Читать книгу Книга о палестинских мучениках - Кесарийский Евсевий Памфил - Страница 4

Равным образом достойно памяти, что в означенный день сделано в Антиохии и с одним Романом[1]. Быв родом из Палестины, но служа диаконом и заклинателем в кесарийском округе, он находился здесь во время разрушения церквей. Пред его глазами множество мужей, жен и детей толпами подходили к идолам и приносили им жертвы. Почитая это зрелище невыносимым, он воспламенился ревностью богопочтения и, приблизившись к жертвоприносителям, начал громогласно укорять их. За такую смелость взяли его самого и доставили ему случай явиться мужественнейшим из всех свидетелем истины. Когда судья, присудивший его к сожжению, произнес ему смертный приговор, – он принял это определение с удовольствием, с веселым лицом, с совершенной готовностью, и отведен был на казнь. На месте казни привязали его к столбу, обложили вокруг дровами и, когда люди, долженствовавшие зажечь костер, ожидали приказания бывшего тут царя, – он вскричал; где же для меня огонь? Сказав это, мученик освобожден был царем от назначенной ему смерти и приговорен к новой казни языка. Вытерпев мужественно отсечете его, он всеми своими делами доказал, что сама божественная сила облегчает от болезни страждущих за благочестие и укрепляет их ревность. Узнав о новой казни и нимало не устрашившись, сей герой добровольно протянул свой язык и охотно дал его на отсечение. Приняв такую казнь, он брошен был в темницу и, прострадав там весьма долгое время, наконец в праздник двадцатилетнего царствования императора, когда, по силе так называемого всепрощения, везде и всем узникам возвещаема была свобода, – один только оставался в своем заключении, привязанный веревкой к деревянной доске, на которой обе ноги его растянуты были до пятой степени, и украсился вожделенным мученичеством. Хотя[2]