Читать книгу Дорогая Джозефина - Кэролайн Джордж - Страница 4

Сэр Чарльз Уэлби, владелец Уиндермир-Холла в Западном Йоркшире, стал объектом сплетен, когда его горничная родила ему сына. Ребенок был копией лорда Уэлби, что подтвердило все подозрения об отцовстве. Члены семьи обсуждали, как лучше поступить с младенцем. Они решили не отсылать его, поскольку новости о его существовании и так уже будоражили общество, и семья не смела рисковать новым скандалом. Однако его проживание в Уиндермир-Холле, несомненно, вызвало бы не меньшую критику.

– Какая судьба может постигнуть бастарда зажиточного джентльмена? – спросила леди Уэлби у мужа. Она расположилась на диване в гостиной, а лорд Уэлби скрылся за пеленой сигарного дыма. – Не давай младенцу нашей фамилии и позволь ему жить со слугами и матерью. Когда он вырастет, ты сможешь предоставить ему подходящую должность, чтобы успокоить свою совесть.

Лорд Уэлби разогнал дым газетой и заглянул ей в глаза.

– Мой сын заслуживает фамилии Уэлби, – сказал он. – Меня мало волнуют светские пересуды.

– Я высказываю свои опасения, чтобы защитить мальчика, ведь людям с именем нужны и удача, и хорошая репутация. – Леди Уэлби сохранила выражение безразличия, придерживаясь мнения, что женщина в ее возрасте и с ее внешностью должна сохранять лицо, независимо от того, оправдал ли брак ее ожидания. – Муж, ты должен признать, что бастард не заслуживает такого хорошего положения. Подумай о будущем твоего сына. Если ты настаиваешь на принуждении его к нашему образу жизни, отправь его в школу для мальчиков. Ни один Уэлби – даже незаконнорожденный – не должен предстать перед миром неухоженным.

Поразмыслив, лорд Уэлби уступил просьбам жены. Он отправит сына в Итон – пансион для мальчиков, расположенный в Беркшире.

Без ребенка в Уиндермир-Холле жизнь могла бы вернуться к своему обычному распорядку, и леди Уэлби могла бы простить измену. Она заслужила его покорность, поскольку приняла его измену с величайшим изяществом. Ни одна другая жена – особенно та, которая признана бесплодной, – не позволила бы бастарду бродить по дому средь бела дня.

– Как ты его назовешь? – Леди Уэлби подняла взгляд от своего рукоделия. Она не могла смотреть в глаза мужу и вместо этого уставилась на портрет своего отца, висевший над камином. Все ли мужчины склонны к аморальным поступкам? Конечно, она никогда не спросила бы об этом, поскольку в соответствии с этикетом и приличиями считалось, что лучше не знать о глупостях мужчин. И принимать любовь в вежливых дозах.

– Мой сын может жить со слугами до своего восьмого дня рождения. Затем он отправится в Итон для получения образования. – Лорд Уэлби встал с кресла и подошел к окну, выходящему на южный двор. Возле кустов роз сидела мать его ребенка – молодая служанка с самыми темными кудрями, которые он когда-либо видел. Да, он нарушил свои брачные обеты и тем самым достоин осуждения, но это бремя должен нести он сам. Он не хотел ни причинять еще больший позор леди Уэлби, ни отказывать сыну в достойном воспитании. Мальчик однажды унаследует состояние Уэлби.

– Как его зовут? – Леди Уэлби вздохнула. Она побарабанила кончиками пальцев по подлокотнику дивана, скорее от нетерпения, чем от волнения. Ее сестра планировала приехать к обеду, что означало дополнительные приготовления. Стрелки часов уже указывали на поздний вечер.

С тех пор как новости об интрижке достигли ее семейного дома в Сассексе, родители леди Уэлби смотрели на нее с насмешкой и легкой жалостью. Она не могла ударить в грязь лицом перед сестрой. Как еще можно поправить свою репутацию, если не с помощью хорошо спланированного обеда?

Лорд Уэлби отвернулся от окна.

– Элиас, – сказал он. – Мы назвали его Элиасом.

Уиндермир-Холл принадлежал к числу исключительных домов. Сюда съезжались люди со всей страны, желающие увидеть сады и галереи поместья, итальянские фрески и современную обстановку. Ни один дом в Западном Йоркшире не обладал таким же величием, чем лорд и леди Уэлби очень гордились. Они наслаждались своим богатством, а еще больше – привилегиями, которые давал тугой кошелек. Они устраивали балы и званые ужины, чтобы продемонстрировать свою удачу, ведь общество прощало любые скандалы в обмен на приглашения с именным вензелем.

Бастард вызывал меньше интереса, чем шелковые обои Уиндермира.

Элиас, теперь уже молодой человек, поспешил вниз по лестнице для слуг. Он резко свернул направо, увернувшись от служанки, которая тащила простыни в прачечную. Верхние этажи принадлежали лорду и леди, но внизу кипел свой собственный мир. Слуги расставляли цветы и начищали обувь. Дворецкий наводил порядок в кладовой, а лакеи играли в карты в столовой.

Лорд Уэлби рекомендовал Элиасу держаться подальше от прислуги, но помещения для слуг излучали тепло, которого Элиас жаждал во время учебы в Итонском колледже. Он тосковал по домашним покоям, сидя в проветриваемых классах. Он думал о травах, сохнущих на каминах, звоне кастрюль и негромких разговорах.

Внизу находились помещения, больше всего напоминавшие дом.

Элиас поспешил на главную кухню, где постоянно горели масляные лампы, а из кастрюль валил пар, прогоняя прохладу. Он почувствовал аромат хлеба – розмариновой закваски, судя по запаху.

– Прости, что опоздал. Отец попросил сопровождать его в верховой прогулке.

Миссис Кейперс, кухарка, подняла взгляд от своей работы и указала на чайный сервиз.

– Еда на столе. Я испекла твое любимое печенье. – Она заправила прядь седых волос в чепец. – В один прекрасный день ты нас сильно подставишь.

– Каким образом? – Элиас сидел за кухонным столом напротив Энн, дочери поварихи. Он потянулся за чайником и налил темный напиток в чашку.

– Лучше, чтобы хозяйка не слышала о твоих чаепитиях, – сказала миссис Кейперс, расхаживая по кухне. Она растопила чугунную плиту, затем перешла к столешнице, на которой лежали птица и приправы. Ужин начнется через несколько часов, едва хватит времени, чтобы нафаршировать гуся яблоками и черносливом, зажарить его до золотистой корочки и отправить в комнату секретаря.

– Леди Уэлби не любит нарушения приличий, – сказала Энн. Она сгорбилась над плетеной корзиной, ее руки были по запястье погружены в стручковую фасоль.

– Нарушения приличий? Я родился в покоях для слуг. Ты мне роднее, чем кто-либо наверху. – Элиас опустил в чай кусочек сахара и растворил его несколькими движениями ложки. Он оперся локтями на потертую столешницу. Нарушение этикета. Неблагородный поступок. Действительно, директор Итонского колледжа за такое поведение высек бы его розгами.

За годы учебы Элиас хорошо познакомился с дисциплиной.

– Глупости. Ты полностью пошел в прекрасного лорда. – Миссис Кейперс принесла на стол поднос с печеньем. Она положила лепешки перед Элиасом, а затем ущипнула его за щеку указательным и большим пальцами. – Пришло время вам узнать свое место, мистер Уэлби.

От ее слов у Элиаса защемило в груди. Он не хотел признавать правоту слов кухарки, потому что это будило те чувства, которые он прятал годами. Элиас сделал вдох, чтобы заглушить неприятные мысли. Он сжимал и разжимал кулаки. Но разговор уже разбередил лавину эмоций, обрушившуюся болью в его сознание. Она снесла его.

– Да, у тебя все впереди, дорогой мальчик, – прошептала миссис Кейперс. – Твоя мама гордилась бы тобой. – Она вытерла глаза подолом фартука, а затем поплелась обратно к плите.

Элиас прочистил горло и опустил взгляд на стол. Он моргнул, чтобы глаза не слезились. Мужчины не плачут. Директор вдалбливал этот урок Элиасу во время обучения.

– Ты слишком высокого мнения обо мне, – сказал Элиас, чтобы разрядить обстановку. Нет, ему не место рядом с Энн и миссис Кейперс. Он также не принадлежал к обществу лорда и леди Уэлби. Восемь лет своей жизни он провел в комнате для слуг, а десять – в Итоне. Кроме редких визитов в Уиндермир-Холл на каникулы, он жил отдельно от всех родственников.

Похоже, бастарду джентльмена нигде нет места.

– Скоро вы станете лордом Уэлби, – сказала Энн, подмигнув ему.

Она принялась щелкать и нанизывать бобы, работая все быстрее, пока часы на ее лацкане тикали и стрелки приближались к пяти часам. Если она не справится со своими обязанностями, леди Уэлби заставит ее спать в угольном погребе.

– Не скоро. – Элиас поднес чашку ко рту, золотой ободок согрел его губы. Он выпил, чтобы избавиться от комка в горле.

Лорд Уэлби назвал Элиаса единственным наследником Уиндермир-Холла и всего имущества, ежегодный доход от которых составлял десять тысяч фунтов. Однако получение наследства зависело от поведения Элиаса. Он должен стать достойным такого состояния. Один неверный шаг мог оставить его без гроша в кармане.

– Иди освежись к ужину, – сказала миссис Кейперс. – Ты выглядишь неважно.

Элиас взъерошил свои темные волосы и поднялся с табурета.

Он жестом указал на свой наряд – шейный платок и флотский сюртук, совершенно непротокольную одежду.

– Что ты имеешь в виду? Я свеж, как маргаритка.

Энн фыркнула.

– Тебе нужно причесаться. И посмотри на свои ботинки. Грязнее, чем копыта свиней. – Миссис Кейперс вздохнула, ее улыбка стала шире. – Я рада, что вы вернулись к нам, мистер Уэлби.

– Пока я не съем все ваши закуски. Тогда вы можете передумать. – Элиас поклонился и направился к дверному проему. Он вздрогнул, в груди запульсировала боль. Почему он не мог принимать чувства других людей? Ведь он был мужчиной, а не ребенком, рыдающим на школьном дворе, не мальчишкой, сокрушающимся об умершей матери и неласковом отце.

– Миссис Кейперс… – Элиас остановился на пороге кухни. Он оглянулся через плечо и кивнул. – Я знаю свое место и смею надеяться, что оно рядом с вами.

Это утверждение было ложным, но оно добавило блеска в глаза миссис Кейперс. Конечно, Элиас не посмел бы поверить в собственную ложь, но ему хотелось, чтобы это утверждение было правдой. Его жизнь казалась бы легче, если бы он знал, где и с кем он должен быть. Люди принимали такую уверенность как должное.

Элиас смирился с природой своего рождения. Он принял свои обязанности и ожидания лорда Уэлби. Но это не положило конец его внутренней двойственности. А лишь усилило ее.

Он поднялся наверх, где светили люстры, а не масляные лампы. Элиас задрожал. Главные этажи показались ему слишком пустыми. В их комнатах с высокими потолками хранились произведения искусства и другие ценности, большинство из которых не использовались и не замечались. Таково было и положение Уэлби.

Элиас прошелся мимо столовой. Слуги уже готовили стол, расставляя стеклянную и серебряную посуду. Три прибора. Два на одном конце стола. Один на другом.

Из гостиной донесся голос леди Уэлби:

– Должна ли я смотреть на его лицо каждый день? Отправь его в Лондон. Мужчины его возраста любят город. Возможно, он вернется с женой.

– Мальчик не интересуется Лондоном, – сказал лорд Уэлби.

– Отлично. Отправь его во Францию. Мне все равно, куда он поедет, лишь бы его здесь не было.

– Он мой сын.

– Твой сын. Не мой. – Леди Уэлби двинулась к двери, ее силуэт отбрасывал тень в холл. – У нас было соглашение.

– Элиас только что окончил школу. Он не пробыл с нами и месяца.

– Образование не отменяет его сущности, – сказала леди Уэлби. – Сделай нам всем одолжение. Отправь его жить к твоей сестре. Если он хочет унаследовать наше состояние, он должен найти свое место в обществе.

Тон леди Уэлби заставил Элиаса застыть на месте. Она презирала его не за то, что он сделал, а за то, кем он был – последствием измены ее мужа. Возможно, отчасти в этом было виновато его лицо, поскольку он был поразительно похож на лорда Уэлби.

Всякий раз, когда леди видела его, она, без сомнения, видела человека, предавшего ее доверие.

Элиас шагнул к гостиной. Он заглянул в комнату и, затаив дыхание, наблюдал за шагами леди Уэлби. Ни один человек – даже директор Итона – не внушал ему такого страха, как эта женщина. Было такое впечатление, что она возвышалась над всеми. Ее шаги, казалось, сотрясали весь дом.

– Очень хорошо. Элиас навестит мою сестру, – сказал лорд Уэлби. усаживаясь в свое любимое кресло. Он махнул рукой, отстраняя жену, затем открыл газету на второй странице.

Резкие слова, будто порыв ветра, коснулись Элиас, выстудив все тепло внутри и лишив надежды когда-нибудь обрести дом. Его отец заставит его покинуть Уиндермир-Холл, и ради чего – чтобы успокоить истерику леди Уэлби? Это не имело никакого смысла.

Элиасу было суждено унаследовать поместье. Он провел несколько недель со своим отцом, изучая имущество и семейные активы. Лорд Уэлби даже взял его с собой в деловую поездку в Лидс.

Элиас отшатнулся. Он сжал челюсти, в груди зародилась новая боль.

Ему хотелось кричать. Но он научился молчать. Он хотел умолять отца позволить ему остаться.

Но джентльмен никогда не умоляет.

– Я напишу твоей сестре завтра. – Леди Уэлби вышла в коридор, ее муслиновое платье шуршало по плитке. Она смотрела на Элиаса так, словно он был чем-то привычным. Лицо ее было лишено эмоций, глаза тусклыми. Безразличие показалось ему хуже чем обида.

– Леди Уэлби меня утомляет, – сказал лорд Уэлби, как только Элиас набрался достаточно смелости, чтобы войти в гостиную. Он перевернул страницу своей газеты. – Никогда не женись на женщине ради удобства, потому что удобная леди не принесет в твою жизнь легкости, зато будет утомлять постоянной болтовней.

– Отец. – Элиас сделал паузу, когда лорд Уэлби поднял взгляд от газеты. Его родство с этим человеком было неоспоримым. У них были одинаковые тонкие губы и скуластые лица.

Их сходство притупило воспоминания Элиаса о матери. Он не мог вспомнить ее внешность, только глаза. Он видел их всякий раз, когда смотрелся в зеркало. Их отражение.

У него были глаза матери, но во всем остальном Элиас был похож на своего отца.

Мама: Поговорила с юристами. Мы будем сдавать таунхаус в аренду, пока ты не окончишь университет.

Джози: Блестяще! Спасибо.

Мама: Я привезла твоего кота к себе в квартиру. Кажется, он ладит с Леопольдом.

Джози: Энтони любит собак.:)

Мама: Рашад не против твоего затянувшегося отпуска?

Джози: Мы расстались несколько дней назад.

Мама: И я только сейчас узнаю об этом? Он казался приличным парнем.

Джози: Нет, он придурок. Заслуживает, чтобы его фотка красовалась на мишени для дартса.

Мама: Это довольно жестоко. Люди имеют две стороны, помнишь?

– Да, это правда, – сказал лорд Уэлби. Он сложил свою газету и положил ее на приставной столик. – Ты навестишь своих кузенов. Они живут недалеко от Алнвика, в парке Кадвалладер.

– В Нортумберленде? – надулся Элиас. – И что я там буду делать?

– Прими участие в светском сезоне. Заводи связи. – Лорд Уэлби поднялся со своего кресла и сильно похлопал Элиаса по плечу. – Я надеюсь на впечатляющие результаты.

– Конечно, – кивнул Элиас.

– Джентльмен довольствуется только лучшим, – сказал лорд. Он подошел к камину и помешал угли прутом. – Постарайся извлечь удовольствие из своей поездки, сын. Только глупец не любит, когда ему дарят удачу.

Элиас сцепил руки за спиной. Он отправился наверх собирать вещи, не проронив ни одной слезинки, не высказав ни одной жалобы. Он был Уэлби.

И таков был путь Уэлби.

Себастьян Дарлинг на короткое время осчастливил своим присутствием Уиндермир-Холл. Он прибыл в карете, его лакеи были одеты в алые мундиры, отделанные бахромой. Его любовь к роскоши, о которой сплетничали по всей Франции, привлекла толпу из поместья. Лорд и леди Уэлби махали карете на гравийной дорожке, а их слуги расположились на крыльце.

Ажиотаж был вполне объясним. До Элиаса доходили слухи о его кузене, самые восхитительные из которых были от отца, считавшего Себастьяна идеальным англичанином.

Разговоры слуг не отличались таким же уровнем лести.

– Специальный слуга для чая, и леди просит крокембуш и сливовый пудинг, – ворчала миссис Кейперс со своего места рядом с Элиасом. – О, как все это глупо. – С самого рассвета она трудилась на кухне, готовя десерты.

– И вы удивлены? Леди Уэлби заказала многоярусный торт, когда ее сестра приезжала в гости. – Элиас улыбнулся. Он вышел на лужайку перед домом, где лакеи выстроились, чтобы встретить карету.

Его родственники были не хуже, чем леди Уэлби или учителя в Итоне.

– Вы надолго уедете? – спросила миссис Кейперс.

– Я вернусь, когда мне прикажет отец, – ответил Элиас. Он не хотел думать о разлуке с Энн и миссис Кейперс. Мысли о прощании давили на него, заставляли испытывать те чувства, которые он ненавидел и которых боялся.

Прощание забрало его семью. Много лет назад он поцеловал мать и пожал руку отцу. Он забрался в карету, помахал миссис Кейперс, а затем смотрел, как Уиндермир-Холл исчезает вдали. Когда жизнь вернула его в поместье, мать уже не стояла на крыльце.

– Вы добрый и порядочный человек, мистер Уэлби, – прошептала миссис Кейперс. – Считайте нас своей семьей, ибо мы находим только удовольствие в вашем обществе.

Элиас моргнул, пытаясь сдержать свои эмоции. Он не стал бы проливать слезы в присутствии лорда Уэлби. Его чувства не имели значения. Они не могли иметь значения. Он должен был покинуть Уиндермир-Холл ради своего будущего. Ради своего наследства. Чтобы угодить отцу. Чтобы доказать, что он не просто бастард.

Лакеи бросились вперед, как только карета остановилась. Они открыли дверцу, явив молодого человека с рыжими волосами.

– Какой щедрый прием, – сказал Себастьян, выходя из кареты. Он смахнул с головы высокую шляпу и отвесил поклон. – Смею заметить, что меня не принимали в обществе с тех пор, как я предстал перед судом. Очевидно, празднование является уголовным преступлением.

– Добрый день, племянник. Вы выглядите очень хорошо. – Лорд Уэлби вышел из толпы. Он протянул Себастьяну руку для рукопожатия.

– Вполне хорошо? Ерунда. Я считаю, что несколько лучше, чем просто хорошо. – Себастьян усмехнулся, когда одна из горничных хихикнула.

– Вы присоединитесь к нам за послеобеденным чаем? – спросила леди Уэлби. Ее рот дернулся в многозначительной улыбке, которую Элиас считал непривлекательной и временами пугающей.

– К сожалению, я должен уехать как можно скорее. Мои коллеги хотят, чтобы я вернулся в Кадвалладер к сумеркам. – Себастьян демонстративно отвернулся от леди Уэлби, что вызвало у миссис Кейперс усмешку. Он жестом пригласил Элиаса войти в карету.

– Полагаю, придется леди одной есть сливовый пудинг на ужин, – сказала миссис Кейперс вполголоса. Она коснулась руки Элиаса, возможно, чтобы успокоить его. – С Богом, мистер Уэлби.

Элиас похлопал ее по костяшкам пальцев. Он сошел с крыльца, сердце бешено колотилось, пока лакей пристегивал его багаж. Лорд Уэлби кивнул, прощаясь.

– Кузен, нам лучше уехать побыстрее. – Себастьян поспешил к карете и поднялся на ступеньку. – Скажи мне. Ты не из тех, кто много болтает? – спросил он, как только Элиас вошел в карету. Его янтарные глаза сверкнули озорством. Уголки его губ приподнялись в ухмылке.

– Я занимаюсь своими делами, – сказал Элиас. Он знал нескольких мальчиков из Итона, которые вели себя, как Себастьян. Большинство из них заканчивали тем, что получали подзатыльники и выговоры.

Себастьян улыбнулся, его тело покачнулось, когда карета пришла в движение.

– Хорошо, хорошо. Тогда, полагаю, мы отправимся дальше. – Он потянулся под свое сиденье и достал бутылку каберне совиньон. Потянув за пробку, открыл бутылку.

– Почему ты спрашиваешь? – Элиас наклонился к окну, чтобы взглянуть на Уиндермир-Холл, пока тот не скрылся за кустарником. Он изучал известняковый фасад и его топиарии, неясный силуэт миссис Кейперс, отгоняющей других слуг в дом.

Себастьян усмехнулся и сделал глоток вина.

– Сегодня вечером я начинаю твое обучение.

Пустующий загородный дом возвышался на акрах фермерских угодий, его владения овевали холодные северные ветры и ароматы обработанной земли. Несмотря на уединенность, поместье предлагало богатейшие охотничьи угодья и спокойную жизнь. Правда, только тогда, когда его владелец отваживался выехать из Лондона.

Пресыщенные светом, молодые люди съезжались со всего графства, чтобы сменить обстановку и развлечься в уединении.

Себастьян Дарлинг не желал пропускать тайные встречи, ибо даже самые недалекие дворяне понимали важность присутствия на них. Он решил взять на это мероприятие своего кузена-бастарда, скорее для того, чтобы не пропустить вечеринку, чем для того, чтобы представить Элиаса Уэлби своим спутникам. Что может пойти не так? Его спутники не ожидали его возвращения до следующего дня. Его кузен казался достаточно смирным. Кроме того, как можно было отличить друг друга на маскараде?

– Я вырезал дырки для глаз. – Себастьян прижал к груди Элиаса мешок из рогожи и принялся прикреплять маску капитана к своему лицу. – Я не смог найти запасную маску, так что тебе придется обойтись этим. Помни. Никаких доносов.

– Разве твоя семья не ждет нас на ужин? – Элиас надел мешок на голову и последовал за Себастьяном из вагона. Он посмотрел через грубо прорезанные отверстия на лужайку перед домом, заросшие клумбы и освещенные факелами дорожки.

– Нет, я солгал. Мои родители ожидают нашего приезда только завтра, – с усмешкой сказал Себастьян. Он повел Элиаса к костру, расположенному за главным домом. Там собрались десятки молодых аристократов, на каждом была надета богато украшенная маска. Они теснились за фуршетными столами и танцевали под музыку, исполняемую солирующим скрипачом.

– Кто устраивает вечеринку? – спросил Элиас.

– Мистер Дойл владеет поместьем, но он бывает здесь только два раза в год. Его старший сын устраивает вечеринки для тех из нас, кто попал в сети изысканного времяпрепровождения. Мы делаем это тайно, поэтому прошу тебя не упоминать об этом событии за завтраком. – Себастьян сузил глаза, возможно пытаясь изобразить угрозу. – Оставайся здесь, пока я принесу нам несколько кружек пива.

– Нет, постой… – застонал Элиас, когда Себастьян окунулся в привычную кутерьму. Да уж, его кузен был непредсказуемым денди со склонностью к алкоголю. Он просто не мог родиться в семье священнослужителя или обычного дворянина.

Элиас рассеянно провел рукой по лицу, и рогожа, словно крапива, прижалась к его щекам. Он смотрел, как вокруг него мельтешат люди. Они пялились на его одежду, и по праву. Они никогда раньше не видели джентльмена, который бы носил на голове мешок из-под корма.

Конечно же, никакой другой джентльмен и не согласился бы надеть мешок на голову.

– Сэр, ваша голова слишком велика для обычных масок или вы просто цените качество рогожи? – Рядом с ним появилась девушка, одетая в рубиново-красное платье с золотыми шмелями, тянущимися по ее торсу. Она опустила маску, обнажив пухлые губы и голубые глаза над носом-пуговкой. Все ее лицо излучало такую теплоту, что его бросило в жар.

– Вы меня совсем смутили. – Элиас с трепетом наблюдал, как девушка раскачивается в такт музыке. Он был значительно выше ее, но она отнюдь не казалась миниатюрной. Напротив, держалась уверенно, что, казалось, добавляло ей лишние дюймы.

– А, понятно. – Она рассмеялась, перестала гримасничать, и на ее лице появилась лучезарная улыбка. – Но вы не должны меня стесняться. Я не ханжа, так что моей раскованности хватит на нас обоих.

– Вы слишком щедры. – Элиас улыбнулся под своим саваном. Их разговор нарушал этикет. Без общего приятеля, который бы их представил друг другу, незнакомцы должны были оставаться незнакомцами. По крайней мере, таково было правило, которому учили Элиаса. Он научился держаться на расстоянии от всех людей, не входящих в круг его знакомых.

– Или, возможно, глупа. Мой отец говорит, что я слишком много болтаю. Он клянется, что я могу подружиться с камнем. – Девушка сделала реверанс и подняла маску. – Наслаждайтесь вечеринкой, мистер Сумчатая голова. Я советую вам держаться подальше от таких мужчин, как… Мистер Дарлинг вон там. Он втянет вас в кучу неприятностей.

Элиас фыркнул:

– Это мой двоюродный брат.

– Правда? О боже! – Девушка заправила каштаново-коричневый локон за ухо. – Я покину вас, пока не опозорилась еще больше. – Ее розовые духи приятно коснулись ноздрей Элиаса, когда она провальсировала вокруг костра.

– Мне нравится, когда люди общаются без барьеров, – сказал он ей вслед. – Очень нравится.

Она повернулась к нему лицом, ее изогнутая фигура под атласным платьем выглядела эффектно.

– Тогда пригласите меня на танец позже. Я буду рассказывать вам всякие глупости.

Элиас поклонился, по его телу разливалось странное тепло. Он встречал дам во время учебы в Итоне, но ни одна из них не говорила так, как девушка в платье со шмелями. В ней чувствовалась какая-то легкость. Она как будто рождена порхать над землей… И от этого он еще яснее понимал, что сам он накрепко прикован к земле.

– Кузен, ваши уроки начинаются. – Себастьян выскочил из-за буфетного стола с полной бутылкой эля. Он отхлебнул, стараясь не пролить драгоценные капли на фрак, который уже пропитался янтарным напитком. – Выпей. Тебе пора научиться искусству безответственности.

– Ты знаешь эту девушку? – спросил Элиас, когда Себастьян втиснул ему в руку бокал. Он жестом указал на девушку в платье со шмелями, которая теперь стояла в окружении дам.

– Джозефина де Клэр? Да. Ее родители живут рядом с моими. – Себастьян допил, затем бросил пустую бутылку через плечо. – Прислушайся к моему совету, Элиас. Держись подальше от мисс де Клэр. Эта девушка читает слишком много книг.

– Тебе не нравятся книги?

– Они не вызывают у меня неприязни, – сказал Себастьян. – Но я считаю их влияние на женщин самым пагубным. Начитанная дама считает себя слишком умной и, я бы даже сказал, самой умной. Посмотрите на мисс де Клэр. Эта девушка не падает в обморок и не скрывает своего мнения. Она отрицает хрупкость своего пола – вероломное нарушение этикета. Я виню в ее поведении книги. Леди, которая читает слишком много слов, в конце концов чувствует необходимость сказать свое слово.

Себастьян вскочил, когда на паркет вышел парень и закружился с протянутыми руками.

– Иди сюда, Элиас. Ты должен сыграть в сота-спин. Я настаиваю.

Прежде чем Элиас успел запротестовать или выпить свой эль, Себастьян рывком втянул его в море танцующих. Они образовали вращающийся круг вокруг подвыпившего парня, пока он кружился. Это было похоже на детскую игру, но Элиас подключился к ней. Он подпрыгивал вместе со всеми, ноги его слегка подкашивались.

Все кружились вокруг опьяневшего юноши, пока он не свалился. Его тело рухнуло с грохотом, и он раскинул руки, как часовые стрелки, они были направлены в противоположные концы круга.

– Наш сота выбрал возлюбленных, – крикнула девушка, – теперь они должны поцеловаться.

Бывают такие судьбоносные моменты, которые случаются редко, но могут полностью изменить жизнь. И такой момент наступил.

Некоторые называют такие события судьбой, совпадением, удачей. Другие шутят над таким поворотом событий, потому что не видят в этом ничего необычного.

Элиас успел перебрать все возможные варианты, когда понял, что одна рука направлена на него, а другая – на девушку по имени Джозефина де Клэр. У него перехватило дыхание. Все это казалось нереальным. Возможно, он был пьян или видел сон. Возможно, вселенная разыгрывала его.

Джозефина шла к нему, пока толпа аплодировала и умоляла о поцелуе. Ее глаза мерцали огненным светом, а волосы колыхались от ночного ветерка – это зрелище заставило Элиаса застыть на месте.

– Позволь мне поцеловать тебя, Мешкоголовый, – сказала она со смехом. – Не стесняйся.

Он придвинулся ближе, его сердце бешено колотилось. Ни одна девушка никогда не целовала его. На протяжении всех школьных лет он пытался добиться расположения молодых леди. Они не обращали на него внимания, особенно когда узнавали о его неполноценном происхождении. Но эта девушка – та, что улыбалась ему, – одобряла его без всяких условий.

Она смотрела на него, а не сквозь него.

– Ты не обязана, – сказал Элиас. Он остановился возле костра и вздрогнул, когда Джозефина подняла мешок к его носу.

– Нас даже не представили…

– Я не верю, что мы встречаем людей случайно, – прошептала Джозефина. – Возможно, я глупа, но думаю, что иногда … одной встречи достаточно. – Она провела пальцами по его подбородку. Затем встала на цыпочки и поцеловала его.

Облегчение вместе со вздохом унесло весь страх Элиаса, и в ту же секунду его мир сузился до ее рук на его лице, ее губ, слившихся с его губами, целой вселенной, освободившей его из темницы теней. Ночь была светлой. Элиас был реален.

А она была всей реальностью, всей вселенной.