Читать книгу Шале - Кэтрин Купер - Страница 20

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция

В комнате для допросов жуткая духота. Сейчас раннее утро, и я проторчал в участке всю ночь, дожидаясь, пока полицейские отыщут кого-нибудь, кто говорит по-английски, чтобы снять с меня показания. Из-за стресса мне не хотелось бы отвечать на вопросы на французском, чтобы быть полностью уверенным в своих словах.

Официально я не обязан дожидаться, пока меня допросят, но если сказать им, что я не стану сидеть и ждать переводчика, в то время как двое туристов пропали без вести, это может показаться странным, верно? Наконец, дверь открывается, и ко мне заходит мужчина с равнодушными глазами, в полицейской форме.

Я встаю, и он протягивает мне руку. Я пожимаю ее, и мы оба садимся.

– Спасибо, что пришли, – говорит полицейский. – Извините, что заставили вас ждать.

– Ничего страшного. Но это был очень долгий день, и я смертельно устал. Давайте перейдем к вопросам, и тогда все мы сможем немного отдохнуть.

Это звучит чуть более резко, чем я предполагал. Надо сохранять спокойствие. Придерживаться плана, напоминаю я себе.

– Думаю, вы уже знаете из новостей, что одного из мужчин нашли, – говорит офицер.

Волна облегчения прокатывается по моему телу, сразу же сменяясь паникой. Как он, жив? В сознании? Понимает ли, что мы слишком поздно вызвали спасателей? Где он был? Видел ли нас? Что он расскажет властям? Скажет, что мы ехали чересчур быстро? А может, это просто ловушка?

– Нет, я этого не знал! – едва не кричу я. – Почему никто не сказал мне?

– Должен перед вами извиниться, – отвечает полицейский и на мгновение прикрывает глаза, а потом опять смотрит мне в лицо. – Как вы уже сказали, это был долгий день, и все мы порядком вымотались. Наверное, вам не сообщили просто по недосмотру.

Ну да, конечно. Игры разума – вот на что это похоже.

– Так, значит, он…

У меня в крови бушует адреналин; на мгновение мне кажется, что меня сейчас стошнит. Он умер. Он мертв. Сейчас мне скажут, что он погиб. Я в этом уверен.

– Его уже доставили в госпиталь. Последнее, что я знаю, – он еще не очнулся. Врачи делают все возможное, но что будет дальше, пока непонятно.

Я киваю. Паника не отступает. Что, если он умрет? Или если другого найдут мертвым? По французским законам это считается убийством? Меня что, посадят в тюрьму? И почему я этого не знаю? Почему не озаботился проверкой, прежде чем открыл – нет, мы открыли – собственный бизнес? Тут нет моей вины, напоминаю себе. Я ни при чем.

– А что второй?

Полицейский мрачнеет.

– Поиски продолжаются, насколько позволяет погода, но, боюсь, шансов почти нет, согласны?

Я сначала мотаю головой, а потом киваю. Даже не знаю, что отвечать. У меня потеют ладони; вытираю их потихоньку о штаны.

– Вы не могли бы своими словами рассказать, что произошло с того момента, как вы встретились с этими двумя мужчинами, и до вашего звонка в службу спасения? – говорит офицер.

Я судорожно сглатываю.

– Хорошо. Так… я встретился с ними в три часа. Погода уже портилась, но они приехали всего на неделю, поэтому, как и большинство туристов, все равно хотели кататься.

Он кивает.

– Понятно. А раньше вы с ними встречались? Они подписывали договор?

Договор! Там же есть дисклеймер! Они подписали дисклеймер! Внезапно я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо тебе, господи, что французы так любят всякие бумажки.

– Ну конечно, – говорю я, хотя вспомнил об этом только сейчас. – До этого они приходили к нам в офис подписать стандартный договор: имя, адрес, уровень владения лыжами, обычный дисклеймер, что они катаются на собственный страх и риск, контактная информация…

Я упоминаю о дисклеймере как бы вскользь, но офицер делает соответствующую пометку. Внешне я сохраняю невозмутимость, хотя внутри меня все ликует.

– Ясно. А вы не заметили ничего необычного?

– Нет, ничего необычного. Вот только они написали, что оба опытные лыжники, а на самом деле их уровень оказался гораздо ниже.

– Я вас понял. И когда это выяснилось?

– Как только мы начали спуск.

– Хорошо. И что вы сделали?

– Видите ли, они сказали, что хотят на бэк-кантри, но я понял, что им такое не под силу, да и к тому же, с учетом их опыта и погодных условий, это в любом случае была не лучшая идея, – добавляю я осторожности ради, хотя на самом деле просто поленился их переубеждать, да еще и боялся, что в такую погоду спуск займет целую вечность. – Поэтому я решил провести их по Черному коридору – знаете его?

Полицейский кивает.

– Официально коридор проходит вне трассы, но начинается и заканчивается у станций канатки, и он не особо сложный, поэтому я решил, что это будет компромисс – я обеспечу клиентам безопасность, а они получат то, что хотели.

Черт, не надо было этого говорить! Я ведь не обеспечил им безопасность. Но это не моя вина. Не моя вина.

– Понимаю. И когда вы поняли, что они пропали?

– Мы начали спускаться довольно медленно, и поначалу я шел впереди – вне трассы я обычно веду клиентов, так безопаснее, особенно при плохой погоде. Но тут возникла небольшая проблема, потому что один из них оказался любителем скорости и стал меня обгонять, а его брату не хотелось отставать, и он погнался за ним.

Вот это хорошо. Они сами виноваты. Я ни при чем.

– Сначала все шло неплохо. Погода, конечно, испортилась, но они двигались достаточно уверенно, меньше останавливались, быстрее поворачивали, и приходилось даже напоминать им, чтобы не рвались вперед и следовали за мной. Потом мы добрались до того поворота – знаете, да? Они снова уехали вперед, а когда я миновал его, спустя всего пару секунд, их нигде не было.

Я снова вытираю ладони. Хотел бы я знать, где они нашли того парня… Я ведь понятия не имею, что на самом деле произошло и когда, кто ехал первым, кто вторым и на каком этапе, – я ничего не запомнил. Но я не собираюсь это говорить.

– В общем, я знал, что они впереди, и решил спускаться дальше, чтобы их догнать. Обычно члены группы периодически дожидаются друг друга. Но эти клиенты были – то есть являются – братьями и, похоже, немного соперничали между собой, поэтому могли наперегонки помчаться к финишу… что-то в этом роде, не знаю. Все происходило в присутствии Энди, моего партнера, хотя они оплатили только одного инструктора.

Естественно, я не собираюсь рассказывать, как мы с Энди соревновались на склоне и как я боялся потерять лицо. Будем надеяться, тот парень в госпитале не вспомнит всех подробностей, кто и куда ехал, – я их точно не помню. То есть если он вообще очнется. Я отпиваю глоток воды из пластикового стаканчика и замечаю, что руки у меня трясутся. Успокойся. Успокойся.