Читать книгу Трон падших - Керри Манискалко - Страница 15

Зависть старался внимательно следить и за раздраженной женщиной, идущей впереди него (теперь без пальто, которое она незамедлительно швырнула ему в лицо), и за потайным туннелем, по котрому они шли.

Этим вечером за ужином ему рассказали, что отец Камиллы был слегка эксцентричным. Но он и подумать не мог, что Пьер строил потайные художественные студии и подземные переходы с дверями, которые, по-видимому, никуда не вели.

И все же теперь Зависть шел по потайному проходу, который соединял разные концы квартала. Он мог поклясться, что почувствовал защитные чары. Те, что мягко убеждали прохожих идти своей дорогой, не обращая внимания на дом загадок.

Это объясняло, почему шпионы Зависти не знали об этой студии. Они просто прошли мимо и исследовали лишь особняк Камиллы, так ничего и не узнав.

Для смертного это был довольно впечатляющий трюк. Зависть предположил, что ответ крылся в том, сколько времени этот самый смертный провел на загадочном рынке Сильверторн-лейн.

Старик предусмотрительно установил через равные промежутки газовые фонари, так что по хорошо освещенному коридору было легко идти. Зависти вовсе не требовался свет, чтобы видеть в темноте. Очевидно, лорд Антониус сделал это ради удобства дочери.

Странный разряд прорезал воздух. Он не имел ничего общего с мрачным настроением Камиллы или тем, как Зависть скользил взглядом по ее разорванному корсажу и дразнящему нижнему белью, которое виднелось из-под него.

Кружева на нем были весьма тонкой работы. Зависть почти убедил себя, что именно поэтому оно его так притягивало. Он ценил искусство, а оно-то как раз перед ним и было.

Само собой, его интерес не имел никакого отношения к женщине в этом очаровательном платье или к сиянию ее гладкой золотистой кожи под черным кружевом.

Камилла была воплощением противоречий. Чуть раньше он почувствовал, как ее саму удивляет, что ее к нему влечет, и в то же время ей хотелось его задушить.

Какое занимательное сочетание для спальни!

Художница остановилась посреди прохода и повернулась к нему. В темноте ее серебряные глаза сверкали, как сталь. Более мудрый мужчина воспринял бы это как предупреждение. Но Зависть был не против пройтись по лезвию.

– Ну?

Голос Камиллы был таким же ледяным, как и взгляд.

– Что это за важное дело, которое не может подождать до утра?

Пусть хоть кто-то попробует обвинить ее в равнодушии!

– Мне нужно, чтобы вы немедленно начали работать над Проклятым троном.

Она посмотрела на него как на умалишенного.

– Нет.

– Почему вы против?

Впервые за вечер Зависть почувствовал, как внутри нарастает искреннее разочарование. И тут его осенило.

– Кто-то еще просил вас нарисовать заколдованный предмет?

Она бросила на него раздраженный взгляд.

– Мы уже это обсуждали, лорд Синтон. Я не рисую зачарованные артефакты. Ни для вас, ни для кого-либо еще. С какой стати вы решили, что я передумала?

– Этим вечером я оказал вам услугу и жду того же взамен.

Тон Камиллы внезапно стал резким.

– Понимаю. Как же глупо с моей стороны было думать, что вы поступили как порядочный человек. Спасибо, что показали мне свое истинное лицо, милорд.

Если бы она знала, кем на самом деле был Зависть, она бы с криком убежала без оглядки.

Женщины вроде Камиллы отрицают, что жаждут романтики, а сами влюбляются в ублюдков вроде него. И в итоге остаются с разбитым сердцем. Похоть часто путают с любовью.

Зависть одарил Камиллу неспешной жестокой улыбкой, из-за которой она неловко отступила подальше от него.

Он не был добрым и не был смертным. Чем скорее она это поймет, тем лучше для нее. Если Камилла – луч света, то он – самая темная из ночей. И если она не будет осторожна, его тени погасят ее свет даже ради мимолетного шанса завладеть ее теплом.

Любовь не для него, но от наслаждения одной ночью страсти он бы не отказался.

– Я вас предупреждал. Я не святоша, мисс Антониус.

Он приблизился к ней, прижал ее к стене своим телом.

– И я не джентльмен. Я помог вам не по доброте душевной. У вас редкий талант, за который я готов заплатить огромные деньги.

Лицо Камиллы вспыхнуло от гнева, и она задрала подбородок, чтобы посмотреть Зависти прямо в глаза.

– Найдите. Кого-нибудь. Еще.

– Нет.

– Вам нужна картина. Почему? Почему на ней должен быть нарисован именно он?

– Он нужен мне для личной коллекции, – солгал Зависть. – И я наслышан о вашем таланте.

Почувствовав всплеск ее тревоги и желания от того, как они близко друг к другу, Зависть потянулся к ее уху. Ему нужно соблазнить ее, напомнил он себе, нужно ради дела. Она напишет ему картину лишь тогда, когда захочет его достаточно сильно, чтобы потерять голову.

Когда он шепотом заговорил с ней, его губы скользили по ее гладкой коже, почти не касаясь, но эффект получился мощным. Девушка задрожала в его объятиях.

– Поэтому я хочу тебя. И только тебя.

Он отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

На первый взгляд, Камилла никак не выказывала возбуждения. Выражение ее лица было холодным и безразличным. Однако ее выдало то, как она смотрела на его губы.

Зависть знал, что она увидит. Все его любовницы восхищались его пухлой нижней губой, изогнутой дугой дьявольской ухмылки, от которой, когда ему хотелось, появлялись ямочки на щеках.

Но он не ожидал такого от себя. Жар в ее взгляде пробудил в нем собственнические инстинкты.

Она задышала быстро и коротко, жилка у нее на горле заметно пульсировала.

Камилла хотела его.

А он, в свою очередь, теперь знал ее секрет. Эта маленькая шалунья возжелала демона и была в восторге от того, сколько непристойных изощренных искушений сможет с ним испытать.

– Назовите цену, мисс Антониус.

Зависть протянул руку и заправил кудри, выбившиеся из прически, ей за ухо. А заодно протиснулся между ее ног, прижавшись к ней еще плотнее и раздвинув ее бедра.

Когда его колено замерло так близко, у Камиллы перехватило дыхание. Предвкушение заполнило воздух между ними.

Камилла облизнула губы.

Прежние фантазии о дразнящих линиях его рта и обо всех плотских утехах, которые они обещали, вернулись с удвоенной силой.

Член Зависти налился твердостью, и он хорошо заметил момент, когда Камилла это почувствовала.

Она вся дрожала, прислонившись спиной к прохладной каменной стене.

– Думаю, я знаю, чего ты хочешь взамен, – его рука опустилась вниз по телу и остановилась у нее на бедре. – Хочешь, я возьму тебя прямо у этой стены?

Он еще сильнее сжал пальцами шелковистые юбки, распаляя собственную страсть. Желание Камиллы вспыхнуло с новой силой. Его губы замерли у ее щеки, все внимание сосредоточилось на точках, где Зависть с Камиллой касались друг друга. Грудь Камиллы тяжело вздымалась, дразня его неровным ритмом.

– Сначала буду ласкать тебя пальцами, а потом войду в тебя.

Все его тело напряглось, чтобы ощутить ее мягкость там, где он был твердым. В этой битве соблазнов он медленно побеждал. Зависть чувствовал, как таяла ее решимость, как она медленно выгибалась под его прикосновениями…

– Может, нам удастся прийти к соглашению?

Желание Камиллы тут же испарилось.

Вместо этого он ощутил уже знакомое покалывание гнева.

Она толкнула его в грудь. Зависть сделал шаг назад. К своему удивлению, он почувствовал что-то вроде горечи потери.

– Никакого соглашения, милорд. Я скорее заключила бы сделку с самим повелителем демонов.

При мысли о том, как Камилла заключает сделку с братом Гневом, он ощутил укол ревности, но тут же подавил холодок собственного греха.

– Это легко устроить. Может, поедем к нему во дворец? Возможно, вы станете более сговорчивой, когда насытитесь.

С ее губ сорвался глухой нежный смешок. Этот звук пронзил Зависть, но он не обратил на это внимания, поскольку взгляд его попал в сети Камиллы.

– Идите домой, лорд Синтон.

Камилла подобрала юбки и пошла по туннелю к дому, оставив Зависть стоять на месте.

– Для одного вечера с меня достаточно ваших чар, – бросила она через плечо.

Однако он не мог сказать того же самого о себе.

Зависти не стоило забывать, что мисс Антониус с ее хорошенькой улыбкой, плавными изгибами и звонким смехом была предназначена не для него. Хотя, прокручивая в памяти ее слова, он снова вспыхивал от собственного греха. Я скорее заключила бы сделку с самим повелителем демонов.

Черт возьми, так бы она и сделала.

Камилла принадлежала ему до завершения игры. Как известно, он не любил ничем делиться.