Вы к нам присоединитесь.

– Это семейный ужин, – отметила Миа, поворачиваясь к нему и чувствуя, как розовеют ее щеки. – Вы сами дали мне понять весьма недвусмысленно, что я не вписываюсь.

– Последнее желание моего отца заключалось в том, чтобы мы поужинали вместе, – и потом, сегодня единственный шанс обсудить завтрашние приготовления, поскольку мне предстоит ночное дежурство. Некогда объяснять дважды.

– А что нужно объяснять? Все уже приготовлено.

– Машины, рассадку гостей, надгробную речь, поминки, чтение завещания, – перечислил Данте, загибая пальцы. – Или вы собираетесь завтра слоняться из угла в угол, проливая крокодиловы слезы и не приложив ни малейших усилий к организации похорон собственного мужа?

Миа все бы отдала, чтобы не присутствовать на ужине, но, по-видимому, выбора у нее не было. Не ожидая ее ответа, Данте устремился в столовую.

– Так она присоединится? – поинтересовалась у него Ариана – несмотря на последнюю волю Рафаэля, никто по-прежнему не верил, что у Миа хватит смелости явиться на ужин.

– Я полагаю, да, – ответил Данте.

– В смелости ей не откажешь…

– Прекрати, Ариана, – оборвал ее брат.

Ему не нравился коллективный настрой семьи на атаку – ему довелось испытать это на себе и в работе, и дома. Данте не боялся встречи с глазу на глаз ни с кем, как и не стеснялся высказывать свое мнение, но не собирался позволять родным объединяться против мачехи – как бы ее ни ненавидел.

Еще он знал, что переборщил там, в гостиной, общаясь с ней, – но эмоции били через край. Дом казался пустым без отца – и слишком тихим. В настоящем итальянском доме было бы шумно, раздавался бы плач и крики, а Миа держалась с таким достоинством, что казалось, ей абсолютно все равно.

Вот она вошла в столовую – по-прежнему прямая и молчаливая. И очень желанная.