Читать книгу Первый раз – 2 (сборник) - Керри Райан - Страница 3

Сегодня

Заехав на парковку возле бара, я остановил машину и хлопнул ладонями по рулю.

– Гребаный сукин сын!

Я провел руками по лицу, откинулся головой на подголовник и схватился за грудь. По телу растекалась такая боль, что могла навеки изувечить человека. Не знаю, как я сумел доехать до бара. Мне хотелось только одного – свернуться в клубок на заднем сиденье и отдаться этой боли.

Я просто поверить не мог, что ушел от Кинли. Бросил свою невесту, девушку, которую любил еще тогда, когда не знал, что такое любовь; оставил ее в нашей квартире, плачущую, в растерзанных чувствах, одну.

Но я тоже был потрясен. Настолько чертовски потрясен, что не мог перестать дрожать, и эта дрожь была ничем, по сравнению с рвущей душу болью, зато была напрямую связана с той упрямой, как последнее дерьмо, нелепой женщиной, на которой я собирался жениться меньше чем через неделю.

Рывком распахнув дверцу машины, я сумел выбраться наружу, не грохнувшись на землю, вошел в бар и сел на табурет за стойкой.

– Чего тебе налить? – спросил меня грузный, коренастый старик.

Как это банально: поссориться с девушкой, завалиться в бар, сесть за стойку и начать изливать душу.

– Все равно, лишь бы покрепче.

Он пощелкал языком, покачал головой и взял высокий стакан.

– Тыщу раз видел этот взгляд. Скажу только раз, а потом не буду лезть в твои дела весь вечер. Уж не знаю, что между вами произошло, но ты не решишь чертову проблему, явившись сюда, чтобы напиться в хлам. Тебе нужно вернуться к ней, попросить прощения за то, что ты натворил, и всю ночь ее обнимать. Слышишь меня, сынок?

Не поднимая головы, я уставился на собственные стиснутые кулаки, лежавшие на исцарапанной деревянной стойке, а затем злобно взглянул на него.

– Кто, мать твою, сказал, что это я что-то натворил?

– Так обычно бывает. Вряд ли она тебе изменила или бросила тебя. Ведь ты сидишь здесь, а это значит, что ушел ты, да только уходить во время ссоры – худший способ решения проблемы.

Моя невеста велела мне убираться из нашей квартиры после того, как мы с ней наговорили друг другу такого, о чем я уже жалел, и мне вовсе не хотелось, чтобы этот мужик меня доставал.

– Выпивку, – просто сказал я.

– Удостоверение личности.

Вытащив бумажник из заднего кармана, я щелчком открыл его, достал водительские права и шмякнул на стойку. Бармен глянул на него, на меня и пошел готовить мне напиток. Когда я засунул бумажник обратно в карман, он поставил передо мной стакан.

– Извините, но нам это не потребуется, – произнес голос за моей спиной. На моем предплечье сомкнулись чьи-то пальцы, поднимая меня с табурета.

Я оглянулся на своего лучшего друга (и коллегу-пожарного) и нахмурился еще сильнее.

– В бар приходят для того, чтобы выпить.

Эйдин криво ухмыльнулся и печально покачал головой.

– Только не таким образом, Джейс, и не сейчас. Ты позвонил мне, попросив составить тебе компанию, и именно это я собираюсь сделать. Давай поговорим о том, что случилось. Потому что, если ты напьешься и решишь, что хочешь вернуться и поговорить с Кинли, разве она поймет, что ты говоришь искренне?

– Да кому какое дело, мать твою! Она велела мне убираться прочь, ясно дала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего, так что черта с два она позволит мне вернуться и поговорить.

Эйдин затолкал меня в кабинку и сел напротив.

– Хорошо. Так что произошло? Представить себе не могу, чтобы вы двое поссорились – я уже молчу про то, что Кинли выставила тебя.

Я уронил голову на руки, вцепившись в волосы.

– До сих пор мы с ней ни разу не ссорились.

– Никогда? Серьезно?

– Да, старик, серьезно.

– Чувак, так это что, своего рода обряд посвящения или просто какое-то дерьмо? Первая ссора?

Я невольно рассмеялся.

– Для некоторых людей – возможно, но не для нас. У нас все по-другому, ты и сам знаешь. Мы обо всем разговариваем, и если даже в чем-то не соглашаемся друг с другом, нас это вполне устраивает.

– В таком случае что же пошло не так сегодня?

Я отпустил волосы, опустил руки и ссутулился.

– Я даже и не знаю, мать твою! Вот мы с ней убираем со стола после ужина, а в следующую минуту она вдруг вспоминает про мальчишник и начинает задавать вопросы о том, что там происходило и почему я не отвечал на ее звонки. А дальше внезапно начинает обвинять меня в том, что там были стриптизерши, и желает знать, что я с ними вытворял, потому что той ночью я вырубился, и она не могла дозвониться до меня до самого утра.

– Ты шутишь правда? Она должна знать, что ты лежал трупом у меня на диване, а мы всю ночь играли в покер. Черт, я ей расскажу, и все парни подтвердят.

– Она сейчас настолько обезумела, что никому не поверит. Решит, что вы меня просто прикрываете. – Ковыряя тонкую картонную подставку для кружки, я покачал головой, не в силах понять, как это все произошло. – Не понимаю. Кинли никогда не сомневалась в наших отношениях и никогда ни в чем меня не подозревала, потому что я никогда не давал ей повода.

– Значит… – начал Эйдин, потому что я замолчал, – она просто продолжала сыпать обвинениями, а потом велела тебе убираться, и ты послушался?

Я поморщился, потому что все еще не мог поверить, что разговаривал с ней так грубо.

– Гм, нет. Не совсем. Я наговорил ей кучу того, чего не следует говорить женщине, на которой собираешься жениться. Черт, их просто не следует говорить женщине, и не только потому, что ты ее любишь.

Девять лет назад

Перекатившись на бок, я раздраженно выдохнул и встал с постели. Сегодня вечером я ходил на день рождения Кинли, которой исполнилось тринадцать, и теперь никак не мог выкинуть из головы то, о чем говорили мои друзья.

Я до сих пор не поцеловал Кинли.

Точнее, не целовал с тех пор, как нам было по пять лет и она врезала мне по носу сразу после поцелуя. Но это не считается. Это случилось вечность назад, когда мы были совсем маленькими. Но сейчас-то мы с ней дружим больше двух лет, все наши ровесники целуются – и это по меньшей мере. А я так чертовски сильно хочу ее поцеловать, что ни о чем другом даже думать не могу. Просто мы с ней никогда об этом не говорили, и (если быть до конца честным с самим собой) я боялся того, что сделают ее старшие братья, если узнают.

Да пошло оно все к чертям собачьим!

Натянув спортивные штаны, я набросил рубашку с длинными рукавами, всунул ноги в кроссовки и начал осторожно поднимать оконную раму. Та пронзительно заскрипела, я вздрогнул и замер, прислушиваясь, не раздадутся ли в коридоре шаги. Минуты шли, никто не появился, так что я медленно открыл окно до конца и вылез наружу, перепрыгнув через посаженные мамой кусты, чтобы их не повредить.

Я подошел к соседнему дому, обошел его сзади и тихонько постучался в темное окно комнаты Кинли.

В ответ – тишина.

Постучавшись еще раз, я подождал несколько минут и стукнул в окно в последний раз. И когда решил, что пора возвращаться к себе, в окне показалось ее красивое лицо, обрамленное копной спутанных темных волос.

– Джейс? – удивилась она; стекло приглушило ее голос.

Моргнув несколько раз, Кинли продолжала смотреть на меня, словно сомневалась, что в самом деле меня видит. Я улыбнулся и прижал ладонь к холодному стеклу. Она прижала свою ладонь с другой стороны, затем быстро и бесшумно отворила окно.

– Что ты здесь делаешь? – взволнованно прошептала она.

– Я так и не вручил тебе свой подарок на день рождения.

Кинли нахмурилась и смерила меня недоуменным взглядом, как будто решила, что все это ей снится.

– Вручил. Ты подарил мне браслет с сердечком.

Я торопливо облизнул губы и окинул взором задний двор, убеждаясь, что ее братьев нигде не видно. Снова повернувшись к Кинли, смотревшей на меня все растеряннее, я быстро взял ее за щеки, притянул ее лицо к своему и крепко прижался губами к ее губам. После я чуть отодвинулся, взглянул на ее вспыхнувшие щеки и смеющиеся глаза, наклонился и снова поцеловал. Вспомнив подобные сцены из кино и то, как однажды я наткнулся на своего старшего брата с его девушкой, я нерешительно провел языком по губам Кинли. Она едва слышно застонала, чуть приоткрыла губы и провела своим языком по моему.

Поцелуй был неуклюжим и неловким по сравнению с тем, что я видел… но самым прекрасным из всего, что мне до сих пор довелось пережить.

Когда я отодвинулся, ее лицо осветила яркая улыбка, и я знал, что выгляжу точно так же.

– Джейс…

– Это и есть подарок, который я тебе не вручил.

Сегодня

– Ты собираешься мне рассказать, что ты ей наговорил, или так и будешь сидеть тут, уставившись в стол? – Голос Эйдина ворвался в мои мысли, и я оглянулся назад, на бар.

– Мне в самом деле нужно выпить.

– Нет, не нужно. Тебе нужно вывалить наружу это дерьмо так, чтобы в голове все прояснилось и разложилось по полочкам, а потом вернуться и поговорить с ней.

С печальным смешком я бросил картонную подставку на стол и закрыл лицо руками.

– Я назвал Кинли психованной сукой и сказал ей – цитирую: «Сядь, мать твою, и хотя бы раз в жизни закрой свой чертов рот!» – чтобы я смог рассказать ей, что произошло в пятницу у тебя дома.

Подняв голову, я увидел, как Эйдин медленно моргает, глядя на меня, а брови его уползли аж к линии волос.

– Знаю, – сказал я, отвечая на его невысказанный упрек. – Никаких оправданий, абсолютно никаких. Я просто пытался поговорить с ней, но на каждое мое слово она начинала вопить… И в конце концов я сорвался. А когда начал орать, она решила, что я оправдываюсь, а это, по ее мнению, означало, что она во всем права, а я ей просто вру.

Потом все стало еще нелепее. Она начала спрашивать, правда ли что я работаю в пожарной команде, чем я занимался, когда «якобы был на работе», и каким образом я добываю деньги. Спрашивала, кто был на мальчишнике – настоящие стриптизерши или же какая-нибудь цыпочка, с которой я давно ей изменяю… Назвала меня бесстыжим ублюдком. А дальше начала швырять в меня чем попало – средством для мытья посуды, фруктами из вазы, хлебом. Она. Просто. Чокнулась.

– Что за хрень? – Эйдин больше не смотрел на меня. – Все это совсем не похоже на Кинли. Вообще. Ради всех чертей, Джейс, она же самая спокойная девушка из всех, кого я знаю, и всегда смеялась над вспыльчивыми девицами.

– Знаю!

– Может, это ПМС или что-то в этом роде?

Покачав головой, я беспомощно пожал плечами.

– Не думаю, но даже если и так, она впервые в жизни повела себя подобным образом. Не понимаю, я пока вообще ничего не понимаю. Это… – Я замолчал, скрестил руки на столе и уронил на них голову.

– Что? Что это? – подтолкнул меня Эйдин.

– Клянусь богом, все выглядело так, будто она делает это нарочно, чтобы я на нее разозлился и ушел. – Я поднял голову. Эйдин расплывался перед глазами, но мне было плевать даже на то, что он видит меня плачущим. – Наконец-то я собрался жениться на единственной девушке, которую всегда любил, а она устроила скандал, чтобы я с ней порвал.

Шесть лет назад

– Приведешь нашу сестру домой хоть в одну минуту двенадцатого, и мы надерем тебе задницу.

Я посмотрел на пустой коридор, потом опять перевел взгляд на старших братьев Кинли. Черт, эти чуваки такие здоровенные!

– Ваш папа сказал – в полночь, – произнес я и даже умудрился ни разу не заикнуться.

– Ну а мы говорим…

– В полночь, – вмешался отец Кинли, покачав головой. – И имейте в виду, мальчики, если моя малышка вернется домой и скажет, что вы двое испортили ее первое свидание, я заставлю вас работать в саду следующие два месяца. Все выходные до единого.

Братья в последний раз сурово посмотрели на меня, повернулись и вышли в парадную дверь. На нашей тихой улочке послышался рев их старого, отреставрированного «мустанга» и затем стих.

– Джейс?

Я повернулся и увидел Кинли, обнимающую отца. Она шагнула ко мне. Господи, она выглядела потрясающе!

– Готова? – спросил я, протягивая ей руку, и широкая улыбка расплылась по моему лицу. – Ты просто красавица.

– В полночь, – перебил нас ее отец, и я взглянул на него. – И она должна вернуться целой, невредимой и нетронутой.

Лицо Кинли побагровело.

– Папа!

С понимающим видом он подошел к жене, только что вошедшей в комнату. Попрощавшись, я повел Кинли к своей машине, помог ей сесть на пассажирское сиденье, а потом обежал автомобиль кругом и сел на водительское. Подняв взгляд, я увидел мистера Аткинсона в большом окне дома. Кивнув и улыбнувшись, он опустил шторы. Я с облегчением выдохнул.

Не важно, что он знал меня всю мою жизнь. Не важно, что мы с его дочерью дружим вот уже почти шесть лет. И не важно, что мы с ней провели множество ночей в домах друг у друга. В ту минуту, когда я попросил у него разрешения пригласить Кинли на свидание, он выглядел так, словно хотел меня убить. Поэтому я радовался, что сумел вернуть его доброе расположение.

А теперь мне оставалось только вернуть его дочь домой через пять часов, целой, невредимой и по большей части нетронутой.