Читать книгу Свидание у алтаря - Кэти Максвелл - Страница 3

Сара Петтиджон поклялась, что никогда больше не выступит в роли Сирены… Но теперь она снова здесь, практически без костюма, ждет своего выхода, спрятавшись от зрителей высоко над сценой, за аркой просцениума. Со своей жердочки она видела зал, битком набитый мужчинами, и понимала, что это не сулит ей ничего хорошего.

Владельцы театра, Джефф и Чарльз, умели поднимать шумиху. Здание было заполнено мужчинами из самых разных слоев общества. Богачи и бедняки, старые и молодые – все эти глупцы заплатили по четыре шиллинга, потому что, как сказал Джефф, мужчины никогда не смогут насытиться видом «сисек». «Они любят смотреть на них, сколько бы это ни стоило».

Сара не собиралась показывать «сиськи». Под прозрачный костюм она надела трико телесного цвета. Конечно, под самим трико почти ничего не было, но, по сравнению с другими женщинами в театре, ее тело было неплохо прикрыто. Сара сама на этом настояла. Из прошлого опыта, когда шесть лет назад ей впервые пришлось сыграть здесь Сирену, она знала, что мужское воображение легко дорисует любые невидимые детали.

Свое настоящее имя, как и в прошлый раз, Сара держала в строгой тайне. Поэтому ее лицо скрывала украшенная поддельными драгоценностями маска, под которой пряталось созданное с помощью толстого слоя грима фантастическое, причудливое женственное личико с длинными ресницами и золотистой кожей. Рыжие волосы скрывал черный парик, заплетенный в толстую косу. Кроме того, Сара отказалась присутствовать на репетициях, предпочтя отрабатывать свою роль в одиночестве. Гордости ей это выступление не прибавит. А погубить свою репутацию она не могла.

В конце концов, она же не актриса. Она – драматург.

Сара согласилась исполнить роль Сирены лишь потому, что Джефф и Чарльз обещали ей поставить ее пьесу.

Ее пьесу.

Долгие годы Сара переписывала и редактировала творения мужчин, которые использовали ее талант, не давая ей никакого шанса на признание. Прошлым летом Колман из театра «Хеймаркет», где она работала уже много лет, пообещал поставить ее пьесу, но когда пришло время выполнить обещание, передумал и поставил вместо нее свою. Ту, которую для него переписала Сара.

Сара ушла. С гордо поднятой головой и пустыми карманами.

И тут ее нашли Джефф и Чарльз.

Эти талантливые антрепренеры впервые поставили «Озорное ревю», чтобы собрать денег и основать театр «Бишопс Хилл». То было представление на один вечер, как и сегодня. Сара тогда отчаянно нуждалась в деньгах на содержание осиротевшей дочери своей сводной сестры. В тот раз она тоже не показывала «сиськи», хотя ради благополучия Шарлен могла бы пойти и не на такое.

Никто, однако, не ожидал, что после единственного представления Сирена станет легендой. Это поразило даже Сару, и она радовалась, что выступала под псевдонимом и что ее настоящего имени никто не знал. Несколько месяцев после спектакля в газетах мелькали личные объявления от мужчин, в которых они умоляли актрису, исполнившую роль Сирены, связаться с ними или просили сообщить любую информацию о ней. К счастью, те несколько человек, которые знали настоящее имя Сирены, не предали ее.

Теперь, спустя годы после открытия своего театра, Джефф и Чарльз были по уши в долгах. Положение стало угрожающим: они могли лишиться театра и надеялись лишь на то, что «Ревю», сработав однажды, спасет их и теперь.

– Все хотят видеть Сирену, – говорил Чарльз. – Ты окажешь нам эту услугу, а мы поставим твою пьесу. И каждый получит желаемое.

Сара неохотно согласилась. Да у нее и не было особого выбора. Средствами на постановку собственной пьесы она не располагала. Шарлен счастливо вышла замуж и жила за океаном, в Бостоне. Пришло время и Саре зажить своей жизнью.

Если танцевать и петь полуголой – единственный способ получить желаемое, что ж, она готова. Одинокой женщине приходится выживать любимыми способами, а уж что умела Сара – так это выживать.

Она поудобнее уселась на узкой скамейке и крепче взялась за шелковую веревку, по которой должна будет спуститься на сцену. Ее номер будет последним в сегодняшнем представлении. До выхода оставался час.

Со сцены уходили два гладиатора – женщины с мечами в форме фаллосов. Их сменил ирландский тенор Уильям Милрой с песней об измене жены. Зрители не обращали на него внимания. Они пришли сюда ради женщин. Кто-то запустил в тенора кочаном капусты, но Уилл успел пригнуться. Следом полетели еще какие-то овощи и даже фрукты, что вызвало общий восторг, особенно когда те достигли цели. Под всеобщие улюлюканье и свист Уильям убежал со сцены.

– Где Сирена? – крикнул кто-то.

Крик тут же был подхвачен, и зрители начали скандировать:

– Сирена! Сирена!

Сара покачала головой. Мужчины бывают просто смехотворны. Весь вечер кричат одно и то же. Ее нервы были на пределе.

На сцену вышла стайка танцовщиц с обнаженной грудью, одетых в костюмы овечек. Мужчины перестали скандировать и бурно приветствовали девушек. Кто-то из ближней к сцене ложи выскочил на сцену и бросился к одной из танцовщиц, пытаясь ухватить ее за грудь. Сара знала ее. Ирена. Девушка завизжала и оттолкнула наглеца, а два нанятых Джеффом и Чарльзом громилы схватили его и бросили в оркестровую яму. Взбучка сопровождалась хохотом и одобрительными выкриками из зала.

Заиграла музыка, девушки начали вытанцовывать по сцене, а за ними припустил пастух – он догонял каждую и тыкал ее посохом в зад. Овечки, почувствовав пинок, издавали жалобное «Бе-е-е!», а зрители передразнивали это «Бе-е-е!», заменяя его непристойностями.

У Сары вдруг возникло желание спуститься на сцену и прочитать этим мужчинам лекцию о хороших манерах. Если они не прекратят свои грубости, ее выступление будет коротким.

Она и в самом деле не станет задерживаться.

Она споет одну песню, выскользнет из театра, прежде чем кто-нибудь узнает, кто она такая, и будет жить дальше так, как ей хочется. Она поставит свою пьесу – «Беспокойная вдова: легкая комедия о мужской глупости», – докажет, что обладает талантом не меньшим, чем любой мужчина, и…

Внезапно ее исполненные решительности мысли прервались: в одной из самых дорогих боковых лож сидел человек, которого она знала.

Не веря глазам, она как можно сильнее наклонилась вперед и покрепче схватилась за веревку, чтобы не упасть со скамьи.

Это был он. Эти широкие плечи и надменный наклон головы ни с чем нельзя было спутать.

На «Озорном ревю» в одной из самых дорогих лож сидел герцог Бейнтон, столп морали и нравственности, единственный в своем роде, делатель министров.

Сара изумленно откинулась назад и глубоко вздохнула.

Кто бы мог подумать! Но, в конце концов, Бейнтон тоже смертный.

А может, он попал сюда случайно?

О нет, вряд ли.

Она отчетливо вспомнила, как он ледяным тоном сообщал ей, что не посещает театров. Ну, разве что иногда, если ставят Шекспира.

Но сегодня ставили не Шекспира.

Забавно было его здесь видеть.

Когда-то герцог ухаживал за ее племянницей Шарлен. Когда Шарлен уехала с другим – кстати, не с кем иным, как с его братом-близнецом, – герцог пустился за ними, и Сара сопровождала его, чтобы в случае необходимости защитить любимую воспитанницу.

В конце концов, герцог не сумел завоевать сердце леди. Шарлен вышла замуж за любимого мужчину, и герцог, стоит отдать ему должное, воспринял это с благородством. Во всяком случае, он повел себя благородно со всеми, кроме Сары. Очевидно, он не ценил в женщинах прямоту и откровенность.

Впрочем, у Сары он тоже не вызывал восхищения. Во время их двухдневного совместного путешествия по Шотландии она убедилась, что более нетерпимого и уверенного в своей правоте мужчины, чем Бейнтон, на свете не сыскать. Когда они расстались, она надеялась больше никогда с ним не встречаться… Однако видеть его сейчас было забавно. Таким зрелищем можно было и понаслаждаться.

Только если ставят Шекспира. Лицемер.

Будь на ней туфли, она бросила бы одну вниз, прямо ему на голову. Пускай бы думал, что это наказание от Всемогущего Господа за пребывание в столь неприличном месте. Сара упивалась бы выражением его красивого лица… А он все же красив. Это Сара не могла не признать. Ей не нравились лишь его слова.

Но смотреть на него было совсем другим делом. Это было приятно.

На самом деле Сара была в восторге, когда герцог впервые обратил внимание на Шарлен. Она желала для своей племянницы самого лучшего мужа, а Бейнтон был лучшим женихом в Лондоне – богат, уважаем, почитаем. И Шарлен обещала стать прекрасной герцогиней. Сара даже вспомнила последние слова, услышанные от Бейнтона. Он оплатил ей частный экипаж, чтобы не проводить с ней еще несколько дней в дороге. Она случайно услышала: «Эти деньги стоят того. Я заплатил бы и вдвое больше… Слишком уж самоуверенна эта особа». Тогда она удивленно заметила, что эти слова больно ее ранили, хотя и ей было в чем его упрекнуть.

Овечки уже почти закончили гарцевать по сцене. Это действие слишком затянулось. Мужчины перестали выкрикивать грубости вместо «Бе-е-е» и начали проявлять нетерпение. Это было главной проблемой подобных развлечений. В отличие от хорошо написанной пьесы, они не могли дать пищу воображению.

Следующим был выход Сирены.

Что же, она хотела выступить как можно быстрее и сразу исчезнуть? Возможно, но это было до того, как она заметила среди зрителей его самодовольство герцога Бейнтона.

Сара встала, обмотала веревкой руку и приготовилась сойти со скамьи, как только овечки покинут сцену. Она чувствовала себя сильной, полной энергии и готовой к тому, чтобы дать лучшее представление в своей жизни.

Если Бейнтон считает, что ему подходят только пташки высокого полета, подождем, что он скажет, увидев Сирену.