Читать книгу Опасное увлечение - Керриган Берн - Страница 7

– Убийца? – спросила Джейн, с блаженным вздохом окунаясь в солевую ванну. – Ты уверена, что старший инспектор не переусердствовал? У всех нас были фанатичные поклонники. Ты ведь сама сказала, что, вломившись к тебе в дом, он только и сделал, что поцеловал тебя.

Поднимающийся над водой пар заставил Милли задержать дыхание, прежде чем, глубоко вздохнув, она, наконец, устроилась в бассейне.

– Во всем нападении мне тоже это показалось особенно странным, – согласилась она. – Он держал руки у меня на горле, будто хотел меня задушить, но потом просто… держал их… прижимая меня к себе.

Милли пыталась не думать о его теплом, крепком теле и ледяных холодных глазах. Это расстраивало. Расстраивало, потому что сильнее переживать ей следовало из-за всей этой передряги в целом. Но иногда тепло его тела изменнически всплывало в памяти, и это расстраивало больше всего.

Джейн сквозь клубящийся пар бросила на нее сочувственный взгляд.

– Бедняжка, ты, должно быть, страшно испугалась.

– Да, – призналась Милли, вынимая булавки из волос и упуская в воду. – Как подумаю, что он мог причинить вред Якобу, и становлюсь просто сама не своя. Я хотела умереть. Я хотела его убить. И убила бы, тронь он сына хоть пальцем.

Но нет. Он снова исчез.

– И просто… поцеловал тебя? – сморщила курносый нос Джейн. – Не слишком много смысла, как, по-твоему?

– Вообще никакого.

– Ну знаешь, ты действительно на самой вершине, если больные на голову поклонники врываются к тебе в дом, чтобы украсть поцелуй.

Джейн умела отнестись несерьезно ко всему, даже к ужасному. Потому ей и удавалось сохранять в мрачном мире такую солнечную улыбку.

– Те два монстра все еще ходят за тобой и Якобом?

Безусловно, она имела в виду телохранителей, нанятых Милли наутро после нападения для себя и Якоба. Здоровенные братья-ирландцы, широкоплечие и короткошеие. Их фамилия была Макгивни, и воняло от них ужасно. Что, по мнению Милли, добавляло им боеспособности. Рекомендации у них были самые лучшие, а Якобу нравилось, что как бы он их ни тянул, они оставались недвижимы, как скала.

– Мистер Макгивни стоит у входа в баню, – призналась Милли. – А его брат с Якобом в школе. Мне пришлось очаровать директора ради получения разрешения.

Прошло уже три дня, три спектакля, три бессонных, но без пришествий ночи, и Милли, наконец, вновь почувствовала себя в безопасности.

Но только пока сегодня днем ее не вызвали в Скотленд-Ярд для беседы с главным инспектором Карлтоном Морли.

Мучительный стон Милли эхом отозвался от мозаичных стен бани, когда она попыталась увязать это событие и вызванные им странные эмоции.

Она любила это место с его золотым декором и турецкой атмосферой. Словно сошедший с полотен Жана-Огюста-Доминика Энгра. Греческие колонны. Римская плитка. Турецкие драпри. Марокканские светильники. Частичка экзотического Средиземноморья в центре Лондона. Место, где из почтенной публики никто никогда замечен не был, а все пользующиеся дурной славой присутствовали просто обязательно. Вечерами здесь собирались исключительно богатые мужчины и дорогие куртизанки. Однако, поскольку вечерами Джейн и Милли служили в театре, здесь они бывали в первой половине дня, когда вода была чиста, а ванны практически пусты. Якоб был в школе, и они могли встретиться, повторить роли, посплетничать, за ленчем посидеть в кафе Пьера де Голля на углу и послушать хвастливые россказни хозяина о том, как некогда, еще до службы в театре, он был лендлордом графини Нортволк.

Сегодня, когда у одной из них за спиной маячил весьма вызывающего вида ирландец габаритами с небольшой вагон, их еженедельный дневной ритуал выглядел совсем иначе.

Но все лучше, чем рисковать новым столкновением с Бентли Драмлом.

Так ведь и имя его, выходит, ненастоящее? Старший инспектор Морли заметил, что и Бентли Драмл[6], и названный им ей на вечеринке знакомым Ричард Свивеллер[7] – второстепенные диккенсовские персонажи…

Сидя в строгом кабинете Морли у гигантского стола красного дерева, она была не в силах встретиться с соболезнующим взглядом хозяина и чувствовала себя полной дурой. Круглой идиоткой. Воистину, обвести вокруг пальца женщину, почитающую себя столь искушенной и умеющей читать людские намерения, безусловно, мог только актер посильнее.

Попрофессиональнее.

Наемный убийца, как предположил инспектор Морли.

Милли лично знала сэра Карлтона Морли со времени трагической смерти своей дорогой подруги Агнес Миллер пять лет назад. Хотя убийцу так и не нашли, инспектор любезно держал ее в курсе новых нитей расследования, и она хотела сделать так, чтобы он никогда не дошел до важнейшей подсказки.

Якоб.

– Джейн, – тихо проговорила Милли. – Мне хочется, чтобы ты тоже… была осторожнее. Обещай мне.

– Почему? – Джейн взяла крупную виноградину из фруктовой тарелки на краю бассейна и, поднося ее к губам, запрокинула голову, чтобы намочить волосы. – Этот мужчина охотится за тобой, а не за мной.

– Но если старший инспектор Морли прав, он не просто преследует женщину. Похоже, на его счету много убийств. Выходит… – Она замолчала, не ожидая ответа на свою скверную новость. Не желая ее проговаривать. Произнеси она ее здесь, стены эхом вернут ей ее слова, и одно из ее любимейших мест будет отравлено этим ужасом.

– Кажется, он охотится на женщин с детьми. С мальчиками. Обнаружили тела женщин, но не детей. Все несчастные мальчики пропали без вести.

Даже сквозь пар было видно, как у Джейн округлились глаза.

– Это ужасно! – воскликнула она. – И сколько их?

– Думают, полдюжины.

– Думают? – Джейн пересекла бассейн, чтобы сесть рядом с Милли, и та была втайне рада. Внезапно она почувствовала себя уязвимой. По коже пробежали мурашки, и даже в воде ее прошиб пот. В углах зашевелись зловещие тени, стены придвинулись.

– Они думают, что этот мужчина был в твоей квартире? – ситуация становилась гораздо серьезнее, и Джейн схватила Милли за руку. – Но он тебя поцеловал. Он тебя отпустил. Что они думают об этом? Думают, что он все еще преследует тебя? Что они предпринимают, чтобы вас защитить?

Ее подруга прикоснулась к ней, и Милли с благодарностью сжала ее руку.

– Они не знают, куда отнести мое нападение. По словам старшего инспектора Морли, он только начал устанавливать связи. Понимаешь, эти женщины жили в разных районах. Они ходили в разные места. Они разного возраста. И… они… убиты по-разному. Некоторые жестоко, другие… И еще. Одних изнасиловали, других пощадили. Задушили, закололи, или… забили. Одну застрелили.

– О боже! – перекрестилась Джейн.

– Единственная связь между убитыми женщинами – их пропавшие сыновья.

Джейн покачала головой, прижав рот ко рту.

– Как ты думаешь, эти бедные мальчики… мертвы? Или хуже?

Милли увидела, как в глазах сострадательной подруги блеснули слезы.

– Никто не знает. Они просто исчезли.

– И давно это происходит?

– Инспектор Морли сказал, что за два месяца было пять случаев.

– Почему мы об этом не знаем? – гневно взмахнув рукой, спросила Джейн. – Почему об этой истории не трубят во всех газетах, предупреждая матерей Лондона?

– Потому что случаи смертельные до сих пор не были связаны между собой. О некоторых из них сообщали местные газеты. И одна, я думаю, была дочерью богатого шахтовладельца, мистера Рэндала Августина. Помнишь, мы читали в «Дейли телеграф» о том, что его внук пропал без вести?

Бледная заплаканная Джейн кивнула.

– Вроде бы. Обычно я не обращаю внимания на такие новости. Это так скучно.

– Я не хотела тебя огорчать, Джейн.

Милли забыла, насколько впечатлительна, склонна к истерикам и обморокам ее подруга. Такого детства, как у Милли, не было ни у кого. Она ни разу в жизни не упала в обморок.

– Я просто хотела предупредить тебя, чтобы ты была бдительна. Очень осторожна.

– С какой стати? – даже не плача, всхлипнула Джейн. – У меня нет ребенка.

– Знаю, но… все равно.

Джейн посмотрела в глаза Милли, и мучительно попыталась сформулировать тяжелую мысль.

– Милли, если мужчина, который ворвался в твою квартиру, был тем убийцей, почему он не забрал Якоба? Почему он тебя поцеловал и… отпустил?

Милли откинула голову на край ванны и закрыла глаза.

– Я не знаю, Джейн.

Она сама спрашивала себя об этом, когда он исчез из ее квартиры.

– Правда, не знаю.

Было слишком поздно, понял Арджент. Слишком поздно возвращаться.

Он слишком долго готовился. Слишком долго очищал свою кровь от огня, чтобы снова стать как вода. Три дня сплошной муштры, поста, медитации и сна очистили его разум и тело. Он снова стал холоден. Безжалостен. Сконцентрирован.

Готов дать смерти течь с его рук.

Или нет. В зависимости от обстоятельств.

Сейчас самое время, и он должен встретиться с ней в бане. Чтобы они закончили это дело в воде.

Он поднялся по лестнице в «Дом Юлии» и кивнул Эллису Макгивни.

– Черт меня побери, если это не Кристофер Арджент, – пропел ирландец, удивительно лиричным для столь мрачного типа голосом. – Пришел за голубкой сцены?

– Она моя. – Арджент сделал паузу, спрашивая себя, достаточно ли ирландец глуп, чтобы попытаться его остановить.

– Целовать или убивать? – мусоля во рту сильно потрепанную сигару, спросил Эллис.

– Это еще предстоит выяснить.

На суровом лице мужчины мелькнула тревога.

– Я попытаюсь остановить тебя, только если ты убил Эли.

Хотя выражение налитых кровью глаз телохранителя говорило о том, что он знал – это будет и его смерть. Однако такой человек, как Эллис Макгивни, не оставил бы гибели близнеца неотмщенной.

– У меня нет причин ссориться с тобой или с твоим братом, – сказал Арджент. – Кажется, он все еще на своем посту.

Эллис с облегчением пожал плечами.

– Тогда я сдаю свой пост тебе. Хотя, если не возражаешь, скажу – это скверно для бизнеса. Как можно заработать на жизнь телохранителем, если твои клиенты в конечном итоге гибнут?

– Лучше не охранять никого, за кем иду я.

Челюсти ирландца гневно сжались, мощная ручища сложилась в кулак величиной с кувалду.

Арджент уставился на него. Выжидающе.

– Мы поддержали Блэквелла в Подпольной войне, – тихо сказал Эллис. – Мы все еще верны ему. Вам обоим. Помните, что если у вас есть какие-то задания, то бросайте нас в бой.

– Блэквелл никогда не забывает, – кивнул Арджент и подумал: «А мне все равно».

Эллис поглядел на красочный витраж между двумя римскими колоннами, украшавший экзотическую баню.

– Она была добра к нам обоим. Честна. Мила со своим мальчиком. Заплатила вперед. Мне неприятно думать о ее крике, страхе или боли.

– Этого не будет, – пообещал Арджент.

– Хорошо, тогда у меня камень с души.

С этими словами Эллис Макгивни с неожиданным для столь крупного мужчины проворством сбежал по ступеням бани. Приподнял шляпу, гнилыми зубами осклабился случайно проходившей даме, посмеялся ее вздоху и исчез.

Влажный пар наполнил легкие Арджента, пока он по длинному коридору пробирался в дамской раздевалке к ваннам.

Женские голоса гулким эхом отдавались от толстых, голых стен и по коридору неслись к нему. Один – мелодичный и высокий, другой – нежный и низкий.

«Милли».

Он проклинал свое участившееся сердцебиение и стесненное дыхания.

Опять это предвкушение. Ему необходимо что-то делать, чтобы от него избавиться.

Слушая разговор женщин, Арджент, не видя их, прятался в тумане, стоя спиной к дальней стене, пока не пробрался в темный угол, словно под покров плаща из теней и пара.

Тот факт, что она пошла к Морли, мог расстроить планы Блэквелла, но нисколько не удивил Арджента. Он спрашивал себя, сколько времени потребуется главному инспектору, чтобы эти серийные убийства привели его к порогу Черного Сердца из Бен-Мора. На Дориана Блэквелла, как на царствующего монарха криминального мира, ляжет немалая доля вины за преступления, которые он не совершал.

А многие сойдут с рук. Все сойдут.

Насколько знал Арджент, Блэквелл убийствами не злоупотреблял. И не занимался рискованным делом похищения детей. Так кто же убивал этих женщин? И что произошло с пропавшими мальчишками? По опыту Арджента у каждого убийцы, как правило, свой почерк. Образ действия или привычка, осознанные или нет. Кто-то насиловал, кто-то – нет. Убивали медленно или быстро. Некоторые предпочитали оружие. Другие, навроде него, использовали подручные средства. Поэтому зарождающаяся баллистика и судебно-медицинская экспертиза не могла его выследить. Его удавку, его руки, иногда нож. Все три самые смертоносные его орудия.

Поэтому так удивляла изложенная Милли старшим инспектором Морли версия об одном убийце, совершившем эти несвязанные убийства.

Даже интересно.

Если старший инспектор прав, то кто мог быть убийцей? Кроули? Возможно. Старый ублюдок давно в деле, почему бы ему не взять пять заказов за два месяца? Может, его печень не протянет до виселицы. Доршоу? Арджент считал, что тот ушел на пенсию. По крайней мере, в последнее время полиция уже не собирала с мостовой органы и тому подобное. Возможно, алжирцы. Или пруссаки.

Может быть, кто-то новый терроризировал улицы. Его улицы.

Ему надо бы поговорить с Блэквеллом. А не связаны ли эти убийства матерей с малолетними сыновьями с адвокатом Джеральдом Дэшфортом? Не потому ли заключен и контракт Арджента на Милли? Это могло быть совпадением. Но совпадения редки в криминальном мире. В его мире. Дэшфорта он несколько минут видел, а среди его клиентов немного тех, кто мог позволить себе нанять Арджента. И ему надо это выяснить.

– Милли?

Уши Арджента пронзил звук ее имени, и это был отнюдь не единственный отреагировавший орган его анатомии.

– Я перепарилась, ты идешь на ленч?

– Боюсь, сегодня не смогу. Я заберу Якоба из школы, а потом возьму с собой в театр.

Это был ее голос, понял Арджент. Он… что-то с ним сделал. Физически. В отличие от большинства женщин ее голос возбуждал низовой резонанс, не увлекавший, а завораживавший. Ее слова будто захватывали его в плен, но плен был блаженный. Это возбуждало нездоровое любопытство. Как она стонет от удовольствия? Как кричит на пике страсти?

– Я не нахожу себе места без сына, даже в школе он, кажется, слишком долго, – проговорила она. – Знаю, что перестраховываюсь.

Вовсе нет. Кто-то хотел убить ее, а, возможно, и мальчика.

– Я не тебя виню.

Длинная, худая фигура распрямилась и потянулась в солнечных лучах. Клубы пара скрадывали ее линии и углы, но сейчас обнаженная женщина Арджента не интересовала.

По крайней мере не златовласая.

– Я возьму у Пьера еду для тебя и Якоба, – предложила дама по имени Джейн. – Положу в твою раздевалку.

– Спасибо, дорогая.

Блондинка нагнулась, по очереди подставляя обе щеки для поцелуя Милли, видимой ему лишь как темная головка над водой.

При виде Милли, целующейся со своей обнаженной подругой, ему пришлось прислониться к стене, поскольку его тело ожило, а похоть вспыхнула с новой силой.

Джейн выбралась из ванны и завернулась в простыню и полотенце, прежде чем выйти в вестибюль, ведущий в дамские раздевалки.

Она прошла от него в трех шагах и даже бровью не повела.

Арджент ждал, пока она уйдет, чтобы подкрасться к своей жертве поближе. Он ощущал себя настоящим хищником. Голодным, нетерпеливым, но осознающим, что ожидание точного момента броска играет важную роль в захвате добычи.

Нежными руками Милли собрала над плечами длинные, тяжелые, эбенового цвета волосы, блестящие от воды и масел, обнажив перед ним спину. Когда она пошевелилась, смывая с их длинной волны мыльную пену, Арджент заметил, как обозначились две полоски вдоль ее позвоночника.

Его кровь прямо из-под кожи в почти осязаемой гонке устремилась к сердцу. А собравшись там, решительно двинулась вниз.

И тут она встала.

На миг он задохнулся. Открыв рот и судорожно глотнув воздуха, утонул во влажности и желании.

Арджент никогда в жизни не подозревал, что похоть может парализовать. До того как увидел ее обнаженной, он считал сношение биологической потребностью. Чем-то, совершаемым по желанию члена. Дававшего разрядку, удовольствие.

От вожделения его пальцы сжались в кулаки.

Капли воды, сбегавшие по изгибам ее тела, падали в воду с музыкальным стоном, меланхоличным, словно дождь. Казалось, влага так отчаянно льнула к ее телу, что рассеянные лучи дневного солнца, преломленные ею, из проблесков превращалась в сияние.

Она была существом солнечного света. Если у большинства женщин яркое освещение усиливало болезненную бледность, ее, как золотым плащом, целовало солнечным теплом, усиленным богатством теплых тонов темных волос.

Когда она наклонилась, чтобы достать мыло у края ванны, он едва не упал.

Три дня. Арджент стиснул зубы. Три дня он к этому готовился. Он, человек предельного терпения и дисциплины. Не храбрый, а бесстрашный. Воля у него не просто сильная, а железная. Он не стонал, когда его жгли, кололи, били, секли плетьми.

Так почему вид славных бедер Милли Ли Кер исторгал стон из его груди?

За миг до того, как у него подкосились колени, она снова нырнула.

Опустила под воду эбеновую голову ополоснуть волосы, и Арджент воспользовался моментом. Теперь, с головой под водой, она не услышит даже шороха.

И шороха не было.

Это не могло продолжаться. Ему необходимо с этим покончить. Немедленно. Блаженные или нет, цепи оставались цепями, а Арджент давно поклялся, что никогда не окажется в тюрьме. Даже в бархатных сетях Милли Ли Кер.

Вода едва шелохнулась, когда он опустился в бассейн, потянулся вниз и вытащил на поверхность обнаженное скользкое тело. Она кинулась в драку.

Еще хватая ртом воздух, она наотмашь врезала ему по лицу. Вышло больно.

Арджент едва сдержался, чтобы не прибить ее о край бассейна. Он был тверд, как бриллиант.

Повернув ее, он легко ее усмирил, одной рукой, как скобой, обхватив поперек тела и прижав ее руки к бокам. И не сжал рукой за шею, а заткнул ей рот ладонью.

Он мог утопить ее. Легко. Держа в захвате, все равно тянул ее вниз. Даже сквозь слои мокрой одежды он почувствовал легкое трение ее скользкой от воды и мыла кожи.

Ее голые ягодицы потерлись об его набухший член, напрягшийся под мокрыми брюками, впустив в ложбинку между мягкими полушариями.

Они замерли. Оба не знали, что он сделает дальше.