Читать книгу Царство Страха - Керри Манискалко - Страница 7

Принц Жадности нахмурился из-за своего позолоченного стола.

– Ты опоздал.

Мы остановились прямо на пороге его личных покоев, осматривая обитателей. Жадность, Похоть и два демона-стражника. Гнев провел костяшками пальцев по тыльной стороне моей ладони, вошел в кабинет Жадности и, не проронив ни слова, занял одно из бархатных кресел с откидной спинкой. Выражение его лица не изменилось, но я почувствовала в нем ледяной оттенок. Теплого любовника сменила холодная, властная королевская особа.

Гнев выглядел как настоящий король, восседавший на своем троне. От него исходила сила, которая не была чисто магической по своей природе, – он излучал уверенность, понимание того, что ему подвластно любое пространство, в котором он находится, даже в чужом Доме. Внезапно мне вспомнились слова Гнева из карточной игры, в которую мы когда-то играли: «Я верю, что я могуч, поэтому я могуч».

В это поверили и другие. Жадность смотрел на него, сузив глаза, но не нападая.

Я пробралась в комнату, но осталась стоять поодаль, наблюдая за принцами и агрессией, которая по-прежнему исходила от них. Если уж и мериться достоинствами, то вот так: тонко и эффективно. Войди в помещение, веди себя так, будто оно принадлежит тебе, не преклоняй колени ни перед кем. Надо запомнить. Жадность едва сдерживал свой гнев, который только подпитывал грех Гнева, давая ему преимущество.

Повисла тишина, а чем дольше братья смотрели друг на друга, тем сильнее росло напряжение в комнате. Глаза Гнева блеснули, когда Жадность сжал свой бокал. Он выглядел, словно готов бросить стакан с выпивкой в Гнева, но, должно быть, передумал, когда заметил опасную ухмылку демона войны.

– Ты что-то сказал? – Гнев говорил спокойно, но в его небрежном наклоне вперед чувствовалась опасность, словно он хотел заставить своего брата думать, что собирается поделиться секретом. Насилие кипело прямо под поверхностью его элегантной оболочки – слишком первородное, чтобы так долго скрываться.

Жадность, должно быть, также почувствовал эту опасность. Он медленно вдохнул, затем выдохнул.

– Мне сообщили, что вы прибыли сюда сорок минут назад. Заставлять хозяина ждать грубо, особенно учитывая обстоятельства нашей встречи.

Похоть, прислонившийся к огромной каминной полке, зажатой между картинами от пола до потолка, издал низкий смешок, но не прокомментировал поведение братьев. Я поразилась, что он не назвал причину нашего опоздания.

После того, как Похоть забрал все мое счастье и удовольствие еще в Палермо во время костра, для меня он оставался наименее любимым из братьев Гнева. Он, казалось, не замечал, или не парился, что опустошать кого-то просто ради забавы – не лучший способ завоевать друзей. Если бы Гнев не спас меня из того ужасного положения, в котором я находилась, то я, вероятно, так и лежала бы, свернувшись калачиком в постели.

– Радуйся, что мы вообще пришли. – Гнев, наконец, откинулся на спинку кресла, не обращая внимания на последовавшее фырканье Похоти. Я тихонько вздохнула, не осознавая, что столько времени задерживала дыхание, и покачала головой. Какие подростки, чтоб их. – Ночное убийство в твоем окружении сложно назвать серьезной проблемой для Дома Гнева. Это могло подождать и до утра.

– Не соглашусь. – Жадность поставил свой стакан. – Тео? Принеси заклятый череп.

Из секретной панели, спрятанной в стене с книгами по бокам от стола, вышел синекожий демон с ярко-красными глазами и вампирскими клыками. В его руках был уже знакомый мне человеческий череп. В отличие от тех, что получала я, у этого были темные рубины в глазах, что делало его еще ужаснее.

Я тяжело сглотнула, заранее опасаясь, что сейчас произойдет. Как только череп поместили на край стола Жадности, он волшебным образом ожил, заговорив таким голосом, что волосы на теле встали дыбом. Только на этот раз череп говорил не голосом моей близняшки, а звучал как настоящий кошмар.

Жадность снова сосредоточил свое внимание на Гневе.

– Должно быть, мразь узнала о нашем союзе. Она наверняка считает, что все это время я действовал от твоего имени, и поэтому хотела преподать мне урок за обман. Это, – он дернул подбородком в сторону второго демона с жабьей головой, который быстро шагнул вперед, подкатывая тележку, накрытую саваном, – это все, что осталось от моего дорогого командира.

Демон-жаба сорвал саван с тела, и зловоние накрыло меня одновременно с ужасным зрелищем. Я зажала рот рукой. От демона почти ничего не осталось. Куски окровавленного мяса, сухожилия, несколько костей. Кости, которые, казалось, были обглоданы огромными зазубренными зубами. Мой желудок сжался.

– Милостивая Богиня.

Внимание всех принцев переключилось на меня, но я не ответила ни на один из взглядов. Я отказывалась отводить глаза от тела. Мне предстояло стать королевой. И королева, особенно из Дома Гнева, не пугалась ужасных аспектов правления. Она их приветствовала.

– Как думаете, кто напал на… – Из того, что осталось, я не могла определить пол жертвы.

– Весту. – Жадность встал над останками, его голос был тихим. Впервые я увидела, как он ведет себя по-человечески. Мне всегда казалось, что из всех встреченных мной принцев он единственный, кто вполне довольствовался ролью принца Ада. – Командовала моей армией. Неповторимая. Желанная многими.

– Почему она была желанной? – спросила я.

Прежде чем ответить мне, Жадность жестом попросил убрать останки:

– Она обладала невероятными талантами в стратегии и в бою.

Я не произнесла этого вслух, но ее невероятный талант в бою не спас ее от печальной участи.

Когда останки увезли, в комнату проскользнул незнакомый демон. Он медленно снял окровавленную пару перчаток и бросил их в мусорное ведро. Его волосы отливали как серебром, так и золотом, как будто ему было лень возиться с выбором одного цвета. Я взглянула на проницательные, бледно-голубые, похожие на лед глаза, которые внимательно изучали меня. Он медленно обратил свое внимание на принцев.

– Как мы и подозревали, – произнес он тихим протяжным голосом. – Нападение оборотня.

– Уверен? – спросил Гнев, подходя ко мне.

– Другой вариант – адская гончая, – ответил голубоглазый демон. – Вы в последнее время своих не выпускали в чужих кругах? – В ответ Гнев лишь выразительно глянул на него. – Так я и думал. Мало найдется других существ, обладающих силой и мощью, чтобы оставить такие следы на костях. Учитывая, что мы знаем о нашей главной подозреваемой и с кем она себя связывает, такой вывод выглядит наиболее логичным. Особенно в сочетании с рубинами. Хотя нельзя исключить какого-либо другого зверя. Рваные раны определенно были сделаны когтями, а не лезвием.

– Придуши меня папаша, – простонал Похоть. – Почему ты всегда говоришь так, словно зачитываешь медицинский трактат?

Мой интерес переключился с моих собственных мыслей на демонов. Принцы редко разговаривали с другими демонами в такой уничижительной манере, и это означало, что голубоглазый был с ними в родстве. Был только один принц, с которым я официально не была знакома, хотя мне было любопытно после того, как я мельком увидела его в Доме Чревоугодия во время Праздника Волка.

Я снова посмотрела на голубоглазого демона.

– Вы – принц Лени, – сказала я. Он склонил голову, но на этом остановился. – Думала, вы будете…

– Ленивее?

– Ленивее? – подсказал Похоть. – Так и есть, поверь мне. Он только и делает, что бездельничает со своими книгами. Его Дом – сплошная гигантская беспорядочная библиотека. Во всем его окружении не найти ни оргии, ни греховной сцены. Не могу припомнить, когда он в последний раз занимался развратом. Бьюсь об заклад, он даже свой член не погладил за десять лет. Чертовски оскорбительно для всех демонов.

Лень одарил брата медленной улыбкой, которая была совсем не приятной.

– В моей коллекции множество текстов, описывающих авантюрные сексуальные позы. Возможно, я знаю больше способов заставить тело дрожать от удовольствия, нежели ты.

– Может, ты и знаешь, как это сделать, – сказал Похоть, – но заниматься этим на самом деле – совсем другое дело. Придется отложить книгу и немного постараться.

– Я могу читать, пока мне делают ми…

– Довольно. – Гнев прервал их как раз в тот момент, когда кинжал пролетел по воздуху и вонзился в плечо Похоти.

– Какого хрена, Жадность? – Похоть выдернул клинок, глядя на Жадность, и шагнул вперед, испуская волны агрессии. – Хочешь подраться, братец? – Он сбросил пиджак, грубо закатал рукава, а его глаза сверкнули. – Ну давай.

– Похоть, хватит. – Гнев встал перед братом, преграждая ему путь своим массивным телом. – Либо оставайся и помоги, либо вали со своей ерундой куда подальше.

– Жадность бросил в меня кинжал своего Дома; это не ерунда. Я здесь исключительно по его просьбе. Я мог бы предаваться разврату и пить вместо того, чтобы слушать проклятые черепа и не самые блестящие наблюдения Лени.

– Но ты же стоишь. Значит, Жадность не задел ничего жизненно важного. – Гнев повернулся к Жадности, не дав Похоти возможности ответить. – Где ты нашел тело Весты?

Прошло мгновение, прежде чем Жадность ответил:

– В ее купальне. Она закончила тренировку и убиралась перед нашей обеденной встречей. Когда она не пришла, я понял, что что-то не так. Веста никогда не опаздывала. – Он подошел к стакану, который оставил на столе, и залпом осушил его. Затем в мгновение ока швырнул стакан в стену, наблюдая, как стекло разбивается. – Веста была особенной. Таких, как она, больше не будет. Ты знаешь, кто ее убил. Она даже поместила рубины в глаза черепа, чтобы отправить сообщение. В честь моего Дома я требую кровавого возмездия. Если ты откажешь, то Дом Жадности объявит вас врагами.

Гнев медленно повернулся ко мне.

– Эмилия.

Его тихий тон, внезапная заинтересованность Похоти и Лени ворсинками на своих костюмах, жесткий взгляд Жадности. Убежденность, что это был оборотень. Они выкладывали доказательства против моей сестры.

Я не могла точно сказать, что повлечет за собой их кровавое возмездие, но я не могла позволить Виттории пострадать из-за них без дополнительных фактов. В то же время я понимала, что мы не могли допустить открытого конфликта с Жадностью.

Гнев взглянул на меня, и, прежде чем снова повернулся к своему брату, выражение его лица превратилось в холодную маску правящего принца Ада.

– Лень, какова вероятность того, что эти раны нанес другой зверь, а не оборотень?

– Мизерная. Точные проценты не назову, но маловероятно, что какое-то другое существо незамеченным прорвалось сквозь стены или обереги, окружающие замок. А вот у оборотня, который может волшебным образом пересекать миры, гораздо больше шансов попасть в эти стены.

– И Зависть сказал, что чудовище без проблем справилось с оберегами, – добавил Жадность. – Оно добралось до его личного крыла, где устроило настоящее представление, но Зависть подозревает, что столь публичное похищение Алексея – всего лишь отвлекающий маневр. Невозможно сказать, какую именно гадость она задумала. Он проверил, не украли ли что-нибудь, но не обнаружил пропажи.

– Сомневаюсь, будто Зависть признается, что у него что-то похитили, – заметил Лень.

Я покачала головой – достаточно ли этих доказательств для подтверждения виновности моей сестры? Я повернулась к Жадности.

– У Виттории был с тобой союз. Зачем ей нападать на твой Дом? Каковы были условия вашего соглашения?

Жадность, похоже, не собирался отвечать на мой вопрос, но Гнев бросил на него тяжелый взгляд, заставивший его переосмыслить игнорирование будущей королевы. Сейчас я не обращала внимания на подобные оскорбления, хотя не стала бы терпеть повторения столь неуважительного поведения.

– Твоя сестра искала союзника в Семи Кругах по причинам, которые я не буду раскрывать перед соперничающими дворами демонов. Часть условий включала клятву не причинять вред волкам. Тогда это казалось справедливым, поскольку она уже заключила с ними союз и требовала от них того же взамен. Меня заинтересовала идея приручения этих зверей. Хотел узнать, что они могут предложить. Обычно мы не в ладах, так что это была любопытная затея.

– Не похоже, чтобы у Виттории были причины конфликтовать с тобой. – Я осмотрела его. – Зачем ей нарушать свое слово? Ты все твердишь, какой особенной была Веста, но раз не рассказываешь, что делало ее особенной, помимо ее боевых талантов, возможно, это выяснила моя сестра?

– Я брезгаю вести себя так, будто понимаю, как работает извращенный разум Виттории. Твоя сестра, вероятно, узнала, что я был шпионом Гнева, и отомстила. Полагаю, все вот так просто.

Я взглянула на своего принца, не в силах скрыть удивления.

– Ты заставил его шпионить за моей сестрой?

– Я хотел знать о любой потенциальной угрозе для тебя. – Ни в голосе, ни в лице Гнева не было сожалений.

– Видишь? – сказал Жадность. – Даже твой жених понимает, что нужно внимательно следить за ней. Она мстительная, злобная негодяйка. – Жадность посмотрел на меня так, словно был готов отомстить прямо сейчас. – Она послала заколдованный череп в качестве насмешки. Она не только убила, она изуродовала моего командира до неузнаваемости. Твоя сестра должна ответить перед своим создателем за свои преступления. И если мой брат не одобрит ее смерть, то я приду за тобой и твоей семьей и не остановлюсь, пока последняя капля ее поганой крови не будет стерта с этого царства. Виттория забрала мое, и, чтобы поквитаться, я поступлю с ней так же!

Мое сердце замерло. Да, улики были изобличающими, но любой мог их подделать.

– Вы не можете… – Я отошла от принцев, мне требовалось мгновение на раздумья. – Череп не говорил как моя сестра.

– А откуда ты знаешь, как звучат ее заколдованные черепа? – поинтересовался Жадность. – Она посылала угрозы и Дому Гнева?

Я обернулась, и мои вены налились надеждой, когда я посмотрела на Гнева. Виттория призналась, что прислала мне как минимум один заколдованный череп. Я не знала, желает ли Гнев поделиться этим секретом Дома, но он не давал мне никаких указаний держать его при себе.

– Недавно я получала заколдованные черепа, но в них не было угрозы. И каждый череп всегда звучал в точности как она. Но не этот. Кроме того, она не присылала черепа с рубинами. – Я встретилась взглядом с Гневом. – Черепа ведь остались у нас, верно? Мы достанем и принесем сюда, и вы сами послушаете.

– Это ничего не доказывает, – возразил Жадность. – В данном случае она легко могла бы попросить кого-нибудь другого произнести стих. Может быть, она сделала так, чтобы посеять зерно сомнения. Кроме того, рубины – камень, которым она широко известна.

– Тем больше причин думать, что кто-то мог ее подставить.

– И кто же? – спросил Жадность.

– Кто мог желать смерти Весте? – ответила я. – Или кто мог желать тебе зла, напав на нее? И почему вы так уверены, что останки принадлежат именно ей? – спросила я Жадность, снова привлекая внимание каждого принца. – Опознать ее по тому, что осталось, практически невозможно. Ладно, останки нашли в ее комнате, но с чего вы взяли, что это Веста, а не ее помощник? Или откуда вы знаете, какого пола останки, если уж на то пошло?

– Я… – Жадность прохаживался вокруг своего стола. Он посмотрел на Лень. – Ты проверил кровь?

– Проверил, но было несколько разных образцов – демон и оборотень, – что затрудняло опознавание, хотя оборотень был самым сильным запахом. Неудивительно, учитывая, что содержание их крови обычно богаче, чем у любого другого существа. И леди Эмилия права. Я не мог определить пол.

– Это означает, что вы не можете знать наверняка, мертва ли Веста, похищена или ушла по собственной воле. – Я посмотрела прямо на Лень. – Верно?

Лень медленно выдохнул.

– Верно, хоть и маловероятно, как мне кажется.

– А как насчет крови оборотня? – спросила я Жадность. – С чего бы у демона, командующей твоей армией, проявилась другая кровь?

Жадность нахмурился.

– Возможно, это кровь нападавшего. Еще одно доказательство того, что оборотни действовали от имени твоей сестры.

– Нельзя знать наверняка, кто действовал по чьей указке. Это чистое предположение. Если ты собираешься осудить мою сестру, – я снова повернулась лицом к Гневу, обращаясь прямо к нему, – надеюсь, ты сделаешь это на основе фактов, а не просто из вероятности ее вины. Говорите, она широко известна использованием рубинов? Но тогда любой, кто знает об этом, может легко ее подставить. Включая Жадность.

– Перегибаешь палку, Теневая ведьма. – Голос Жадности был похож на низкое рычание.

– Если вам нечего скрывать, то это предположение не должно вас оскорблять, ваше высочество. В черепах, которые она мне недавно прислала, не было рубинов. Довольно странно, что ты получил именно такие. Будь я на твоем месте в поисках правды, я бы постаралась узнать о Весте и о том, чем она занималась перед смертью. Кто-нибудь слышал что-нибудь необычное или, может, видел что-нибудь странное около ее комнаты?

– Нет, – коротко бросил Жадность.

– У Весты были разногласия с кем-нибудь при дворе? – продолжала я.

Принц этого круга бросил на меня неприятный взгляд.

– Она командовала моей армией, была безмерно талантлива и предана своему долгу. Ее не интересовали дворовые интриги. От нее требовалось ужасать окружающих, а не вызывать обожание.

– При всем уважении, ваше высочество, кто-то пробил ее защиту и одолел ее. Если это было так просто сделать, то кто сказал, что то же самое не может случиться с тобой? – Я оглядела комнату, но никто, кроме Гнева, не посмотрел на меня в ответ.

– Мой брат уже определил, что наиболее вероятным существом, способным сломить наши обереги и войти в ее комнату незамеченным, является оборотень. – Жадность указал на Лень, который склонил голову. – Твоя мерзкая сестра взяла себе в любовники одно такое создание. Она явно хочет спровоцировать внутреннюю войну. Зачем еще ей утруждать себя созданием союза, который она не собиралась уважать? Стоит смириться с правдой и перестать обвинять невиновных. Веста мертва. Твоя сестра виновата. Вот и все. Твои смертные чувства явно мешают тебе увидеть очевидное.

Моя сестра натворила много ужасных вещей, но она оставалась моей родней. Я буду бороться за нее, пока не узнаю всей правды. Я готова сделать то же самое для любого обвиняемого в столь серьезном преступлении. Просто отвратительно, что Жадность фактически планировал начать настоящую охоту на ведьм без каких-либо реальных доказательств вины. Меня бесило, что его братья стояли здесь, развлекаясь. Я почувствовала на себе внимание суженого и повернулась к нему.

Проницательный и совершенно непроницаемый взгляд Гнева встретился с моим. Чем дольше он смотрел мне в глаза, тем сильнее у меня в животе зарождалось нечто, похожее на страх. Это не мой будущий муж смотрел мне прямо в глаза; это был демон, достаточно грозный, чтобы управлять ими всеми.

Жадность обошел свой стол, держа в руках кинжал, который только что достал после того, как метнул его в Похоть.

– Каково твое решение, брат? Ты объявляешь войну Дому Жадности или тому чудовищу, которого намереваешься назвать сестрой?

Проблеск чего-то холодного и расчетливого в выражении лица Гнева требовал от меня броситься на колени и молить о пощаде, но я заставила себя поддерживать с ним зрительный контакт, сдерживая собственные эмоции. Казалось, он был на грани принятия решения, поэтому я еще раз вступилась за свою близняшку.

– Генерал и король должны принимать трудные решения, даже если они непопулярны. Суждение, чтобы быть справедливым, должно быть основано на фактах. Не на эмоциях.

Мускул на челюсти Гнева сжался.

Не глядя на своих братьев, он сказал:

– Напав на члена Дома Жадности, причинив серьезные телесные повреждения и смерть, Виттория Николетта ди Карло открыто объявила войну Семи Кругам, и поэтому она теперь считается врагом царства. Если ее увидят где-нибудь в любом кругу, каждый принц Ада может действовать так, как считает нужным, чтобы обеспечить безопасность своего народа. Настоящим Дом Гнева принимает просьбу Дома Жадности о кровавом возмездии. Если будет обнаружено, что какой-либо официальный член семи Домов Греха укрывает осужденную, не уведомив меня о ее поимке, они также должны быть казнены.

Я уставилась на Гнева. Я понимала, что правильно его расслышала, но не могла в это поверить. Я едва могла думать из-за внезапного звона в ушах. Мой жених, демон, с которым я собиралась заключить вечный брак, только что приговорил мою сестру к смерти. Его братья пробормотали свое одобрение, и пока я смотрела на них, во мне разгоралась ярость. У них не было фактов. Никаких улик, никаких доказательств.

– Я составлю клятву крови. – Жадность кивнул на абсолютно безразличного мне демона. – Поскольку нам придется писать на языке, приемлемом для Домов Похоти, Лени, Жадности и Гнева, это займет некоторое время. Пока же я приглашаю вас в гостевой номер, чтобы отдохнуть или насладиться одним из наших многочисленных игровых залов.

Гнев кивнул и, наконец, повернулся ко мне. На его лице не было ни печали, ни прощения. Только долг и холодное правосудие. Казалось, он торжествует.

От ярости мои глаза покрыла красная пелена, я нырнула в Источник, и дюжина роз вспыхнула пламенем по всей комнате. Похоть и Лень попятились, и на их лицах промелькнула вспышка страха. От жара бушующего пламени у них на лбу выступил пот.

Впервые моя магия произвела огонь, способный нанести урон. И это было уместно, потому что я хотела посмотреть, как они горят. Огонь вспыхивал и трещал, требовал освободить его, жаждал уничтожения.

Я взглянула на картину, возле которой стоял Похоть, и моя магия тут же среагировала: каждый бутон розы врезался в холст, поджигая его.

Жадность выкрикнул команду, и демон шагнул вперед, схватив с буфета кувшин с водой. Зря беспокоился. Я молча приказала пламени отступить. Когда воздух пропитался ароматом обугленного холста, я посмотрела каждому из братьев в широко раскрытые глаза. Возможно, моя сестра была права. Может, для разнообразия демонам пора начинать бояться нас.

– Извините, сорвалась.

Я схватилась за юбки и развернулась на каблуках, следуя за дрожащей служанкой из комнаты. Ко мне только что вернулась сестра, и скорее в Аду рак на горе свистнет, чем я позволю ее тронуть. Какой бы лживой и коварной негодяйкой она ни была, она моя родственница, и я буду защищать ее до последней капли крови, заслуживает она моей верности или нет.