Читать книгу Незабудка. Книга 1. На границе света - Керстин Гир - Страница 8

– Если речь о моём биологическом отце, то вы осведомлены лучше, чем я, – ответил Квинн. Его голос прозвучал подчёркнуто холодно.

– Да, увы. Это так грустно, – сказал профессор Кассиан. – Никто из нас не знал, что у него был… то есть, что у него остался ребёнок.

Несколько секунд Квинн молчал. А затем спросил:

– Кого вы имеете в виду, когда говорите «никто из нас»? Вы из команды этого в шляпе? Или синеволосой? Как всё это связано со мной и моим биологическим отцом?

«И что это за сумасшедший блокбастер, в котором я сейчас оказалась?» – подумала я в этот момент. Кажется, при этом я слишком шумно вздохнула, потому что взгляд профессора Кассиана рассеянно перескочил на меня, словно до этого он совершенно забыл о моём присутствии: о присутствии девочки, которая вцепилась в коляску и с изумлением вслушивается в каждое слово. Наверное, ещё и открыв при этом рот. Но профессор тут же взял себя в руки и снова любезно улыбнулся:

– Давай-ка лучше обсудим эти подробности в другой раз, в более спокойной обстановке. Может, за чашечкой ароматного чая, когда никто никуда не будет спешить. К сожалению, мне пора, срочные дела. Прошу меня извинить. – Элегантным движением он перебросил зонтик из одной руки в другую. – Большая честь познакомиться с тобой лично, юный Квинн, а также с твоей очаровательной спутницей. – При этом он так обворожительно мне подмигнул, что я еле сдержалась, чтобы не подмигнуть в ответ. – Да, кстати, «этого в шляпе», как ты его называешь, пока бояться не стоит. Гектор просто слишком рьяно исполняет поручения.

– Именно поэтому я просто сижу сейчас в инвалидной коляске. – Голос Квинна стал ещё холоднее.

Господин изобразил на лице сострадание и снова переложил зонтик из одной руки в другую:

– Это всего лишь… Что ж, нам действительно многое нужно обсудить. С нетерпением жду нашей следующей встречи! – Он обернулся, давая понять, что разговор закончен.

– Где состоится эта следующая встреча? – крикнул ему вслед Квинн. – И когда? Я же вас совсем не знаю.

«Да, согласна. Может, профессор Кассиан – это его ненастоящее имя. Звучит как псевдоним».

На самом деле и сам этот господин выглядел как вымышленный персонаж, с низким, нежным голосом, ухоженной бородой и густыми, зачёсанными назад волосами. Старомодный зонт с серебряной рукоятью вполне мог сойти за реквизит из спектакля про Мэри Поппинс.

«И зачем ему в такую солнечную погоду понадобился зонт?»

Профессор Кассиан снова остановился и похлопал свободной рукой по карману пальто:

– Я бы оставил тебе визитку, но, боюсь, только что отдал последнюю карточку. Тебе не о чем переживать, мы-то ведь знаем, где тебя искать. – Квинн пробормотал что-то неразборчивое сквозь плотно сжатые губы. – Если у вас есть время, загляните в новый цветочный магазин на углу. – Профессор взмахнул зонтом на прощание. – Спросите Ангелику и передайте от меня привет. До встречи! – и строго добавил: – Прощай и не унывай, Клавиго!

Быстрым шагом господин свернул на ближайшую тропинку и скрылся за деревьями.

– Это просто… дикость какая-то, – вырвалось у меня, а Квинн, не дав мне договорить, спросил:

– Кто такой Клавиго?

Хотя бы на это у меня нашёлся ответ. Я указала на бронзовую статую в сюртуке и цилиндре, возвышающуюся на соседней могиле:

– Это Клавиго. Клавиго Берг, народный поэт, умер в тысяча восемьсот девяносто девятом году.

Я была так хорошо осведомлена, потому что только этим летом начищала табличку на плите щёткой и порошком до тех пор, пока наконец снова не показалась надпись. Всё это в рамках инициативы дяди Томаса по приведению нашего кладбища в порядок. Работка, конечно, довольно скучная, но, когда видишь её плоды, это не может не радовать.

Квинн уставился на скульптуру. У Клавиго Берга был такой вид, будто он вот-вот начнёт декламировать стихи. Голова немного склонилась вбок, рот приоткрыт, рука на талии, кисть другой руки застыла в драматическом жесте рядом с отворотом сюртука.

– «Прощай и не унывай», – пробормотал Квинн. – Могу поклясться, что его рука ещё несколько минут назад была на шляпе.

– Нет, он всегда в таком положении, – заверила его я. – При жизни он был жутким задавакой. Приказал после смерти написать на могиле: «Ты будешь жить вечно в своих произведениях». Хотя, может, так распорядилась его гордая мамаша. К сожалению, в интернете нет даже его имени, не говоря уже о стихах. Хотя, может, если бы он не умер в тридцать два года, у него было бы время написать несколько хороших стихотворений, кто знает? Как бы там ни было, эта скульптура внесена в список культурного наследия и охраняется государством. Не из-за самого поэта, а, скорее, из-за скульптора, который…

– Пошли в цветочную лавку, – перебил меня Квинн.

– Ладно.

Я развернула коляску, в душе отчитывая себя за безудержный поток болтовни, с которым не совладала от волнения. Ведь надо было выяснить столько всего гораздо более важного. Несколько шагов я молчала, чтобы осознать, что же только что произошло и как мне себя вести, но очень скоро бросила эти попытки и перестала сдерживаться. Вопросы посыпались один за другим:

– «Этот в шляпе» – речь о дедуле в клетчатой шляпе? Как он связан с твоим несчастным случаем? Кто такая синеволосая? Твоего биологического отца действительно зовут Юри Ватанабе? Откуда профессор Кассиан знает тебя, если ты его никогда не видел? Почему он разговаривает с бронзовой статуей?

– Откуда он знал, что сможет меня здесь найти? – Квинн воспользовался тем, что я решила перевести дух, и принял эстафету. – Что он вообще делал на этом кладбище, если, как он выразился, его ждали «срочные дела»? И что он имел в виду, когда говорил, что дедулю в шляпе нам «пока бояться не стоит»?

Ни одного ответа я не получила, но слово «нам» меня очень порадовало.

– Может, всё дело в наследстве? – поспешно предположила я. – А профессор-тросточка, например, юрист, который занимается завещанием твоего отца. «Никто из нас не знал, что у него остался ребёнок». Возможно, это значит, что на это наследство было много претендентов, но теперь, конечно, его никто не получит, кроме тебя.

– Гм, – промычал Квинн.

– Может, ты теперь будущий обладатель какого-нибудь замка, или фирмы, или известной беговой лошади, или исчезнувших дневников Леонардо да Винчи, или волшебной музыкальной шкатулки… – Я запнулась, успев замаскировать хотя бы магическую шкатулку наигранным приступом кашля.

«Кажется, я начиталась слишком много фантастики».

Квинн некоторое время молчал, а затем тихо произнёс:

– Я никогда не видел моего… Юри Ватанабе, потому что он погиб в аварии ещё до того, как мама узнала, что ждёт ребёнка. – Квинн поднял руку, чтобы привычным движением, как всегда в своей небрежной манере, смахнуть со лба волосы. Я видела, как его рука на секунду замерла, коснувшись короткого ёжика на голове, словно на какой-то момент Квинн забыл о бритом черепе и шрамах. – Она ничего мне толком о нём не рассказывала, потому что сама познакомилась с ним всего за пару недель до его смерти. Честно говоря, я никогда особо и не расспрашивал. Может, в этом моя ошибка.

Мы обогнали двух старушек, которые прогуливались под ручку по главной аллее.

– А как насчёт бабушки и дедушки, его родителей? – спросила я, толкая коляску через калитку кладбища на тротуар, и пугливо оглянулась на наш дом. («Как бы пройти мимо него и остаться незамеченными».)

Квинн покачал головой:

– Перед тем как я родился, мама пыталась что-то о них выяснить, ну вдруг я однажды захочу с ними познакомиться. Она искала хоть какую-то информацию о моих японских корнях. Но родители моего отца уже умерли, а других родственников не осталось, кажется. Или… надо будет ещё раз её спросить, в прошлые разы я не очень внимательно слушал.

– Может, она знает этого профессора.

– Да, возможно. О, ты снова летишь как ракета. Из-за Ябеды-Марихен?

Я вовсе не летела, просто немного ускорила шаг. Чем быстрее мы пройдём мимо домов под номерами 14 и 16, тем выше наши шансы проскочить незамеченными и избежать лишних тягостных расспросов. Но такая удача нам, конечно же, не улыбнулась. Как раз в этот момент Леопольд возвращался домой с урока игры на гобое. Заметив нас, он подъехал к тротуару и остановился прямо перед нами. На долю секунды в моей голове промелькнула мысль, что надо бы просто оттолкнуть его в сторону и продолжить путь. Я как раз набрала нужный темп.

Но Квинн наблюдал за происходящим из своей коляски, и мне пришлось остановиться.

Кудрявые локоны Леопольда выбились из-под велосипедного шлема и торчали в разные стороны, лицо покраснело от напряжения. В общем, выглядел он не очень-то привлекательно.

– Привет, Квинн, – сказал он, отделяя паузой каждое слово. – Как замечательно, что ты снова дома. Получил открытку от ребят из нашего кружка по биологии? – Квинн молчал, и Леопольд продолжил говорить, повысив голос: – По би-о-ло-ги-и! Перед аварией, которая с тобой произошла, мы вместе ходили в этот кружок. Наша учительница, госпожа Шлютер, передавала тебе наилучшие пожелания.

Я не видела выражения лица Квинна, ведь я стояла за его спиной, но он по-прежнему молчал. Наверное, мой двоюродный брат ошарашил его своей напористостью. Кажется, Леопольд тоже это заметил. Его речь стала ещё медленнее, теперь он делал акцент почти на каждом слове:

– Шко-ла! Помнишь, что такое школа? Туда ходят, чтобы у-чить-ся. Я… – Тут он потыкал себя в грудь указательным пальцем. – Я Леопольд. Я жи-ву вон в том до-ме. Я…

– К сожалению, полный идиот, – перебила я Леопольда, передразнивая его нравоучительный тон. – Я преграждаю людям путь и раз-го-ва-ри-ваю с ними как с ма-лень-ки-ми детьми.

Леопольд надулся от обиды:

– Я просто хотел казаться дружелюбным. Люди с ограниченными возможностями часто остаются без внимания, потому что обычному человеку легче делать вид, что их не существует. Квинн наверняка благодарен мне за то, что я обращаю на него внимание и разговариваю с ним так, словно он продолжает быть одним из нас.

– Да, я очень тронут, до слёз, – сказал Квинн. – Ещё более прекрасным жестом с твоей стороны будет убрать с дороги себя и свой велосипед и…

– И дать нам проехать, – дополнила я и, не дожидаясь реакции Леопольда, спустила кресло-коляску на проезжую часть между двумя припаркованными машинами, чтобы объехать препятствие.

– Куда вы направляетесь? – крикнул нам вслед Леопольд.

Квинн тихо застонал.

– Мне очень жаль, – сказала я, покраснев от стыда. – Когда он возвращается с урока игры на гобое, всегда становится каким-то особенно странным. Может, что-то в голове переклинивает. Мне остаётся лишь извиниться перед тобой за него. Слóва «стыдветственность», смеси стыда и ответственности, не существует, но оно очень точно описывает, что я сейчас чувствую.

– Что ты можешь сделать, если твой брат такой придурок. – Кажется, Квинн захихикал, и у меня тут же отлегло от сердца. – Бедняга, наверное, поверил слухам о том, что мне удалили лобные доли.

– Он мой двоюродный брат, – уточнила я.

– Какая разница. У него есть все основания вести себя со мной самым мерзким образом. Когда-то мы с Лассе привязали его к стулу в школьной столовой, взяли кабель и протянули через ремень его штанов. Он заметил это только тогда, когда захотел встать. – Квинн снова захихикал.

– Нет, большая разница! – настаивала я. – Леопольд вовсе не мой родной брат, он брат Луизы, которая в параллельном с тобой классе. Они близнецы. И кстати, они учились с тобой в одном классе в младшей школе. Как ты их раньше не видел? Да уж, какая разница, кого толкать в куст крапивы.

Тем временем мы подошли к новой цветочной лавке. Я маневрировала в море жёлтых нарциссов, которые ряд за рядом заполняли тротуар.

Между этими рядами прохаживались две вороны. Они поднялись в воздух, как только мы подошли ближе.

– Конечно же я знаю, кто такая Луиза, – стал оправдываться Квинн. – Это та самая, с ямочками на щеках, которая всегда собирает деньги на подарки учителям и уже в десятом классе создала группу по планированию выпускного вечера. Когда мы ездили куда-нибудь всем классом, она всегда сдавала учителям тех, кто не успевал вернуться в свою комнату до десяти вечера. А ещё, когда мы были совсем маленькими, она почувствовала себя такой важной персоной, что как-то раз стёрла нашу с Лассе беговую дорожку, которую мы расчертили прямо здесь, на улице. Мы с Лассе тогда посадили её в пустой мусорный бак. – Квинн снова захихикал.

Я как-то совершенно забыла об этом случае с мусорным баком. Но сейчас он всплыл перед глазами, словно это случилось вчера.

– Ничего ты не знаешь, – возмущённо сказала я. – Это меня вы тогда посадили в мусорку. Теперь понимаешь, о чём я говорю!

– Так это ты постоянно смывала нашу беговую дорожку? Очень некруто с твоей стороны, Мар… э…

– Да нет же, ты идиот! Это была Луиза! – крикнула я. – Но в мусорный бак вы посадили меня!

Я словно снова вернулась в этот день, когда мне было семь лет, и чувствовала, что вот-вот лопну от злости. Я провела в этом мусорном баке совсем недолго, секунд, наверное, тридцать, но запах там был отвратительный.

– Ой, какая жалость, – беспечно сказал Квинн. Он по-прежнему пребывал в отличном настроении. – Ну почему вы все такие одинаковые?

Я только хотела что-то ответить, воскресив обиду семилетней девочки, и топнуть ногой для убедительности, но тут вдруг увидела мужчину в клетчатой шляпе. Он стоял в паре домов от нас и явно следил именно за нами. Я поспешно завезла Квинна в магазин. Пока мы препирались, словно маленькие дети, я забыла обо всём на свете.

– Этот, в шляпе, – прошептала я под звон колокольчиков, которые украшали входную дверь, – на том конце улицы, у киоска. Кажется, он нас видел.

– Ладно, – сквозь зубы процедил Квинн, оправившись от этой новости.

– Что значит «ладно»? – прошептала я в ответ.

Приторный запах цветов разливался по всему помещению. Магазин был заставлен растениями в горшках и вёдрами со свежесрезанными цветами. По узкой свободной дорожке я подвезла кресло-коляску к нежно-голубому прилавку. Ещё одна покупательница с огромным букетом в одной руке и объёмным бумажным пакетом в другой протиснулась мимо нас и, радостно улыбаясь, выскочила из лавки.

Я удивлённо озиралась по сторонам. Даже с потолка здесь свисали корзины с растениями, среди миниатюрных моделей воздушных шаров и цеппелинов мерцали звёзды, маленькие облака, искусно вырезанные фигурки животных, эльфы с блестящими крыльями. Множество зеркал и кристаллов всевозможных форм и размеров расцвечивали радужным светом даже самые дальние уголки магазина. Потолок был выкрашен в тёмно-синий и усыпан золотыми звёздами. Полки на стенах скрывались под невероятным количеством листьев, цветов и всевозможных безделушек.

Этот интерьер был таким удивительным, что на секунду я забыла обо всём на свете.

– Ого, тебе не кажется, что это самый-пресамый удивительный китч, который только существует на этой планете? – Я поставила коляску на тормоз и в восторге поплыла мимо полок. Здесь стояли, висели и лежали кашпо, вазы, птицы, домики улиток, снежные шары, пресс-папье для бумаг, настольные часы, корóбочки и коробóчки, всё в пастельных тонах, разрисованное цветами и листьями.

– Здравствуйте, добро пожаловать в наш магазин «Ландыш и незабудка». – Женщина чуть не выпала из-за прилавка, излучая гостеприимство. Всё в ней было одновременно изящным и пышным: длинные рыжие кудри, декольте, бёдра, блестящая вышивка на бархатном платье, разноцветные татуировки на руках и даже голос. – Я Фея, и это мой магазин. Чем могу помочь?

Квинн молча вперился в её татуировки, поэтому отвечать пришлось мне:

– Мы… Э-э-э… («Ненадолго прячемся здесь от дедули в шляпе…») Просто хотели бы посмотреть, если можно. Здесь так удивительно прекрасно!

– Спасибо. Всегда вам рада, – сказала Фея, и её слова прозвучали очень искренне.

Я потянулась к маленькому единорогу из меха в цветочек, который свисал с потолка прямо над моей головой. Это была такая тонкая работа, можно было рассмотреть каждую ресничку на его мордочке. Единорог улыбался. Мне сразу захотелось его купить.

– Правда же он настоящий милашка? – Накачанный парень вынырнул откуда-то из рядов вёдер с розовыми тюльпанами и остановился напротив меня так, что единорог теперь висел ровно посередине между нашими лицами. Надпись на его обтягивающей футболке гласила: «Цветы расцветают, потому что в них верят». – На самом деле никаких улыбчивых единорогов в цветочек не существует, – доверительно сказал он. – Настоящие единороги сошли бы с ума, запусти их в эту лавку. У автора, если можно так выразиться, неплохое чувство юмора.

Фея рассмеялась:

– Это точно.

– Автор, кстати, я и есть. – Парень коротко поклонился. – Тим Тюльпан. Нет, погодите, «тюльпан» рифмуется с «баран». Или «банан». Нет уж. Что скажешь насчёт имени Лео? Или Бен?

– М-м-м… – промычала я и оглянулась в поисках Квинна, который по-прежнему молча сидел в своей коляске. По выражению его лица сложно было понять, о чём он думал, только часто-часто моргал, словно всё это изобилие странных вещей и эти двое перегрузили его впечатлениями настолько, что он не мог определиться, на что смотреть.

– Сынок, что ты опять придумал, зачем тебе ещё одно новое имя? – Фея грациозно выплыла из-за прилавка и пригладила платье. Сложно было определить, сколько ей лет: она вполне могла сойти за сестру этого парня. – Гиацинт – отличное имя, оно тебе идеально подходит.

– Вот уж нет, – возразил парень. – Гиацинт – это так старомодно. Может, тысячу двести лет назад такое имя ещё и сгодилось бы, но уж точно не сейчас. Да и мне оно совсем не подходит. Что скажете? – Он с вызовом повернулся к нам.

– Ну… Мне это имя кажется очень… романтичным, – смущённо пробормотала я, – и необычным.

Квинн продолжал молчать.

– Романтичным и необычным… Очень мило с твоей стороны. – Гиацинт улыбнулся. – А тебя-то как зовут?

– Матильда. – Я обернулась и указала на своего спутника. – А это Квинн. Мы живём здесь поблизости, возле старого кладбища.

– А вы что, влюблённая парочка? – спросила Фея, переводя любопытный взгляд с меня на Квинна и обратно.

– М-м-м… – Я почувствовала, что краснею, и снова поглядела на Квинна. Но тот упрямо продолжал хранить молчание. По крайней мере, перестал мигать. – Мы… соседи, – сказала я. Левая бровь Квинна чуть приподнялась, но, кроме этого, в выражении его лица ничего не поменялось. – Мы учимся в одной школе, Квинн на класс старше.

– Да что ты, – протянула Фея, будто я только что поведала ей нечто невероятно увлекательное, а Гиацинт продолжал мне улыбаться.

Я не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ. Эти двое оказались такими симпатягами, самыми удивительными людьми, которых я когда-либо встречала.

– Мы пришли, чтобы передать вам привет от профессора Кассиана, – неожиданно для всех произнёс Квинн. – И увидеть Ангелику. Она здесь работает?

– Ох… – Гиацинт и Фея переглянулись. – Ты встречался с Кассианом? Что он ещё сказал?

– Ничего особенного. Только упомянул, что знал моего отца, Юри Ватанабе.

– Правда? – Они снова переглянулись. Гиацинт что-то пробормотал на непонятном языке. – Ну и дела, – удивилась Фея.

Гиацинт пожал плечами.

– Вы тоже были знакомы с отцом Квинна? – спросила я, а Квинн снова погрузился в молчание.

– Нет, – решительно ответила Фея. – Мы его не знали.

– А где вы видели Касс?.. – начал было Гиацинт, но тут зазвонил колокольчик, и в лавку вошёл ещё один покупатель.

– Что здесь происходит? – Его металлический, холодный голос эхом разнёсся по магазину.

Перед нами стоял мужчина в клетчатой шляпе.